Тысячи солнц ануса

Туманные размышления и глубокие исследования я запрещаю и строго накажу за них задумчивостью и меланхолией, которую незаконной любовной связью с какой-то женщиной принято вызывать.

Дьявол отдыхает на море, в шезлонге, с коктейлем в руке. Старик-инвалид соблазняет его, предлагая отсос и душу в придачу - вставную челюсть я пока выну - кладёт её в бокал с коктейлем. Дьявол выплёскивает содержимое бокала старику в лицо, забирает полотенце и уходит с пляжа. Долгие годы самокопаний ждут его вдали от мира. Стоило ли отказывать старику? У Дьявола на всё есть особый взгляд.

Раньше его звали Джерри. Если нужно было достать траву, девочку или ствол, обращались к нему. Но после той истории с подростком-самоубийцей ему пришлось завязать, сменить имя и уехать как можно дальше.

На острове он встретил Призрачного Питекантропа, парня, у которого крыша окончательно отъехала после псилоцибина - сожрал за один присест 600 грибов. Питекантроп и в самом деле стал прозрачнее некуда, лишь глаза его по-прежнему горели злобным огнём.

Мы слышали, как он, яростно жестикулируя, жутким голосом что-то выкрикивал по-датски, а затем выхватывал из ножен шпагу, словно Существо-из-Открытого-Космоса лежало там, намереваясь сразиться с незримым  грозным противником; он парировал и сам наносил удары, но клыки цапали только дымку, пока наконец он не поверг противника наземь точно рассчитанным ударом шпаги, после чего с ужасающими проклятиями и ругательствами принялся топтать ногами инопланетное тело.

Инопланетные твари появлялись на острове всё чаще. Они подтирались шалфеем, укропом, анисом, майораном, розами, тыквенной ботвой, свекольной ботвой, капустными и виноградными листьями, проскурняком, диванкой, от которой краснеет зад, латуком, листьями шпината, — пользы от всего этого было, как от козла молока, — затем пролеской, бурьяном, крапивой, живокостью, но от этого у них начиналось кровотечение, тогда они подтирались простынями, одеялами, занавесками, подушками, скатертями, дорожками, тряпочками для пыли, салфетками, носовыми платками, пеньюарами. Одним словом, скоро всё на острове было покрыто инопланетным дерьмом. Тогда островитяне вызвали Чистильщика.

Чистильщик входит в моду. Его уродливые пальцы, искривлённые артритом и годами одиноких мастурбаций, покрыты перстнями из золота и платины. В руках у него нет ничего. Свои профессиональные обязанности он исполняет с помощью одного лишь языка, собирая им, как огромным совком, тонны экскрементов. Инопланетяне бегут в ужасе и омерзении.

Бикерт, глубоко вздохнув, устремил просветленный взор к небесам, а затем склонился в смиренном поклоне перед Марией. Мария, уже давно сидевшая молча, погрузившись в свои мысли, почувствовала, как ее за шею потянуло вверх. Вместо обычной кожаной плетки Пьер на этот раз принес с собой большой черный хлыст. Пришло время и для этой игрушки. Он поставил правую ногу на кровать и несколько раз сильно ударил Марию по спине и рукам. Мария ощутила обжигающую боль, мгновенно растекшуюся по всему телу. Она закричала. Старый барон явно повеселел, он отпустил обслуживавшую его баронессу и всё внимание сосредоточил на Марии. Негр сильнее натянул поводок, так, что Мария закашлялась и покраснела. Бикерт спустил штаны и, напевая под нос, пристроился у неё сзади. Он деловито сновал туда и сюда, а затем, стоя на коленях перед женщиной, вылизывал ей влагалище и внутренние стороны бёдер, раздувая огонь похоти, то и дело взывал к Отмару, чтобы тот выказал себя достойным учеником и набросал его портрет, точно передав световые эффекты и восхитительные отблески огня, освещавшие его лицо. Пьер продолжал экзекуцию. Он лишь старался, чтобы каждый новый удар ложился либо выше, либо ниже предыдущих и оставлял тем самым свой неповторимый след на теле этой красотки. Наконец, Мария накапала в серебряную пуншевую чашу, и у всех возникло такое чувство, будто к ним снизошел добрый гений семейного очага, а навеваемая им душевная благодать дарует столь полное наслаждение настоящим, что любое прошлое или будущее кажутся бесцветными и не стоящими внимания.

Анатом показывает нам самые отвратительные и неприятные вещи, но его наука полезна живописцу для создания образа даже Венеры или Елены; пользуясь  самыми богатыми красками и придавая своим фигурам самые грациозные и привлекательные позы, живописец заканчивает групповой портрет Бикерта, Пьера, барона, негра и Марии. Барон пьёт из чаши и бурно спускает на холст.

Между двумя деревьями клали толстую балерину и по очереди прыгали на неё с тарзанки, вонзая своё любовное копьё. Побеждал тот, кто вонзит глубже, впрочем, за попадание "в навоз" были предусмотрены дополнительные баллы. Барон, придумавший эту игру много лет назад, называл её "Черепно-мозговой кал". Это помогало ввести в заблуждение чутких ко всему порочному блюстителей нравственности.

Эти последние были хуже инопланетян, поскольку гадили в душу, а туда, как извечтно, Чистильщика не вызовешь. Барон, опасаясь за свою душу, назначил награду за каждую голову блюстителя. Ему их приносили целыми картофельными мешками, впрочем появились мошенники, пытавшиеся всучить ему головы политиков и священнослужителей, бывших в сравнении с подлинными блюстителями тем же, чем пирит является по отношению к золоту.

Когда с блюстителями было покончено, в замок приехала Мэнди.

- Мэнди! - кричал Джерри.

Ее рыжие волосы пламенели от каждого проносившегося за окном фонарного столба. Она воспламеняла волосами. Вскоре всё постельное бельё в замке было испепелено и даже скатерти, поскольку Мэнди не брезговала повором и поворятами. Чтобы затащить её в койку, требовалось проявить недюжинные знания философии. И хотя философ может быть далек
от практических дел, философский дух, тщательно культивируемый немногими, постепенно распространился на все сообщество и сообщил присущую ему точность каждому искусству, каждой профессии.