Глава 8. Продолжение-8

            Основные, наиболее ходовые, контраргументы разобраны. Есть ещё немалое количество более мелких и частных возражений, но ответы на них могут быть даны не специальным порядком, а просто по ходу дальнейшего текста.
      
     Подведём некоторые итоги по этой теме.

          а). Вопрос о сущности строя в СССР, особенно в позднем СССР, вызывает много споров. Теория этого вопроса находится ещё в состоянии своего становления и в то же время затрагивает политические интересы разных классов, находящихся также на разных стадиях своего классового развития. Особая пестрота привносится в дискуссию со стороны разнообразных направлений мелкой буржуазии.
    
     Полагая, что эти споры мешают насущному объединению левых сил, руководители некоторых организаций предлагают считать, что "вопрос о природе СССР на нынешнем этапе не является главным", что "мы как бы вернулись в ситуацию до 1917 года", что "по сравнению с дискуссиями об СССР, которые продолжаются и будут продолжаться, на данном этапе гораздо более важным является согласие."
    
     Внешне эта мысль сформулирована так, что упрекнуть в чём-то трудно. Ведь не сказано, что этот вопрос не важен, а сказано: "не является главным", "на данном этапе", "по сравнению с...", "дискуссии будут продолжаться". Идея мысли понятна: сейчас главное звено - создать организацию. Возможно, это и правильно.
    
     Но тревожит, что в формулировках некоторых других товарищей происходит ещё больший уход в сторону будто бы вообще неважности, неактуальности, устарелости этого вопроса. Неужели эти товарищи не понимают, что начинать вторую попытку без правильного понимания причины неудачи первой, конечно, нельзя; что строить новый строй без понимания, так что же это такое, невозможно; что мир сейчас идёт через революционные процессы в относительно отсталых странах, а теория не разработана, опыт же подобного процесса в России не обобщён; что наконец, при всём желании мы не можем в смысле народного сознания оказаться "в ситуации до 1917 года", так как грандиозный положительный и отрицательный опыт ХХ-го века остался в психологии народа, и это надо учитывать, а для этого этот опыт надо понимать.
      
     Вот почему мне кажется лучшим не говорить об относительной неглавности этого вопроса по сравнению с вопросом объединения в действующую организацию, а просто сказать, что оба вопроса важны, но решать их надо так, чтобы решения не мешали друг другу.

             Как уже говорилось раньше, всякая социалистическая революция уже на подготовительной стадии, - а чем дальше, тем больше, - обязательно идёт двумя революционными потоками: пролетарским и мелкобуржуазным. Эти потоки в реальной жизни переплетены. Ни погасить мелкобуржуазную революционность, ни разъединить переплетение потоков нельзя, - так они и будут идти по всему ходу революции. Но для победы социализма должна быть обеспечена гегемония пролетарского потока над мелкобуржуазным. А для этого надо чётко понимать, чем одно отличается от другого и где и в чём лежит конкретная разделительная граница. Боюсь, как бы поспешные формулировки о "неважности" важных вопросов не воспитали у наших молодых товарищей теоретическую слепоту к мелкобуржуазной революционности.

         б). Один из важнейших пунктов нового исторического опыта говорит нам о том, что во всякой антикапиталистической революции есть две тенденции: одна - от всякого капитализма к коммунизму, другая - от классического капитализма к государственному, - и следовательно, для победы коммунистической тенденции мало побороть классический капитализм, надо ещё увидеть и побороть тенденцию госкапиталистическую.
    
     Есть авторы, которые считают, что госкапиталистическая тенденция присуща только революции в сравнительно отсталой стране, когда предпосылки для социализма ещё неразвиты, а необходимость брать всё в одни руки уже велика. Нет, поскольку предпосылки и непосредственные условия нового строя - это не одно и то же и между ними есть определённая дистанция, поскольку даже развитые предпосылки не могут при капитализме развернуться в непосредственные условия и требуют определённой длительной доработки уже в новой, свободной от власти буржуазии, обстановке, постольку революция даже в развитой капиталистической стране будет сохранять опасность госкапитализма. Более того, даже и социализм из-за того, что он является ещё несовершенной стадией нового строя, сохраняет внутри себя такую опасность. При революции в отсталой стране госкапиталистическая тенденция будет только сильнее по величине и дольше по длительности - вероятно, так надо сказать, если хотим учесть особенности отсталой страны.
    
     Очень важно понимать эту опасность. Очень важно видеть неизбежные частичные воплощения госкапиталистической тенденции в действительность, хоть и подчинённые общему делу и находящиеся под контролем диктатуры пролетариата. Очень важно поэтому чётко различать истинно социалистическое от госкапиталистического, но прикрытого социалистической формой, а для этого нужно понимать сущностные отличительные черты того и другого.
    
     Вот почему отмахивание от этой темы и огульное объявление идеи госкапитализма пустой выдумкой противоречит интересам пролетариата в социалистической революции. Нельзя отрицать очевидное, ссылаясь на прежние, привычные трактования теории. Нельзя стоять в сегодняшней теории на том же самом уровне, какой был ещё до великого опыта советской истории, как если бы этого опыта не было вовсе.
    
     Добросовестное изучение теории поможет и тем, кто, справедливо отрицая наличие социализма в позднем СССР, всё же не в состоянии ещё освободиться от привычных толкований и поэтому применяет другие названия к этому строю, от явно нелепых (феодализм) до мудрёно-учёных (политаризм, этатизм) [Если уж нравятся слова "политаризм" и "этатизм",почему бы не сказать: политаристская или этатистская форма капитализма?]
    
     Не задумывались ли они над тем, что устойчивость неправильных толкований позднесоветской системы не совсем случайна, что она в значительной мере продукт многолетней "теоретической" деятельности госкаповских "учёных", приспосабливавших живой марксизм под свой политический интерес? Разве могли дипломированные лакеи позднего СССР выводить из Маркса возможность одноцентрового, государственно-бюрократического капитализма и гласно излагать его отличия от подлинного социализма? Ясно, что нет. Это значило б стрелять в самих себя.
    
     Один мой товарищ сказал об этом: "Марксизм надо изучать не по конъюнктурным учебникам, а по Марксу." Я бы добавил: а ещё лучше постигать марксизм и не по Марксу, а по тому источнику, по которому его постигал сам Маркс, то есть через серьёзный анализ реальных процессов. Разумеется, пользуясь работами Маркса в качестве вспомогательных инструментов.
    
     По-моему, именно в этом смысле Мао Цзэ-дун противопоставлял книжному марксизму "марксизм реальности". Впрочем,это уже другая тема.

         в). Специфика истории образования позднесоветского госкапитализма придала ему характерные особенности. Таких особенностей по-крупному три.
          
           - Этот капитализм являлся социализмом на словах.
          
           - Этот капитализм во многом продолжал пользоваться некоторыми государственными и экономическими формами предыдущего социализма, разумеется, приспособив их под свои интересы.
          
           - Наконец, поскольку этот капитализм наследовал обществу, уже в немалой степени имевшему социалистическое содержание, он временно продолжал ещё сохранять определённую социалистическую остаточность.
      
     Разбирая первую коммунистическую фазу, Маркс говорил, что поскольку она только выходит из капиталистического общества, то "во всех отношениях, в экономическом, моральном и умственном, сохраняет ещё родимые пятна старого общества, из недр которого она вышла". В этом смысле надо признать, что и советский госкапитализм, вышедший из недр социализма, не мог не сохранять ещё, так сказать, "родимые пятна социализма".
      
     Могут сказать: тогда на каком основании весь строй 60 - 80-х именуете однозначно капитализмом? Не правильней ли говорить, что это - не капитализм, а сочетание социализма с капитализмом? Или, может, ещё лучше - назвать это не строем, а процессом - процессом движения от социалистического к капиталистическому?
      
     Пусть говорящие это подумают, на каком основании Маркс, несмотря на "родимые пятна капитализма", тем не менее уже называет фазу, о которой он ведёт речь, хоть и первой, низшей, но всё же фазой коммунистического общества.
      
     Дело в том, что строй определяется по базису, а главной стороной базиса являются отношения собственности. Положение дел с этой стороной базиса и даёт основания говорить об установлении того или иного строя. Подстраивание других сторон базиса под его главную сторону и подстраивание надстройки под изменившийся базис действительно требует определённого времени, но это уже следует обозначать не как установление строя, а как приобретение им всей полноты своих свойств.
    
     Известно, что Сталин в начале 30-х годов говорил об установлении в СССР социализма в основном. Выражение "в основном" именно и означает, что ещё нельзя говорить о социализме в полноте его свойств, но вопрос основных отношений собственности уже решён в соответствии с принципами социализма и далее стоит задача социалистического пополнения этого изменения в других сторонах базиса и в надстройке.
    
     Точно в том же смысле, в каком Сталин говорил о победе социализма в основном, мы можем говорить о победе госкапитализма в основном, несмотря на остающиеся ещё социалистические "родимые пятна".
    
     Изменения в главной стороне базиса неизбежно ведут к дальнейшим неуклонным изменениям в надстройке. Социалистическое в ней будет всё более разлагаться и выхолащиваться, а капиталистическое нарастать. 60 - 80-е годы - это именно время постепенного изменения надстройки под базис, и не ожидая конца этого процесса, мы уже могли однозначно говорить об изменёности строя, ибо решающая, определяющая, первичная сторона явления уже приобрела капиталистический характер, а та сторона, которая ещё не приобрела таковой характер полностью, является лишь вторичной и зависимой стороной.

        (Кстати, о немножко мелькнувшем споре среди "левых": считать ли социализм строем или процессом. Формально говоря, это подобно спору, кем следует считать женщину - женой или матерью. Как нечто, имеющее свойства строя, социализм - это строй, коммунистический строй в одной из своих фаз. Как нечто, имеющее свойства процесса, - это процесс, и в этом смысле мы можем считать процессом и капитализм, и коммунизм. Диалектика учит, что вообще любое явление есть в то же время и процесс. Ленин в "Философских тетрадях" указывает, что очень важно понимать о ЛЮБОМ явлении, "процессом движения от чего и к чему оно является".    
     "Левые", которые акцентируют именно процессный смысл социализма, видимо,  хотят лишь опровергнуть опасное оппортунистическое мнение о возможности будто бы какой-то завершённости, законченности, самостоятельной отдельности социализма. Если это так, то в этом смысле они, конечно, правы.)

         г). Социалистическая остаточность и названные особенности советского госкапитализма не могли не ввести в заблуждение некоторых коммунистов. Они слышали социалистические словеса и верили им, но и глаза их тоже не были слепы. В результате такого разного восприятия действительности у них по отношению к строю сложился следующий словесный приём: к существительному "социализм" прибавляются разные критические прилагательные. "Потребительский социализм", "мещанский социализм", "государственный социализм", "бюрократический социализм", "деформированный социализм", короче - "социализм с недостатками". Такие игры с прилагательными очень неправильны.
    
     Существительное потому так и называется, - существительное, - что выражает сущность явления, а прилагательные лишь описывают какие-то признаки этой сущности. Существительное остается прежним до тех пор, пока не изменилась сущность. Когда сущность изменяется, нужно менять существительное, и никакая игра прилагательными здесь не поможет.
    
     Не задумывались ли эти люди, что именно из-за изменения сущности и пошли такие изменения в признаках, как "потребительство", "мещанство", "бюрократичность", "деформированность", причём всё шире и сильнее?
    
     Мне уже приходилось приводить одно сравнение, хоть и несколько неприличное, но зато очень точное. Возьмём существительное "хлеб". Можно ли сказать: "чёрствый хлеб" или "заплесневевший хлеб"? Можно, потому что это по-прежнему хлеб. Если хлеб откусили и жуют, мы можем говорить: "жёваный хлеб". Очевидно, и выражение "проглоченный хлеб" тоже допустимо. Но вот человек пошёл в туалет. Можно ли сказать: "переваренный хлеб"? По-моему, ясно всем, что мы уже должны поменять существительное, никакие прилагательные здесь не спасут.
    
     Когда говорят: "социализм с недостатками", - всегда нужно понимать, какого именно уровня эти недостатки. Если недостатки такого уровня, что граничная черта сущности перейдена, то явление уже нужно называть другим словом.
    
     Что бы сказал Маркс, если бы узнал, что строй без действительной компартии, без диктатуры пролетариата, без Советской власти, без общественной собственности (хоть и государственной), без подлинной плановости называют "социализмом, но с недостатками"? Это всё равно, что говорить на слона - кот. Да, огромный, да, без шерсти, да, с хоботом, да, с бивнями. Но всё равно - кот. "Кот с недостатками".

(mvm88mvm@mail.ru)