7 Звонков

Глава 1.
 Это была небольшая комната, где сидело около двадцати человек. Свет был не очень яркий, скорее его можно было назвать тусклым. Он исходил от нескольких гудящий ламп на невысоком потолке, пара из которых постоянно погасали изза недостатка напряжения. Все те люди, что сидели там, были какими-то серыми, на них не было лица, казалось, им незачем было жить. Но они все сидели здесь, в этой комнате, и слушали кого-то. Этот кто-то стоял за деревянной трибуной и вещал им что-то оттуда, с возвышения. Все они слушали его с неподдельным интересом. Он рассказывал им какую-то историю, рассказывал так, будто сам являлся свидетелем этого. Он передавал им столько эмоций; в его глазах читались все переживания тех, о ком он говорил. Когда он закончил, люди в зале опустили глаза в серьезной задумчивости, некоторые из них тихо похлопали. Он отошел от трибуны и сел в зале к остальным, наступила долгая тишина...
 Клянусь, я еще никогда не видел чтобы от такого количества людей было так мало шума. На секунду мне даже показалось, что в этой комнате никого нет. Но они были здесь, в задумчивости, все в себе, в своих воспоминаниях. Медленно встав и пройдя к трибуне, я нарушил эту мертвую тишину, что стояла здесь. - Эмм, Здравствуйте... Может рассказчик из меня не лучший, но я хотел бы сегодня поведать вам свою историю,- будто подталкивая самого себя, начал я, - Мы с ней, знаете, познакомились еще в школе. Я тогда в девятом классе был, а она в восьмой пришла. Этот момент я как сейчас помню, в футбол в спортзале играли, а она туда на урок пришла, я с ней так неуверенно заговорил тогда, что она даже рассмеялась. Много с ней общались, потом как-то чувства появились, сам не понял даже, как. Нравилась она мне тогда очень. А через пару месяцев я ей встречаться предложил. Помните сами, наверное, как первый раз встречаться предлагали, да? Тяжелее этого, казалось ничего нет. А потом лето было. Все время вместе проводили, ни на секунду не расставались. Казалось иногда, что уже друг от друга устали, но это только казалось. Мы не могли устать друг от друга, никогда. Мы любили друг друга, по-настоящему любили. А потом, после школы, стали жить вместе. И пусть у нас была всего-лишь однокомнатная квартирка где-то на юго-востоке, нам этого хватало. Для счастливой жизни нам нужны были лишь мы сами. Мы тогда в институте учились, помню, как я каждый день после занятий бежал на автобус, чтобы не опоздать встретить её на выходе из её универа. Все делал для неё, всем капризам её потокал. Цветы каждую неделю дарил.. розы, красные. Это были её любимые. Она всегда так радовалась.. А на пять лет совместных отношений, помню, подарил ей браслет с инициалами нашими в сердце. Она тогда даже расплакалась. А спустя год, мы уже закончили университет, работали целыми днями, видеться стали лишь вечерами, а про нашу с ней любовь вспоминали лишь длинными бессонными ночами. А однажды вечером, когда я ждал её дома с ужином при свечах, она позвонила и сказала что очень устала и переночует сегодня у подруги. А на вопрос, что за подруга, она ответила, что я её не знаю. Это было весьма странно, так как я знал всех её друзей и подруг, и не потому что ревновал её или следил за ней, она сама знакомила меня с ними, она говорила, что так будет лучше. А тут, какая-то незнакомая мне подруга. Странностей в этом звонке было много. Она же вообще мне раньше не звонила. Всегда были либо смски либо живые встречи. А это был её первый звонок.






Глава 2.
 А на следующий день, все как-то изменилось. Она каждые два - три часа присылала мне смски с текстами про то, как сильно она меня любит и что очень скучает. И, знаете, эти её электронные слова, как-то грели душу. Читал их, и так тепло становилось. И день этот, так долго тянулся. Я думал, что он никогда не кончится. Эти девять часов работы, казалось, были бесконечны. Но, как и все в этом мире, работа тоже не вечна. Она закончилась, и я поплелся домой. И как вы думаете, что я там увидел? Наша комната была заставлена горящими свечами, а по середине стоял небольшой, но очень богато сервированый стол. А с кухни выглядывала она, сверкая своей прекрасной улыбкой. Знаете, пока я ехал домой, я хотел высказать ей все свои мысли по поводу вчерашней её выходки, но, увидев эту её улыбку, я просто растаял. Я подошел к ней, обнял и прошептал тихо на ушко "Только больше никогда так не делай...". А она тихонько засмеялась, и сказала "Прости, милый". Но что-то мне подсказывало, что извинялась она не за вчерашнее... И так продолжалось целую неделю. Клянусь, это была лучшая неделя в моей жизни. Весь рабочий день она радовала и развлекала меня своими смс, а каждый вечер мы отдавались в руки нашей любви. До конца, до каждого атома наших тел и разумов. Мы словно заново влюбились друг в друга, так сильно, что казалось, что эта наша влюбленность будет длиться вечно. Но, ведь в этом мире не вечно ничто... Прошла неделя, и она снова пропала. Её не было дома пару дней, и я уже начал сильно беспокоиться. Я не спал уже две ночи, я постоянно думал о ней, я даже не мог нормально работать. Да и вид у меня, по словам моих коллег, был какой-то нездоровый. Меня отпустили с работы, и я, придя домой, без памяти рухнул на кровать и уснул. Открыв глаза, я увидел перед собой её, но от малейшего моего прикосновения она исчезла, просто пропала, будто её и не было... Я встал с кровати и посмотрел на настольные часы. Было уже 8 часов утра следующего дня, я проспал почти сутки. Взяв мобильный, увидел на его экране 2 пропущенных, от нее. Я перезвонил, но сработал автоответчик. Он только успел сказать лишь адрес, как я сразу выехал туда. Через пол часа экстремально - быстрого и в прямом смысле слова безумного вождения я был на месте. Дверь в квартиру была открыта, а внутри было настолько пусто, что, казалось, сама вечность сможет поместиться здесь, и еще останется свободное место. Здесь, в этой пустой четырехкомнатной квартире, посреди гостинной лишь лежал запечатанный конверт. В нем был оборванный листок бумаги и браслет, которые я дарил ей после пяти лет совместных отношений. Я начал читать то, что было на листке: " Прости, Милый. Вся наша с тобой жизнь, была лишь ошибкой. Она не для меня. Я поняла это совсем недавно, но уже успела целиком и полностью для себя осознать всю ошибочность наших с тобой отношений. Я должна уйти, прости. И не пытайся меня искать... Прощай." У меня на глазах навернулись слезы. Это был тяжелый удар. Я сначала не мог поверить, и думал, что все это лишь дурной сон, но это было не так. Я был уже в такой растерянности, как вдруг случайно зацепил ногой конверт, и услышал, как из него что-то высыпалось. Это был какой-то белый порошок, и что-то мне подсказывало, что это явно не мука. Я тут же позвонил ей на мобильный, и как ни странно, услышал в ответ долгие гудки. Но вскоре и они прервались, и в трубке послышался её голос. Такой тихий, надорваный, чуточку охрипший, но все такой же родной. Я слышал, как она плачет. Она попросила, чтобы я приехал и забрал её, сказала что очень хочет домой. Это был второй звонок. Приехав туда, я застал её забившуюся в угол и тихо рыдавшую. Я взял её на руки и отнес в машину, после чего изза той злости и ярости, что накопилась во мне за время её отсутствия, как-то, наверное, слишком зверски избил того, кто был в той квартире с ней, того, кто подсадил её на эту белую медленную смерть. Я стоял над ним, весь испачкавшийся в крови, и видел его глаза, смотревший на меня то ли я презрением, то ли с уважением. По его глазам вообще было сложно что-то узнать о его эмоциях. Я вернулся в машину и отвез её домой, уложил в постель, и она уснула, с этой своей милой улыбкой на лице.


Глава 3.
Я всю ночь сидел рядом с ней и наблюдал, как спокойно она спит. Всю ночь на улице лил дождь, холодный сильный острый ливень, гремел гром, сверкали молнии, но она ни разу даже не по шелохнулась. Может, это потому что я был рядом, кто знает. Она так прекрасно спала; наверное ей снилось что-то доброе, ведь на лице её была нарисована милая, едва заметная улыбка. Я сидел рядом, и думал, какая же она все-таки красивая. Без сомнения, я любил её, очень любил. Она, сам не знаю, почему, значила для меня как-то особенно много. И вот, я сидел рядом с ней, такой спокойной и умиротворенной, всю ночь.
 На утро, когда она проснулась, я уже готовил ей завтрак. Как на зло, в холодильнике не было ничего кроме половины десятка куриных яиц. Я услышал скрип двери, и , обернувшись, увидел её, входящую на кухню. Из одежды на ней была только моя рубашка, которая, видимо, очень кстати висела на спинке стула в спальне. Она сонно потерла глаза, и села за стол. Омлет на завтрак был готов уже через пару минут. Съела она его настолько быстро, что у меня даже появились сомнения, был ли он в этой тарелке вообще. Весь день сегодня был свободен, так что мы решили просто вместе отдохнуть дома. Несколько часов мы смотрели телевизор, сидя на диване, потом полистали журналы. И, как ни странно, это было совсем не скучно. А потом мы включили радио, и долго танцевали: вдвоем, в обнимку, сначала вальс, потом танго.. Я помню как громко она смеялась. Я так любил эти моменты, когда она искренне, по-детски радовалась жизни. А потом, усталые, мы рухнули на кровать, где после не очень продолжительного отдыха мы занялись любовью. Спустя пару часов мы оба уже просто валялись на кровати: она сладко спала и, наверное, уже видела сны, а я все смотрел в потолок и благодарил судьбу за то, что она преподнесла мне такой подарок, как Оля. Я встал и ушел покурить на балкон. Вдруг я услышал её крик, и быстро вбежал в комнату. Картина, которую я увидел, просто поразила меня. Оля вся тряслась, ерзала по кровати, и стонала от боли. По щекам её текли слезы, а изо рта уже начинала идти пена. И тут я понял, что произошло. У неё началась ломка. Я даже не знал как ей помочь, она уже начинала рвать на себе волосы от боли. В итоге я привязал ей руки и ноги к кровати, вышел из комнаты и закрыл дверь. Вы представляете, как это, слышать как кричит от боли твоя любимая, и знать, что ты ничем не можешь ей помочь. Это слишком тяжело. И сколько продолжалась её ломка, кто знает. Мне это показалось целой вечностью. Я просидел у двери всю ночь, слушая её стоны и стуки спинки кровати о стену. На утро, когда крики немного притихли, я зашел в комнату. Она уже совсем выбилась из сил, она не могла даже кричать. Тело её тряслось в судорогах, а в глазах отражалась вся та боль, которую она испытывала. Я сел рядом с кроватью, нагнулся над ней, и прошептал на ухо :"Держись, родная, все будет хорошо, я с тобой". Тут раздался звонок в дверь. Я не хотел идти открывать, это было сейчас не самым главным, важнее было остаться с ней, но тот кто был за дверью, был очень настойчив, и дабы не томить её этим звоном, я пошел открыть дверь. За ней оказались три человека, один из которых приставил мне к лицу пистолет, а через секунду я ощутил сильный удар. В глазах потемнело, я потерял сознание и упал на пол. Уже лежа я слышал их голоса, как будто вдалеке, так, что разобрать, что они говорят не представлялось возможным. Я четко расслышал только одно слово: Оля. Это был третий звонок.










Глава 4.
Как только я очнулся, в голове не было никаких мыслей, лишь одно слово. Лишь одно имя. Её имя. Оно звучало у меня в голове голосами тех людей, что забрали её. Я слышал её голос, как она кричала, просила помочь. Но я был не в силах что-либо сделать. А потом, её крики утихли, и их голоса тоже стали немного пропадать. И лишь стук захлопнувшейся двери ударил по барабанным перепонкам, вызвав такую боль, будто в затылок вонзили тысячу кинжалов. Но эту боль нельзя было сравнить с той, которую вызывала мысль о том, что её нет рядом. После того, как пришел в себя, стал думать, где её искать… Ведь, отпустить её я уже не мог. Не мог смириться с тем, что её больше не будет рядом. Но была одна проблема. Я даже не знал, где её искать, за что зацепиться. За такими мыслями прошли несколько десятков минут, а потом, будто осенило: я вспомнил тот двор, откуда увозил её, ту пустую квартиру, где нашел тогда письмо, того парня, которого чуть не убил в приступе ярости… Вспомнил всё. Всё, что было у нас, все с самого начала, от школы, и до этого хлопка двери, что оглушил, казалось, на несколько часов. Но шум прошел. Я должен был её искать. И я поехал в тот двор. И, как ни странно, очень быстро вспомнил маршрут. Я даже вспомнил этаж и номер квартиры, а вернее даже не номер, а её расположение в коридоре. Входная дверь, как всегда была открыта, а из щели выходил настолько плотный дым, что от одного вздоха мне уже стало не по себе. Войдя, я увидел настоящий притон. В двухкомнатной квартире находилось около двадцати человек, все курили самодельные папиросы, несколько сидели за столиком, покрытым парой десятков дорожек белого порошка счастья, в ванной сидели несколько человек с ремнями на руках, а рядом валялись использованные иглы. Это было настолько отвратительно. Хотя все, каждый из них, был в тот момент по-своему счастлив. Но, стоило ли это искусственное счастье того, что они из-за него потеряли? А потеряли они много. Возможно, даже слишком много… Но среди этих, почти счастливых людей, не было Оли. Как не было и его. И кого бы я ни спрашивал, никто не знал, ни кто хозяин квартиры, ни где он. И тут я заметил одного парня, сидящего перед телевизором. Вокруг него сидели еще трое, но он будто чем-то выделялся. Присмотревшись, я понял: просто в его глазах не было их счастья. Там не было этой искусственной эйфории. Они были пустые, тусклые, но в них было так много злости, ненависти. Они были такие бешеные, страшные. Мокрые от слез, и такие безбашенные. В них будто уже несколько месяцев шел дождь, и солнце не появлялось уже очень давно…  Видимо, он был единственным человеком, с которым там можно было о чем-то говорить. Когда я подошел к нему, он молча протянул мне конверт. Я не осмелился его открыть и убрал во внутренний карман куртки, из-за чего он посмотрел на меня каким-то странным ,то ли укоряющим, то ли сожалеющим взглядом. После пяти секунд нашего глядения друг другу в глаза, он сказал, таким четким и вполне внятным тоном: «Тебе что, совсем не важно, где она?», на что я ответил «С чего ты взял?!» меня очень задели эти слова, я вообще не любил когда что-то говорят о моих чувствах те, кто меня даже толком не знает. Однако он был не таким, он вызывал у меня доверие, почему-то… «Ты так легко убрал письмо, будто тебе все равно, что там внутри, а ведь ты знаешь точно, что там что-то о ней», проконстатировал он… И, как ни странно, я согласился с этим фактом. Я же действительно настолько легко отказался от этой информации… Хм, казалось, всего лишь информация, а впечатление было, будто от неё отказался… В письме был номер телефона. Мне ответил какой-то компьютерный голос: «Ты что, до сих пор так и не понял? Она, теперь моя. Она больше никогда не будет с тобой, и ты её больше не увидишь. И даже если судьбы будет столь милостива, и вы встретитесь случайно, она тебя уже не узнает. Ведь ты для неё больше никто. Теперь я её всё. Я могу ей дать все что она захочет, в отличие от тебя, ведь у тебя нет ничего. Перестань её искать, иначе я найду тебя, и ты потеряешься навсегда. Надеюсь, ты меня понял.» Это был четвертый звонок…


Глава 5.
Первые несколько дней я провел в постели, даже не зная, что делать дальше. Я хотел продолжить искать её, но что-то останавливало. И, знаете, даже, наверное, не то, что я рисковал потерять свою жизнь в таком поиске. Я просто понял, что она больше не та, что была для меня раньше. Осознание этого пришло еще при разговоре с тем тусклым парнем. Интересно, кто же это был? Просто наркоша, которому сказали передать письмо, или же он значил что-то большее? У меня было еще много времени, чтобы найти ответ на этот вопрос. И хотя это в принципе не имело никакого значения, такое занятие было вполне увлекательным. Но я не мог просто взять и выбросить её из головы, это просто не представлялось возможным. За эти несколько дней я, выглядывая изредка в окно, заметил во дворе новый Volkswagen, никогда раньше не видел его тут. Сначала подумал «кто-то из соседей хорошо живет», но на третий день понял, зачем покупать машину и не ездить на ней, а именно так они, видимо, и делали, ведь авто стояло на одном месте не уезжая уже третьи сутки подряд. Всё это наводило на мысль о том, что за мной следили. И, может из-за всего этого эмоционального перегруза у меня и начала развиваться Паранойя, но я был уверен, что это тот, чью запись я прослушивал тремя днями ранее. Наверное, решил удостовериться, последую ли я его совету. И, как ни странно, я не противился такому своеобразному домашнему аресту. Мне нужно было слишком о многом подумать.
Так прошла неделя, но ничего не менялось. В конце концов мне уже становилось лень даже готовить, и поэтому моя квартира превратилась в свалку пустых грязных коробок из под пицц. О работе даже не вспоминал. Впрочем, наверное, там тоже по мне сильно не скучали, не такой заметной фигурой я был в том коллективе.  И постоянно в голове ползали мысли, словно черви. Они мешали мне. Очень мешали. Через две недели я стал не выдерживать, все чаще всплывали мысли о ней, все чаще я стал выглядывать в окно, проверяя наличие «Хвоста». В конце концов я решил выйти. Впервые за последние три недели, а может и больше, я вышел на улицу, я оторвался от места, где все напоминало о ней, где на каждом углу стояли совместные фотографии, где я мог часами и днями валяться на постели, вдыхая её запах и представляя, что она снова рядом, где я постоянно слышал, как она зовет меня своим сладким, до боли родным голосом, где я когда-то был счастлив, где мы когда-то любили. На улице, все было таким же однообразным как и три недели назад. Все те же бабушки во дворе, вечно сплетничающие о всем что попадется им на глаза, те же дети играли на площадке, те же строители клали новую автостоянку, те же одинаковые лица проходящих мимо людей. Все было таким же одинаковым. Я пошел в ближайший парк. И там, как ни странно, все было по-другому. И хотя деревья оставались одни и те же, и скамейки менять еще не собирались, здесь что-то поменялось. Я сел на нашу любимую скамейку, вспомнил те минуты с ней в этом парке, те эмоции, что мы переживали тогда, те чувства, которые испытывали, я будто снова переживал эти моменты вместе с ней. Потом я заметил тот самый Volkswagen, что стоял рядом с домом, и осознал, что никакой паранойи у меня не наблюдается. Но я не собирался искать Олю. Я не знаю, почему, отчего. Но это перестало быть столь важным. Все, что было, перестало оставаться настоящим. Оно ушло в прошлое. И, чтобы прогнать мысли о ней мне нужно было выпить, срочно. Но, не имея привычки пить одному, я отказался от этой затеи. И кто знает, что это было, судьба, или просто совпадение, а может удача, все называют это по-разному. Но суть в том, что мне нужно было забыть Олю, и помочь с этим мне мог только один человек. Тот, с которым знакомы со школьной скамьи, тот, кто знает меня лучше, чем я сам или кто-либо другой, тот, которого не видел уже очень давно, тот, кто всегда готов был помочь, тот, кто всегда появлялся кстати. И на этот раз он не изменил своей традиции, быть в нужное время. Я сидел, размышляя о том, как мне выходить из сложившейся ситуации, и внезапно почувствовал дребезжание мобильника в кармане. Сначала я удивился, кто бы это мог быть, кто мог так внезапно заинтересоваться моей жизнью? Но, посмотрев на экран, я все моментально понял. Это был пятый звонок, который изменил меня. «Алло. Привет, брат…»
Глава 6.
Мы встретились с ним в тот же вечер, а о месте встречи не нужно было даже говорить, мы всегда понимали друг друга без слов. Когда я увидел Фарида, а именно так звали моего старого, но, несомненно, самого преданного друга, на моем лице засияла такая счастливая улыбка. Несомненно, мне не хватало его всё это время. Крайне не хватало. На его вопрос «Как сам?» я сначала даже не знал, как ответить, но после недолгих размышлений, решил рассказать ему всё, как есть. Была у нас с ним небольшая традиция, что я постоянно рассказывал ему свои мысли по поводу своей жизни. Просто, только он мог меня выслушать и понять, а иногда еще и дать дельный совет. Он, конечно же, был весьма близко знаком с Олей, и ему не нужно было рассказывать про то, кто она, и что она из себя представляет. А в остальном, я предельно содержательно пересказал ему всю сложившуюся ситуацию. В итоге, этот пересказ занял часа полтора от силы. А закончил я на тех парнях, что следили за мной днем и, быть может, и ночью. Я было хотел продолжить выражать свои мысли по этому поводу, но он меня перебил своим насмешливым возгласом: «Что, за тобой кто-то следил?! Ахах! И они сейчас здесь?!», на что я просто указал ему в ту сторону, где стоял их черненький Volkswagen. К слову, нравилась мне эта машина: и очертания кузова приятные, и показатели двигателя весьма неплохие, не суть. Он шепнул мне на ухо что-то вроде «Давай вспомним школьные годы», встал, и ровным, спокойным шагом пошел к машине, а я, наверное, по привычке, немедленно пошел за ним. Мои расспросы по поводу того, что мы собирались делать,  он игнорировал подчистую. Он подошел к их машине, и начал стучать в окно. Несмотря на то, что в машине делали вид, что там никого нет, он упорно продолжал стучать, пока стекло не стало опускаться. Фарид  в это время смотрел куда-то в другую сторону, делая вид, что не замечает опускающегося окна, поэтому через некоторое время его полусжатый кулак уже молотил не по стеклу боковой двери, а по лбу того, кто сидел в этой «консервной банке с гайками», как он любил говорить об автомобилях низкого класса. Спустя десяток секунд, Фарид все-таки обернулся, и так правдоподобно скорчил удивленное, и в то же время сожалеющее лицо и сказал это своё«Ой, простите», что тот мужчина даже не осмелился ему ничего сказать в ответ, хотя взгляд был уж очень нехороший.  Но, даже не заметив этого грозного взгляда, Фарид продолжил: «Вы знаете, мой друг (он указал на меня) утверждает, что вы следите за ним уже несколько дней, и я обязан принять меры по этому поводу. Спасибо за внимание!» - он сделал такое движение головой, какое делают в театре после выступления, и окно закрылось. Они, наверное, не восприняли всерьез эти слова, как впрочем, делали и все, кто был малознаком с Фаридом. Но он был настроен вполне серьезно. Он достал свой ключ от дома, и попросил меня сделать то же самое. Я уже начинал понимать, что он придумал. Мы подошли к задним колесам автомобиля, и синхронно проткнули их, после чего довольно медленно прошли вдоль машины, скребя по ней ключами, и проделали аналогичную операцию с передними колесами, а когда из машины вышли два громилы с огромными от удивления лазами, мы с ним успели лишь посмотреть друг на друга, после чего мы уже бежали в противоположную от них сторону. В общем итоге, мы еще около получаса бегали по дворам от этих верзил, больно атлетичные попались кадры. Уставшие после этой, наверное, пятикилометровой пробежки, мы решили зайти в ночное кафе, оказавшееся как нельзя кстати неподалеку. Там он дослушал рассказ моей трагедии, и погрузился весь в себя. Несомненно, он думал над тем, как мне можно помочь, и что вообще в этом случае можно сделать. Но я знал, что он что-нибудь придумает, и через несколько минут он вынес свой вердикт: «Тебе надо развеяться. Есть планы на эту субботу? Слышал, что в одном из клубов назревает грандиозная вечеринка. Пойдешь? Я могу позвонить одному знакомому, и проход нам туда уже обеспечен!» Я просто не мог не согласиться, ведь это была моя путевка в новую, нормальную жизнь, в жизнь без Оли. Я дал свой положительный ответ, и он достал свой телефон и набрал номер: « Привет. Я приду в субботу с другом, не против? Отлично, ну давай до субботы, мы зажжем это место, даю тебе сто процентов!» Это был шестой звонок…
Глава 7.
Это было солнечное утро. По-моему, впервые за последние несколько недель, я заметил хорошую погоду. На небе не было практически ни единого облака. Оно было таким, словно холст покрасили в разные оттенки синего, и нанесли на него местами тонкий слой белого порошка. И этот порошок, в отличие от синтезированного нами, людьми, был способен принести настоящее счастье в душу того, кто сможет увидеть всю его красоту.
От этих размышлений меня отвлек запах жареного хлеба, доносящийся с кухни. Да, это был Фарид. Он очень хорошо готовил, по крайней мере я был такого мнения. И на этот раз он не поколебал моего мнения о его кулинарном таланте, тосты у него вышли изумительные. Я съел их буквально за пару минут, и сытый и довольный, пошел дремать обратно к себе в спальню. Но, как только я закрыл глаза, я вспомнил этот сон, этот чудеснейший сон. В нем она вновь была рядом, я вновь мог обнять её, взять её за руку, нежно коснуться пальцами её румяных щёк, убирая челку ей с лица, мог снова поцеловать её. В этом сне мы снова были вместе, снова были счастливы. Тогда, мы вновь любили друг друга как никогда прежде. Тогда, я чувствовал, что живу. Но это был всего лишь сон, всего лишь глупое дурацкое сновидение, мешающее мне нормально мыслить. Я до сих пор не мог понять, почему её забрали, почему даже не спросили у неё, хочет ли она этого, ответы на эти вопросы мне еще только предстояло найти.  Через пару десятков минут Фарид зашел в комнату, держа в руках кипу каких-то бумаг, и таким недовольным и даже немного упрекающим голосом сказал: «Ты вообще когда-нибудь почту проверяешь? У тебя там такая огромная куча хлама, что я даже…» - он внезапно прервался, и начал кидать свой взгляд то на меня, то на одну из бумаг в его руках. «Что там?» - спросил я с огромным интересом и нетерпением. Она передал мне конверт, отправителем которого, судя по напечатанной на нем информации, была Оля. Я сначала даже не хотел открывать его, но Фарид заставил меня передумать. Я развернул её письмо: «Ну здравствуй, милый. Я очень сожалею… Прости, что так вышло, я действительно не хотела причинять тебе боль… Но остаться я тоже не могла. Просто постарайся меня понять… Мои чувства к тебе иссякли, их больше нет, и я просто должна была уйти. Спасибо тебе за все те счастливые моменты, что ты подарил мне, но они должны остаться в прошлом… Я уверена, ты сможешь это пережить, и вскоре, ты совсем меня забудешь. Я знаю, ты сможешь. Ведь, все-таки, это ты научил меня быть сильной… И, мне больно осознавать, что тебя больше не будет в моей жизни, но я не могу больше быть с тобой. Я надеюсь, ты поймешь. Я не хочу больше врать… Прости меня, любимый…» Слезы будто сами наворачивались на глазах, когда я снова и снова перечитывал эти строки. А потом, я бросил это письмо в разожженный камин, и было уже как-то легче. Я нашел в телефонном справочнике номер домашнего телефона с помощью адреса на конверте. Позвонив, я услышал долгие гудки, а после них запись автоответчика, на которой был её голос. В первый раз я бросил трубку, потому что даже не знал, что сказать. Но теперь я хотя бы знал, что это действительно её номер. Я перезвонил, и последовал её просьбе «Можете рассказать вашу историю после гудка»: «Здравствуй, родная. Спасибо тебе за то письмо. Оно помогло мне многое понять. И я не держу на тебя обиды, я понимаю. Надеюсь, теперь у тебя будет лучшая жизнь. И, Оль, знай: я люблю тебя так же, как и всегда любил, и всегда буду любить. Прощай…» Это был седьмой звонок. Звонок, оставшийся лишь непрочитанным сообщением на её автоответчике. Звонок, которым закончилась наша с ней история.
   Когда я оторвался от воспоминаний, люди, находившиеся вместе со мной в этой комнате, пристально смотрели мне в глаза. Но я так и не понял, зачем они это делали. «И, что бы не случилось, кто бы ни был рядом со мной, она всегда будет в моем сердце. Наверное, это и есть настоящая любовь…» - сказал я перед тем, как выйти из-за трибуны. Но, вот  что странно, впервые не разочарование, не поиск такой ситуации в своей жизни, не пустоту, а желание двигаться дальше, какое-то невероятное стремление снова жить  появилось в глазах сидящих в комнате. И, смотря на этих людей, я заметил знакомые до боли черты лица. Это был Фарид, единственный, кто оставался рядом, несмотря ни на что.