Зоя Буркхарт
Девушка
из штата Калифорния
1
Никогда в жизни не писала никаких рассказов, или сочинений, кроме школьных и университетских, но обстоятельства, как говорится, заставили. Мне тридцать шесть лет. Окончила английскую школу в одной из прибалтийских столиц бывшего Советского Союза. С восемнадцати до двадцати трех лет сходила замуж (не очень удачно) и поступила на английское отделение иняза. В двадцать девять лет получила в университете диплом филолога и преподавателя и стала обучать английскому языку других. Работа понравилась: язык люблю, группы маленькие, люди взрослые, сознательные, платят приличные деньги за учебу, а значит, и слушают внимательно. Студенты меня всегда любили, так как я люблю пошутить (что вы сейчас, надеюсь, оцените по достоинству).
До тридцати шести еще раз сходила замуж. Во второй раз муж попался толстый, огромный, буйный, когда выпьет (а это с ним бывало частенько). Короче - не то. Ушла я от него через полгода, оформив развод, поехала в Америку поучиться на две недели. Поехала не просто так, долго переписывалась с богатеньким американцем сорока восьми лет (трое взрослых детей от прежних браков) из Лас-Вегаса. Письма слал - зачитаешься! Открытки заморские и бандероли с небольшими презентами не успевала получать, и вдруг - как отрезал! А я-то, простая душа, совсем было привыкла к его письмам и к его богатству... Увы! Видно на роду не написано познакомиться с этой стороной жизни поближе.
Восемь месяцев перед визой работала как лошадь. Заработала на дорогу и двухнедельную учебу с accomodation (жильем). Так как моя «мечта» из Лас-Вегаса растаяла, коллега подкинула мне адресок какого-то сорокалетнего американца из Лос-Анджелеса. Написала за три недели до отъезда. Он через неделю позвонил и сказал, что ужасно рад предоставляющейся ему возможности встретить меня в Лос-Анджелесе. Его письмо с фотографией я так и не получила - пропало. Кстати, из практики переписки: если конверт большой, красивый, топорщится - явно не дойдет. Вот у него, видно, топорщился - и не дошел.
...Тот, кто встречал меня в Лос-Анджелесе в двенадцать часов ночи, оказался на вид индейцем, но армянского происхождения, ниже меня ростом (я - сто шестьдесят семь см) и с большим букетом цветов в руке. Он там один стоял с цветами. Я почему-то подумала, что это меня встречают, и не ошиблась.
Сверху он был как бы лысоват, а так, вообще-то, волосы густые, черные, волнистые и длинные. Вот такой меня встретил добрый человек на противоположном конце полушария. А летела я в общей сложности двадцать семь часов, без сна, нервничала, и выглядела поэтому теперь не лучшим образом. И словно в довершение моих мытарств, выяснилось, что не дошел мой единственный чемоданчик. Затерялся где-то между Франкфуртом и ЛА. Мне сразу стало так тепло и радостно на душе! Да, забыла еще одну бодрящую деталь: мое жилье начиналось со следующего дня, так что эту ночь мне предстояло провести неизвестно как.
Слава Богу, полуиндеец-полуармянин оказался гостеприимным - снял мне номер в какой-то гостинице неслабой, в центре где-то. Домой не приглашал, сказал, что строгие мама с папой. Я, правда, подумала, что строгая у него, скорее всего, жена, но это его проблемы. Я-то ему страшно благодарна за то, что утром заехал за мной и заплатил семьдесят пять долларов, удивившись, что так мало взяли за такой хороший отель. И снова отвез меня в аэропорт, где ничего утешительного о моей пропаже я не узнала. Потом он меня повозил по ЛА (Лос-Анджелес, так его называют калифорнийцы), по каким-то магазинчикам, где я прикупила себе кой-чего необходимого, после чего доставил меня в host-family, американскую семью, где мне предстояло провести две недели. За что ему опять-таки большое спасибо, поскольку расстояния тут сумасшедшие, и мне никаких денег на такси не хватило бы. И больше я его никогда не видела.
Дом, где я жила, произвел на меня неотразимое впечатление изысканностью удобств, и я поняла, что мне очень бы хотелось остаться в Америке подольше, чем две недели. К тому же практиковать язык мне было не с кем. Хозяин с интересом посверкивал глазками в мою сторону, и я почти перестала общаться с ним и его женой, чтобы не нарушать спокойствие чужой семьи.
Но Бог все-таки услышал мои молитвы о том, как мне бы хотелось остаться подольше, и послал мне на шестой день моего пребывания молодого симпатичного американца, на пять лет моложе меня, и ни разу не женатого. Он приехал проверять наш бассейн (он химик по специальности).
Мы с ним разговорились у бассейна «за жизнь», и он застенчиво пригласил меня на lunch (ланч). За ленчем, в каком-то небольшом ресторанчике, я ему сбивчиво рассказывала о том, что не прочь бы была выйти замуж за богатого американца, а про себя, глядя в его большущие черные глаза, в конце ленча решила, что богатого неизвестно где искать, а этот очень даже хорошенький. Будучи восемь месяцев после развода с русским буйным мужем, я была явно готова к новым отношениям.
Через неделю он перевез все мои вещи к себе (он снимает дом пополам с иранцем, который семнадцать лет живет в Америке и по-английски говорит хуже меня, хотя понимает, видимо, больше). А еще через три недели мы поехали в Лас-Вегас (четыре-пять часов езды на машине) и там поженились. Именно там это делается очень быстро, в любое время суток и в любой день недели. Новобрачные стекаются туда со всех концов Америки, как паломники к святому месту. Два дня мы жили в роскошном отеле, пропадали в казино. Да что говорить, Лас-Вегас - это сказка! Первые два месяца я летала как на крыльях: Америка, хорошенький муж и т. д.
Теперь я уже здесь четыре месяца, и мои крылья стали постепенно облезать из-за проблем, которых, как выяснилось, немало. Муж мой поостыл, не сильно, но поостыл. У него зарплата среднего американца, как раз хватает на то, чтобы оплатить дом, ежедневные расходы, иногда съездить к друзьям или сходить в недорогой ресторанчик. Выйти-то я замуж вышла, но замужество надо подтверждать через два года после подачи документов в иммиграционную службу (immigration service). А документы я еще не подавала - пока маме написала прислать все недостающие документы, пока здесь их перевели, взяв за каждую бумажку в три строки по пятьдесят долларов. Я ведь сама могу все прекрасно перевести с русского и с языка моей республики, но переводы должны быть сертифицированные, а это стоит вот таких огромных денег. Для меня, неработающей и живущей на иждивении худенького мужа, это большие деньги. Он вечно работает, устает, а денег не видит: то туда, то сюда, то кольца, то пломба у меня выпала (сто десять долларов), то я по неопытности маме прозвонила четыреста долларов (два-три доллара минута). Когда счет пришел, я ужаснулась, а муж еще больше.
Короче говоря (to make a long story short), только сейчас буду отсылать документы, и еще неизвестно, что скажут на собеседовании. Очень много фиктивных браков, и они тут, говорят, очень строго пытают в иммиграционной службе. Неизвестно, когда дадут разрешение на работу, непонятно, как я найду работу. Я, конечно, умею обучать русскому языку американцев, но что-то пока я не встречала толпы желающих изучать русский. Так что сижу дома без работы, без машины, жара тридцать пять-сорок градусов (не очень-то пешком разгуляешься), и без денег к тому же.
Пешком тут никто не ходит. Идешь по улице - машины сигналят, останавливаются, предлагают ride (подвезти). А садиться в машины не рекомендуют ни муж, ни учитель из бесплатной школы, куда я ходила месяц. Туда утром меня муж перед своей работой подвозил, а обратно я шла пешком по жаре полчаса (на машине пять минут). In the neighborhood (по соседству) у них тут считается. Вот какая жажда к знаниям! Я себя прямо Ломоносовым чувствовала, когда гордо отвергала райды (rides) и брела по жаре домой!
Сейчас в школе каникулы, поэтому сижу дома, пишу письма маме, за четыре месяца не слышала русской речи, но вроде бы обещали познакомить с какими-то русскими. Общаться с американцами на дружеской ноге не могу, так как не знаю их жизни: их шуток, анекдотов, их тем для смеха. А могу лишь изъясняться. Намотайте себе на ус те, кто считает, что знает английский: у меня английская школа, университет и пять лет активной практики преподавания. И я могу только лишь изъясняться! Пишу и читаю очень хорошо, а вот с живым непринужденным разговором явно напряженка. Муж меня поправлять не хочет, ему лень, говорит: «Я и так тебя понимаю». У меня всю жизнь был британский вариант языка - есть разница в значениях слов, произношении.
На днях мы были в ресторане вчетвером: мы с мужем и его знакомый с his girlfriend (его подругой). Так эта girlfriend меня утомила. Она так быстро тараторила какие-то анекдоты, рассказывала о жизни, потом с моим мужем у них оказалась куча знакомых в каком-то штате, в какой-то средней школе (high-school). В общем, я сидела полным идиотом (total fool) и слушала ее приятное щебетание с моим мужем. Если учесть, что я ревнивый Скорпион (что ненавижу в себе всей душой, но ничего поделать не могу), а американка была на десяточек лет помоложе меня, то вы себе можете представить всю гамму моих ощущений! То есть полное неуважение к престарелым иностранкам со стороны этой girlfriend.
И вот сижу я сейчас ночью и пишу этот дневник, и мне грустно-грустно на душе. Сколько ждать своего узаконивания здесь, работы и машины? Машины здесь дорогие. Свекровь недавно купила девятилетний «Форд», хороший, правда; как новенький, дороги-то у них отличные - четыре тысячи. Но так как у нее налички было только две, то пока она выплатит остальные две, с процентами получится пять тысяч. А у меня в стране пропали в банке две тысячи баксов (bucks). Это очень популярное слово здесь для доллара, впрочем, как и в России. Кризис, конечно, у всех пропали. Но ведь все-то у себя дома, при работах, а я! Мама волнуется, когда-то она меня увидит. А я вот тут сижу без дела. Хоть бы какую подругу русскую найти - потрепаться по телефону, поплакаться в жилетку иногда! Но нет пока ни подруги, но той заветной жилетки. И вот сижу я и беседую сама с собой.
Вот такие не очень-то веселые записки веселой учительницы английского языка...
Август, 1995 г.
2
Сейчас я тут уже семь месяцев. Воды после моей первой главы утекло немало, и у меня все изменилось. Хотя документы еще в процессе оформления, но, как выражался наш бывший президент, процесс пошел! Мы с мужем переехали из неудобного «общежития» с иранцем в более престижный район и живем теперь в apartment, что буквально соответствует русскому слову квартира, но реально понятия мало совпадают. Наш apartment двухэтажный, с двумя входами с противоположных сторон и примыкающим гаражом на две машины. Один вход из гаража, а второй в сторону бассейна, куда можно прямо-таки бросаться (или в джакузи), если есть настроение куда-никуда броситься.
Муж оказался на все руки, handy, по-английски, дословно, рукастый. А ведь вырос без отца. Все что-то мастерит, какие-то крючки ввинчивает, что-то в гараже делает. Не муж, а клад какой-то. Сроду таких мужей не видала. Только мой отец (он умер, когда мне было девять месяцев, был такой, по рассказам мамы). Ни по каким друзьям его не тянет, как это раньше бывало с его предшественниками. Не пугайтесь, их было не семь, ведь я не Элизабет Тейлор. Два: и всенеудачные.
Я опять стала ходить в школу, все в ту же. Школьные власти (school authorities) помогли мне здесь с оценкой моего инъязовского диплома. Теперь у меня есть его американский заменитель, где написано: что я бакалавр искусств, филолог и переводчик. В русском - преподаватель английского. Но, видимо, тут они не могут назвать русского человека преподавателем английского, в англоязычной стране. Еще одна приятная перемена. Я как-то съездила в русскую церковь и познакомилась там с миловидной американкой Лизой двадцати восьми лет, чья специальность после окончания университета в Калифорнии, русский язык. Я стала давать ей уроки русского. Теперь она говорит очень бойко. Она для меня словно маленький островок России, поэтому не могу не посвятить ей несколько строк. Лиза десять месяцев училась в Москве, очень любит свою специальность и все, что с нею связано, то есть Россию, русских людей и даже русскую еду. Мой муж, например, ест только пельмени из русской кухни, да и то почему-то с красным соусом, да плов изредка. Всякие борщи, щи, винегреты - не заставишь. Он обычно попробует и со словами «Ой, как вкусно!» оставляет все доедать мне. Сама русская - сама, мол, и ешь. Как и все американцы, он обожает hot-dogs, всякие стэйки с гамбургерами и разнообразные, отвратительные на мой вкус cornflakes, сладкие хлопья (кукурузные и всякие).
Вернемся же к Лизе. Она - замечательный, добрый, открытый и умный человек. С семнадцати лет за рулем, как и все они тут. Самое удивительное это то, что она буквально бредит Россией, мечтает замуж выйти за русского. Однажды мы с ней съездили в West Hollywood (в России его называют почему-то Голливудом, но я предпочитаю не искажать произношение насколько это возможно).
West Hollywood, Западный Голливуд, что в пригороде Лос-Анджелеса или Голливуда, как хотите. Там живет много евреев из России, их язык - русский. Один владелец магазина хозяйственной утвари спросил у Лизы: «Ну что же там такого интересного в России?» Лиза ответила, неожиданно заикаясь от прямого вопроса и волнения: «Ну, здесь как-то скучно, а там приключения». На что он, бывший одессит, ответил: «Мы так навеселились там, что больше не хочется». И еще он в беседе с нами сказал, что это правильно, что мне не давали гражданства в моей прибалтийской столице (а также и десяткам тысяч других русских), хотя я и родилась там, и жила всю жизнь. И тогда меня посетило сомнение: а стоит ли с ним вообще говорить о России? Пусть себе живет дальше со своим хилым бизнесом в не очень чистом районе в своей вновь приобретенной родине. Я считала и буду считать, что человек автоматически гражданин той страны, где он родился (а то какой же еще?). Слава Богу, что так кстати считает и большинство цивилизованного человечества.
Ох, что это я в политику вдруг залезла, ведь не хотела же. Итак, Вест-Холливуд заслужил, чтобы о нем рассказать, особенно русским, не бывавшим в Калифорнии. У них явно понятие Холливуд связано с блеском, роскошью и богатством. В реальности здесь, в районе Западный Холливуд, живет, как я уже сказала, много евреев из России. Живут они своим маленьким мирком. Магазины полны русской едой, русскими книгами. Маленькая пятикопеечная книжонка советского времени стоит доллар, а то и больше. Там звучит русская музыка, что довольно странно здесь в Америке. Каждый делает свой маленький бизнес как может. Аудио и видео¬кассеты очень некачественные. Мне было жалко Лизиных денег, когда она купила видеокассеты с фильмом «Ирония судьбы...» Я спросила продавщицу, почему кассеты такие короткие по времени. Я сказала, что я из Прибалтики, и у нас там обычно трехчасовые кассеты. На это она мне гордо парировала: «А я из Лос-Анджелеса, и у нас тут то-то и то-то». И меня заинтересовало, сколько же надо прожить в ЛА, чтобы так хвалиться этим, продавая отвратительный товар. Оказалось, три года. И на английском, по ее же оценке, она говорит плоховато... А вот поди ж ты "Я - из Лос-Анджелеса". Еще Лиза купила аудиокассету Наташи Королевой, и, когда, приехав, мы эту кассету прослушали, мне стало стыдно за русских из ЛА, т.к. кассета была всего сорок минут две стороны, а стоила шесть с половиной долларов. Rip off, сказали бы американцы, обдираловка.
И еще пару слов о понятии «Голливуд». Дабы не вводили себя в заблуждение те, кто считает, что это центр кинопромышленности. Так было в двадцатых годах. Теперь вышеупомянутый центр находится совсем в другом пригороде ЛА, Бурбанк, Burbank, и называется в дословном переводе «Универсальные студии» (Universal Studios). А-то тут читаю недавно в местной газете на русском языке, выпускаемой в Вест Холливуде (Западном Голливуде): «Мой друг владеет замечательным рестораном «Санкт-Петербург» в центре Голливуда». Так вот, в этом ресторане я имела несчастье один раз отобедать со своей свекровью. Он уступает по всем пунктам любой американской закусочной (обслуживание, гигиена, интерьер). А громко звучащее «центр Голливуда» не что иное, как центр русского Вест Холливуда. Мы отведали там русской еды в гордом одиночестве и ушли. Пусть простят меня местные русские, но только они его и посещают. Так что не надо нас дурить, как говаривал мой дядя, женившийся на украинке.
Подруги, звонящие сюда из моей прибалтийской столицы, как сговорившись, спрашивают: «Нет ностальгии?», на что я им прямо отвечаю: «Нет!» Они имеют в виду полное погружение в англоязычную среду. Английский язык я люблю с детства и до сих пор им восхищаюсь. Переизбытка от общения не чувствую, так как часто пишу маме длинные русские письма. Общаюсь с Лизой по-русски и еще с одной знакомой, которая недавно сюда приехала.
От общения с мужем или в школе устать трудно, так как оно лимитировано. В школе я нахожусь четыре часа в день, из которых активной работы, хорошо, если два. Остальное время балагурю с учителем, делюсь новостями, задаю вопросы, пишу письма. Уровень группы для меня низковат, но занятий не бросаю, так как преследую тайную цель здесь работать. Иногда мы с мужем ходим куда-то ужинать. Американские рестораны и бары очень сильно отличаются от русских. Во многих не танцуют (в тех, куда он меня водит). Хотя раз были там, где танцевали. Одна японского вида пара зрелого возраста так красиво танцевала, что у меня не возникло никакого желания с ними соревноваться. Главное отличие не в интерьере или кухне, а в людях - они почти не пьют алкоголя. То есть, пьют, но мало, и в основном пиво. Хотя всякими водками и «висками» завалены магазины и бары.
Кстати, о моей школе. Школа бесплатная, для взрослых. Хожу я туда, чтобы не сидеть дома и вдруг узнать что-то полезное. А полезного много, так как все здесь по-другому. То, что я раньше знала из учебников и из практики преподавания английского, оказалось лишь надводной частью того айсберга информации об англоязычной (тут - американской, калифорнийской) культуре, в которой оказываешься здесь. Учитель-иранец, но не тот, с которым муж делил дом. Этот выгодно отличается от того наличием хорошего образования. Живет здесь уже двадцать пять лет. Ему сорок восемь. Среднего роста, лысый, белозубый, жизнерадостный и в хорошей спортивной форме (два раза в неделю едет в зал с тренажерами, gym). В совершенстве знает английский и испанский. В классе много народу - человек двадцать или больше. В основном это латиноамериканцы (тут это мексиканцы в подавляющем большинстве), один древний китаец (восемьдесят три года) и я. Учитель когда-то в университете изучал немного русский. Он изъявил желание пополнить свои познания нецензурными русскими выражениями, дабы удивить своего русского друга из Чикаго. Я добросовестно написала ему наиболее употребительные слова и выражения, ровно одну страницу. Он пришел в жуткий восторг, особенно, когда он своего друга из Чикаго (иммигранта из Латвии) назвал по телефону трехбуквенным словом, наиболее полюбившемся ему. Тот чуть не умер со смеху, спросив: «Откуда такие познания?» Мой учитель ответил, что у него в классе есть русская учительница.
Между учебой, которая проходит по рабочим дням, примерно с девяти до часу, устраиваются вечеринки (parties). Русский перевод не вполне соответствует значению слова, так как эти parties тут устраивают в любое время суток. У нас в школе они, конечно, проходят в учебное утреннее время. Весь класс приносит кто что поесть. Поесть любят все народы мира. Я, конечно, как водится, всегда пытаюсь правду-матку высказать по всем вопросам. Ну да ведь от Прибалтики очень далеко до Латинской Америки, так что и правды у нас разные. И разделяет нас не только расстояние, но и культура, обычаи, буквально все. Поэтому они обычно удивляются моим смелым суждениям. Впрочем, все очень доброжелательные. Одна никарагуанка, правда, вредная попалась: «У вас такой русский акцент, и вы так быстро говорите!..» (Впоследствии я научилась отвечать на такие выпады: «Я русская и акцент у меня русский, вы мексиканцы, и акцент у вас испанский.) Мать моего мужа, например, из Перу, и говорит по-английски с испанским акцентом. Она живет в Калифорнии тридцать пять лет, и что-то там корректирует на работе испанско-английское. Когда муж меня представил ей в первый раз, я спросила, замечает ли он, что у матери акцент. Он сказал: «Нет, я привык». А бабушка его почти не говорит по-английски. Ей восемьдесят четыре года. Они едва объясняются, но очень любят друг друга. Мне было очень приятно, когда она сказала мне через переводчика (дочку), что еще никогда не видела своего внука таким счастливым. А свекровь говорит, что мы с ее матерью во многом схожи. Значит, получается, что она мне симпатизирует. Дело в том, что тут все живут отдельно друг от друга и занимаются своими проблемами, не вмешиваясь в дела родственников. Поэтому, когда встречаются по праздникам, как бы все всех любят.
Недавно темнокожий директор школы попросил меня написать небольшую статью в школьную газету о своей стране, о себе, о русских. И я написала, после чего все школьные власти стали звать меня по имени. Кстати, испанцы произносят мое имя «Соя», т. к. в испанском языке нет звука «з». Это мне напоминает соевый боб. Я тут у них единственная русская. В письме, прикрепленном к моей переснятой статье, директор написал: «Мы счастливы (we are lucky) оттого, что у нас есть такая студентка. Вы - замечательная, и мы желаем вам всего самого наилучшего!» Статья вышла на печатную страницу. Обо всем понемногу: о себе, о Прибалтике, откуда я родом и которая оказалась мачехой, о русских. Ведь американцы здесь, в Калифорнии о русских, ничего не знают. Я пока не знаю, как там в других штатах с этим дело обстоит. Но для справки: Калифорния самый густонаселенный штат в Америке. Населения тут около двадцати восьми миллионов. (В штате Нью-Йорк восемнадцать миллионов.) В летней школе, при колледже, где я училась две недели, когда сюда приехала, учитель, пятидесятилетний американец, как-то раз завел беседу о разных национальных чертах. В нашей группе было шесть человек, и он выразил свое мнение об их нациях. Там был итальянец, испанка из Мадрида, японка, немец из Австрии и т.д. Когда я его спросила, почему он умалчивает о русских, он ответил: «Вы полная противоположность нашим стандартным представлениям о русских. И вы, кстати, первый русский человек, которого я встречаю в своей жизни». Так что стандарт, навеянный «холодной войной», до сих пор глубоко сидит в американцах. Может быть, те немногие, что посещают Россию по делам бизнеса, и знают больше о ней. И я иногда думаю, как хорошо, что хотя бы немногим из них я могу рассказать о России нечто отличное от стандарта: «ракеты, водка, балалайка, спутник»...
Декабрь, 1995 г.
3
Да, время летит очень быстро. Я знаю, звучит банально, но факт. Через месяц будет ровно год моей американской жизни, а через два месяца годовщина нашей свадьбы с Майком. Надоело мне, безмашинной, вечно от него зависеть. И я начала «автобусную жизнь».
Что касается общественного транспорта, то в Калифорнии с этим делом туговато. Здесь есть так называемый Метролинк, который муж нелюбезно окрестил Метростинк (можно подумать, он когда-то им пользовался). Кто знает английский, поймет непривлекательность термина. Это что-то типа электрички. Это дорогое удовольствие, что-то около восьми - десяти долларов одна поездка туда-обратно. Да и ходит этот Метролинк только по определенным маршрутам, далеко не охватывая все районы. Второй, и последний, вид «паблик транспортэйшн» - это автобус. Народу там обычно мало (в тех маршрутах, что езжу я). Музыка на всю катушку, так же как и кондиционер. Бывает даже холодно. Стоять в автобусах не только не принято, но и не разрешается. Да и некому стоять-то. Поэтому сидишь себе и занимаешься своими делами. Например, я в автобусах всегда читаю или пишу письмо маме.
За несколько месяцев я так навострилась ездить автобусами, что мне теперь сам черт не брат. Расписание-книга в мягкой обложке с картой автобусных маршрутов посередине стало необходимым атрибутом моего небольшого портфеля. Второй экземпляр расписания в спальне, в изголовье постели, по соседству с Ильфом и Петровым, для поднятия настроения, и Агатой Кристи, как снотворного. Расписание в спальне мне нужно для того, чтобы, проснувшись поутру, быстро сориентироваться: куда и во сколько.
Автобусы не балуют пассажиров короткими интервалами между прибытиями. Обычный интервал - один час. Бывает и полчаса, ну тогда я думаю, что они прямо-таки зачастили. Например, в свою школу я еду с одной пересадкой. Чтобы пересесть в другой автобус, надо перебежать оживленную улицу к другой остановке. Бывает, стоишь, ждешь зеленого сигнала светофора, и видишь, как на твоих глазах вожделенный автобус, нахально вильнув хвостом, спокойно отошел от остановки. Хочешь, возвращайся домой. Хочешь, сиди и жди следующего. Два выбора, как говорят американцы. Обычно я склоняюсь к последнему. Сижу на остановке, опять пишу, читаю. Или можно сходить в магазин, убить время.
Первое время я садилась недалеко от водителя и вела с ним светскую беседу о моем маршруте. Теперь же я вхожу в автобус, хайкаю (говорю «привет», «хай»), говорю «трансфер» (пересадочный талон), сыплю мелочь в автомат или даю ему в зубы (автомату) доллар и получаю свой трансфер. Если я еду без пересадки, то называю свой маршрут и плачу на десять центов меньше. Сдачи водитель не дает, у них не принято, как в Грузии в советские времена.
В последнее время я пыталась встречаться с разными советниками по проблемам студентов в разных университетах. В основном, на предмет, волнующий меня сейчас больше всего: как получить соответствующую квалификацию, чтобы преподавать русский. Даже сдала один экзамен, который нужен для получения прав на преподавание. Он состоял из трех частей: понимание текстов, математика, и два сочинения.
Продолжительность экзамена четыре часа, за которые я успела написать только две первые части. Третью, сочинения, пришлось сдавать отдельно. В одном сочинении что-то попалось про взгляды американцев на политику (какие взгляды, если я тут всего год), но я привела в пример взгляды мужа, а в заключении незаметно польстила американцам вместе с их взглядами. Второе сочинение было про личные переживания. Ну это вообще любимый конек, как, наверно, и у любой женщины. Жаль было места мало - ограниченный объем. Так что сдала и сочинения. Если, например, не сдал, ходи хоть десять раз сдавай, знай себе плати сорок долларов каждый раз.
Народу было на экзаменах оба раза около тысячи. И все это в одном огромном зале. Правда, организовано все очень хорошо, без сутолоки. Та школа, в которую я ходила, хотела взять меня на работу, преподавать английский как второй язык. Но не смогла пойти против закона. Ведь на моих бумагах написано «недействительно для трудоустройства». Черным по белому. Так моя эпопея с поисками работы пока и закончилась. Правда, я все время размещаю объявления, где только можно, о том, что я страшно выгодный частный учитель русского, прямо находка. Но что-то пока не видно охотников до русского. Хотя один нашелся. С ним особая история.
Пошли мы как-то с мужем в ресторан, не танцующий, а только пьющий пиво и жующий. Сели в баре и разговорились с соседом за стойкой. Было это через пару месяцев после моего приезда в ЛА. Этот сосед сообщил, что он переписывается с русской. Мы с ним разболтались, и он попросил меня написать пару теплых слов о том, как он выглядит, его корреспондентке в Россию. Ну я чирканула - жалко, что ли, для хорошего человека. Потом, оказывается, он звонил нам домой и просил что-то перевести на русский язык. Мой муж, видно, был не в настроении и что-то ему загнул насчет стоимости перевода. Тот обиделся на суровое обхождение и больше не звонил. И вот уже совсем недавно, пару месяцев назад, его знакомый сорвал для него объявление в супермаркете с моим номером телефона. Оказалось, что мы уже с ним знакомы. Он уже за это время успел съездить в Россию к своей корреспондентке, в Сибирь, в один промышленный город. Там он быстренько ее полюбил (с первой женой у него был горький опыт - та была ему неверна), затем вернулся к себе домой в Калифорнию и решил поизучать русский язык, пока ждет свою невесту. Взял несколько уроков у меня. Она приехала, ему стало не до учебы. А жаль! Студент был хороший, особенно потому, что единственный.
Как-то раз мы с ним и его двумя дочками съездили в Вест Холливуд, в русский район. Он был страшно удивлен, что многие продавцы в магазинах по-английски вовсе не говорят. Удивляйся или нет, а им и без английского хорошо. Купил он русские аудиокассеты для своей невесты, покормил дочек пельменями и борщом в ресторане с приятным владельцем (плюс, менеджером и официантом в одном лице) кавказской национальности. Я с удовольствием съела просто картошку с просто селедкой и послушала Пугачеву. Хорошо! А-то авокадо, креветки, да туна всякая, а по-нашему - «тунец». С этим тунцом они тут, конечно, достали. Они - это в частности мой муж. Жить на берегу океана и есть (и наслаждаться!) тунца из банки. Они, конечно, любят разнообразить тунца, приправив его сельдереем с майонезом (удовольствие ниже среднего), или добавив его в салат из овощей. Вот тебе и океан. Да у нас в Балтийском море от рыбы некуда было деться! Правда, акула тут очень вкусная. Я читала, не припомню у кого, что акула, дескать, несъедобная. Не верьте. Очень даже съедобная. Рекомендую попробовать, если представится возможность. Так вот, много ли русскому человеку надо для счастья? Селедка, картошка и русская музыка. А потом мы зашли в «Книжную лавку», где владелец Игорь. Я говорю: «Почему журнал «Огонек» такой дорогой, три бакса?» - и пожаловалась на безработицу. И тогда Игорь сказал: «Я никогда этого не делал, но для Вас сделаю». И подарил мне с дюжину календариков с иконами и сувенирами, а также замечательную книжицу «Русские застольные песни». Попеть я люблю, особенно «Окрасился месяц багрянцем». Ай да Игорь, ай да молодец! Мне как раз все это нужно было для международного дня в моей школе.
Полтора месяца назад в школе было «собрание вождей», как бы местком. Я там представляла свой класс. Объявили, что через месяц будем отмечать международный день, стали тянуть билетики с названиями стран. Мне попалась Бразилия, а кому-то Россия. Мы обменялись. Итак, мой класс должен был показать Россию - культуру, костюм, танцы, национальную кухню, и т.д. В моей неспокойной голове стали рождаться идеи за идеями. Из одной мексиканки, у которой волосы были темно-русые, длинные и густые, я решила сделать русскую красавицу с косой, в сарафане и в кокошнике. Она, кстати, была очень миловидная. Из другой мексиканки, черноволосой, я решила сделать узбечку. Ну, отделились, ну распались, так что ж теперь, костюм виноват, что ли? Я с любовью расшивала бисером тюбетейку для нее и вспоминала дружбу народов. Для себя я придумала костюм матрешки в коротком красном сарафане, чтобы сплясать что-нибудь лихое, русское. Тем временем я потихонечку стала собирать детали для всех этих костюмов. Мужчин я решила нарядить «Иванами» в рубахах навыпуск и разноцветных кушаках. Лицом они, конечно, не вышли в Иванов, так как все чернявые мексиканцы, да где же других взять, какие есть. Сшила я длинный русский сарафан, все руками (машинку еще не купили), обшила лентами, бисером. Сделала кокошник для «русской», тюбетейку для «узбечки». Стала собирать материал для плакатов по истории и культуре России. Столько всего насобирала, что получилась цепь больших плакатов длиной метров шесть-семь: в картинках, картах России и Союза, флагах, рисунках, надписях... Перевела с русского двадцать анекдотов, которые учитель оценил как смешные, и поместила их в «Отдел смеха» на моих плакатах. Одолжила русские сувениры (матрешки-ложки) у своих бывших американских студентов, которые посещали Россию, Лизы и Дуэна. Научила свой мексиканский класс петь «Катюшу», аж два куплета. Хорошо получается, черт побери! И хоть они поют «Катуша», но все понятно, тем более что понимать некому, кроме меня. И все так мило звучит, с иностранным акцентом.
Никогда в жизни не пекла сама пирожки, только наблюдала, как это делала мама. Жизнь заставила. Ну, думаю, сейчас я за час-полтора и управлюсь. Куда там! Проторчала на кухне четыре часа. Но все-таки сделала сорок пять пирожков. Половину мужу скормила, а половину отнесла в класс с тайным умыслом: чтобы они попробовали и сделали ко дню презентации такие же. Та мексиканка, Юдит, для которой я сшила русский сарафан, взялась. Она их принесла в назначенный день. Конечно, они у нее бледноватые получились и с начинкой что-то слабовато (картошка, да капуста бледно-непонятная). Но ничего. Они пришлись очень кстати на русском столе в красивых корзиночках. Хотя их почти не ели, видно, боялись, мол, кто ее знает, эту заморскую еду. Винегрета они точно боятся, потому что он красный. Они свеклу тут почти не едят. Пирожки я привезла домой. Муж стал их ломать в поисках мяса. Я сказала ему: "Милый! Не ищи ветра в поле, а мяса в мексиканских пирожках", (ведь у них богатые даже плачут), и подала ему просто мясо, есть вприкуску.
Во время подборки необходимого материала для плакатов из разных энциклопедий запомнилась мне одна картинка. Вернее, это была фотография в одной из американских энциклопедий, изображавшая русское застолье. За столом - небольшая семья из четырех-пяти человек, один мужчина в белой рубашке (коммунист, сразу видно). На столе какие-то закуски и между ними - бутылки, бутылки... вина, еще чего-то. Подпись под картинкой гласила: «Это русское застолье в семье коммунистического лидера. Русская еда не отличается разнообразием. В основном это овощи (корнеплоды)». Я едва удержалась, чтобы громко не расхохотаться (в библиотеке было тихо). Подумала, знали бы вы, энциклопедисты, что у наших коммунистических лидеров было на столах. Вам такого, наверно, и не снилось.
Презентация России прошла нормально. Как только новые люди заходили в класс, мы принимались петь «Катюшу», раз восемь пели. Я бродила по школе в своем матрешкином костюме с красным бантом в косичке (косой ее назвать, значит, сильно польстить), размахивала белым платочком и говорила, в зависимости от того, в какой класс заходила. Например, в «Китай»: «Ах, китайцы, да-да, наши соседи. Очень мило, очень хорошо, молодцы!» Директору и учителям очень понравилась наша русская экспозиция. А когда представитель из районной администрации спросила меня что-то о знаменитых русских яйцах работы Фаберже, я в панике стала шарить по своим плакатам в поиске яиц. Нашла-таки одно ма-а-ленькое на открытке. Ну, думаю, маху дала с яйцами. Дело в том, что в школе учатся мексиканцы, которые не только Фаберже, они не знают где Россия на карте.
Помню, когда мы жили в другом доме, туда приезжали два мексиканца - садовники, стричь газоны-кустики. Как-то один попросил закрыть собак в гараже - он их очень боялся. А собаки-то было безобиднейшие. (Тут в Америке - разновидности собак: девяносто пять процентов смирные, мухи не обидят, а пять процентов, если уж кусают, то сразу насмерть. О последних по ТВ рассказывают.) Одна из тех собак, где мы жили, была такса, которую муж звал неприятным словом за ее коротконогость, а вторая была как медвежонок, хорошенькая и совершенно не страшная. Так тот садовник, что со мной заговорил, очень удивился, узнав, что я русская. Он сказал: «Вы такая белая, я думал, вы американка». Я прыснула со смеху и заметила ему, что темнокожих русских не бывает. Тут вообще много всяких казусов, смеюсь от души сама с собой. Иногда бывает, что то, что смешно мне, не всегда поймет муж. И наоборот. Это нормально. Чувство юмора, оно разное у разных народов. Надо хорошо вжиться в культуру, чтобы понимать все тонкости. Как-то раз одна молодая мексиканка, продавщица в дешевеньком продуктовом магазинчике, спросила нас с мужем: «Вы что, брат с сестрой?» Мы с ним разные, как небо и земля. Мы ей сказали, что мы муж с женой, что он - американец, а я - из России. Оказалось, что она вообще не подозревала о таких словах и понятиях, как «Россия» и «Советский Союз». Меня такое невежество настолько поразило, что я аж было чуть не расстроилась. Но потом я успокоилась, подумав, что есть же и вообще неграмотные люди на Земле.
Вчера у нас был семейный ужин в честь бабушки мужа Литы, которая приехала в гости из Аризоны. Лита по-английски не говорит. Так же, как и муж по-испански. Вот тебе и бабушка с внучком! Надо мне срочно учить испанский. Мне, как лингвисту, стыдно не знать мирового языка, которого полно тут, в Калифорнии.
До следующей встречи и берегите себя (Take care!).
Апрель, 1996 г.
4
В прошлой главе я обещала поделиться впечатлениями о свадьбе одной русской, которая приехала сюда по вызову ее американского жениха. Она здесь всего три месяца, нас познакомили американцы. Выполняю обещание.
На свадьбу здесь обычно приглашают нескольких подруг невесты. Они даже одеты в одинаковые платья. Но так как невеста только недавно сюда приехала, и подруг у нее еще не было, она пригласила меня одну в качестве подруги невесты. За пару недель до свадьбы был «душ» из подарков. Мы с мужем женились в спешном порядке в Лас-Вегасе, поэтому никаких душей у нас не было. Мы боялись известить его семью и расстроить наш брак. Так что посмотреть на такой душ для невесты мне было любопытно. Я тут уже одиннадцать месяцев, но до сих пор чувствую себя как на экскурсии - все-то мне интересно. Да и скучно жить, когда ничего неинтересно. А надо жить весело - ведь жизнь так коротка!
На невестином душе присутствовала невеста и двадцать пять - тридцать американок разных возрастов - от десяти до восьмидесяти лет. Эдакое бабье царство. Кроме меня и невесты там была еще одна русская, из Москвы. Она все время снимала на видеокамеру все происходящее, поэтому я с ней не пообщалась. Всем присутствующим заранее были разосланы официальные приглашения. Меня привезла туда моя американская подруга Лиза, прилично говорящая по-русски. Она-то мне и скрашивала эти бабские посиделки. Все сидели большим кругом, горой были сложены подарки, и невеста должна была их по очереди разворачивать и хвалить. А все вокруг охали при этом, как мило, как прелестно. Перед открыванием подарков провели конкурс, состоявший из нескольких вопросов о предпочтениях невесты. Я ответила всех точнее и получила приз. Потом началось долгое разворачивание подарков, сопровождаемое одобрительными ахами. Мы с Лизой посидели пару часиков, попили лимонаду и уехали.
Цвета украшений, костюмов, оформления зала и так далее на свадьбе были темно-зеленый, персиковый и белый, конечно. Поэтому платье на мне должно было быть одного из этих цветов. Невестина «мать-в-законе» (таков точный перевод слова "свекровь" с английского mother-in-law) блюла точность всех тонов. Девушка я не самой первой молодости (хотя были и мы рысаками когда-то), поэтому склонялась к персиковому цвету для себя. Мне купили персиковое вечернее платье и такого же цвета туфли на высоченном каблуке. За день до свадьбы позвонили и пригласили на репетицию свадебной церемонии в церковь. Церковь - мормонская, т.к. свекровь ее посещает, хотя ничего такого, что я когда-то читала о мормонах, я там не увидела. Сама свекровь - симпатичная американка шестидесяти четырех лет, выглядит моложе. Муж и два сына, один из которых и женился теперь на русской. В церковь меня попросили надеть что-то поскромнее, не джинсы и не мини-юбку. Поэтому я достала единственную в моем гардеробе длинную, за колено, юбку и являла собой достойный вид. Мы вместе с пастором, симпатичным высоким американцем в темном костюме и белой рубашке, а также и остальными участниками торжественной церемонии отрепетировали всю процедуру венчания. Особенно милым был маленький белокурый мальчишка лет шести, который должен был подать кольца на кружевной подушечке. Он эту несчастную подушку затрепал, я думала, что ей не дожить до свадьбы.
Первыми на сцене появлялись пастор, жених и лучший мужчина (дословный перевод с английского, это такая должность во время свадьбы). Бестмен был братом жениха и во время торжественной церемонии должен был меня сопровождать (единственную подругу невесты). Он входил первым в зал, за ним, одна-одинешенька, под взорами многочисленных гостей, под звуки торжественной музыки должна была прошествовать к сцене я, подняться по ступенькам и занять свое место рядом с лучшим мужчиной. За мной входила в зал и поднималась на сцену невеста.
В день свадьбы, собираясь, я что-то вся извелась, нервничала. Будто замуж выдавали меня. Богатое воображение рисовало в моей голове всякие дурацкие картины. То я спотыкаюсь на своих высоких каблуках и падаю в своем персиковом бархатном платье очень некартинно перед американской публикой, то еще что-нибудь случается из рук вон нехорошее. Состояние мое походило на то, что было у меня однажды в жизни, когда я пела с микрофоном со сцены клуба, состояние жуткой нервозности, когда ты готов провалиться сквозь землю, чтобы лишь только этого не переживать в данный момент. И еще так же сильно я нервничала, когда шла на первый в своей жизни урок для взрослых студентов. Кстати, тогда, придя домой с хорошо проведенного урока, я обнаружила, что у меня на джинсах разошлась молния. Когда это произошло, перед студентами, или по дороге домой, так и осталось исторической тайной. Дома я долго и нервно смеялась. Ну а в описываемый день свадьбы, мучимая всевозможными страхами, я наводила красоту. Ногти у меня не красились. Из окна было видно, как муж в бассейне весело болтает с молодой дородной девицей. Все, буквально все меня раздражало и было не так. Все-таки я собралась, причем намного раньше срока.
Муж меня привез в церковь и уехал, чтобы появиться попозже. Я ходила тигрицей по почти пустой церкви. Она и на церковь-то не похожа, так себе, клуб какой-то. Это, кстати, очень характерно для американских церквей. Наконец привезли невесту, и мы пошли с ней переодеваться. За ней бросилась толпа каких-то нянек-мамок помогать ей одеваться. Юбок на ней было немалое количество, и каждую надо было аккуратно расправить, чтобы «костюмчик сидел». Нарядив, ее повели фотографировать во всяких позах. Там было двое профессиональных фотографов - мужчина и женщина. Фотографирование продолжалось в течение двух часов до церемонии. Это было долго и нудно. Вариациям не было числа. Фотографировали всех по отдельности, по парам, с мальчиком, без мальчика, с девочкой, без девочки, невесту на траве, невесту без травы, и т.д. и т. п. Казалось, это никогда не кончится. Мне хотелось снять свои персиковые туфли, забросить их куда подальше и ходить босиком. Я не представляла, как выдержу еще три часа. А невеста безоблачно улыбалась, как, собственно, ей и полагалось, будто ей все это до лампочки и даже нравится. Оказывается, она перед этим выпила успокоительную таблетку и ей действительно, видно, все, было до лампочки. А я вот, серая, не догадалась.
И вот, наконец, нас повели к заветной двери в зал. Настал мой черед выходить. Зазвучала музыка, открылись двери, и я медленно поплыла. Ничего, оказалось не смертельно. Поднялась на сцену и встала на положенное место. За мной пошла невеста. Медленно и с достоинством, в белом облаке своих воздушных юбок. А на репетиции, помню, она все галопом норовила. Встали мы все на сцене, и пастор начал свою недлинную речь. Минут через пять я совсем освоилась на сцене, и осторожно, не бегая глазами, стала осматривать зал. Нашла Лизу с ее русским ухажером. Нашла собственного мужа где-то в последних рядах, и потом стала рассматривать всех подряд гостей. Церемония прошла быстро, «не церемонясь». Лучший мужчина помог мне сойти по ступеням сцены, и мы медленно, под звуки органа, пошли в зал для приема. За нами потянулись все остальные, стоявшие на сцене, потом родители мужа. Пройдя в соседний зал, мы опять все выстроились в ряд. И к нам, в порядке живой и очень длинной очереди, стали подходить все приглашенные, чтобы засвидетельствовать свое почтение и поздравить новобрачных. Их было человек двести, и казалось, что очереди не будет конца. Когда очередь доходила до нас с бестменом, он без устали представлял меня всем их родственникам и знакомым: Хай! Бай! Рады познакомиться! Мой муж прихватил фотоаппарат, и мы решили воспользоваться случаем, пока мы приодетые, пофотографироваться. Ведь наши с ним фотографии из Лас-Вегаса, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Мы там мало спали, бродили всю ночь по казино, и получились наутро на нашей собственной свадебной церемонии с маленькими и сонными глазками. А ведь глаза, это наша с ним основная гордость, так как мы не очень фотогеничны. Я эти фотографии и не показывала никому. Так, держу для себя.
Вернемся же к описываемым событиям. Музыка на свадьбе была хорошая, с профессиональным диск-жокеем, который лихо танцевал и прыгал. И весь зал, глядя на него. Особенно активными были латиноамериканки, подруги бестмена. Они были маленькие, смуглые, миловидные и очень подвижные. Я невольно взирала на них с высоты своих каблуков. Пить и есть, однако, было нечего. Видно, мормоны не хотят превращать еду в культ, даже если это свадьба сына. Правда, муж сказал, что были какие-то закуски, но почему-то быстро кончились. Были пепси-кола и лимонад и тоже быстро иссякли. Вода со льдом, правда, не кончилась и пили ее исправно. Воду здесь из крана не пьют, а специально покупают. Я хоть и едок хороший и на отсутствие аппетита никогда не жаловалась, но в ответственные моменты мне есть не хочется. Так что меня мало трогало отсутствие угощений. На одной фотографии невеста с огромными (от голода, может) глазами, жадно поедает поданную ей кем-то клубнику.
Поприсутствовав приличествующее случаю и моей обязанности подружки время, мы с мужем уехали домой, и быстро переодевшись, поехали оторваться в бар караоке. Ведь самым смешным было то, что свадьба была в день святого Патрика, это какой-то народно-исторический, с, ирландскими корнями, праздник, когда положено напиваться. Он бывает в середине марта, в воскресенье. Муж по этому поводу очень потешался, и мы потом много раз пересказывали всем друзьям, как это было смешно, в день Св. Патрика оказаться на трезвой мормонской свадьбе. Караоке - это самодеятельное пение в каком-то баре, пришедшее из японской культуры. Посетитель выбирает по каталогу песню, которую хочет исполнить. Включается музыкальное сопровождение, на экране ТВ показываются слова, и ты поешь в микрофон. Ты доволен, публика в восторге. Тот барчик караоке, куда мы иногда заглядываем, нам нравится по нескольким причинам. Мужу - потому что там нет мексиканцев. Он не может смириться с тем, что платит огромные налоги, а мексиканцы, десятками тысяч, работают нелегально. Они бегут сюда толпами, ведь Калифорния находится на границе с Мексикой. Еще в этом баре можно поболтать с народом и поиграть в биллиард. Мне там нравится, потому что я там могу общаться со всеми, с кем мне только угодно. Там меня уже знают как его жену и единственную русскую, ведь многие русских здесь, в южной Калифорнии, не видели вообще. Американцы очень приветливы и дружелюбны и с удовольствием общаются. Там никто не танцует, а только поют, но я быстренько решила исправить эту оплошность. Теперь, потихоньку, в наше присутствие, люди начинают расстанцовываться. Уж очень мне нравится, что муж что-то там поет тоненьким голосочком. У него голос-то нормальный, а как петь, так тоненький. Поэтому в такие моменты как-то хочется его морально поддержать. Я подхожу и начинаю пританцовывать в ритм песне. Оказывается, что и все не прочь потанцевать, а вот чего-то кокетничают сначала. «Ударим же русским танцем по американской неподвижности» - так наверно бы сказали в этот момент Ильф и Петров. Американцам тоже нравится со мной общаться, они находят меня экзотической. То же самое мне и муж сказал в начале нашего знакомства. И я тогда подумала, не сотрется ли экзотика брачными отношениями. Пока не стерлась. Русские говорят: «Тьфу, чтоб не сглазить!» - и плюют через левое плечо, а американцы в этих случаях скрещивают указательный и третий пальцы на одной руке. Так что в баре караоке я вдоволь практикую свои разговорные навыки с разным народом.
Хочу сказать несколько слов об американском чувстве юмора. Оно конечно не такое, как у нас, и не может быть таким. Для этого надо жить в русских условиях. А они живут в американских и очень даже отлично смеются над своими недостатками и над тем, над чем стоит посмеяться. Сначала, помню, я, как натура горячая, даже попрекала мужа, что он не понимает моих анекдотов. Даже чуть не рассорились один раз. Потом я сказала себе, что ведь это глупо. Мы ведь с ним из совершенно разных культур. И я перестала его пытать своими анекдотами. А вот посторонних людей можно, потому что это не грозит семейному покою. Конечно, не все анекдоты поддаются переводу. Например, ну как перевести такой, анекдот: «Мальчик-подросток на улице: «Дядь, а дядь, дай закурить! - А волшебное слово? - А в глаз?» Ведь тут и сигарет-то не стреляют. Там, где я живу, по крайней мере. Но в том, что у американцев присутствует отличное чувство юмора, могу ручаться своей русской головой. А тем, кто его не понимает, простой совет - вместо того чтобы зубоскалить, лучше пусть поучат английский.
Муж-трудяга второй день занимается своим бассейновым бизнесом. Мой студент не клюет. Я вешаю объявления о русском тьюторстве (tutoring, частном преподавании). Последний мой студент пропал 2 недели назад. Если работать вдвоем, то жить можно довольно-таки прилично. Для меня уровень приличия сейчас - это позволить себе побольше путешествовать по Америке. Я ведь невыездная еще месяцев десять. Может, иммиграционная служба, известившая меня об этом, хотела меня огорчить? Но ей это не удалось. Куда мне отсюда ехать и зачем? В мачеху-прибалтийскую столицу, или в Россию, где я никогда не жила, а только бывала проездом? Тут достаточно мест, где стоит побывать. Я ведь нигде почти не была. Только в Лас-Вегасе и Сан-Диего. Помните «Одноэтажную Америку» Ильфа и Петрова? Так они описывали там именно Сан-Диего в южной Калифорнии. Это красивый город, растянувшийся по побережью Тихого океана, в двух часах от границы с Мексикой.
Еще мне нужны деньги на учебу в университете для получения степени магистра, и на машину. Тогда, кажется, я буду иметь все, что нужно. Хотя, как и всем людям, всегда чего-то не хватает: «зимою лета, осенью весны». Но приятно хотя бы построить программу-минимум на ближайшее будущее.
А пока жаловаться грех, ведь условия, муж, и климат - отличные. От жары спасаюсь в бассейне, где и нахожусь в данный момент со своим блокнотом. Наблюдаю, как молодой человек с маленькой дочкой приучает ее к воде. Это американец, живущий в нашем комплексе. Апартамент-комплекс - это как бы городок, состоящий из двухэтажных, четырех-шестиквартирных домов продолговатой формы. Весь в зеленых газонах, цветах, пальмах и цементных узеньких дорожках. Американец, за которым я лениво наблюдаю, имеет достаточно экзотический вид. По количеству наколок, выполненных профессионально и в цвете на его мускулистом торсе, и «бритой под коленку» головой, он своим внешним видом не уступил бы ни одному крутому русскому криминалу-братку. А здесь - это просто дань моде. Кстати, с криминальным прошлым он не смог бы здесь снимать «апартамент». Я помню, когда мы оформляли бумаги при переезде сюда, как тщательно менеджер комплекса проверяла все данные мужа. Мой муж тоже отдал дань моде в виде наколки. На одном плече у него очень симпатичная Смерть с весами в руках. Он Весы по гороскопу. Как-то я слыхала тут в бассейне досужие разговоры, что американки не любят мужчин с наколками. А мы с мужем не любим таких толстых, от которых исходили эти разговоры. Как будто ей кто-то предлагает моего мужа. Кстати, мужчины тут очень скромные. Купаются и загорают все сплошь калифорнийцы в длинных спортивных шортах, типа старых русских добрых доисторических семейных трусов. Когда я мужу показала на какой-то картинке европейский пляж и мужчин в узеньких плавках, он сказал, что это противный вид, под "противным" явно подразумевая «недостойный мужчины». (Уже намного позже, прожив в стране несколько лет, я поняла, в чем настоящая причина. Мужчины с нормальной сексуальной ориентацией тут очень боятся быть перепутанными с «голубыми», оттуда и скромность в мужской одежде.) Так что в шортах «по колено, это считается очень симпатичный вид. Женщины-американки не такие скромные в одежде, они кто в чем. Например, в купальнике практически «без попы».
Американская женщина вообще очень эмансипированная и независимая. Настолько, что и сама иногда этому не рада, и настолько, что мужчинам трудно найти себе пару. Мой муж мне часто говорит: «Ты такая вся неиспорченная, чистая, наивная», что, по-видимому, выгодно отличает нашу сестру от американок. Муж говорит, что они, с детства донельзя разбалованные своими папашами, и потом неизвестно чего хотят от своих партнеров. Здесь очень много неженатых до тридцати - сорока лет мужчин. В основном, вся молодежь старше семнадцати-восемнадцати лет сразу отделяется от родителей и живет отдельно. Снимают квартиры с друзьями. То есть условия позволяют встречаться с кем хочешь, сколько хочешь, и как хочешь. Проблемы «негде» у них нет (разве что только у подростков). Поэтому нет спешки в этом деле - нежелательных беременностей, ранних браков. Бывают, конечно, исключения, но я сейчас не о них. Один знакомый мужа по боулингу - симпатичный тридцатилетний американец, оказывается, вообще шесть лет не встречался с женщинами. К секс-меньшинствам он тоже явно не принадлежит, так как всегда оказывает мне всяческие знаки внимания. Я вначале думала, что у него «женщин куры не клюют». Мой муж, когда узнал, что у того нет никого шесть лет, так расстроился, что с горя выпил лишнюю кружку пива. Приехав домой с боулинга, он начал мне взволнованно рассказывать, что у того Майка шесть лет не было ни одной женщины. Я, конечно, тоже удивилась и подумала, что в России такое явление вряд ли встретишь. Моя подруга учила десять месяцев русский язык в Москве. Там у нее был русский «бойфренд». Его русская мама как-то сказала Лизе-американке: «Сколько тебе лет? Двадцать шесть? Пора уж, пора замуж-то». Это так в России считается. Здесь совсем другой подход к возрасту женщины. Вот они, плоды эмансипации! Выглядишь хорошо, моложе, и слава Богу. Никто никогда в жизни не ткнет, мол, замуж пора. Тут у всех незамужних бойфренды. Причем, хоть ему под семьдесят, а он все бойфренд называется (дословно «друг-мальчик»).
Что касается меня, то я тут помолодела. Хожу в спорткомплекс два - четыре раза в неделю, как получается. Лиза оплатила за нас двоих сто пятьдесят долларов в год членство. Ходи хоть двадцать четыре часа в сутки. Это очень дешево, мы попали под какие-то скидки. Я хожу на степ-класс три раза в неделю, который ведет тренер француженка Лоранс. Лоранс молодая, симпатичная, «светлая темнокожая», если можно так выразиться. По-английски она говорит с французским акцентом, и мне это очень нравится. Она - «трабахадор», что означает по-испански «трудяга». Я сама трабахадор, когда дело касается того, что мне нравится делать, поэтому мы с ней подружились. Она «пашет» по четырнадцать - восем надцать часов в неделю. Попрыгай-ка с гантельками под быструю музыку! Работает в нескольких местах за сравнительно небольшую плату - полторы тысячи долларов в месяц. Трое детей. Она мне тут как-то польстила, как бы вылила бальзам на душу. Мы стали проверять по таблице мое сердцебиение, и выяснилось, что она думала, что я на восемь - десять лет моложе. Мелочь, но приятно. Относясь к себе трезво и самокритично, я считаю, что выгляжу моложе, когда у меня нет бессонниц. Когда они меня мучают, я выгляжу на свой возраст. Иногда Лоранс замещают всякие заместители. Меня тут все веселит - и их вид, и их речь. У нее три заместителя: испанка лет под пятьдесят, маленькая и коротконогая, но очень прыгучая. По-английски еле говорит. Второй заместитель тоже маленький, квадратный, но очень выносливый. Тоже по-английски - еле-еле. Третья - крепкосбитая американка. Я с удовольствием послушала ее грамотные английские команды. После разных акцентов приятно услышать перфектное произношение настоящих американцев.
Когда мне не удается попасть на степ-класс, я иду в зал с тренажерами. Всегда спрашивают: «Откуда вы?» Причем американцы находят мой русский акцент «приятным и интересным», тогда как другие народы просто его находят. Выяснив, что я из России, поудивлявшись и поахав, показывают, как пользоваться тренажерами. Я обычно за полчаса поменяю четыре или пять. Русская душа - ленивая. Если над ней не стоит тренер и не подгоняет, как-то лень «пахать». Слегка притомившись, я иду переодеваться.
Хочу закончить эту главу на орнитологической ноте, или «кстати о птичках». Птицы в Калифорнии есть такие же, как и в России, воробьи, голуби и чайки, как в Прибалтике. Но есть тут и крохотные, чуть больше стрекозы, хамминг-птички. Очень милые пташки. Еще есть какие-то серые, типа кукушки, и ярко-синие, типа попугая. Попугаи тут входят в разряд петов - домашних животных. У меня тут есть одна знакомая попугаиха, по-испански «папагайя». Живет она в магазине рядом со школой. Ей двадцать четыре года. Это макау. Огромная красно-сине-желто-зеленая и очень умная. Когда я на нее смотрю, вспоминаю Геннадия Хазанова и его пародию про попугая. Ее словарь насчитывает всего два слова, но зато она их говорит с очень хорошим произношением и интонацией. Это хелло и бай. Приходишь, она тут же тебя приветствует «Хелло!». Уходишь - прощается «Бай!». Когда я с ней разговариваю, она что-то кудахчет в ответ. Я иногда ее называю по-русски «курицей». Тогда, мне кажется, что она начинает жутко возмущаться и не знает куда деть лапы (руки) от волнения. Очень милое создание. Стоит такая две - четыре тысячи, и клетка около тысячи. Дорогое удовольствие. Американцы также держат волнистых попугайчиков и учат их говорить. У одной моей тут русской подруги есть маленький попугайчик. Когда я спросила ее, умеет ли ее попугай говорить, она поведала, что пытается его научить говорить слово «птичка», но тщетно. Я ей говорю, что не всякий тебе американец нашу «птичку» выговорит, а ты попугайчика хочешь научить. Еще по зеленым газонам тут гуляют большие вороны - черные и неприятные. Прыгают с пальмы на пальму. Из окна нашей спальни виднеются горы. Лос-Анджелес находится как бы в чаше, окруженной горами. Поэтому куда ни едешь, всегда горы впереди виднеются. Утром можно слышать, как поют петухи, откуда-то с гор доносится. Они кукарекают очень по-русски. И я всегда при этом думаю одно и то же: «Петух - птица международная».
Май, 1996 г.
5
За несколько месяцев, прошедших после предыдущей главы, в моей американской жизни произошло опять много разных событий, о чем я и собираюсь сейчас рассказать.
Хоть я еще все без машины, а также и без разрешения на работу, но дома у плиты терпеть не могу сидеть. Поэтому занимаюсь всякой полезной, как мне кажется, для себя деятельностью. К сожалению, частенько это мне только кажется, что полезной, в особенности, когда дело касается денег. Ну не идут они мне в руки в Америке! Я ведь уже здесь полтора года. Я, конечно, себя утешаю, что в жизни все должно балансироваться. Ну не бывает так у обыкновенного человека, чтобы и в личной жизни было все идеально, и не было бы финансовых вопросов. Где-то да должно быть похуже, а-то «баланс» не состоится. Опять-таки, если взять с другой стороны (это я все продолжаю себя утешать), разве много идеальных браков среди финансово-обеспеченных (выше среднего уровня) людей? Я все думаю, если бы у нас водилось много денег, то вскоре я бы все быстренько заполучила, о чем только сейчас мечтаю и что происходит постепенно и медленно, и потом что же? Мечтать не о чем? А может, захотела бы блистать где-нибудь, так сказать, рядом с Голливудом (тут тридцать пять минут на машине)? И что же, уже и муж не хорош? Опять проблемы в личной жизни? Нет! Только не это. У меня вся личная жизнь до Америки состояла из проблем. Да и возраст, ведь не двадцать лет. Уже хочется покоя. И потому я принимаю свои временные финансовые недохватки стоически. Говорю себе: «Потерпи, родная, все будет», «дайте только срок, будет вам и белка, будет и свисток», как в книжке из детства.
Почему мне не идут деньги в руки? Живем мы в хороших условиях и вообще хорошо, я это уже описывала в предыдущих главах. Но, как и всякому нормальному человеку, мне хочется иметь свои деньги. Не копейки, которые мне муж дает на карманные расходы, а деньги. Перед тем как поехать в Америку, я работала, правда, немало, но и зарабатывала прилично. Специальность «преподаватель английского», я думаю, популярна везде в России в наше время, а не только в Прибалтике. И тут вдруг я после хороших своих денег оказалась полтора года на карманных копейках. Мужа я не обвиняю, т. к. он старается, работает, чем и обеспечивает наше неплохое житье. Но мне бы хотелось больше помогать маме, слать подарки друзьям и родственникам (я обожаю получать подарки и представляю, сколько радости может доставить подарок из Америки). Хотелось бы покупать одежду и обувь не на распродаже, а в дорогом магазине. Не постоянно. У меня нет графских замашек. Но иногда хочется чего-то подороже.
И вот, чтобы решить свой денежный вопрос, уж чего я только не пыталась начать делать! Но по сей день все мои попытки оказались тщетными. Сначала я пыталась подработать уроками русского американцам - были за все время два студента и все вышли. Больше на объявления никто не откликался, и я бросила эту затею. Потом я пыталась развешивать объявления, что я умираю, как хочу поработать нянькой-сиделкой с детьми или ухаживать за престарелыми. Но никто мне не поверил, и на объявления мои не откликнулся, хотя и полно такой работы. И наконец самое волнующее и стоящее описания начинание - это попытка попробовать свои силы в роли брачного агентства. Я думала, что убью сразу двух зайцев: помогу русским женщинам найти личное счастье в Америке (я же нашла) и заработаю какие-то деньги на этом. Идейку мне эту подкинул один старый американец. Вот пишу старый, а ведь он очень молодился передо мной, рассказывая, какой он богатый. И как я перестану слепо поклоняться своему мужу, как только стану зарабатывать свои деньги. Тут я ему не поверила, а подброшенную идейку взяла на вооружение и стала разрабатывать. Скажу сразу - ни одного из намеченных зайцев я не убила, даже осталась «в пролете» на пару сотен. Пролетела-то не я, я ведь не работаю, а пострадал мой ни в чем не повинный муж. И главное, он ведь меня предупреждал, что ничего у меня не выйдет. Но я уперлась и стояла на своем, указывая ему на наглядные примеры, то есть на те несколько семей, которые мы знаем, где мужья-американцы и русские жены. Он мне сказал, что это исключения. А я говорю: «Нет, ты не понимаешь, стоит только гикнуть-свистнуть, и неженатые американцы побросают все свои дела и сядут писать письма русским невестам». Да, я так думала, я была в этом уверена. Уверенность моя основывалась на знании двух языков, психологии обеих сторон и вечном стремлении людей к счастью. Ну что сказать? То, что муж мой оказался прав на все сто процентов. Письмами от русских женщин и девушек завалены все подобные агентства. Я уж и звонила, и писала, и заказывала каталоги, то есть знаю, что говорю. Жестокая правда такова (почему жестокая? Да потому, что многие тысячи писем остаются без ответа, а ведь люди ждут и надеются): в каталоги этих агентств попадают только молодые (в основном - восемнадцати - двадцати шести лет) и очень привлекательные. Все остальные никуда не попадают. Но не торопитесь, читательницы, завидовать тем, которые попали в каталоги. Ведь каталогов огромное количество. Для того чтобы изучить «рынок», я попросила мужа заказать в двух агентствах каталоги. Пришли два каталога, один из Флориды, другой из Кентукки. Я уж и не знаю, кто это едет в Кентукки. Но именно там агентство, занимающееся русскими женщинами. Как тут мне одна американка посоветовала написать в агентства Аляски, мол, там много мужчин. Я смеялась. Ну разве русские женщины хотят на Аляску? У них и своя Сибирь есть на это. Так что туда я не стала писать. Продали, так продали, хоть это тут к делу и не относится.
Значит, пришли мне два каталога. Тот, что из Кентукки, содержал пятьсот фотографий русских женщин. Полистав его, я подивилась, где же они столько красавиц понабрали. Ведь люди-то пишут всякие. Там были все молодые и красивые. Во втором каталоге, из Флориды, было две тысячи пятьсот фотографий женщин из разных стран мира. Много было из Латинской Америки (тут рядышком), часть из стран Европы (из Англии даже, зачем англичанкам американцы, непонятно), и примерно двадцать пять процентов русских. Тут уж были знойные красотки в купальниках, которые сидели, стояли, и лежали в разных позах. И все это вот в таком количестве. Да была бы я неженатым американцем и попался бы мне в руки такой каталог, у меня бы глаза как разбежались бы, и больше бы никогда назад и не сбежались. Ну скажите, как можно выбрать из такого количества? Это же надо специальную комиссию на помощь призывать. И все равно, выбрав, будешь думать, что ошибся. Может, это и не так, я не мужчина. А вот друг моего мужа из Сан-Диего, просмотрев этот каталог, сказал: «Я бы хотел ко всем в гости съездить и не иметь никаких обязательств». Ему тридцать лет, не женат, с американками не очень-то клеится, а вот нет серьезности в этом вопросе. Он выбрал из моего «банка» четыре кандидатуры, и я ему дала адреса. Не знаю, написал ли. Мы уже несколько месяцев не были в Сан-Диего. Да, так в этом каталоге из Флориды были и американки. Например, одна Зоя из Нью-Йорка. Я запомнила, потому что тезка. Стоит на фотографии в коротенькой юбчонке, симпатичная такая Зоя, с хорошими ногами. И я подумала: «Ну что ж ты, Зоя, засоряешь своей кандидатурой каталог особо нуждающихся?» Неужели сидя в Америке, нельзя мужа или бойфренда оторвать? Очень даже запросто. Из моего «банка», что я собрала, одно агентство отобрало девять отборных молодых красавиц модельного типа, вот и все, что я заработала. Больше ни слуху, ни духу ни от кого. Ну и, конечно, я отослала фотографии своих знакомых, попросила, чтоб поместили в каталоги. Но быть в каталоге совсем не значит, что тебе кто-нибудь напишет. Ведь многотысячная конкуренция. Вот так я, обладая информацией и сидя здесь, ничем не могу помочь своему «банку данных». Пыталась уговаривать при каждом удобном случае: поговорят-поговорят, да забудут. Все хотят знакомиться прямо сразу и живьем: ведь мужчины в основном не любят писать писем. Так рухнула моя третья затея.
А тут на днях прохожу мимо нашего офиса. Подзывает меня к себе наша менеджер (квартирного комплекса, где мы живем) и говорит: «Зоя, ты, кажется, интересовалась подработкой. Вот объявление». В объявлении требовалась няня десятимесячному ребенку, четыре дня в неделю, по пять - семь часов, за сто долларов. Я подумала, что это почти даром, но деньги-то нужны. Пойду, думаю, «понюхаю пороху». Звоню. Молодая женщина начинает меня пытать по телефону, где я работала раньше и за что меня выгнали. Я говорю, что я учитель из России. А она мне: «Ну, нет, нам надо со специальным опытом». Все. Разговор окончен. Это даром младенцу памперсы менять нужен специальный опыт! Конечно, я не мексиканка, у которой опыт - десять детей. Честно скажу, что я не очень-то плакала, так как должна зарабатывать пятнадцать - двадцать пять долларов в час, а не пять. Потерплю еще без работы. А вот, по-моему, смешная деталь: те русские, четыре-пять человек, что я тут знаю, имеют право на работу, так как приехали по визам невест. Но ни одна не работает, так как не знают языка в достаточной мере. Я знаю язык, но не имею права на работу. Мне, как бодливой корове, бог рогов не дал.
Тем временем, сгорая от желания работать (обычно в прямом смысле, т.к. солнце здесь постоянно), я к началу учебного года стала искать себе подходящую учебу. И чтоб даром, чтоб не платить. Мне, например, хочется подучиться тут в университете, но отсутствие денег мне это сделать не позволяет. Я пыталась запросить финансовую помощь. Но так до сих пор мой страстный призыв учиться они и футболят (мои бумаги). Уже с полгода. Видно, я не подхожу под нуждающуюся категорию. Тогда я взялась за бесплатные школы. Как итог своих поисков, я хожу в компьютерный класс три раза в неделю, хотя хотела бы каждый день и подольше. Но не нашла, т.к. все забито вчерашними выпускниками средних школ или старшеклассниками. У них, как видно, губа не дура, на дармовщинку выучить компьютеры. А т.к. предпочтение отдается им в первую очередь, то я нашла не очень интенсивный класс.
Еще я было ломанулась (как те черепахи из анекдота) учить испанский и... танцевать. На испанский я сходила три раза. Все меня хвалили, но потом я по уважительным причинам пропустила пару раз. Курс был всего десять уроков, и я решила, чего уж там дергаться, и перестала ходить. К тому же мне каждый раз приходилось просить свою мать-в-законе (свекровь) везти меня на урок. Да и испанский был по вечерам, когда муж дома сидит и, как мне кажется, скучает без моей болтовни. Значит, испанский я забросила (пока). Но все равно я его хочу выучить. Надо только взяться. Теперь о танцах.
Тут я должна внести некоторую ясность в то обстоятельство, почему это мне вдруг захотелось танцевать. Потому что я опять хотела убить двух зайцев. На этот раз зайцы были такие: вместо спортзала ходить в танц-класс и, второе, научиться танцевать американский «линейный» танец. Это такой вид танца, когда мужчины и женщины, одетые в ковбойскую атрибутику (джинсы, ковбойские сапоги, ремни с бляхами, шорты, ковбойские шляпы, и т. п.) становятся в одну или две линии и очень красиво синхронно танцуют под быструю кантри музыку. Это настолько зрелищно, что я полюбила этот танец с первого взгляда. Когда устраиваются многолюдные пикники, то обязательно находятся несколько умельцев, которые, встав в линию, начинают лихо перебирать ногами. Это выглядит очень захватывающе и кажется сложным. Но я всегда любила преодолевать трудности. Тут даже есть специальные клубы, куда нарядные люди ходят танцевать такие танцы. Я это видела по ТВ. До сих пор никого не могу туда затащить. Всем некогда. У меня даже уже есть белые ковбойские сапожки из кожи ящерицы. Осталось только выучиться этим танцам.
Тот танцкласс, куда меня занесло, был бесплатный, для сеньоров (seniors, для пожилых). Учителю на вид шестьдесят пять, в прошлом профессиональный танцор, стройный и очень подвижный. Остальным участникам не меньше. Меня только заботило, чтобы меня взяли. Сеньоры оказались очень милыми и приветливыми и приняли меня в свою компанию, как родную. Да вот только танцы мне их не угодили. (Попробуй мне угоди.) Ведь это были не мои вожделенные линейные танцы, а танцы разных народов мира. Были греческие, что совсем неплохо, но я ведь не в Греции собиралась блистать. Были сербско-хорватские, румынских цыган, пара мексиканских и несколько вальсов. Все это замечательно, но не совсем то, что я хотела. Я походила несколько недель и тоже оставила эту затею. Тем более, что все время приходилось просить свекровь меня подвозить. Не люблю я кого-то обязывать. Так что пока я хожу в компьютерный класс, где мы изучаем компьютеры изнутри. Я быстро поняла, что голова у меня совершенно не техническая, но в классе весело, общаюсь с американцами, и авось что-то и останется в голове.
Тут я все о работе да о работе (которой нет), да об учебе (которая не та). Но ведь пора рассказать и об отдыхе. Самое примечательное событие в культурной жизни нашей маленькой семьи было три месяца назад, в августе. Женился друг моего мужа, и мы были приглашены на свадьбу на озеро Тахо. Озеро Тахо - очень живописное голубое озеро в горах, на границе северо-восточной Калифорнии и Невады. (Невада - это тот штат, где находится Лас-Вегас). Летели мы туда самолетом час. Аэропорт находится в городе Рино, откуда до озера везет полупустой автобус. Мы жили в одном из многоэтажных современных отелей, высящихся на берегу озера на территории Невады. В Неваде разрешен игорный бизнес, а в Калифорнии запрещен. Граница между двумя штатами никак не отмечена. Вот ты одной ногой в Неваде, где можно играть в казино хоть до посинения, переходишь на другую сторону улицы, и ты уже в Калифорнии - играть нельзя. Вокруг озера находятся базы и дома отдыха, кафе, ресторанчики и все остальное для туристов. Отели и казино носят такие же названия, как и в Лас-Вегасе, только их здесь не так много, как в последнем.
Приехав в отель, мы побросали в номере сумки и сразу ринулись в казино. Это очень заразительно, хотя через пару дней смертельно надоедает проигрывать и хочется домой. Вечером какая-то попутчица по автобусу, которую мы и не узнали, подарила нам билеты на Плейбой-шоу. На шоу вид у мужа был довольно кислый: в такие места мужьям явно надо ходить без жен. Даже жалко его было. На следующий день была свадьба.
Свадьба было организована очень оригинально: на борту курсирующего по озеру большого белого парома. Церемония бракосочетания прошла на верхней палубе очень быстро, и в оставшиеся два часа до ужина гости были предоставлены сами себе. После официальной части мой муж «положил глаз» на симпатичную стройную блондинку с хорошими ногами в коротеньких шортиках. Блондинка была в обществе двух молодых людей. Эта троица не входила в число приглашенных, они стояли неподалеку у небольшого барчика. Мой муж, слепо повинуясь древнему инстинкту, пошел к бару, и, заказывая себе напиток, все косил лиловым глазом на блондинку. Постойте, постойте! А как же я, ревнивая русская жена в красивом серебристо-голубом длинном вечернем платье? Платье, правда, было замечательное, и у меня был самый лучший вид на свадьбе, что я с торжеством про себя отметила (вот вам, американкам). И вдруг - как гром среди ясного неба - блондинка в шортиках! Настроение у меня упало моментально и сразу стало как-то очень тоскливо. Наконец супруг, вдосталь налюбовавшись шортиками, вероятно вспомнил, что у него есть жена, и жестом подозвал меня. Я подплыла и картинно встала с предложенным мне коктейлем в руке. После того как мой муж удалился болтать с какими-то друзьями, ко мне подошел один из спутников «шортиков». Оказалось, что он здесь со своим другом, а «шортики» - девушка его друга. Подошедший был высоким красивым американцем, военным летчиком. Когда мы с ним завели беседу, и я поняла, что мое платье с лихвой оправдало возлагавшиеся на него надежды (блеснуть на свадьбе), мое упавшее было настроение подскочило в невиданные выси со скоростью ракеты. Теперь я про себя позволила мужу заниматься друзьями, любоваться «шортиками», заниматься чем угодно, только ради бога, не беспокоить меня в зените своего блеска. Дело было не только в блеске. К летчикам я смолоду неровно дышала. То обстоятельство, что этот был военный (ведь это опасно!), вообще вскружило мне голову. До мужа ли тут, который, мало того, что не летчик, еще и на «шортики» заглядывается. И вот мы так стояли и вели светские разговоры. Но тут явился-не запылился муж. Я их друг другу представила, пришлось беседовать втроем. Потом мы спустились на нижнюю палубу, где при свете прожектора, освещавшего лесистые берега, гид рассказывал об озере. Было темно, над медленно скользящем по воде паромом звездное ночное небо, это было как в сказке. Потом танцевали в баре на нижней палубе, затем поднялись на верхнюю и я там побеседовала с «шортиками». «Шортики» мною очень заинтересовались, и я их прямо спросила, чем они занимаются. Блондинка, которой на вид было лет двадцать шесть, ответила, что работает секретаршей и только собирается поступить в колледж. Услышав это, я скромно потупилась и сказала, что работала несколько лет преподавателем после окончания университета перед приездом в Америку. Сказала так, чтобы слышали все коварные мужья и летчики. Блондинка меня очень зауважала. Собеседница из нее была неважнецкая, и муж перестал на нее глазеть. Встречают по одежке...
После двухчасового ожидания свадебного ужина аппетит как-то совсем притупился, но гостей стали звать вниз в ресторан. В зале ресторана уже сидела знакомая троица за столиком в сторонке. Летчик стал энергичными жестами приглашать за их стол, но обстоятельства диктовали ужинать за длинным свадебным столом. Ужин прошел обычно, с тостами, пришлось беседовать с каким-то другом и его женой, которые сидели рядом. Жена была какая-то тихая, скользкая, как змея, и после десерта я сразу стала тянуть мужа в бар танцевать. Но муж где-то по дороге пропал, и я пришла в бар, где танцуют, одна.
Там было темно, полно народу, и танцующие заполняли всю площадку. Вечер был в полном разгаре. Тут лихо отплясывала блондинка и летчик стоял один. Такой красивый, такой весь летчик, и один. Мы сразу, не мешкая, пошли танцевать. Следующий танец был медленным, но тут прибежала жена друга (которая тихая змея) и стала меня отрывать от летчиковской груди и звать в автобус. Оказывается, уже пора было возвращаться в отель. И она меня увела, словно младенца, оторвав от материнской груди. Было, конечно, очень досадно, и я сразу вспомнила Татьяну из «Евгения Онегина», напомнив себе, что «я другому отдана и буду век ему верна». Вот так, с облагороженными чувствами, я пошла в автобус, где уже сидел муж и остальные гости.
В отель мы вернулись в полночь, где разбрелись по казино. Муж разбрелся сразу куда-то за столы играть, а я поднялась в номер, и, сменив длинное платье на обычную одежду, спустилась в казино к автоматам. На столах я не умею и не хочу играть. Еще мне не хватало! Итак хватает с чем в себе бороться. Монеты же бросать в автомат дело не хитрое. Что я и делаю. Я почти всегда проигрываю и очень жалею. И опять проигрываю, и опять сердце сжимается от жалости (жадности, может). После свадьбы я попроигрывала немного, поняла, что в этот день я полный неудачник, поэтому я была рада поговорить с подсевшим рядом, тоже проигрывавшим американцем моего возраста. Ему, видно, тоже надоело проигрывать, и мы с ним пошли и пересели за стоечку неподалеку, где и разговорились «за жизнь», сразу почему-то предупредив друг друга, что мы оба семейные.
Он, как и все тут обычно, видел русскую в первый раз в жизни, и ему все было интересно. А мне только дай слушателя. Так мы с ним проболтали до четырех часов утра. Я не хотела оказаться в номере раньше мужа и надеялась, что уж к этому времени он появится. Распрощавшись со своим собеседником, я поднялась в номер, но супруга, увы, там не обнаружила. Огромная постель была пуста и холодна. Спускаться снова в казино и шукать его по столам уже не было ни сил, ни желания. Я включила свой маленький магнитофончик и под его музыку мирно уснула. Не прошло и трех часов, как появился муж. Я сразу проснулась и взглянула на часы - было семь утра. Это он был на ногах почти что сутки. (Вот это настоящий активный отдых!) Вспомнились годы гражданской войны, ведь они тоже сутками не спали в седлах. Муж был весь бледный, глаза огромные, и все причитал: «Я ведь игрок! Я ведь законченный игрок!» Оказалось, что он сначала выигрывал, выиграв несколько сот, он их снова проиграл. Перед отъездом, однако, он быстренько отыграл все проигранное и даже немного выиграл. Подкинул мне на мой убыточный бизнес, которым я как раз тогда занималась. Каждый свободный час он рвался играть. Когда уже сели в автобус в аэропорт, он мне поведал, что теперь научился играть как следует и что следующий раз, когда поедем на Тахо или в Лас-Вегас, он только и будет что сколачивать нам состояние. Делать деньги для семьи, как он выразился. Это звучало очень мило и так по-детски. Я, конечно, не верю, что казино может стать источником доходов.
Хочется рассказать о том, как перед поездкой на свадьбу, за три-четыре дня, у нас образовались натянутые отношения, но поездка потом развеяла все тучи.
У американцев есть традиция, что перед свадьбой жених приглашает своих друзей на так называемый мальчишник. Только мужчин, без никаких жен. Меня, Отелло, эта перспектива совсем не обрадовала, особенно когда муж объявил, что они идут в стриптиз-бар. Мне попадались раньше на глаза рекламные брошюрки таких баров, на которых сфотографированы в ряд почти голые молодые девицы, одна краше другой. Я стала ныть и канючить, чтобы он меня с собой взял. Я клялась, что буду сидеть в темном уголке, как мышка, и виду не подам, что кого-то знаю. Он сказал, как отрезал, что нет, это не принято. Я чуть не в слезы, Отелло во мне сильно активизировался: «Ах так? А оставлять бедную русскую жену одну на полночи, это принято?» Появилась неприятная тень в наших до того безоблачных отношениях. Вопрос оставался открытым. Я ходила тучей три дня, ждала, пойдет ли он в назначенный день с друзьями или внемлет моим мольбам и пропустит вечеринку. Он молчал. Ему было очень неловко отказывать друзьям, вопреки традиции. На свадьбу уже были куплены билеты на самолет и все заказано. Честно говоря, мне его было жалко. Но себя еще больше. Безразмерное воображение Отелло рисовало мне всякие порочные картины с участием моего мужа. К его чести будет сказано, что он пренебрег многолетней традицией и не пошел с друзьями. В назначенный день они ему звонили и, наверно, подкалывали. Но он, великомученик, сообщив им, что он тоже по ним очень скучает, пожелал им хорошо провести вечер и остался дома у ТВ. Естественно, настроение у него было препаршивенькое. Я и не помню за ним такого настроения за все полтора года нашей совместной жизни. Я пыталась лебезить перед ним, всячески угождая, чтобы он забыл, как веселятся друзья. Но мои жалкие попытки ни к чему не привели. Я стойко перенесла этот разлад, говоря себе, что благодаря Отелло и муж при мне, и деньги целы. Я уж знаю, как он раздает чаевые направо и налево, и можно себе представить, сколько бы он там оставил девушкам на обслуге. К тому же мне мой знакомый учитель из прошлогодней школы рассказывал о посещении такого бара. К нему приезжал его русский друг из Чикаго, который развелся тут с женой и испытывает напряженку с подружками. По его просьбе, учитель возил его пару раз в такие места. Чикажец был в восторге. Представить себе собственного мужа с почти голой красоткой на коленях, чья задача выманить побольше денег из посетителя, было выше моих сил. Вот из-за этого-то и разгорелся весь сыр-бор. Но все, как в доброй сказке, закончилось хорошо. Мы съездили на свадьбу, развеялись, и все обиды забылись.
А сейчас я готовлюсь поехать пересдать во второй раз экзамен по конституции США. Экзамен очень трудный. Я показывала вопросы того варианта, что не сдала, друзьям и родственникам. Они, американцы, не знают и половины правильных ответов. Мне этот экзамен нужен для получения прав на преподавание в Калифорнии.
На дворе декабрь. Ночью тринадцать градусов тепла, днем до тридцати. Дожди здесь редкое явление. По крайней мере, за полтора года я их тут наблюдала очень редко.
Декабрь, 1996 г.
* * *
РАЗБЕРЕДИЛА ДУШУ
На днях мне позвонила моя американская подруга Лиза и предложила встретиться, чтобы позаниматься русским языком, который она стала подзабывать, а потом она хотела съездить в русский район (у нас это Западный Голливуд) и пообедать там в русском ресторане. Я сразу согласилась. У Лизы и у меня обычно очень напряженные расписания, и встречаемся мы, хорошо, если раз в год. Она американка, учитель, русский язык изучала в университете. Она родилась здесь, в Лос-Анджелесе.
Последние две недели я сижу временно без работы, и меня стали одолевать какие-то упадочнические настроения. Поэтому Лизиному предложению я несказанно обрадовалась. Сегодня днем я поехала к Лизе. Мы прочли русскую статью, я ей объяснила некоторые русские слова, которые она не знала или забыла, и решили ехать в Вест-Холливуд (West Hollywood), чтобы не застрять в транспортной пробке, до часа пик. Мы поставили ее машину позади аптеки, что вспоследствии оказалось очень опрометчивым поступком, и отправились сначала в книжный магазин. Там мы поболтали с владельцем «Книжной лавки» и Лиза купила несколько русских книжек. Затем мы перешли через дорогу и зашли в русский ресторан. Было два часа дня. В ресторане было пусто, занят был только один столик. Нас сразу усадили и принесли меню. Не успела я отойти от столика, чтобы сполоснуть руки после пыли книжной лавки, как сразу же разговорилась с сидящими за столиком неподалеку русскими мужчинами. Один из них оказался каким-то образом связанный с издательским делом, что меня очень заинтересовало. Мы обменялись телефонами, и я вернулась к столику, где сидела Лиза. Она читала меню, спрашивая меня, что такое грибной жюльен. Жюльен стоил дорого - одиннадцать долларов, на что я обратила ее внимание, и мы решили ограничиться более скромной русской кухней - борщ, солянка и пельмени. Не успели нам принести первое, как с соседнего столика нам прислали бутылку шампанского и огромного запеченного лосося, до неприличия густо покрытого красной и черной икрой. Наш с Лизой скромный заказ сразу как-то померк на фоне такого гостеприимства.
Потом Мухаммед пришел к горе. То есть с соседнего столика к нам подсел поболтать мужчина из Одессы. Потом присоединился и официант, который нас обслуживал (он там был один). Официант был очень симпатичный, что Лиза сразу подметила, а заодно и добавила: «Жаль, что он женатый». Она уже успела заметить кольцо у него на руке. Официант был из Москвы. Очень образованный, интересный и очень привлекательный. Когда я в форме шутки упомянула о кольце, он как и все (большинство, скажем так) русские мужчины, ответил что-то вроде «эка невидаль», совсем не придавая этому такого значения, как Лиза. Мы очень хорошо и приятно пообедали. Звучала русская музыка, товарищ из Одессы меня даже ухитрился пару раз затянуть потанцевать. В процессе разговоров на меня нахлынула масса воспоминаний обо всем, связанном с Россией. Молодость у меня была довольно бурной и насыщенной. Теперь я живу уже пять лет очень тихо и скромно с тихим мужем-американцем в спокойном пригороде Лос-Анджелеса. Во мне всколыхнулось все внутри. Больше всего хотелось продолжить банкет, как бы растягивая эту встречу с родиной. Но передо мной сидела такая тихая скромная Лиза, а дома ждал тихий верный муж. Поэтому для банкетных продолжений «а ля рус» нет места в моей жизни. Я не очень-то расстроилась. Надо, значит надо. Мы ушли из ресторана, набрав визитных карточек и телефонов.
Когда мы подошли к стоянке, где оставили Лизину машину, машины мы там не обнаружили. Мы пришли к выводу, что ее отбкусовало ГАИ (а здесь это DMV - Department of Motor Vehicles), так как стоянка принадлежала аптеке. Спросив в соседнем магазине, где можно найти машину, мы потопали пешком. Кварталов пять. Мои новые босоножки были не готовы к таким переходам, и я тут же натерла до крови ногу. Что ж, любишь кататься, люби и саночки возить. Кроме стертой ноги, пришлось еще заплатить девяносто три доллара за такую приятную «услугу», чтобы забрать машину.
Мы приехали к Лизе домой, я забрала свою машину и часов около десяти вечера предстала "пред ясные очи" своего супруга. Майк сидел голодный. Ему лень готовить. Я сразу сказала, что мы с ним никуда не ходим и что не мешало бы исправить эту оплошность прямо сейчас. Но он совсем не горел желанием продолжать веселить мою разбереденную душу. Я очень обиделась, демонстративно уселась в кресло и уставилась молча в телевизор, всем своим видом показывая, что красные восстали и ни о каком приготовлении ужина не может быть и речи. Майк что-то побурчал и пошел делать себе сандвич. Я, все такая же обиженная, с чувством оскорбленного достоинства и непонятой русской души, поняла, что его не прошибешь. Переоделась в домашнюю одежду, взяла детективчик и прилегла на диван.
Мой супруг спокойно дожевал свой сандвич, подсел ко мне и стал меня тормошить, что-то ласково приговаривая, до тех пор, пока я не стала улыбаться. Он сказал: «Я хочу утром рано начать работать в гараже (он делает капитальный ремонт гаража), пока не начнется жара. А если мы пойдем куда-нибудь, то завтра день будет пропащим. Ты завтра будешь меня благодарить, что мы никуда не пошли». И, как ребенку мороженое, пообещал мне, что завтра после обеда мы пойдем в кино. Что ж, по прошествии двух часов я успокоилась и поняла, что он был прав. Мечты мечтами, бес бесом (бес, который в ребро), а жизнь есть жизнь. Не будешь ее портить из-за какого-то минутного желания или нахлынувших воспоминаний. Так пришлось справиться со своей разбереденной душой и вернуться к своей спокойной налаженной жизни среднего американского налогоплательщика.
Для тех читателей, кто не читал моих рассказов: в Калифорнии я пять лет. Приехала по студенческой визе попрактиковаться в американском английском. Замуж за Майка вышла через три недели после знакомства, так как еще через две недели должна была закончиться моя студенческая виза. Преподавала в Риге английский, и здесь тоже преподаю английский взрослым иммигрантам.
Ностальгии по родине у меня не было, так как я русская, а родилась в Латвии. Видимо, мне надо благодарить судьбу, что я не родилась в Москве или Питере. Наверно, ностальгия бы помучивала. Совсем бы не замучила, ведь моя специальность - английский язык, и я его люблю с детства. Но помучивала бы, это уж точно.
Да, кстати, насчет «тихая скромная Лиза». А где же американская эмансипированность женщин, спросят некоторые? А вот она. Когда Лиза вела машину и на одном перекрестке возникла опасная ситуация, я услышала настоящую американку. Лиза несколько раз крепко руганулась матом (на своем родном английском естественно), но так как она из религиозной семьи, мат у нее перемежался с упоминанием о Боге. Я очень хохотала. Это было так здорово, с таким классным чистым американским произношением и так нелепо: ну при чем тут мат и Бог, поэтому очень здорово. Такое только от американки можно услышать. По-моему, если бы русская выругалась матом, она бы уж при этом не упомянула Бога. Или, если бы сказала «Господи», то за этим мат был бы как-то не уместен. У американцев же замечательно сочетается несочетаемое. Также, когда Лиза волнуется, она переходит на родной английский. Тогда ее легче понимать, чем когда она говорит по-русски.
ПОЕДУ В АМЕРИКУ, ЗАРАБОТАЮ ДЕНЕГ...
Глазами очевидца
Мне иногда знакомые из России, Латвии пишут письма, как там плохо с работой, и вот как бы хорошо было бы поехать в Америку подработать.
Я в Америке шесть лет. Мне очень интересно, откуда там у людей (в России, Латвии) такие завышенные райские представления об Америке, о возможности найти работу, о том, чтобы без напряжения заработать хорошую сумму (для России, например) и вернуться на коне? Какие сказки они слушали и от кого? Эти люди видимо не понимают (просто не знают), что работать в Америке на дешевой работе - это огромный психологический стресс, это особенное личное внутреннее унижение. Получать копейки, жить в дешевой грязной квартирешке. (На эту дешевую и грязную будут уходить почти все твои заработанные деньги - жилье очень дорогое в Америке. Мы с мужем имеем профессиональные работы и неплохой дом. Не шикарный, но нормальный. Наш дом нам обходится около шестидесяти долларов в день). Жить в дешевом и опасном районе, ничего лишнего себе не позволять ни захотеть, ни купить. С завистью смотреть на окружающее тебя изобилие, на проезжающие хорошие или дорогие машины, и знать, что тебе никогда не грозит такую купить.
Люди! Откройте глаза и посмотрите на вещи реально. Не верьте сказкам. Послушайте тех иммигрантов, которые здесь живут и все пережили на собственном опыте. Я, учитель английского, три года не могла найти работу. Сначала ждала документов, чтобы легализоваться. Потом, когда получила разрешение на работу, полгода ходила и искала, искала, искала, и ничего не попадалось. Три года мы не могли купить мне машину - не было денег. Ходила по жаре пешком и ездила в автобусах, на которые не всегда можно положиться.
Мне интересно, почему люди, которые сюда рвутся, не думают о том, что им надо будет платить за жилье? А может, некоторые думают, что они будут гостить у друзей. Извините меня, если я плачу шестьдесят долларов в день за свой дом, как вы думаете, мне хочется испытывать хоть малейшее неудобство в своем собственном доме? Нет! Мне хватает стрессов на работе, на дорогах и от ежемесячных подсчетов, хватит ли оплатить счета за машину, жилье, все страховки и т. д. (Тем, кто подумает: «Ах, она какая бесчеловечная, королева!», я бы ответила: «Переживите с мое, переволнуйтесь, перебегайте, переищите, переплатите, и еще много-много «пере», а потом обзывайтесь!) Почему люди не думают о том, что им надо будет жить без медицинской страховки и забыть про медицинские услуги? (Медицинская страховка очень дорогая, если не имеешь работу с полным рабочим временем, надо медицинскую страховку покупать индивидуальным образом. Это очень большие деньги. Примерно двести тридцать долларов в месяц. А для очень пожилых 800 долларов в месяц).
Почему-то многие только думают, как они приедут, начнут работать и считать заработанные деньги. Нет, вам их считать не придется, потому что все будет уходить на элементарные жизненные расходы. Те русские женщины, которые здесь замужем за американцами, часто тайком посылают какие-то маленькие деньги, чтобы помочь своим родственникам там. Эти деньги зарабатываются тяжелым трудом. Эта женщина себе отказывает в хорошей или просто получше вещи, покупая себе дешевку во вторичном магазине. Приведу вам два примера.
Одна моя знакомая работает в Макдоналдсе, чтобы какую-то копейку посылать своей вполне здоровой пятидесятидвухлетней матери на Украину. Ее ставят у плиты, потому что она не очень хорошо говорит по-английски и потому что на кассе стоят те, кто работает там дольше. Вот она стоит несколько часов на ногах в жаркой кухне, обжигаясь, и переворачивая ненавистные котлеты для гамбургеров. Дома не очень-то горячо любимый муж, у которого вечные стрессы на работе и на дорогах и которого очень мало волнуют ее проблемы, потому что у него полно своих. Похоже на сказочную Америку?
Другая знакомая, учитель, но нет пока тут документов, работает в дешевеньком грязноватом магазинчике у араба меньше чем за минимальную плату. Магазинчик не имеет кондиционера, там жарко и душно. Но надо стоять у кассы и зорко следить, чтобы покупатели чего-нибудь не увели. Покупатели заходят и диву даются, как в такой духоте можно работать. Прошлый раз она поехала на работу на велосипеде, это примерно пятьдесят минут, с риском быть сбитой каким-нибудь невнимательным водителем, и ее чуть не хватил солнечный удар. Араб-владелец недоверчив, подозрителен, еле сводит концы с концами, вечно жалуясь на свои проблемы. Но у нее нет другого выбора, ей надо помогать детям там, в России, она рада, что хоть такую работу нашла.
У меня в классе есть студентка-мексиканка, очень симпатичная женщина лет сорока. Мы с ней почти ровесницы. Она очень добрая и никогда не показывает, что она завидует мне. Но сколько грусти в ее глазах! Она живет в Америке много лет, без работы. Растила детей, муж-мексиканец работает на какой-то низкооплачиваемой работе, выпивает в выходные. Она пишет в своих сочинениях, что мечтает когда-нибудь поехать в отпуск, найти богатого мужа. Как-то она сказала, что любит ходить за покупками, но так как денег нет, ее стало раздражать, что все равно ничего нельзя купить. Я ей порекомендовала пойти учиться на сертификат помощника учителя в начальной школе. Оказалось, что там требуется среднее образование, а у нее, видимо, его нет, хотя у нее неплохой английский и грамотное письмо.
Я могу вам привести несметное количество примеров о жестоких реалиях жизни в Америке, жизни на низком уровне.
Конечно, есть иммигранты-профессионалы, которые добились хорошей работы и неплохого уровня жизни. Но запомните, что за этим стоит хорошее образование, или недюжинный мозг бизнесмена, и годы-годы упорного труда, отказа себе в каких-то личных радостях, годы приспособления к чужой культуре.
Еще есть сказки про финансовую помощь от государства. Она существует, эта финансовая помощь, но только для особых категорий людей (религиозных беженцев, например). Это очень маленькое пособие, которого еле-еле хватает, чтобы свести концы с концами. Чтобы его получить, надо пройти огромное количество бюрократических процедур, переписать жуткое количество бумаг, пройти через ожидания в длинных очередях и унизительные допросы социального работника. Я была недавно вызвана переводчиком в офис социального обеспечения к одной молодой русской паре, которые хотели подать на помощь, так как у них двое маленьких детей и у мужа почти нет работы. Это было жалкое зрелище. Хотелось кричать: «Почему вы, такие молодые, оказались в таком унизительном положении, просите милостыню у американского государства, почему вы не выучили язык за два года, чтоб хоть как-то изъясняться самим, почему вы поспешили понаделать детей, понятия не имея, как их содержать?»
А потому! Что, как и многие там, оказались жертвами россказней о райской Америке.
Поговорили бы вы с этой парой, они бы вам рассказали и об унизительном допросе и медосмотре в американском посольстве в Москве, и о жизни тут в тесной однокомнатной квартирке в дешевом районе, где из гаража украли вещи, которые кто-то дал их семимесячному ребенку, и о мучительных ожиданиях вызовов на работу (муж работает по вызовам в строительной компании). Как сказал этому молодому человеку его дядя: «А ты поезжай в Москву, подработай там денег, потом вернешься». В Москве у него было много заказов на ремонты квартир.
Кстати, финансовой помощи им не дали, так как он работает в среднем тридцать часов в неделю, а для получения помощи надо меньше двадцати пяти.
Я не знаю, какие там трудности с работой в России и в Латвии, так как я больше шести лет оттуда. Я понимаю, что теперь нет такой благодати, как при Советах: пришел в отдел кадров, написал заявление и получил ответ: «Выходите в понедельник на работу». Но все-таки, прежде чем мечтать о загранице, подумайте хотя бы о том, как вы будет там изъясняться, какие у вас перспективы на легализацию, где вы будете жить и на что, пока найдете работу и сможете обеспечивать самого себя. Будьте реальны, граждане, господа и товарищи! Не стройте завышенных иллюзий - потом придется неприятно разочароваться.
Чтобы в конец уж не обескураживать моего читателя, замечу, что, в конце концов, через несколько лет все тут устраиваются как-то, что-то, где-то. Но это никогда не совпадает с изначальными мечтами и ожиданиями иммигранта.
ЯЙЦО
У моего мужа-американца очень плохие привычки в еде. Он очень разборчивый. Моя свекровь постоянно тыкает меня, что я его не кормлю и голодом морю. Хотя я, наоборот, всегда ему все предлагаю и чуть ли не насильно застав¬ляю есть. Женаты мы уже пять лет (столько же я и в Америке), я к этому привыкла и всегда по привычке повторяю несколько раз, предлагая ему перекусить. Вчера я делала салат и перед тем как положить туда вареное яйцо, предложила его Майку. Он иногда их ест. На счастье, он не отказал¬ся (это счастье, когда он соглашается что-то съесть). Рядом ходила моя мама, которая у меня сейчас в гостях несколько месяцев. Я ее попросила разбить яйцо, так как caма занималась резаньем чего-то еще. Мама начала метаться по кухне и гостиной в поисках, обо что же можно разбить вареное яйцо. И вдруг она начала смеяться. Ког¬да я поняла, в чем дело, мы стали хохотать вместе. Дело в том, что мы недавно переехали в наш первый дом (четыре года мы снимали апартамент). Майк очень щепетильный и кухню доделывал сам после перемоделирования, следя за каждым пятнышком и крапинкой на стене, на кухонных поверхностях и т. д. Однаж¬ды я приехала домой с работы, и он мне высказал обиду, что мама-де испачкала или чуть не испачкала кафельную поверхность кухонного стола, которая еще нуждалась в доработке. Он говорил по-английски, мама защищалась по-русски. Все были нервные. Тот конфликт давно уладился, но память у мамы ос¬талась, что трогать что-то в кухне небе¬зопасно для душевного равновесия. Поэтому с этим яйцом мама стала метаться. Это было очень смешно. Метнувшись пару раз в направлениях кухня-гостиная, она твер¬до рванула по направлению к большой стеклянной двери, ведущей во двор позади дома, бормоча что-то вроде: «Я его во дворе обо что-нибудь разобью». Тут-то мы и начали хохотать, поняв, что за абсурд, если в большущей новенькой кухне негде разбить яйцо. За что боролись, спрашивается? Я быстро сообразила, что надо спросить совета у «виновника торжества» по такому важному вопросу. Он сказал: «О раковину». Это, наверно, оказалось одним из немногих неуязвимых мест для разбивки яйца. Когда я ему заметила, что это нелепость, он почему-то отреагировал совсем невпопад: стал меня ласково тормошить и допрашивать, ведь правда, что мне очень нравится такая большая красивая кухня. «Да, очень», - сказала я вслух, а про себя по¬думала: «Особенно тот факт, что два чаca надо искать, обо что треснуть яйцом».
Вот так происходит наше приживание в новом доме.
КОСТОЧКА
Я уже упоминала, у меня в Калифорнии гостит уже три месяца мама-пенсионерка. Как-то недавно, обсуждая планы на ближайшее будущее, я ей сказала, что когда она поедет домой, я ей дам с собой немного денег, которые она может считать как бы прибавкой к своей пенсии на ближайшие шесть месяцев. Я извинилась, что пока больше не могу помогать - очень много нужд.
Мама оказалась очень сообразительной. Она быстренько разделила предложенную сумму на шесть месяцев, потом месяцы на дни и говорит, скромно потупившись: «Да-да. Очень хорошо. Я очень довольна такой прибавкой. Это как раз мне хватит в день на бутылку молока, буханку хлебa, и даже еще останется на небольшую косточку - сварить суп». Я говорю: «Ну, какое же это нахальство и унижение для дочери-учительницы, которая живет в Америке! И как же это надо бы¬стро сообразить, чтобы так несчастную доч¬ку унизить: Ты мне, мол, косточку, пожилой пенсионерке, даешь, за всю мою любовь к детям. Ну почему ж такое несправедливое отношение? Ведь если бы эту же сумму предложило латвийское правительство как прибавку к пенсии, его бы возносили до небес и пели бы ему дифирамбы и гимны в веках, несмотря на все другие трудности эко¬номики или напряженные отношения к рус¬ским в Латвии. А как дочь родная предложила, так сразу как кость собаке бросила». Мы обсудили всю несуразность такого отношения и долго потом со смехом вспоминали: «А как же косточка?» Моей маме можно позавидовать по части сообразительности и артистизма. А еще говорят: «Отцы и дети». Эти «отцы» еще как фору нам дают. Старая закалка.
ГРАМОТЕЙКА
Одна молодая женщина очень кичилась своей грамотностью. У нее среднетехническое образование, но она всегда любила рассказывать, как, бывало, тусовалась вместе с журналистами и студентами филфака. Когда бы я с мужем-американцем ни заговорила по-английски, она постоянно мне указывала, что у меня ошибки с артиклями. Меня это очень раздражало, хотелось сказать ей много чего, но я всегда предпочитаю худой мир доброй ссоре. Я учитель английского с большим ста¬жем - и там, и здесь, в Америке. Ирина (так назовем мою героиню) в Америке живет полтора года, и английский ей да¬ется очень трудно и медленно. Муж ее устроил в игрушечный магазин на работу за шесть долларов в час. Но Ирина всегда дает мне понять, что мы с ней стоим на одной ступени (хотя расстояние между учителем и помощником в магазине как от неба до земли, и в социальном смысле, и в смыс¬ле зарплаты). Я никогда ее не пыталась переубедитъ. Ведь мы как-никак из одного города.
Недавно Ирина мне прислала записку по компьютеру. У нас с ней установлены русские программы, и мы переписываем¬ся по-русски. Слово «гостиница» она на¬писала с двумя «н» (я ее спрашивала о го¬стиничных тарифах в ее городе). Я поду¬мала, что она быстро писала записку и не заметила опечатки. Когда пришла вторая записка с «гостинницей», я поняла, что это не опечатка и что если я не остановлю этого явления, такое страшное слово, возможно, будет путешествовать по Америке.
Я ей мягко подсказала, что при всем уважении к ней должна заметить, что «гостиница» пишется с одним «н». Я ей написала: «Если ты на меня обидишься, то я тоже на тебя обижусь за то, что обиделась ты». Поэтому ее моментальной реакцией была записка, в которой говорилось, что она никогда не обижается ни на какие справедливые критические замечания со стороны других.
С тех пор Ирина мне ни разу не напи¬сала. Прошло несколько месяцев. Эта ее записка про необидчивость была последней.
Я ей не пишу тоже. Зачем? Мы никогда не были закадычными подругами там и вот не стали здесь.
Письмо в газету
Здравствуйте, «Вести»!
Твердо уверенная в том, что вы никогда не опубликуете мой отклик на одну из ваших статей и что рижане никогда не узнают правды об Америке, я все-таки решила послать вам свою ста¬тью. Хотя бы для редакции.
Недавно в «Вестях» прочла статью, в которой Владимир Старков высмеивает американ-цев. Хочу внести некоторую яс¬ность. Насчет Индианы с Цинцин¬нати, которых он там касается, не знаю, я их и на карте США с трудом нашла. (Это кто же туда едет? Или замуж выходит? Кого больше никуда не берут и не приглашают?) А вот о Калифор¬нии с Лос-Анджелесом могу сказать несколько слов.
Постараюсь избегать колкостей и неприглядных эпитетов, каковыми пестрит статья Стар¬кова, а просто приведу факты. Я тут живу три года - вижу больше и знаю лучше. Володе надо было бы посе¬тить не деревню, глушь, провин¬цию, а Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Майами, что-нибудь поприличнее Индианы. Это по¬чему же столичную (рижскую) публику надо сравнивать с дере¬венщиной (хоть она и американская). Если бы он хотел быть справедливым, ему надо было бы Индиану и Цинциннати сравнивать с какими-нибудь Прейли, Аглоной или Лимбажи.
Я живу в южной Калифорнии: 35 минут от центра Лос-Анджелеса, столько же от Голливуда, четыре-пять часов от Лас-Вегаса (на машине). Главное отличие амери¬канцев от рижан - наличие свободы выбора. Везде и во всем. Например, внешность.
Хочешь быть стройной - ходи в джим, никто не запрещает, плавай в бассейне день и ночь. Тут полно стройных и красивых. Не хочешь быть стройной, плевать тебе на всех - не ходи в джим, а только объедайся. Одежда. Тут в основном тепло и жарко, поэтому превалируют шорты или что-то балахонистое или совсем открытое. Обтянуться синтетикой или не синтетикой в жару - не самое приятное ощущение. Главное в оде¬жде - свобода! Например, ко¬гда я жила в Риге, я и в мага¬зин (в Иманте) не могла пойти без каблука: «А вдруг кого-то встречу, а вдруг кто-то скажет, а вдруг не заметят...» Не говоря о том, когда едешь в центр куда-то. Из кожи вон лезешь, чтобы не ударить лицом в грязь перед другими женщинами. Попробуй надень что-то посмелее, покороче, бабки зашикают на остановке. Надень порванее, засмеют. То ли дело здесь. Я могу идти в затрепанных шор¬тах, вырезанных из джинсов, и черт-те что сверху - никто и виду не подаст, что что-то не так. Но если я иду на бизнес-интервью, получу кучу комплиментов. Или на вечеринку, банкет, тор¬жество - комплиментов не избе¬жать. Да и не хочется их избе¬гать. Чувствуется открытость и доброта в людях, отсутствие напряга или зависти. О вкусе уже где-то говорила и здесь говорю: у кого он есть, у того есть. У кого его нет - увы! Это индивидуальное качество, хотя и обусловлено социальными факторами. А вот о чувстве собственного достоинства стоит сказать. Тут оно есть в людях. Там (в Риге, Латвии) очень много людей, страдающих комплексом неполноценности. И никто им, закомплексованным, не поможет. A вот на смех поднять - это пожалуйста! Там - борьба за выживание, здесь - просто жизнь, по тобой (а не кем-то!) установленным меркам.
Опять опущусь к прозе. Володя очень хвастался своим необрезанным. У меня муж - американец, родился здесь, он не обрезан и совсем не хвастается этим и не говорит, что надо это за деньги показывать. Какая чушь! Только по интернету бесплатно такого можно насмотреться, что вся¬кая охота пропадет надолго. Большинству американцев де¬лают обрезание в роддоме, с согласия родителей мальчика. Считается, в целях гигиены. Ho ведь тут миллионы эмиг¬рантов, приезжих и всяких прочих. Нельзя же всех чесать одной гребенкой из Индианы и Цинциннати!
А та бедная рижанка из Цинциннати, что горько плакалась у журналиста Володи на плече (однако, не просилась обратно), видать, со своей бездной ума, вкуса и отпадной внешностью (ведь она же рижанка) так и останови¬лась на Цинциннати, куда ее раз привезли. Ай-ай-ай! Вид¬но, ее там в оковах держат или на привязи. Да тут бесконечный выбор для передвижения, учебы, карьеры, работы, проведения досуга и нахождения себя. Или бездны ума не хватает, чтобы это оценить?
Я так понимаю из Володиной статьи, что Латвии совсем ни к чему поднимать уровень жизни до американского, иначе женщины обезобразятся, а у мужчин выпрямятся извилины (может, еще и всех на обрезание погонят). Слава Богу, что моей бывшей родине это не грозит и я могу спать спокойно в своей скуч¬ной Америке.
Будьте лояльны, господа, не подходите к молодой стране с ее совершенно другой культу¬рой со старыми мерками. Завидовать и хвастаться тоже очень плохо, надо быть добрыми и относиться с уважением к дру¬гим культурам мира, находя в них положительное, а не выис¬кивая недостатки. Напоследок приведу пару приколов из газеты на русском языке, вы¬пускаемой в штате Колорадо.
Новое для парикмахеров:
Причесочка - «Вихри враждебные»
Расчесочка - «Чеши отсюда»
Пудрочка - «Для ваших мозгов»
Бритвочка - «Раз, и навсегда»
Весенняя частушка:
Говорила тетя дяде:
«Вы не приставайте сзади.
Что ж вы это, на ночь глядя,
Отойдите, Бога ради!
Вы бы лучше English study,
Или шли к другой бы - тете.
С уважением.
3оя БУРКХАРТ
(Калифорния. Родилась и жила в Риге 36 лет.)
АЙ ВОНТ ДЖОБ
Одна русская очень хвалится, что она лучшая на свете пианистка. С английским у неё дела обстоят неважно. Я пыталась ей помочь в поисках работы. Мы пришли в местную библиотеку и стали там наводить справки о том, нет ли у них каких-то программ для детей, связанных с музыкой, где она могла бы "поволонтёрить" (поработать бесплатно) на первых порах, чтобы хотя бы заработать какие-то американские рекомендации.
Библиотекари тут в Америке зачастую очень высокообразованные особы. Я это знаю точно, так как сама когда-то пыталась устроиться здесь в библиотеки. Но оказалось, что моего бакалавра со специальностью "английский язык и литература", а также моего стажа в советских библиотеках им вовсе недостаточно. Зная всё это, я повела очень осторожную и вежливую беседу с местными библиотекарями. Осторожную, потому что американцы не любят никакого постороннего вторжения в свой налаженный ритм работы или жизни. Две пожилых американки тихо и тактично стали объяснять, что у них в библиотеке не только таких программ нет, а даже и пианино, как такового. Я этого не знала, так как там всегда были какие-то сборища в большом зале при библиотеке, когда я заходила менять книги.
Ольге (так назовём мою русскую знакомую), которая стояла и слушала рядом, видимо порядком надоели мои вежливые речи и она решила, не церемонясь, все для себя выяснить. Она вдруг громко, требовательно, и с раздражением сказала двум почтенным американкам: "Ай вонт джоб!" Это прозвучало так неожиданно, грубо и нелепо, с таким жутким дубовым акцентом, что я опешила. Это было одновременно и смешно, но обстановка не позволяла расхохотаться. Своей дубовой фразой Ольга испортила всё плавное завершение нашей беседы, и отбила у американок всякое желание давать дальнейшие советы или какие-то подсказки. Они переглянулись с ехидными улыбочками и одна сказала: "Мы понимаем, что это Ваши конечные объективные цели - найти работу. Но к сожалению, мы ничем не можем Вам помочь."
Потом мы поехали в муниципалитет (горсовет). Там вежливая негритянка предложила Ольге оставить свои координаты, сказав, что в клубе для престарелых могли бы возможно заинтересоваться. Когда я Ольге перевела слова негритянки, она, гордо вскинув голову, как породистая лошадь, громко сказала мне по-русски: "Я не собираюсь играть бесплатно для престарелых!" Мне было неловко перед вежливой государственной служащей за незнакомую речь и пришлось отказаться от предложенного ею блокнота и ручки. Мы вышли из "горсовета" и я стала промывать Ольге мозги, заметив, что с таким отношением да с плохим английским она никогда не найдет никакой подходящей работы в Америке. Тогда она передумала и сказала: "Ой, ты наверно права. Давай вернемся к негритянке и я оставлю ей свой телефон." Я ответила, что позориться второй раз с ней не собираюсь и посоветовала ей идти без меня. Она пошла. Вернулась она очень быстро, сказав, что оставила негритянке свой номер телефона, и та ей что-то ответила, но Ольга не разобрала её слов.
Мне непонятно отношение тех русских, которые сюда приезжают и почему-то считают, что если там они были незаменимыми где-то как-то, то и тут американцы должны бегать за ними и приглашать на всякие работы. Этим русским очень трудно здесь приспособиться. Американцы никому ничего не должны. У них и среди своих есть безработица. Тебе нужна работа, ты и бегай, ищи и добивайся.
Ольга теперь успокоилась, с трудом смирившись, что тут её никто знаменитой пианисткой не считает. Учит день и ночь английский. Перспективы после сорока лет не очень-то важнецкие.
Русский язык в южной Калифорнии
Купить топ на сейле или еще лучше - в трифте (Купить блузку, майку на распродаже или в магазине б/у)
Драйвить по шопинг-молам (Ездить по большим магазинам)
Меня остановил симпатичный копчик и дал мне тикет за то, что я спидила (Меня остановил полицейский и оштрафовал за превышение скорости)
Клинить хаус (Убирать квартиру)
Дишвошка (Посудомоечная машина)
Я до того обеднела, что сама машину клиню (М;ю машину)
Двухбедренный апартмент (Трехкомнатная квартира)
Хараскать (Приставать с сексуальными домогательствами)
Мексиканский кондиционер (Машина без кондиционера; открытые окна в 40-градусную жару)
* * *
.....Как раз перед ее приездом Майка послали на химическую конференцию с его работы. О чем я и хочу тут поделиться. Послали в штат Луизиану, в город Нью-Орлеан. Это находится на юге Соединенных Штатов, посередине между Калифорнией и Флоридой, на реке Миссисипи. Я поехала вместе с ним, отпросившись со своих работ на три дня. С учебы отпроситься пришлось путем прочтения дополнительной книги по психологии и написания по ней доклада. Но разве это могло меня остановить! Я обожаю путешествовать в новые места. Мой бедный муж-то ехал работать, ему каждый день надо было торчать на конференции. Сразу же после нее он, как часы, шел в казино, которое как будто специально открыли к нашему приезду (за две недели). Там он честно просиживал несколько часов, ухитряясь немного выигрывать каждый день (выгодно отличаясь от меня, закоренело-матерой проигрывальщицы). Жили мы в старинной гостинице в так называемом Французском квартале (первые колонисты в Луизиане были французы), где номер стоил 250 долларов в день (оплачивала работа Майка). Гостиница так себе, но цена высокая, так как находится в историческом центре города.
Мне все настолько понравилось в Новом Орлеане, что я даже на прощание, когда мы уезжали через неделю, купила аудиокассету с местной музыкой. Эта музыка у них там звучит на всю катушку с утра до вечера из всех магазинчиков в центре, торгующих сувенирами. Сувениры Нью-Орлеана - это преимущественно маски и куклы-шуты, отражающие одну из главных достопримечательностей города - парад-фестиваль Марди Грас, кторый проходит у них в марте каждого года, привлекая огромное количество гостей со всех концов. Фестивалят они несколько дней, взвинчивая цены за жилье и все остальное до предела. Так что простым смертным с обычным достатком попасть туда сложно в это время. Второй замечательной достопримечательностью является там наличие плантаций, о которых русский читатель видел фильмы и читал, например, «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. Посмотреть своими глазами на то, о чем ты только читал и считал недосягаемым - конечно, настоящее удовольствие (я чуть подробнее опишу пониже).
Еще одна примечательная особенность Нью-Орлеана - наличие там болот и аллигаторов в них, туда туристов возят на экскурсии. Ну и, конечно, Миссисипи, про которую я только читала раньше у Марка Твена. Совершенно другая культура, какой-то другой дух витает там, по сравнению с Калифорнией. Там много многоэтажных старинных зданий, построенных еще французами - первыми колонистами (а в Калифорнии их почти нет, ведь тут землетрясения). Такое впечатление, что каждый день праздник, все только и веселятся, пьют пиво прямо на улицах (в Калифорнии это запрещено), курят сигары, и только и тусуются по джазовым фестивалям. Почти половина черного населения, видимо, осталось со времен плантаций. Народ добрый и приветливый.
Я после приезда в Нью-Орлеан сразу бросилась читать просвещающие брошюрки, где, что и за сколько можно посмотреть. В первый же день нас с Майком выловил на улице какой-то агент и заманил посмотреть гостиницу, в которой предлагалось купить номер в собственность (по программе обмена жильем во время отпусков). За прослушивание настоятельных рекомендаций о покупке номера полагался приз. Он-то и был нашей конечной целью. Призом оказались два билета на посещение местного аквариума. Аквариум не удивил нас ничем. Им трудно тягаться с калифорнийскими. Такая возможность «зарабатывания» призов мне очень приглянулась, учитывая то, что я хронически проигрываю в казино. Майк пошел на следующий день на свою конференцию, а я вышла в город, размышляя, где бы подцепить опять какого-нибудь агента, чтобы выиграть билеты на поездку в болота к аллигаторам и на одну из плантаций. Эти билеты стоят примерно сорок долларов каждый. На ловца и зверь бежит, правильно говорят. Вскоре из будки, типа газетной, меня стала зычным голосом подзывать девушка, суля мне море бесплатных экскурсий, если только я соглашусь послушать их агента. Девушка меня предупредила, что мне нужно сказаться незамужней или же идти вместе с мужем. Так как мужа в наличии не было, пришлось наврать с три короба, что я одинокая, приехала из Калифонии на встречу со своим бойфрендом, который живет во Флориде, а в данный момент находится на конференции. Обручальное кольцо переместилось в сумочку, и я ринулась на встречу с агентом, готовя себя к нудному их уговариванию в течение часа или двух. Заработала я таки эти два билета, о чем и поведала Майку, когда он вернулся после конференции.
Обе поездки (на плантацию и к аллигаторам) были очень интересные. Очень было жаль Майка, которому надо было вместо развлечений париться на конференции. Но такова была цена нашей поездки. Плантация называлась «Вечнозеленая», подтверждая правильность своего названия наличием длиннющей широкой аллеи из старинных дубов, которая тянулась от дома владельцев до места, где располагались дома рабов. Гид нам рассказала всю историю семей, владевших плантацией с 30-х годов 18 столетия. В настоящее время она принадлежит одной богачке, пожилой женщине, которая разрешает в ее отсутствие туристам смотреть кое-какие комнаты внутри огромного дома. Дома, где жили рабы, находятся на довольно значительном расстоянии от хозяйского дома. Их сохранено 23 на этой плантации. Это дома из почерневшей древесины, довольно большие, разделенные на две половины, где в каждом проживали две семьи рабов. Нью- oрлеанцы очень гордятся тем, что жизнь рабов в их штате была не такой тяжелой, как в других штатах, так как по французскому закону того времени из Африки вывозили семьи и не разделяли их в этом штате. Им давалась возможность жить своими семьями. Позади домов у рабов были небольшие огородики, с которых они даже возили продукцию продавать на рынок в город. (Плантация находится милях в тридцати-пятидесяти от города.) Нам показали документ, содержащий список рабов в 1835 году на этой плантации, с подробными описаниями их цен, возраста и рабочих качеств. В списке было пятьдесят три человека. Возраст от двадцати одного года до сорока пяти, в основном двадцати и тридцати с чем-то лет. Только пара человек были за сорок и один, по-моему, был пятидесяти пяти лет от роду. Детей совсем мало или вообще не было. Самая низкая цена раба - 300 долларов, это за такого, который не обладал никакими профессиональными навыками и мог работать только в поле (на плантации, например, срезать сахарный тростник). Самый дорогой был 1200 долларов, кажется, это был кузнец. Нас пустили заглянуть в пустой темный дом только от порога. Дальше была протянута веревка. Я сделала фотографию на фоне тростника, который намного выше человеческого роста. Говорят, беглым неграм помогали местные индейцы. Хотя убежать там трудно, кругом болота, летом жуткая жарища. В ноябре было очень тепло, я ездила на все экскурсии в коротких шортах. Погода там была теплее, чем в Калифорнии.
В глубь болот нас возили на небольшом пароме, где капитаном был очень экзотический брюнет лет сорока восьми, в сомбреро и с охотничьим ножом за поясом, коренной житель. Акцент у них очень интересный, своеобразный. Дяденька был симпатичный и не без чувства юмора. Юмор в основном был аллигаторный, ведь целью поездки было посмотреть аллигаторов в их натуральной среде обитания. Сначала нам попадались маленькие аллигаторчики, сантиметров по семьдесят длиной. Они сидели и «куковали» на корягах, торчащих у берега из болота. Все тут же бросались с фотоаппаратами их щелкать. Потом мы подплыли к одному месту и наш капитан стал показывать куда-то в направлении болотных камышей. Мы действительно увидали крокодила (правильно, аллигатор. Это разные виды, я теперь знаю). Он медленно плыл в нашем направлении. Из черной воды была видна только его продолговатая макушка и глаз. Тогда капитан стал звать его по имени «Будру! Будру!» и, о чудо, аллигатор, оказалось, знает свое имя. Все туристы в ажиотаже стали орать не своими голосами: «Будру, Будру, иди к нам, не стесняйся!» Капитан наткнул на палку кусочек сладкой белой пастилы и стал тыкать ею в аллигатора. Тот поартачился для приличия, но все-таки проглотил. Защелкали фотокамеры. Потом капитан вытворил такое, что я бы никому не поверила, если бы это у меня не было запечатлено на собственной фотографии. Он перегнулся с парома к воде, протянул к аллигатору руку, и, схватив его «за шиворот», приподнял его, для фотогеничности, из воды. Никогда в жизни не думала, что аллигатора можно как-то приручить, чуть ли не сделав из него одомашненного. Но капитан очень тепло об аллигаторах рассказывал и говорил, что им присущи многие положительные качества, а не только кровожадность и желание кого-никого слопать. Например, он сказал, что многие ошибочно считают, что аллигаторши-мамы едят своих детей. Но это не так. Оказывается, они их просто прячут в пасти во время опасности. Маленькие аллигаторчики подвержены многим опасностям, после того как вылупятся из яиц. Ими не прочь полакомиться разные звери, которые водятся в лесу у болот. Капитан был явно на своем месте, страстно обожая свою работу. В конце поездки все туристы по очереди с ним прощались за руку. Я только потом догадалась, что давали ему чаевые. А я, как лимонадница, ничего не дала, хоть он и задержал мою руку в своей. Но моя рука была неумолима пуста. Мне было стыдно, но у меня не было денег с собой. Мне и билеты-то достались бесплатно. Я решила, может, он не обидится на странную русскую туристку, которая зачем-то стояла в очереди пожимания руки без чаевых.
Немного грустно было уезжать из Нью-Орлеана, возвращаясь из праздника и отдыха к повседневке-работе и учебе. Да, забыла рассказать о небольшом случае, который навел меня на многие душевные размышления. Однажды вечером Майк уже спал в номере нашей гостиницы, а меня стала мучить жажда. Я пошла во двор к автомату с водой, но он не работал. Вышла на улицу и зашла в соседний барчик. Столики были не убраны, народу почти не было. Я подошла к стойке, за которой стоял молодой человек, на вид не бармен, а убирающий со столиков. Я у него попросила бутылку обычной воды. И он щедро мне выдал ма-а-ленькую бутылочку за три доллара. Пока я стояла и расплачивалась за воду, откуда-то, как из-под земли, рядом за стойку подсел некто. Это был мужчина лет сорока на вид, с сигарой в зубах. Заслышав мой акцент, он тут же поинтересовался, не немка ли я. Я развеяла его сомнения насчет немки и вскользь взглянула на него, кто это там такой любопытный. Моего быстрого взгляда было достаточно, чтобы оценить собеседника. Он был нахально красив. Светловатые волосы, большие голубые глаза с темными ресницами. Он был слегка навеселе, и ему очень хотелось поговорить, а может, и не только. Он сделал комплимент моей одежде. Мне даже стало стыдно, что я вышла с какими-то полустертыми губами и полусонной косметикой на лице. Но ему, видно, было не до косметики. Он смотрел не на нее. За какие-то считанные минуты, пока мы обменялись несколькими фразами, мою бедную душу потрясла целая гамма мыслей и чувств: одиннадцать часов вечера, муж спит рядом в гостинице без задних ног. Я бы спокойно могла тормознуться на полчаса, на час, на два, и Майк даже бы не заметил. Я могла бы тряхнуть стариной и вспомнить молодость. Ах, какой был попутчик! Но я знала, что если начать, то остановиться будет трудно или невозможно. Даже если бы муж ничего не заметил, мне надо было бы жить потом со своей совестью. И я предпочла быстро смять едва начавшийся разговор и быстро уйти к себе в гостиницу. Там я попила своей несчастной воды, прилегла на огромную постель, где мирно спал Майк, ничего не подозревающий о душевных муках жены, и стала мечтать. Вернее, не мечтать, а анализировать, что же со мной произошло, что меня так потрясло и что бы могло быть, если бы я провела время с искусителем-красавчиком. Мечтать не вредно. Люблю помечтать.
Поездка в Нью-Орлеан была замечательной. Я надолго ее запомню: и достопримечательности, и свои глупые душевные муки, и этот совершенно особый колорит рабовладельческого в прошлом юга. Музыкальная кассета, которую я привезла с собой, всегда мне будет напоминать об этой поездке. К тому же не успела я вернуться в Калифорнию, через день приехала мама. Замечательный был месяц ноябрь 1999 года, что и говорить.
А пока попрощаюсь до следующей главы, пожелая всем моим читателям таких же приятных впечатлений, по возможности.
Март, 1999 г. - январь, 2000 г..
20
или Скелет в шкафу
Рекорд длительности отсутствия вдохновения писать следующую главу повести моей американской жизни я побила именно сейчас, сев за написание этой главы через немного-немало четыре года! И чем же вы это занимались, уважаемая, спросит мой читатель. И я ему отвечу. Дело в том, что мне всегда и всем есть что ответить. Недаром я учусь, не переставая, тут в Америке. Жизнь моя замужняя протекает довольно спокойно и безоблачно, поэтому развлечение себе я нахожу в учебе всякого рода. Полтора года назад я закончила учебу на степень магистра. Моя американская степень называется «Магистр Образования». А так как образование это понятие очень растяжимое, то конкретнее моя степень - это советник образования для колледжа. Например, есть степень магистра в образовании на уровне начальной школы, детская психология и т. д. Я именно не хотела тут работать в детских школах. Спасибо. Нет своих детей, и американских деток мне не надо. Хватит и в новостях послушать про американских школьников, которые то с учителями судятся, то стреляют друг в друга.
Так что, мой уважаемый читатель, как видите, я даром не теряла четыре года, пока с Вами не общалась, а вот все училась. А вдохновение не приходило для русских рассказов, потому что почему-то прервалась связь с моим постоянным издателем - русским журналом, и у меня как бы опустились руки. Как-то устала стучаться в закрытую дверь. Я ведь прекрасно понимаю, как много теперь пишущего народа в России и все хотят публиковаться. Где уж тут из-за океана мне вас достать. Но, однако, недавно одна русская знакомая тут спросила уже в который раз: «Ну ты чего-нибудь новенького не написала? Моя мама все твои рассказы зачитала». Ну и вот я тут, бессонничая, и решила: «Напишу-ка я следующую главу о моем житье-бытье под солнцем Калифорнии». Пусть и не дойдет до российского читателя. Так хоть свои тут русские знакомые почитают.
Расскажу вкратце о своей учебе на степень магистра, так как многим русским это интересно. Чтобы поступить учиться на степень магистра надо иметь степень бакалавра. Она у меня была из Латвии, иняз. Плюс к степени, подтвержденной тут по американским стандартам, надо подать документы в интересующую тебя программу, и там тебе расскажут, какие у них требования, чтобы тебя приняли. Обычно это экзамен на общий уровень образования (я такой давно сдавала, чтобы получить учительские права, и он мне теперь вот пригодился еще раз). Экзамен состоит из трех частей: чтение на понимание разных текстов, математика, довольно элементарного уровня, и два сочинения. Я о нем уже упоминала выше. Еще для поступления на учебу на магистра надо пройти собеседование с руководителем программы, это обязательно доктор наук в соответствующей области. И еще надо представить доказательства, что у тебя все в порядке с письменным выражением своих мыслей. А иначе заставят брать уроки или еще сдавать дополнительный письменный экзамен. Такие примерно требования во все американские программы на уровень магистра.
Вначале, как помнит читатель, я поступила в программу «Администрация образования». Но отучилась там всего семестр (полгода). Когда я поняла, что эта программа готовит директоров начальных и средних школ, меня это резко охладило. Я быстренько побежала, встретилась с профессором психологического-советологического (advising) отделения и попросилась перевестись к ним. Они посмотрели мою подноготную и вынесли суровый приговор: Для того, чтобы Вам поступить в нашу программу «Психотерапевт брака и семьи», Вам надо пройти пререквизитные классы уровня бакалавра (prerequisites). Я сразу перевелась на это отделение и сразу же бросилась проходить первые два класса, а в следующем семестре еще два класса. Не забыли, дорогой читатель, что муж мой не миллионер, а химик в фармацевтической компании, и не может обеспечивать мои роскошные привычки вечно учиться, поэтому я всегда должна совмещать работу с учебой. Получается, что учишься как бы в полскорости, проходишь два класса в семестр. Вот я год проучилась, чтобы войти в эту программу психотерапевта. Предметы были очень интересные: психология, поведение, абнормальная психология, учебник психических отклонений (шизофрения и остальные перлы). Потом, вооруженная до зубов познаниями про шизофреников и параноиков, я поступила в программу магистра «Психотерапевт» и через год выяснилось, что по окончании этой программы мне придется три года работать в каком то агентстве, например, с трудными подростками, чтобы отработать огромные часы стажировки, и только после этого допустят к экзамену на лицензию. А стажерам платят копейки. Мне такая перспектива не показалась очень привлекательной, и я быстро поспешила искать программу советника, но не по вопросам семьи и брака, а по вопросам образования. К счастью, такая программа подвернулась, и я опрометью бросилась переводиться туда, в другой университет (их тут больше тридцати в Калифорнии). Перевелась, и вот, наконец, закончила летом 2002 года. Вот все эти переводы, выяснения и сомнения и заняли у меня четыре года. Но я совсем не жалею, ведь я все время училась и набиралась языка, знаний, и всякого университетского опыта. Например, помню, был курс по законодательным стандартам в советологии. Надо было сделать презентацию по каким-то судебным разбирательствам в области образования. Я приготовила карточки и с них украдкой блестяще как бы прочитала свой кусок презентации. Потом все студенты заполняли оценочные формы. Какой-то неблагодарный однокашник взял и поставил мне плохие оценки. Я, когда это увидела, до того расстроилась, что сразу себе сказала, если я сразу их (американцев) на место не поставлю, то так и буду овцой безответной, козлом отпущения и мальчиком для битья. И я, следуя лучшим русским бунтарским и революционным традициям, попросила у профессора слова перед классом. Она, конечно, разрешила. Я вышла и сказала им следующее (я себя чувствовала Павлом на суде из романа «Мать» Горького, хоть и не помню уже, в чем там было дело, но помню, что чувствовала себя Павлом и Маяковским-трибуном. Причем цель моя была защита русской нации): «Я в Америке несколько лет, и не училась тут в школе и не учила специально американский вариант языка у себя в стране. Американский вариант английского я приобретаю постепенно в своей учебе на степень магистра. Каким же надо быть неуважительным, неблагодарным и черствым человеком, чтобы, понимая все это (ведь слышно по акценту даже) и сознавая, что на подготовку презентации потрачено несколько дней, взять и поставить низкую оценку только за то, что несчастный иностранец где-то подчитал сложный материал выступления». Я попала в точку: ведь психотерапевты и советники должны именно быть мягкими и отзывчивыми. И я закончила свое страстное выступление короткой, но суровой фразой: «Хотела бы я посмотреть на того студента, кто поставил мне низкую оценку, как бы он на русском языке сделал презентацию на сложные законодательные темы. Спасибо за внимание». Класс замолчал как рыба, а потом разразился аплодисментами. Ко мне подходили, пожимали руки, и американки говорили, что, пожалуй, у них бы не нашлось смелости так высказаться в свою защиту. Это было приятно. Я получила сатисфакцию, отвела душу, и заодно дала знать хотя бы этим сорока американцам, что русские умеют постоять за себя.
Сейчас я все так же продолжаю работать учителем, но так как степень выше, то зарплату (у меня это в час) прибавили. В данный момент пытаюсь попробовать подать заявления в два колледжа на позицию советника, но шансов, что возьмут, мало, по простой причине - не имею соответствующего рабочего опыта. Весь мой опыт - это преподавание английского, а моя стажировка советника была хоть и в одном из крупнейших колледжей, но всего полтора месяца. На мое несчастье, раньше меня туда уже взяли стажера-китайца (он тут родился и говорит без акцента, хотя, видимо, знает китайский от родителей, а в этом районе, где колледж, как раз полно китайского населения). Он так приглянулся им всем там своим угодничеством (молодой парень, все пиццы им таскал по первому свистку), что моя русская личность (женщина среднего возраста), видимо, меркла на его фоне: китайского угодника и мальчика на побегушках. Поэтому мне там не предложили работу после стажировки, а предложили ему. Но недолго он радовался, однако: в Калифорнии вскоре пошатнулась экономика и его тоже сократили. Ну а я, как работала учителем во взрослом образовании, так и работаю. В прошлом году еще стала немного преподавать русский язык в том же колледже. Это не кредитный класс (то есть не тот, который идет куда то в степень), а просто как бы платное общественное образование. Поскольку общество, в котором я тут непосредственно живу, очень мало интересуется русским, то класс у меня крохотный. Я живу в полностью американском районе, где ничто не связано с русской культурой никаким боком. Разве что единичные русские жены американских мужей - одна на десять квадратных миль. Но им русский в колледже не нужен, а равно как и их мужьям. Так что у меня в русском классе в данный момент только пять человек. Вот первый раз пришел американец, у которого русская жена. А в основном они не хотят учить русский. А зачем им - они у себя в стране. Таким образом, посредством этого класса я поддерживаю слабую связь с колледжем.
А теперь я подброшу читателю «клубнички». Сколько уж можно о работе да об учебе. Моя «клубничка» на сей раз будет про собственного мужа. Начну по порядку. Когда я закончила учебу, то окунулась в работу с утра до вечера. Сумела поднакопить сколько-то денег. Муж мой очень нерасчетливый, и у него почему-то все деньги уходят на жизнь, хоть он и зарабатывает больше меня. Я понаблюдала и пришла к выводу, что нам отпуск не грозит с его стороны, потому что у него нет денег. Тогда я решила, что живем один раз и что куплю-ка я отпуск сама нам на двоих. Отпуск тут обычно на неделю в каком-нибудь туристическом популярном месте, в Гавайях, например, или что-то вроде этого. Почему на неделю, потому что очень дорого и две недели, это равносильно тому, что потерять тысячи в казино. Но на неделю все же хочется приобщиться как бы к миру зажиточных и богатых. Стоит это примерно тысячу в день. Самолет, гостиница, рестораны, туристические поездки. Ну вот, как бы наскребаешь на дорогу с гостиницей три тысячи, а потом уж еще две с лишним можно хоть с кредитной карточки, хоть как. Я, как Вы, читатель, уже поняли, долго время на раздумья не трачу и, если уж что решила, сразу стараюсь воплотить в жизнь. Решила я в это Рождество (у учителей отпуск три недели от работы и от денег - у меня не оплачивается, так как я на почасовой работе) уехать куда подальше, в места теплее, чем Калифорния, а заодно и продемонстрировать мужу неслыханную щедрость. Пошла в агентство путешествий и купила поездку на неделю в Канкун, Мексику.
Канкун находится на полуострове Юкатан на юго-востоке Мексики на побережье Карибского моря. Это близко к месту нахождения нескольких огромных каменных пирамид древней цивилизации индейцев Майя. Сам город молодой, ему всего тридцать лет, и состоит он сплошь из гостиниц. Промышленности там нет, кроме туристической. Мне очень хотелось туда поехать, потому что майя и потому что я уже полтора года изучаю испанский (прохожу по курсу в семестр в разных колледжах). Хотелось, конечно, попрактиковать свои познания в испаноговорящей стране. Ну и, конечно, отдых на Карибском море, тоже звучало заманчиво.
В первый вечер мы пошли гулять по центральной улице, и Майк сразу положил глаз на красотку, зазывающую купить билеты в бар. Не только положил глаз, а и купил тут же билеты прямо на улице чуть ли не за семьдесят долларов. Я говорю, "Не увидишь ни денег, ни бара". Но нет, оказалось все сложнее. Бар-дискотеку мы увидели, но в очень своеобразном ракурсе. Считается, что за эти билеты можно брать алкогольных напитков сколько хочешь. Но, видимо, когда они поняли, что хотим мы много, они чего-то нам подлили в коктейли сногсшибательного, так что через полтора часика нам пришлось вернуться в гостиницу. Программу, правда, посмотрели немного и немного потанцевали. Там была жуткая давка и огромное количество народу.
На следующий день мы себя плохо чувствовали после тех сногсшибательных коктейлей и муж решил полечиться пивом. Нашли какой-то уличный барчик, и он там уселся на долгие часы. Как смену отрабатывал все равно. Положил опять-таки свой залитый пивом глаз теперь уже на молодую барменшу-мексиканку. Я сделала вид жены-демократки и сидела там с ним, пила томатный сок несколько часов подряд. К двенадцать ночи мне это занятие изрядно поднадоело и я ушла в гостиницу, оставив его наедине с его пьяной совестью. Он пришел через час-полтора и вскоре начал кричать, что хочет продолжать праздновать, что он приехал в отпуск, и почему это он должен проводить время в два часа ночи в номере. Я старалась его урезонить, говоря, что ведь завтра экскурсия на пароме и ему будет жутко плохо на волнах. Но он не внял моим советам и ушел: вольный калифорнийский сокол улетел в мексиканское небо. Я не спала всю ночь. Волны Карибского моря угрожающе шумели и бились о парапет с такой силой, что казалось, гостиница треснет. Муж был бог знает где. К шести утра мое терпение добропорядочной жены лопнуло и я стала писать грозное письмо о разводе. Так как поговорить было не с кем, то я решила поведать свое паршивое настроение листу бумаги. Что, кстати, советую и вам, читатель, в неприятную для вас минуту. Есть такой метод в психотерапии. Написав время, число и задокументировав всю ситуацию, я вышла из номера и направилась к лифту, чтобы спуститься и сообщить в регистрации, что пропал муж. Иностранец ведь, мало ли что могло случиться. Но около лифта я встретила его, он как раз возвращался с гулянки, не прошло и пяти часов. Но самое поразительное было то, что он был абсолютно трезв. А ведь уходил в два ночи сильно навеселе и с деньгами. Я съездила вниз для виду и для острастки, как будто иду в регистрацию, а потом вернулась в номер и учинила ему допрос с пристрастием, главное на тему, как это он абсолютно трезвый. Он отпирался и чего-то лепетал, но потом вдруг признался, что его уговорили принять наркотик. И таково действие наркотика. Я не поверила своим ушам, что слышу это. Но когда он достал из кармана крохотный пакетик с белым порошком, какие я только видела в кинофильмах, я поняла, что он говорил правду. Впервые я видела наркотик наяву, и эта явь, к сожалению, была моя жизнь! Я думала, что такое только бывает в фильмах. Но это был не фильм, а это были наш гостиничный номер в семь часов утра в Мексике, я и мой муж. Я сказала, что если он сейчас же не выбросит этот пакетик, я заявлю в полицию. Слава богу, законы о наркотиках одинаковые во всех странах. Он очень испугался, скорее всего, не моей угрозы, а того, что натворил, пошел в туалет и выбросил там несчастный порошок. Потом он признался, что за три года до того, как он меня встретил, он четыре года продавал и употреблял наркотики. Вот это открытие! Настоящий скелет в шкафу (skeleton in the cupboard)! Муж, с которым я тихо прожила восемь с половиной лет, делает мне такое признание, вытянув из своего прошлого такую мерзопакостную гадость!
И я приняла решение: пока мы в отпуске, сделаем вид, что ничего не произошло, и завершим отпуск, как намечали. Правда, контрольный пакет акций, то есть наши финансы, теперь переходит ко мне. А приехав домой, я придумаю какие-то крутые меры предосторожности. Я ему сказала: «Ты ведь меня обманывал все годы, никогда не упомянув о том, что у тебя такое было». Но он мне ответил настолько веским аргументом, что мне трудно было не согласиться, что он прав. Он сказал: «Мы с тобой женились через три недели после нашего знакомства. Ну с какой стати я вдруг стал бы тебе рассказывать о том, что уже завязал три года до этого?»....
January 2004 Zoia Burkhart (Sproesser)
Девушка из штата Калифорния Отрывок 40 страниц из
© Copyright: Зоя Спраусер Елисеева Буркхарт, 2011
Свидетельство о публикации №211102401410
Свидетельство о публикации №211102401410
Рецензии