Элегия

Данное произведение настоятельно рекомендуется вкушать, будучи исключительно в приятственном расположении духа…

Недалеко от Гайд-парка. Англия. Весна. Небо чисто, как воды родника, в котором усталый путник мог бы найти источник жизненной силы и бодрости духа. Мы застаем за разговором двух людей, облаченных в одежды, вполне соответствующие сезону и общим представлениям о моде, идущих неизвестное количество времени вдоль улицы, симметрично усаженной деревьями, подробными сведениями о которой мы не располагаем. Информации об этих фигурах мы также не имеем, по сути, это и не так важно, поскольку данный разговор мог произойти, где угодно и с кем угодно… (допустим, это два товарища, сменивших локацию и проживающих в настоящее время за границей). Полдень. Сочная листва неспешно колышется от легкого дуновения ветерка. Неспешно, поскольку этот день – воскресенье. Пару раз мы с вами хотели подкрасться и быть неуловимыми для их глаз, но никак не получалось, а сейчас мы подобрались настолько близко, что можем расслышать их диалог…

В ритме легкой современности два путника, продолжая свое шествие, обсуждают дела насущные, в то время как мимо них продефилировала молодая девушка:

- Это была моя соседка.
- Красивая.
- Напротив.
- Ты с ума сошел! Я за такую роскошную девицу отдал бы все на свете.
- Что, например?
- Да все, что пожелает!
- Но у тебя ничего нет.
- Это правда…
- Вот именно. Во-первых, ты не располагаешь свободными средствами, по крайней мере, ты не готов с ними расстаться. Во-вторых, она не роскошная девица. В-третьих, если ты не заметил – у нее кольцо на пальце.
- Она замужем?
- Я тебе об этом и говорю.
- А моя жена не носит кольцо.
- Ее право.
- Ты так считаешь?
- Она хочет выглядеть свободной.
- Не может этого быть! Для чего ей?
- Наверное, ей необходимо внимание, поэтому она пытается найти его где-то еще…
- Я в доме хозяин.

Очевидно, что один из участников пешей прогулки начинает вскипать, словно добропорядочный английский чайник на кухонной плите.

- Безусловно. А кто спорит?
- Я бы никогда не позволил ей так с собой поступить.
- Я и не сомневаюсь…
- Женщина ведет себя так, как ей позволяет мужчина.
- Конечно, конечно. Да ты и выглядишь, как настоящий мужчина!
- Точно!
- У тебя широкие плечи, загорелое лицо, достойная работа, небольшой живот. Я хочу сказать, что все эти атрибуты… Они указывают на то, что ты очень даже достойный представитель.
- Ммм…

Обольщенный таким метким поощрением своего собеседника, «представитель» перестает горячиться.

- А вот, смотри, видишь эту даму?
- Вижу. В синем платье?
- Да! Она обворожительна!
- Глупости!
- Я тебе точно говорю. Ты только взгляни, как она великолепно сложена!
- Я бы не сказал. Какая-то она чересчур тощая, что ли…
- Ты не понимаешь, она – само совершенство! Какие ножки, какая грациозная шея, а что за удивительные волосы, ниспадающие золотистой россыпью на нежнейшие плечики, способные свести с ума любого (или почти любого) мужчину!
- Фантазии!
- А?
- Ты что, поэт?
- Вообще-то, да.
- Помню, как ты еще в студенческие годы сочинял. Такая дрянь была - на редкость. А сейчас твои книги иной раз можно встретить даже в магазине. Ох, давно это было…
- Да, минула та пора, теперь мы возмужали…

Его собеседник подхватывает с энтузиазмом:

- Взрослые стали.
- Как твоя дочь, кстати, поживает?
- Сын…
- Какая разница! Будь у тебя дочь, меньше любил бы что ли?
- У меня сын такой одаренный, уже выговаривает многие слова совсем без ошибок.
- А сколько ему уже?
- Тридцать шесть.
- Надеюсь, что…
- Месяцев, конечно.
- И вправду одаренный. Я начал говорить лишь годам к четырем.
- Зато теперь ты пишешь стихи. А мой сын непристойностями меня огорчил недавно. Школа – жуткое место, если так посмотреть. И чему их там только учат?

Задумчивый взгляд его собеседника устремляется вдаль, сквозь зеленые ветви деревьев, за крыши домов, в бесконечность…

- Да… А ты ему книги читай, составь перечень литературы.
- Перечень?
- Это очень важно. И сейчас еще не поздно. Можно успеть, но если упустишь момент, то распрощаешься с толковым преемником навсегда – он пополнит и без того раздутые ряды имбецилов…
- Я тебя понял.
- Да ты не обижайся.
- Я, кстати, не из обидчивых.

Внезапно один из прогуливающихся останавливается (такое ощущение, будто он заподозрил, что мы за ним крадемся и подслушиваем...)

- Посмотри вокруг.
- Да, здесь красиво.
- Посмотри, сколько вокруг людей, а где нормальные образованные личности с большой буквы Л? Мало их, а нужно больше.
- Мало нас.
- Ничтожно мало.

Загоревшись идеей познания, он начинает вырабатывать удивительных для его воображения масштабов план. Путники, тем временем, возобновляют свое шествие…

- Ты прав. В обязательном порядке я буду приучать его к искусству, книги читать, помогу справиться с комплексами и проблемами, научу правильно жить, заниматься собой…
- Для начала хватит.
- А с чего начать?
- Начни с простого…
- Например.
- Становление разумного человека нужно начинать с самого детства. Почитай ему развивающие стихи. Есть множество авторов детской поэзии.

Кстати, все повествование ведется единственно на английском языке, поскольку, как вы уже успели заметить, место действия – старая и, как правило, добрая Англия, где люди, в основном, говорят на британском английском языке (не стоит путать с американским английским). Осмысленная последовательность словесных знаков, приведенная здесь, является персональной адаптацией автора данного текста. Инженеру представленных диалогов пришлось затратить немалое количество умственных и не в последнюю очередь физических усилий для того, чтобы написать текст на традиционно русском языке, затем перевести на традиционно британский английский язык, а после – совершить неумелую попытку придать творению сознательный вид на все том же традиционно русском языке, чего он, судя по всему так и не смог добиться, поскольку последние сто восемь и последующие шесть слов можно смело и насильственно удалить.

Люди зачастую не любят возвращений. Многие из них не желают вновь обращаться к тому, что забыто или покинуто. Именно поэтому мы восстановимся во времени на несколько реплик назад, чтобы читателю не пришлось утруждать лишний раз свои пальцы и глаза:

- Начни с простого…
- Например.
- Становление разумного человека нужно начинать с самого детства. Почитай ему развивающие стихи. Есть множество авторов детской поэзии.

(Вот видите, это весьма удобно)…

Пытаясь не говорить тоном наставника, а скорее друга, все же произносит скорее тоном наставника, нежели друга.

- Агния Барто, Корней Чуковский, Самуил Маршак... Ты ведь не забыл «наших» писателей?
- Гм.

Ступив на знакомую почву, увлекается все больше…

- Следующий этап: Астрид Линдгрен. «Мио, мой Мио», «Расмус-бродяга», об Эмиле из Леннеберги. Туве Янссон, Кеннет Грем. «Ветер  в ивах» и остальные приключения дядюшки Рэта, Крота, Барсука и Тоуда, известного своими экстравагантными выходками. Уильям Хорвуд. Филип Пуллман. Киплинг. Это хорошие книги. Позже он сможет открыть для себя удивительный мир приключений Марка Твена, Джеймса Купера, Карла Мая, Майн Рида. Приучай его к спектаклям, театру. Обязательной частью программы являются мультфильмы. Дисней, Пиксар, Уорнер Бразерс. Классика! Да хотя бы вспомни, что ты сам смотрел в детстве!
- Ого…
- Не за что.
- Спасибо за добрый совет!
- Мы же друзья.
- Это верно. Но, знаешь…
- Говори, дружище.

Приблизительно осознав, какую работу предстоит провести по части самообразования и развития ребенка, незатейливо совершает попытку ретироваться.

- Знаешь, я, наверное, все же не мастер по части образования, литературы, театра. Вообще, искусства я практически не знаю, ведь сам из перечисленного читал только о Карлсоне. Этой самой Линдгрен. А смотрел преимущественно боевики да комедии.
- Ох… и все?
- Увы.
- Да. А знаешь, что…
- Говори, дружище.
- Знаешь, я мог бы тебе помочь в этом.

Путешествующие налегке останавливаются возле лавочки, которая показалась им на редкость привлекательней остальных, и на которую они с удовольствием поглядывают в надежде перевести дух и дать отдых своим находящимся в постоянном движении конечностям.

Говорит слегка опешив:

- Что и сказать…
- Просто подумай. Я бы хотел оказать содействие.
- Было бы здорово. Я хочу сказать, что это было бы замечательно. Я признателен тебе за предложение, но...
- Но …
- Но как ты сам? У тебя есть время на все это?
- Я выделю, так как действительно хочу тебе помочь.

Добавляет с грустью в голосе:

- Ты же знаешь, что я всегда мечтал иметь сына.

Следующий диалог составлен без всяческих комментариев, поскольку имеет на то серьезные основания.

- Да. Так и не получилось?
- Нет. Врачи сказали, что я недееспособен для такого рода вещей.
- Извини, мне жаль.
- Ничего. Мне тоже жаль, а что это изменит? Быть может, если родители не зачали бы меня в естественном для них состоянии, все бы и обошлось. Как знать.
- Ты что такое говоришь?
- Это безответственно. Они же мои родители. Как мать потом призналась, отец меня еще и уронил.
- Да ты что…
- Однажды она вернулась домой несколько позже обычного с работы. У начальницы был день рождения. Мама выпила всего один бокал шампанского, а отец, который в ту пору сидел дома вообще без работы, тоже, как оказалось, выпил… всего понемногу, что осталось в буфете.
- Он из пьющих по-черному?
- По-черному, по-белому - какая разница. Когда человек напивается, он перестает им быть.
- Тоже верно.
- Мама пришла, а он с порога ей кричит, чтобы она не смела даже заходить в его комнату, поскольку он «видеть ее лица не желает». У отца был на редкость удивительный дар, позволявший ему становиться кретином и нести полную чушь.
- Да… бывает.
- О причине пробуждения этих способностей мама сразу догадалась еще на пороге, не войдя в квартиру. Она сразу же, сбросив туфли, побежала к ребенку, то есть ко мне, а отец, тем временем, был «во всеоружии».
- То есть как это «во всеоружии»?
- Он появился в дверном проеме и, держа меня за ноги, будто курицу, подбросил навстречу матери, опешившей настолько, что она потеряла дар речи и даже не закричала, но не настолько, чтобы упасть в обморок.
- Ничтожный!
- Это, я думаю, меня и спасло. Она успела смягчить падение, бросившись навстречу летящему ребенку, схватив его. У меня остался даже небольшой шрам от ее ногтя, когда она вцепилась в меня, чтобы удержать.
- Да, вижу.
- Я ей так благодарен за все, что она сделала для меня. Отца после этого случая никто из нас больше не видел. Мама его выгнала. Он вроде подался куда-то на север, но мы не проверяли.
- Какой ужас. Ты меня просто ошеломил таким откровением. А может, не стоило мне все это рассказывать?
- Почему?
- Слишком интимная информация.
- Может и так, но мне, признаюсь, больше некому ее рассказать.

Спрашивает не без удивления в голосе:

- У тебя нет жены?
- Нет.
- А подружки?
- В настоящее время нет.
- Мы же друзья. Ты всегда можешь рассказать все мне.
- Думаешь, я – гей?
- Не думал так. А что, ты, правда, гей?
- Нет.
- Это правильно. Я их не очень жалую, если честно…
- Как это хорошо. Вот так доверять друг другу. Иной раз посмотришь вокруг, а никого и нет…
- Да уж.
- А как у тебя с работой?
- Туговато сейчас. Шеф сменился. Новые порядки, все выстраивает под себя, хочет, чтобы было так, как он привык работать. Своих людей стаскивает потихоньку. Отношения в коллективе стали хуже некуда. Вместо сплочения у нас полный кавардак.
- Я тебя понимаю. Было однажды у меня подобное, но я махнул рукой и дверью. Пожелал им удачи и был таков.
- Я тебе завидую.
- А я тебе.
- Не смеши меня.
- Ты сейчас кем работаешь?
- Преимущественно водителем.
- Это тоже важно. Кто-то должен осуществлять передвижение людей.
- Я не людей перевожу. Я работаю на частное лицо.
- На кого?
- Вообще-то я не имею права говорить о работе, но вкратце можно…
- Мы ведь друзья.
- А как же.
- Так кто он?
- Морис Йоханнсон** – мой шеф.
- Да ну?
- Именно.
- А кто это?
- Ты не знаешь?
- Что-то не припомню…
- Это же наш мэр.
- Точно. Такое знакомое имя, все крутилось на языке… Подожди, а ты же говорил про перестановки на работе?
- Да. На работе – свои порядки.
- Ты же только что сказал, что работаешь на Джонсона**… или как там его.
- Это не основное место работы. У него я подрабатываю.
- И как он к этому относится?
- Абсолютно спокойно. Он не знает.
- Ты уверен?
- Он выезжает из дому раз в месяц, поэтому у меня достаточно свободного времени, чтобы иметь постоянное место работы.
- Ясно.
- Нужны продукты – для него заказывает их секретарь через интернет, нужна деловая литература -
через интернет, нужна годовая подписка на эротический журнал – интернет, канцтовары – через интернет. А вот костюмы – это уже портной на дом.
- Как здорово быть мэром.
- Не скажи.
- А что такое?
- Когда мы совершаем поездки он все время жалуется на жизнь. Зарплата маленькая, жена надоедливая, дети – нахлебники. Его послушаешь – в госслужбу ни ногой…
- Сдается мне, что он лукавит.
- А ты сейчас чем занимаешься?
- Пишу сценарий один… Погоди, ты слышал?
- Что именно?
- Какой-то хруст вон там…

Показывает в нашу сторону, где мы, тем временем, притаились недалеко от скамьи, на которой расположились друзья, чтобы лучше слышать их разговор…

- Там никого нет.
- Значит, показалось.
- И какой сценарий ты пишешь?
- Так, пустяки…
- Расскажи. Мне интересно. Мы ведь друзья.
- Сценарий к короткой диалоговой пьесе.
- О чем?
- О встречах, о жизни, о детях, о работе – обо всем сразу.
- То, что произошло на самом деле?
- По большей части это будет вымысел. Я люблю импровизировать.
- Интересно.
- Посмотрим на реакцию читателей, тогда и скажем – интересно или нет…

Путники постепенно удаляются. Мы не можем расслышать больше слов из разговора. Видно только, что у одного из них в руке диктофон, который он, отойдя в сторону, отключил, предварительно оставив какой-то голосовой комментарий. Слышно очень плохо, но, все же, волею случая нам удается выхватить обрывок фразы, донесенный порывистым ветром. «Набросок…первый…»



Комментарии автора:
* Элегия – грусть, меланхолия; поэтический жанр в литературе XVIII - начала XIX в.; лирическое стихотворение, проникнутое грустью.
** Морис Йоханнсон / на самом деле - Борис Джонсон – британский политик и журналист, член Консервативной партии, мэр Лондона

-----
С уважением
Федик Сергей,

Окончательная редакция: 24.10.2011