Ровесник страны Советов

  В нашем неказистом двухэтажном доме, в котором мы жили сразу после войны, было всего восемь квартир. Но квартир коммунальных. В каждой – по две и даже три семьи. Так что народа набиралось порядочно. Среди мужчин - большинство фронтовиков. В том числе несколько инвалидов.

Впрочем, сразу после войны они встречались почти в каждом дворе. Но на всю жизнь запомнился мне только один. Звали его дядя Миша. Фамилии уже не помню. У него отсутствовала правая рука почти до самого плеча. И была повреждена одна нога.

Дядя Миша со своей женой Ниной, очень красивой женщиной лет на десять моложе его, жил в соседнем подъезде. Детей у них не было. Нина где-то работала. Дядя Миша получал пенсию, и целыми днями столярничал в своём сарайчике.

Я часто наблюдал за его работой. Сосед, что называется, одной левой, ловко изготавливал приличного вида этажерки, тумбочки, полки и прочую нехитрую мебель. Брал он недорого. А потому его изделия пользовались неплохим спросом. 

Дядя Миша очень любил шахматы. Он первым обучил меня азам этой игры. Поначалу, естественно, серьёзного сопротивления оказать я не мог. Однако быстро освоил небольшой арсенал комбинаций противника. Через какое-то время сосед признал во мне достойного партнёра.

 Я часто приходил в его сарай, оборудованный под столярную мастерскую. Там всегда приятно пахло стружкой и клеем. Было как-то по особенному тепло и уютно.
 
Дяде Мише было лет тридцать пять, но со мной он держался на равных. Такое его поведение очень мне импонировало. Он никогда не докучал нравоучениями. Не разговаривал в тоне, каким говорили большинство взрослых. Короче, не воспитывал. Я бы даже сказал наоборот. Порой во время игры мы беседовали на далеко не детские, более того, запретные в то время темы.

По-существу это был ещё совсем молодой человек. Тем не менее в свои тридцать пять Михаил успел хлебнуть столько горя, что его наверняка хватило бы и на человека вдвое старше. Он был практически ровесником советской власти.

Выражаясь газетным штампом того времени, можно  сказать, что биография дяди Миши полностью совпадала с биографией страны Советов. Впрочем, была одна существенная разница.

Кое-какая правда из истории советской власти большинству граждан СССР стала известна только с началом горбачёвской перестройки. Дядя Миша же из своей жизни никогда никакого секрета не делал.

И я многое от него узнал. Он пережил страшный голод на Украине. Посидел в тюрьме. Воевал в штрафном батальоне, после чего и стал инвалидом первой группы. Ему было что рассказать. И он честно рассказывал, а я слушал. Почти всё из неофициальной истории страны Советов впервые я узнал именно от дяди Миши.

По малости лет, естественно, я не мог по-настоящему осмыслить такую информацию. Часто воспринимал её если не как враньё, то, по меньшей мере, как легенды далёкого прошлого. И только много позднее смог убедиться в реальности рассказов моего взрослого товарища, кем, несомненно, являлся для меня тогда дядя Миша.
 
Кое-что из этих рассказов память моя сохранила до сих пор. Само собой, теперь это уже факты общеизвестные, которыми никого уже не испугаешь и не удивишь. И всё-таки я хочу их изложить здесь. Ведь получена эта информация от живого свидетеля тех страшных событий.

Миша родился в селе на Житомирщине. Вся его семья полностью погибла во  время страшного голода, как теперь известно, сознательно организованного большевистским руководством страны.

Ему чудом удалось спастись. Было Мише тогда лет пятнадцать-шестнадцать. Во время скитаний по Украине паренёк по его рассказам насмотрелся ужасных картин. Он часто повторял, что уже до смерти их не забудет. Наверное, так и случилось.

Забыть подобный ужас любой человек, вероятно, не может до конца своих дней. Даже то, что я от него услышал, врезалось в мою память на всю жизнь. Это и полностью вымершие сёла, и обглоданные волками и одичавшими собаками трупы людей вдоль дорог. Говорил Михаил о людоедстве и прочих жутких вещах, о которых даже теперь, спустя полвека, писать не хочется.

Если откровенно, то слушая тогда всю эту жуть, мне казалось, что мой партнёр по шахматам сильно присочиняет. Просто пересказывает какие-то книжные истории времён татарского ига. Однако, как не трагично, почти всё это оказалось правдой. В настоящее время есть тому масса документальных подтверждений.

Сказать по-правде, меня в те годы больше интересовали эпизоды из тюремной и фронтовой биографии дяди Миши. Но как раз об этом он рассказывал крайне неохотно. Возможно, считал тот период свой жизни ошибкой молодости. Может быть были другие причины. Точно не знаю.

Тем не менее кое-что я узнал и запомнил. Посадили Михаила по уголовной статье. За пьяную драку. Война застала его в тюрьме. Из неё «добровольцем» ушёл на фронт. Само собой, в штрафную роту.

 Как-то дядя Миша сказал, что стал «добровольцем» под сильным нажимом тюремного начальства. Он честно признавался, что считает тот давний поступок роковой ошибкой.

Сидеть ему оставалось совсем недолго. После отсидки в штрафники бы не попал. Возможно, не стал бы и калекой. Конечно, проливать кровь за власть, сгубившую всю его семью, у соседа никакого резона не было. Это я понимал даже тогда в детском возрасте. Тем более хорошо понимаю сейчас.

Летом 1943 года зэк Миша угодил в самое пекло сражений на курской дуге. В составе штрафной роты он провоевал на фронте недели две, не больше. В масштабе Второй мировой войны срок, конечно, ничтожный.

Однако надо учесть, что штрафники находились на самых опасных участках фронтов. В непосредственном соприкосновении с немцами. Их никто не считал и никто не жалел. Губили почём зря. Вплоть до использования в качестве живого трала при разминировании полей.

Более того, они могли двигаться только вперёд. Сзади их подпирали так называемые «заградители» с пулемётами. Хотя позади была и не Москва, но отступать штрафникам было намного опасней, чем панфиловцам в 1941 году.

В одном из боёв осколком мины дяде Мише напрочь оторвало правую руку и сильно повредило левую ногу. На этом война для него закончилась. За этот бой Михаил был реабилитирован.

Так сказать, кровью искупил остаток своей уголовной вины. Его наградили орденом «Отечественной войны», который сосед-приятель всегда носил на лацкане своего старенького замусоленного пиджака.

 Закончу свой рассказ я замечательным РЕКВИЕМ Наума Сагаловского,   
 нашего коллеги со Стихири :
               
               
                РЕКВИЕМ
               К сведенью всех джентльменов и дам:
               вечная память ушедшим годам!

Вечная память голодному детству,
свисту шрапнели, разрыву снаряда,
шопоту, крику, ночному злодейству,
залпу салюта и маршу парада,
красному галстуку, двойкам, пятёркам,
счёту разгромному в матче футбольном,
старым штанам, на коленях протёртым,
девочке в белом переднике школьном.
            
  Милое детство, Кассиль и Гайдар!..
  Вечная память ушедшим годам.

Вечная память сонатам и фугам,
нежности Музы, проделкам Пегаса,
вечная память друзьям и подругам,
всем, не дожившим до этого часа,
отчему дому, дубам и рябинам,
полю, что пахнет полынью и мятой,
вечная память котлам и турбинам
вместе с дипломом и первой зарплатой!
             
 Мало ли била нас жизнь по мордам?..
 Вечная память ушедшим годам.

Детскому плачу, газетной химере,
власти народной, что всем ненавистна,
крымскому солнцу, одесской холере –
вечная память и ныне, и присно!
Вечная память бетонным квартирам,
песням в лесу, шестиструнным гитарам,
визам, кораллам, таможням, ОВИРам,
венскому вальсу и римским базарам!
             
 Свет мой зелёный, дорогу – жидам!
 Вечная память ушедшим годам.

Устью Десны, закарпатской долине,
Рижскому взморью, Петровской аллее,
телу вождя, что живёт и поныне –
вечная память ему в мавзолее,
вечная память парткому, месткому,
очередям в магазине ”Объедки”,
встречному плану, гудку заводскому,
третьему году восьмой пятилетки –
    Я вам за них и копейки не дам!..
    Вечная память ушедшим годам.

Годы мои, как часы, отстучали,
я их тасую, как карты в колоде –
будни и праздники, сны и печали,
звуки ещё не забытых мелодий
Фрадкина, Френкеля, Фельцмана, Каца,
я никогда их забыть не сумею…
Боже, куда мне прикажешь податься
с вечною памятью этой моею?..
  Сяду за стол, и налью, и поддам…
  Вечная память ушедшим годам.
 
 
 
 
 
 


 
 


Рецензии
Иногда диву даешься, как люди бывают неблагодарны! Не благодарны советской власти, спасшей Европу от коричневой чумы. Если бы не советский солдат ("несоветские" перебежали к предателю Власову), воспитанный в духе братства народов, не щадивший жизни в борьбе с фашизмом ( союзнички не торопились открывать второй фронт), сколько бы еще миллионов человек погибли в концентрационных лагерях. А Вы пишите "не было резона проливать кровь за власть (надо понимать - советскую)... У меня родители родились в тридцатых годах, дедушки и бабушки - ровесники страны Советов. Я много разговаривал с ними о политике. Они много повидали: и голод и холод. Но никогда не услышал от них плохого о советской власти. Они были простыми людьми.

Виктор Мазоха   17.07.2013 21:24     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.