Разрушая единство, разрушаешь вечное

       Разрушая единство, разрушаешь вечное. Яркое, голубое, небо перед глазами. Облака и ни облака вовсе, а клубы разогретого пара. И откуда  настоящее?…Из прошлого?… Из будущего?…  Лежишь на зелёной траве. В душе тесно от чувств.  Взмываешь в небо и ускользаешь от тяжести времени.

       Что там , кто там за вёснами, за далями, за паутиной событий?…Оживающие тени былого, тайные образования, или в памяти потерянные миры?…
Ни в начале ли третьего тысячелетия июль в разгаре?…Ни на исходе ли девятнадцатое столетие?… Разобрать ли где и когда начинается история? История сон, и явно лишь движение белых громадин на голубом...

    ...Сознание сползает. Мешаются краски, звуки…Воронкой кружат…В бездне вновь собираются облаками, сюжетом, мелодиями. Выбрать бы нужные цвет и тон. Пережитого фрагменты как тайны оставленные на верху. Не забыть бы всё что было…
       …И повелел царь присматривать за домом возле царских ворот. Поселилась в том доме с детьми Александра, и родился у неё в свой черёд от царя сын. Нарекли незаконно рожденного Евгением. С той поры воля да любовь образованной Александры, да присмотр государев  стали для Евгения образцовой школой воспитания.

…Случится царю тайком  или того реже по надобности царской оказаться в Петергофе - в душе его огонь загорается, словно в первый раз на красоту Александры глаз положил. И сердце готово выпрыгнуть из могучей груди, и ноги так и несут и несут к очагу запретному. А в доме от тайны великой и опасной дети по углам разбегаются, что бы на глаза царские невзначай не попасть, а в доме по случаю такому важному красная скатерть на стол накрывается и сервируется стол по всем правилам высокого этикета. Сольются два сердца любящих и набожных в неизбывном грехе и день и ночь короткими кажутся.
 
Уйдёт же царь - сердце женское птицей битой в лёт обрывается. Пропадает румянец чувственный со щёк словно с цветка пыльца на холодном ветру. Выйдет к детям царственная, статная и о царском визите не слова. Будет ночь в молитвах темна да от слёз потускневшим крест.
    ...Вы отвечали мне,упрекали меня в излишней абстрактности, говорили что
в настоящем мир напоминает пеструю клоунаду, с множеством масок  и вымышленных ролей, что конкретное за балюстрадой, за кулисами, конкретное на дьявольской кухне. И что там, где варят, жарят и томят не многолюдно.

       Здесь же всё те же дантовы круги за тысячелетиями.
    ...В сокрытом от любопытствующих, исчадии ада, среди рецептов и секретов, сплетаются сюжеты разноцветных историй. От массы ингредиентов  смердит и темнеет в глазах.

       Кто враг, кто  друг?
       Двоится в догадках разум, плавиться,  становится объектом насилия. И ни  ему ли от природы, от Бога  дарована возможность быть свободным, настраиваясь и  изменяясь?! В такой игре в выйграше оказывается редкий. В сознательной и в бессознательной паутине принципов, инстинктов, верований и предрассудков,  возможностей и интересов только единицам удается увидеть свет в конце туннеля.

       Зверя можно уничтожить, пленить, но его не заставишь, без явного, физического воздействия,  кормиться отходами себе подобных.   
          
       Представьте себе стаю волков, - продолжали Вы - где вожаку известно безопасное место (поляна)  с приготовленными   для кормления стаи зайцами. Через год, другой, при внезапном стечении неблагоприятных обстоятельств, что от волчьей стаи останется?

       Здесь ни комедия, здесь другая игра, здесь трагедия для разума, когда он научается безошибочно находить свою поляну с зайцами, осуществляя выбор в космическом многообразии случайностей - уменьшая энтропию? Здесь - в ограниченном пространстве иссякаемых ресурсов и в безграничной алчности потребления он словно в петле лишается бессознательной, звериной опоры (памяти) и превращается в сытое, но уже не разумное чудовище.


       Вы были лаконичны и конкретны в ответах, взвешивая каждое мое слово, и с вами трудно было не согласится. Но это только видимая часть айсберга и главный вопрос остается – Возможно ли предотвратить прямое(лобовое) столкновение?!...




       Сказочник, как и вечный мореплаватель, выбросивший с пользой для дела за борт все географические карты и календари.

      … Приглянулись царю северные земли. Видеть стали чаще его в своём царстве, не в своём государстве. Мысли царские на воле повеселей. Надумал царь однажды к морю прогуляться, с народом пообщаться. Вот уж и у самого берега по сторонам поглядывает.  Спешит навстречу женщина молодая. Увидел, обомлел, глазам своим не верит. Всё в ней ладно да складно, ни убавить, ни прибавить, ни в сказке сказать, ни пером описать.

       В светлой тайне глаза её темны как приморская ночь, а  в обрамлении круто очерченных дуг бровей, слегка  прикрытые сверху и снизу тонким бархатом ресниц, глядят  с особенной, внутренней сосредоточенностью, с которой глядит на посещаемых храм пресвятая богородица. Встретить такие глаза невзначай, словно спросонок на дне морском оказаться. Нос прямой, волос как смоль чёрный. Кожа лица белая с еле заметным румянцем на щеках. В таком лице ни то что бы потерять себя не грех, а одно удовольствие.

       А если и от лица взгляд оторвать - другая причуда. Грудь высокая, талия тонкая, осиная, линия бёдер изящная и на редкость крутая, и осанка царственная, и движения грациозные.   Ай да порода - думает невольно Александр, - ай да красавица, ай да царица!

      …Пока же   думал так, её и след простыл. Заволновался император, забеспокоился, заболел не на шутку. Словно кот в игре пойманную мышь потерял...

      …Мама, мамочка, куда облака убегают? – За горизонт Женечка.  – Туда где небо с землёй целуется? Где же они останавливаются,  отдыхают?– Они не останавливаются, мой ангел. Они богом данная вечность. Одни дождём изливаются, исчезают, другие рождаются вновь.