Слепота

  Этот рассказ называется «Слепота», хотя он должен, видимо, называться «Яблоко», потому что речь в нем пойдет о яблоке.

                ...обращайся с ним легко и непринужденно,
                как будто это твое сердце,
                так словно и нет его в тебе, и в то же время оно бьется внутри тела
                все глубже, проскальзывая в самые дальные твои уголки...

   - Мои глаза вредят мне, как коту они мешают смотреть на мышь – так сказал адмирал Александр Колчак 7 марта 1916 года во время охоты в поместье барона Э.В.Толля ровно за секунду до того момента, как его лошадь свалилась замертво.
   Лошадь эта запнулась на ровном месте и рухнула на бок так, что адмирал упал на землю и поранил голову о камень. Из открывшейся в голове раны вытекла только одна капля крови в виде золотого яблока и моментально впиталась в китель. Это было весьма странно, но рана была не серьезная, поэтому ни сам Колчак, ни его друзья большого значения ей не придали, а вскоре и само происшествие это было забыто.
   - Зачем нужны нам глаза, если мы не можем увидеть ни будущего, ни прошлого, совсем ничего - ведь даже настоящее скрывается от нас под пыльной пеленой седины? Глаза людям не нужны, им нужна сильная рука поводыря – так 25 апреля 1917 года ровно за тысячу дней до своей смерти адмирал Колчак начал свое выступление на собрании офицеров с докладом «Положение нашей вооружённой силы и взаимоотношения с союзниками». Сразу после доклада к Колчаку подбежал доверенный и что-то прошептал ему на ухо. Все в зале заметили, как уши адмирала приняли необычную почти собачью стойку, а сам он изменился в лице, побелел волосами, и через четверть часа, ни с кем не попрощавшись, покинул собрание.
   Говорят, что два глаза лиха не ищут там, где третий глаз заснул. Я не был уверен тогда и не уверен сейчас, что между двумя этими событиями может быть какая-то связь. Я служил вместе с Колчаком, начиная с октября 1919 года, когда наш корпус сопровождал российский золотой запас из Омска. Под нашей охраной золото было погружено в сорок вагонов, и опечатано. Я где-то слышал позже, что именно в этом поезде генерала схватила его неизвестная хворь.
   Солдаты шептались, что по ночам видели на крыше вагона страшного человека в красной куртке, который кричал что-то снежному ветру, бившего ему прямо в лицо. А потом этот человек срывал как яблоки звезды с неба и складывал их в холщевые мешки, которые выкидывал по ходу движения чуть влево. Лицом человек был худощав, волосы его были седы, а глаза закрывали белые брови, так что снег не попадал под веки совершенно, и вроде как глаз у него не было вовсе. А некоторые еще говорили, что у Колчака под кителем появилось второе сердце, которое он якобы купил у сибирских ветров в обмен за саму возможность видеть.
   За несколько месяцев слепоты Колчака не заметил никто из обслуживающих его людей, а также офицеров и родственников, потому достоверным факт его тяжелой болезни принять нельзя. Так или иначе, но 6 февраля 1920 года Колчак был застрелен большевиками на берегу Ушаковки неподалеку от Знаменского женского монастыря. 
   Со смертью Колчака связана большая путаница, но по самой распространённой версии перед казнью адмирал, сидя на льду, пел романс «Гори, гори, моя звезда…». При этом глаза его были закрыты белыми бровями, а на кителе в самом центре груди и чуть слева проявилось пятно крови в виде золотого яблока.

                ***


92 года спустя…

- Каждый раз, рисуя дверь, я рисовала ее совершенно другой. Ведь менялось освещение, менялось настроение. Я видела дверь, но это могла быть, скажем, стрекоза, или меркнущая звезда, или, допустим, яблоко.
- Почему ты вообще об этом заговорила, ведь если мы не можем увидеть ни будущего, ни прошлого, и совсем ничего, то о каких дверях может идти речь? – спросил я Девушку, сидящую напротив в позе кролика.
- Теряя жизнь, мы теряем ее кусками. Если хочешь, мы закрываем для себя двери одна за другой. Мы теряем работу, теряем красоту, теряем страсть, теряем любовь, но самое последнее, что мы теряем – это зрение. И последнее, что мы видим, это сильная рука поводыря, тянущая нас в кромешную темноту. И мне кажется, это неспроста. – ответила Она, чуть вильнув влево.