Садовский

     Читаю лекцию – и чего-то не хватает. Через неделю читаю – что-то не то. Не то!!! И всё тут.
     Сажусь на кафедре, думаю... О-па! Выбегаю: «Стас где?». (Храпа его на последней парте мне и не хватало). «Стас где?», - пуще прежнего ору. – «На больничном он, челюсть сломали».
   - Какую челюсть!? (Как бы и ору, а по большому счёту проверяю знания анатомии).
...- Нижнюю, Александр Михайлович.
   - От, суки! Кто посмел?
   - Не знаем.
     Сажусь на второй троллейбус и еду в общежитие.
   - Стас, как ты это позволил-то по отношению к себе?
   - Александр Михайлович, девочку обижали, я вступился, а их было… много.
   - И ты на них полез?
   - Я на них полез, без сожаления кивнул головой Стас.
   - А, типа Дон Кихот: «Я один сотни стою»?
   - Что сразу-то «Дон Кихот»?
   - А с каких это пор Дон Кихотом стыдно быть стало?
   - Ну вроде того, - соглашается.
     А когда уже на пятом курсе во время последней педагогической практики преподаватель-методист диктовала ему свою волю - он опять полез: отстаивать свою. Отчислили Стаса: а не лезь.
     Через год, отработав в школе, восстановился, и косяков-то: ой-ё-ёй. И лёгкая атлетика в том числе. А я – лёгкую атлетику преподаю: да-да, есть такая дисциплина. На некоторых факультетах некоторых вузов.
      Нужно:
     Со скоростью 8 метров в секунду пробежать 100 метров, 1000 метров за 3 минуты и пять секунд, 3000 метров – умножьте на три, а ещё: прыгнуть в высоту (135 см «перешагиванием, 140 см – «перекидным», 150 см– «флопом») и в длину всего-ничего - пять метров. Это вам не слова в предложения сбивать, грамматики, блин. Да? Нет? – не знаете…
     А у меня приключилась такая ситуация. Как-то я обзавёлся другом – Биллом. А он  требует ухода за собой: смазать там всякие шарики-подшипники, рулики-колёсики. Отдал я его перед новым сезоном на прочистку и по прошествии некоторого времени мне звонят из велосервиса, предлагая освободить место для новых поступлений. Я был на работе, в соответствующем ей одеянии. Ехать домой на переодевание стало мне лень и вот еду я по главному нашему проспекту – Комсомольскому: костюмчик, рубашечка, галстучек, весь из себя – О!
     И вот они, голубчики, студентики, сидят: пиво выпивают на лавочке. И я такой: в прикиде на велосипеде. (Восторженно-немая сцена, или как там у Гоголя?).
     Спешиваюсь.
     А пива тоже хочется. Ну, разобрались, сидим, гутарим-разговариваем. И уже – собутыльники.
   - Александр Михайлович, а поставьте мне зачёт по лёгкой атлетике! – предлагает Стас.
   - Поставлю, - говорю, - но уважать после этого тебя не буду. Давай зачётку.
Подумал Стас и отправился на следующий день на стадион, а май у нас тогда был – что февраль: снежный, вьюжный, холодный. Как он, бедняжка, корячился…
     После окончания через год является он из своего Кунгура ко мне в гости:
   - Александр Михайлович, задолбали меня уже всякие чинуши: всё что-то учат, указывают: это можно, то нельзя, делай это, а не то…
   - И чего нельзя?
   - Башкой крутить нельзя!
   - В прямом смысле?
   - Ну да: нельзя круговые движения головой в разминке применять.
   - А почему?
   - Задница отвалится!
   - Я серьёзно.
   - Да я ей тоже это вопрос задал…
   - Кому – «ей»?
   - Завучу.
   - А у завуча что – физкультурное образование?
   - Математическое.
   - Ну, приди к ней на урок и скажи, что нельзя теорему Пифагора доказывать.
   - Почему?
   - Задница отвалится.
   - Да Александр Михайлович, серьёзно.
   - А она объяснила, почему нельзя башкой крутить?
   - Нет.
   - Ну и ты не объясняй, не положено и всё!
   - Но я в математике мало что понимаю, и не завуч я вообще-то…
   - А она в физкультуре – понимает?
   - В физкультуре все, блин, всё понимают… А давайте защитим кандидатскую диссертацию и пошлём всех куда подальше.
   - А давай, и о чём писать будем?
   - Да хоть о чём, лишь бы степень была.
   - Стас, не хочется проблему из пальца высасывать, скучно ведь решать её будет. Ты вот работаешь в школе и спортивной школе. И?
   - Проблема у меня в спортивной. Нужна наполняемость групп: минимум пятнадцать человек, чтобы зарплату платили, а у меня каждый год 2-3 человека уходят.
   - Тренируешь хреново?
   - А Вы что – сразу в лёгкую атлетику попали? – закипятился Стас.
   - Нет. Я и в гимнастике побывал, и в лыжах, и в футболе и…
   - Достаточно. Что - в футболе плохой тренер был?
   - Прекрасный.
   - Ну вот и я прекрасный.
   - Убедил! Ну, набери младших, пусть вместе тренируются.
   - Да ведь одного возраста должны быть.
   - Кому должны?
   - Завучу.
   - А тебе?
   - Хм… Одни уже что-то из себя представляют, другие полные нули, как их тренировать-то?
   - А вот это уже наша задача: как организовать процесс, чтобы всем было хорошо: старшим, младшим, тебе и завучу твоему. Знаешь, в Ленинграде тренер такой был – Алексеев, Виктор Ильич. У него олимпийских чемпионов только человек пять было, а чемпионов мира, рекордсменов мира, Европы – пруд пруди. А у меня шеф научный у него тренировался. Так вот, Евгений Павлович рассказывал, что у него все вместе тренировались: и третьеразрядники, и олимпийские чемпионы, в одно время, в одном месте. Не делил он их по степени продвинутости. И в психологическом плане тут понятно. Олимпийский чемпион – он кто был для нас в тринадцать-пятнадцать лет?
   - Бо-о-о-г. На горе Олимпийской.
   - То-то и оно. И это обожествление в мозгах ведь наших сидит, а бог… это очень высоко, и до него ни в какую не добраться. А когда с ним общаешься, то оказывается, что - обыкновенный человек: так же сморкается, чавкает и пукает. Такой же, как я, значит, я тоже смогу стать таким же, как он. Да и чисто в педагогическом плане, я думаю, тоже влияние было, но какое влияние, насколько оно было успешным – про это от Алексеева до нас ничего не дошло, да, может, и не отслеживал он это. А вот мы с тобой отследим!
   - А завучу-то какая в этом выгода?
   - Ему же нужны квалифицированные кадры. Для отчёта! – отчёт у них всему голова! Пропишем проспект эксперимента, всё обоснуем и в рамках эксперимента разрешат тебе, голубчику, вести интегрированную группу.
   - А попроще?
   - Разновозрастную, разноподготовленную. Но это, Стас, полбеды: надо ведь сдавать кандидатский минимум. А это иностранный язык, философия и специальность; будешь сдавать?
   - Да что там сдавать!
   - Ага: один сотню философов стоишь? Да и на занятия тебе из Кунгура мотаться два раза в неделю придётся.
   - Сд-а-ам.
     Сделали соискательство, но что-то не замечен был Стас на занятиях по английскому языку.
   - Ты чего на занятия-то не ходишь? - спрашиваю его при очередной встрече.
   - Ну что туда ходить? Приду накануне, договорюсь с преподавательницами, деньги заплачу, если что.
   - А если облом?
   - Никаких обломов!
   - Пиши расписку. Сунул я ему бумажку, преподнёс ручку, диктую: «В случае моего провала на экзамене по английскому языку я, Садовский Станислав Юрьевич, навеки буду отлучён от дома Александра Михайловича (общения и посещения). Дата. Подпись.
   - Жёстко, Александр Михайлович…
   - А как ещё с вами, прощелыгами, работать?! Под магнитик на холодильник засунь, да? Пусть повисит до счастливых дней.
     Но и после этого Стас на занятиях замечен не был. Появился он только перед самыми экзаменами в несвойственном для него состоянии. Таким я видел его в первый и последний раз.
   - Всё пропало, Александр Михайлович! Не поддались тётки на мои уговоры, и денег не берут!
   - Ох, как приятно слышать: есть ещё честные люди в высшем образовании! - и тычу ему в бумажку на холодильнике.
   - А-а-а-а!!! Не-е-е-ет!!!
      - Хватит орать! - «иди и впредь не греши».
   - Что? Прощаете что ли?
   - Я тебе не Иисус Христос. Иди и как хочешь, а сдавай экзамен, и тычу перстом в бумажку на холодильнике. Договаривались?
   - Договаривались.
   - Иди и сдавай!
    И вот после экзамена звонит и орёт: «Я сдал, Александр Михайлович! На четвёрку! Кучу двоек поставили, а у меня – "четвёрка"!».
   - Рассказывай, - предлагаю ему по прибытии для отчёта.
   - Смотрите, и суёт мне автобусный билет, на котором три последние цифры точь-в-точь повторяли три первые. Это же – суперсчастливый билет! Вы верите, что будущее влияет на наше настоящее?
   - Стас, вот в изворотливость твою я верю, а насчёт всякой мистики с эзотерикой я сомневаюсь.
   - Никакой эзотерики – психологи доказали: недавно где-то читал.
   - Рассказывай давай, как ты за две недели английский выучил.
   - Да не выучил, а просто вспомнил, что учили; так сказать - освежил в памяти.
   - Если принять во внимание твоё усердие при изучении лёгкой атлетики… или ты только мою дисциплину так изучал? А?
   - Кто старое помянет, тому глаз вон! Я нашёл девочку, «иностранку», вот она по основам меня и проконсультировала.
   - А книжки перевод? (Для сдачи кандидатского минимума необходимо перевести книжку по специальности в объёме минимум 100 страниц).
   - Перед экзаменом нам сказали их привезти и сдать преподавателю, чтобы они выбрали фрагмент, который надо будет переводить и вести по нему диалог. Так вот, И.И. посмотрела, полистала и сделала в ней закладку, а я усёк, на какой странице она её сделала. Дальше – дело техники. Я же предварительно сделал ксерокопию этой книжки. Моя «иностранка» переводит с этой страницы текст. Я его выучиваю, составляем предположительные вопросы и, естественно ответы на них: И.И. – в восторге. А у меня - «четвёрка».
   - И ты всё это просчитал? И после этого ты мне про мистику впариваешь? получается-то, что прошлое определяет будущее?
   - Всё! (Прения закончились). Бумажку (подходит к холодильнику). Тихонечко. Достаём. И - в мусорное ведро! Гитару мне! Александр Михайлович, Вашу любимую:
   «А не спеши ты нас хоронить», - во всю ширь своего горла выдохнул Стас.
   «А у нас ещё здесь дела»! – подхватил я.
   «У нас дома детей мал мала,
   Да и просто хотелось пожить».
     Стас – образец проживания жизни. Всё его радует. Ничто не может омрачить его существования. При нём хочется махать руками, орать и топать ногами. Беспричинно, просто так, потому что просыпается энергия, как в разбуженном вулкане. Она вырывается наружу, только не уничтожая, а возрождая: всё начинает взбрыкиваться и трепыхать. Если он начинает петь, аккомпанируя себе на гитаре – стреляйтесь, потому что его не остановить ни пулей, ни язвительным словом, у него от них прочная защита – радость, ничем не обоснованная, примитивная, естественная: такая, какая есть у каждого, но недоступная из-за страха, который творим мы сами: перед чужой оценкой, косым взглядом, «происками» врагов.
   - Я благодарен Наталье Александровне, что она выперла меня с пятого курса, каждое застолье я вспоминаю о ней тостом за здравие её и желаю долгие лета. Благодарю её за то, что оказался на этом курсе, это мой курс! Это мой курс!!! Я не представляю себе, если бы в моей жизни не оказалось Гриши, Виталика… (идёт перечисление всего курса). За Наталью Александровну - стоя!
     И мы встаём и пьём за этого наполеона-в-юбке, требующую беспрекословного себе повиновения, и сволочь уже кажется не сволочью, а своим парнем, который раздвигает границы нашего пребывания на земле, обогащает нас чувствами, мыслями, помогающими формировать мировоззрение, в основе которого – принятие мира таким, какой он есть. А он ярок, таинственен, непредсказуем, и потому интересен, и не фиг! малевать его чёрной краской. И нечего покушаться на него, наговаривая, приписывая ему то, что у него сроду не было, нет и никогда не будет. Нытики – вот настоящие подонки в этом мире, потому что оскверняют его непорочность…
     Как-то я привёл его к моему хорошему другу (люблю похвастаться хорошими людьми), с которым мы давно не виделись. А перед этим упредил: «Стас, нам с Сашкой поговорить немного надо, как только мы с ним начнём разговаривать, ты молчи, ладно?» - «Ну, Михалыч, конечно ладно, понимаю».
     Пришлось мне ещё раз инкогнито приехать в Кунгур, чтобы поговорить с другом Сашкой.

     Идея разновозрастной группы увлекла Стаса и через полгода были получены первые результаты. Они превзошли все наши ожидания.
   - Стас, ты тут ничего не напортачил?
   - В смысле?
   - Ну, не напридумал, чего не было? - у учёных такое бывает.
   - Что получил – то тебе и отдал. Да мы и не учёные.
   - Мы, Стас, с тобой учёные практики. Учёные! но практики.
     Полученное мы оформили в виде научного отчёта – статьи то бишь и отослали на конференцию в г. Чайковский, где и встретились. Мы немного не вписались в тематику конференции и нам предложили выпендриться в виде стендового доклада. (Это когда выступление вывешивают на стенде, а выступать не надо). А мы не возражали. Подспудно оба чувствовали, что нам нужно что-то другое.
     Это «другое» обозначилось в тот же момент, как мы получили сборник статей, присланных на конференцию. Стас тут же нашёл нашу статью: «Надо обмыть, иначе дальше писаться не будет». Против такого не попрёшь, и я тут же согласился.
Мы вышли за корпус института физкультуры: сосновый лес на берегу Камы, пенёчек, на нём водочка с огурчиками. А? То-то.
   - Михалыч, смотри: «Садовский» напечатано, а название: «Эффективность обучения и совершенствования двигательных действий юных волейболистов в интегрированных группах». Интегрированных, не хухры-мухры. За?
   - Да!
     И водочки убавилось, а пейзаж зато стал ещё более привлекателен. «Там ещё одна фамилия есть», - говорю.
   - Да она так, вторая… Слушай, а что ты её второй-то сделал: идея твоя, писал ты. ?
   - Делал-то ты.
   - Делал-то я, но я никогда бы так не написал.
   - А если бы ты не сделал, то и писать мне было бы не о чем. Да? Значит, мы с тобой равноправные авторы – соавторы. Тут тогда включается принцип «по алфавиту». Так уж оказалось, что буква «с» стоит перед буквой «т», и потому – ты первый, я - второй. Честно?
   - Честно. А значит – правильно.
Если вам посчастливиться побывать в Кунгуре, а там вас встретит тишь и благодать, значит, Стас куда-то выехал.


P.S.
http://www.stihi.ru/2009/07/04/3858