Ира, будьте счастливы!

Рассказ «Мадам де Жюр» вызвал много читательских вопросов.
Многих интересовало, встречался ли когда-нибудь ещё писатель Анатолий Трегубский
со знаменитой некогда куртизанкой Нинон, которую он невольно сделал героиней своего романа

Недавно я узнал любопытные подробности из жизни двух этих людей.
Так как никто не просил меня заботиться о сохранении тайны, я посчитал, что у меня развязаны руки.
Правда, были и некотоые колебания.
Не без основания я подумал, что многие усомнятся в правдивости этой истории,
уж очень непривычными могут показаться последующие события.
Но даю слово, что ничего не присочинил, даже кое-где смягчил краски,
дабы читатели не впали в шоковое состояние.
Впрочем, судите сами.

Вот что произошло.
Прочитав текст старинной визитной карточки, Толик пришёл в страшное возбуждение.
Не одеваясь и даже забыв запереть входную дверь, он выскочил на улицу.
Далеко впереди он увидел быстро удаляющуюся женскую фигуру и отчётливо услышал стук каблучков об асфальт.

Ни минуты не колеблясь, Толик бросился вдогонку.
Мадам де Жюр, если это была она, оглянулась, узнала преследователя и тут же завернула за угол.
Толик добежал до перекрёстка – улица была пустынна.
Насмешливо гудел ветер.
- Никаких следов! – прошептал Толик. – Искать бесполезно. Какой же я идиот!
 
Сюжет сам шёл мне в руки. Оригинальный, неповторимый сюжет!
- Опустив голову, Толик поплёлся домой.
Путь лежал мимо бара, до которого молодой писатель не дошёл всего пару часов назад.
Из окон бара летела в вечернее пространство щемящая музыка – звучал блюз.
Пела знаменитая Элла Фицджеральд.

Толик распахнул входную дверь и прошагал к стойке.
- Как всегда? – спросил бармен Сеня.
Толик кивнул, принял из рук бармена коктейль и тут же выпил.
Сеня удивился:
- Что с тобой?
- Повтори, – вместо ответа произнёс Толик.

Он одним махом осушил второй бокал и опустился на высокий табурет.
Элла Фицджеральд продолжала раздирать сердце.
Сеня подошёл и положил ему руку на плечо. Этот жест неожиданно расслабляюще подействовал на Толика.
Он весь обмяк, и на его глаза навернулись предательские слезы.

Припомнились все события этого странного вечера, начиная с ухода Иры.
Накатила жестокая обида.
- Жена ушла, – прошептал он.
- Ирка? – не поверил Сеня.
- Ушла к Игорю. Теперь я холостой и независимый. Налей ещё.
- Нет, – сказал Сеня, – тебе уже хватит. Проводить тебя до дому?
- Сам дойду.
Толик слез с табурета и, пошатываясь, направился к выходу.
- Толик, если что – звони, – крикнул вдогонку Сеня.

Дороги назад Трегубский не запомнил.
Всё было, как в тумане.
Его даже не удивила распахнутая настежь дверь.
По квартире гуляли сквозняки. Подхваченные ветром, кружились по комнате листы рукописи.

На каждой странице алыми буквами светилось имя «Мадам де Жюр».
Но и это не показалось Толику странным.
Не взглянув на свой злополучный опус, он прошёл в спальню и плюхнулся на кровать.
Через минуту молодой писатель уже храпел.

Если бы он только знал, что происходило в соседней комнате!
Медленно захлопнулись двери и окна.
Листки рукописи прекратили свой полёт и сложились в аккуратную стопку.
Вспыхнула ярким светом люстра.

В углу комнаты сам собой появился столик, накрытый на три персоны.
Ещё мгновение – и, словно спустившись с потолка, в трёх стоявших вокруг столика стульях
материализовались три человеческие фигуры. Женщина и двое мужчин.

Казалось, это актёры, исполнившие недавно роли в спектакле из старинной жизни
и ещё не успевшие снять театральных костюмов и разгримироваться.
- Дорогая мадам де Жюр! Милая Нинон! Что случилось?
- Я сейчас вам всё объясню, граф, – ответила Нинон, – но сначала давайте выпьем.
- Конечно! – воскликнул ещё один из участников застолья. – За вас, наша несравненная Нинон!
- Нет, барон! – серьёзно сказала женщина. – Наши тосты, наши объятья и поцелуи, –
всё это в прошлом. У нас сегодня другая цель.
- Какая же? – воскликнули в один голос граф и барон.
- Мы просто обязаны сделать благое дело.
Там, за стеной, – она кивнула в сторону спальни, – спит молодой человек. Он писатель.
Причём, очень способный. Он совершенно интуитивно воскресил нас в своей книге.
Она умолкла.

- Продолжайте, Нинон, – попросил граф.
- Он воскресил нас необычайной силой прозрения.
Но он плохо ориентируется в нашем времени. Ему нужны детали и подробности.
- Ну, за этим дело не станет, – улыбнулся барон, – я вспомнил ваш будуар, милая Нинон,
обитый кремовым шёлком.
- И вашу пылкую любовь! – воскликнул граф.
- Неужто не забыли? – лукаво улыбнулась Нинон. – Тогда за дело!

Они прошли к письменному столу и склонились над рукописью.
Шло время.
Сумрак за окном начал синеть, затем светлеть.
Фигуры гостей превращались в бледные тени и, вскоре, исчезли совсем.
Столик с вином и яствами медленно поднялся в воздух и растаял под потолком.
Когда совсем рассвело, в комнату вошла Ира, везя за собой неизменный чемодан на колёсиках.

На цыпочках она прошла к письменному столу.
В глаза женщине бросилась аккуратная стопка исписанной бумаги.
- Неужели всю ночь работал? – удивилась она. – Бедный, бедный!
Это он от горя, от отчаяния.

Ира принялась за чтение и, сама того не замечая, увлеклась.
- Какие живые детали! Какие яркие краски! Откуда это?
Она залпом проглотила  неожиданно  новый, показавшийся ей блестящим роман.
- Талант! Бесспорный талант! – машинально повторяла она. – И как я раньше не замечала?
Какая же я дура! Сменяла Толика на бездарность, на ничтожного Игоря.
Пойду разбужу его и поздравлю.

Она прошла в спальню, склонилась над кроватью и  невольно вскрикнула от удивления.
Постель была пуста.
Ира беспомощно огляделась. Вдруг в глаза ей бросился клочок бумаги на полу. Она подняла его.
Это была визитная карточка мадам де Жюр.

На оборотной стороне визитки торопливым почерком было написано:
«Ира, издайте рукопись. Она принесёт автору славу, а вам – деньги. Будьте счастливы!»

                Р.Маргулис