День, как жизнь

ДЕНЬ, КАК ЖИЗНЬ



*Подъем!* Вечно кажется, только глаза закрыла. И тут так ехидно-ехидно. Слегка даже ласково *девочкиии - подъем, вставайте, вставайте девчата - утро что надо и ветра нет*. Это так каждое утро нас будит инструктор Вавилов. Спрыгиваю со второго яруса, опять чуть не на голову Таньке. Она спит внизу, и в то время пока я продираю глаза, пытается заправить койку, поэтому я всегда думаю, что ее там нет и точно, когда-нибудь на нее свалюсь. Четыре часа утра! Лето в разгаре и уже светло, но не совсем, а как-то таинственно все вокруг. Туалет кажется дальше, чем обычно. Никак не могу привыкнуть к этому резкому, спросонья даже холодному воздуху утра, такого раннего, зябкого и тревожного. Там, за ангаром, где озеро, чувствуется скоро полыхнет солнце. Но его еще нет. В зыбком воздухе колышутся самолеты. Хочется стоять и ждать, поймать мгновение первого вспыхнувшего луча. Но нет - не дадут! Кто-то чем-то возмущается, кто-то что-то ищет - как всегда! Хватаю мешок с каской, ножом, секундомером, крючком для укладки строп и бегом из казармы в класс. Там уже Вавилов стартовый завтрак приготовил! Рядом с ним сидит, нахохлившись, наша медсестра, толстая, старая тетка, видимо способная только мерить давление у спортсменов. Она всегда смотрит подозрительно на девушек - у нее приказ - не допускать к прыжкам с месячными. Она бережно хранит наши графики месячных, а там они всегда совпадают с субботами, воскресеньями и общим днем матчасти понедельником. И как можно есть в такую рань!? Ладно кефир! Но ведь едят колбасу, булку вприкуску и запивают это все кефиром! Со мной любят обжоры дружить - я не ем сметану, плавленый сырок - под наркозом есть не буду. Любители сырков и сметаны особенно меня любят. Беру колбасу и булку - кидаю в мешок -пригодится. И так холодно, а тут еще кефир холодный! Фу! Бегом на погрузку. И зачем девчата там? Мужиков полно! Нет ведь! Вавилов, как всегда с похмелья и настроение у него плохое. Орет. Он всегда орет и матерится и ведь привыкла я, хотя мат не выношу. Материться он умеет так изящно порой, что и на мат не похоже. Однажды он Бэну пожелал *чтоб тебе с любимой девушкой в театре на первом ряду - обосраться!* Все встают в цепочку и из склада на машину грузим парашюты. Спортивные наши Т-4, УТ довольно легкие по сравнению с Д-1-дубами. Я заметила, и не только я, что в начале сезона они намного тяжелее, чем в конце, когда кидаешь их как мячики.

*Быстро все в машину!* Это опять Вавилов командует. Вавилов - это наш инструктор, надо сказать -он душу отдает любимому делу, а с виду так себе - небольшого роста, щуплый, всегда расстрепаный, какой-то неухоженый и жалкий. Между прочим, он неоднократный чемпион мира по прыжкам в воду и ночным прыжкам на точность приземления. Глаза у него светлые, круглые и наглые-наглые, язык очень острый и злой. Я хитрю *Васильевич, можно мы с Таней пешком до старта, а то места уже в машине нет* *Ладно – топайте - без вас разгрузим* Ура - утро мое! На первый взлет нам не надо - там команда прыгает, значит торопиться не будем! Кто как мог с шумом, криками утрамбовались в машину с парашютами. Я развела руками на призыв лезть в кузов. Честно, мне не хотелось ехать в крытом брезентом грузовике в такое утро! Вот, если бы машина была не крытой - я с удовольствием - да еще на коленках у Бэна! Почему-то в последнее время он всегда оказывался под рукой. Только рот открою на старте *ручку дайте кто-нибудь* - как тут же он протягивает, на спортплощадке он оказывается в паре, когда я гранату бросаю - он мне обратно ее так осторожненько кидает. Это я со всех сил не могу до него докинуть. Так ведь и не научусь ее бросать – вот тоже мне проблема! Стреляю лучше многих мужчин, а дурацкую гранату, куда надо закинуть не могу. И вообще этот Бэн меня выручает. Вчера была жара – упрыгались - грязные, особенно я - погасить купол сразу не могу и меня несет на пузе - на запасном парашюте по земле - встаешь потом, а земля аж на зубах и лица не видно. И стою я – несчастная, грязная, потная у арыка - все в воде, а мне нельзя. Вслух мечтаю *вот бы кто взял меня за ноги и опустил в воду до пояса*. Не успела домечтать, как сильные мужские руки схватили меня, перевернули вниз головой и взяв за лодыжки - четко по пояс сверху опустили в воду. Я даже сначала не поняла кто это? Ну конечно же это был он!

Между прочим, меня дольше чем нужно подержали в воде - я стала задыхаться и уже думала конец, когда меня достали, дали подышать и снова обмакнули и так раз пять. Все были в восторге, особенно когда я булькала.

Лучи солнца пробили, наконец, дрожащую утреннюю муть и будто кто-то разом включил на полную катушку и свет и звук. Все ожило! Боже мой, утки, жаворонки, вороны - все сразу закрякали, запели, закаркали даже коровы замычали и собаки залаяли в деревне. Мужик корову ведет, а фал и карабин наши - потерянные. Хорошо, что ботинки парашютные на ногах - они высокие на платформе, а то ходили б мы с мокрыми ногами до вечера. Лучше, красивее нашего аэродрома нет - я не приукрашиваю, так оно и есть, все спортсмены всего тогдашнего Советского Союза говорили нам об этом. Озеро большое, чистое, с хорошим берегом - купаться можно хоть всю ночь. Шашлык, шулюмчик – я поняла, что это супчик из утки, которую мог добыть только Вавилов, а охотились порой и с самолета. Город рядом. Да и девушки парашютистки у нас самые красивые. Командир однажды заявил, что в спортсменки он не всех берет, а только самых хорошеньких.

Идем болтаем, есть о чем. Сессия только что закончилась, летняя сессия, для меня лично, всегда тяжелая, солнце светит, тепло - гулять хочется и ночи не хватает чтобы все успеть прочитать хоть один раз. Преподаватель по сопромату заявил *чтоб только вас не видеть больше никогда я ставлю положительную оценку* Татьяна тоже хороша! Со шпорой попалась и ведь даже достать не успела - уронила свою шпору в виде тома *Война и мир*

Я вижу воздух, который слегка дрожит и понимаю, что на нем можно лежать и упираться в него руками, толкать его ногами, что мы и делаем при падении с задержкой раскрытия 30 секунд. Жалко идти по такому свежему, разноцветному ковру, чувствую себя виноватой, наступая на головки ромашек, колокольчиков, фиалок, незабудок, прошу у них прощенья. Что делать? Летать я не умею! Только иногда во сне. Ромашек сколько! Если присесть - кажется что все поле в ромашках. Наши уже на взлет собираются - суета на старте. Татьяна, видно с удовольствием бы на машине доехала - это она ради меня только тащится по полю. Я бессовестная - даже не поинтересовалась хочет она этой прогулки или нет - меня нисколько не смущает ее задумчивость -я ору Есенина *Гой ты Русь моя родная, хаты, в ризах образа - не видать конца и края - только синь сосет глаза* Это поле вдруг засиневшее от васильков, цикория, колючки, почти слившееся с синим небом, навеяло вдруг.

Над нами кружит АН-2, он медленно, кругами набирает высоту, чем выше - тем труднее самолету - поначалу ровный звук мотора сменяется ревом . Мы прыгаем и машем руками - там же все свои и они нам делают ручкой - только мы не видим. АН-2 поднимается на две тысячи двести метров. Топаем быстрее. Вавилову не понравится наша прогулка.

В самолете перед прыжком с задержкой, после набора высоты, когда вынуты шпильки из контрольного прибора и ты ни чем уже не связан с самолетом появляется вдруг торжественное чувство причастности к чему то, что другим не доступно. Все сосредоточены, все в себе. Каждый думает как бы справиться с комплексом, то есть с руками и ногами, каждый вспоминает вчерашние ошибки. Волнуются все по-разному. Я заметила один раз Надя - сунув в рот травинку на старте - приземлилась с ней в зубах. В глаза друг другу в самолете никто не смотрит. У меня лично - когда встаю с места и подхожу к обрезу двери, все волнение разом проходит - абсолютно трезво я считаю секунды после отделения Тани - я легче и чтоб меня не унесло в озеро или в тюрьму, секунд семь стою в двери, держась за обрез, считаю и слежу за Таней. Кроме интереса, восторга и радости никаких чувств в этот момент нет!

Торопимся - Тане надо еще паспорт на укладку заполнить. По раскрывшемуся над нами куполу угадываем нашего доброго Володю. Еще хлопок! На фоне синего неба вдруг расцвел желтый с черным цветок - это Бэн - у него самый красивый купол. Да и сам он красавец, сегодня бы сказали супермен - коллекционер мастерских результатов - он мастер спорта по футболу, лыжным гонкам, по хоккею и по парашюту. При этом больше о нем никто ничего не знает и с ним никто не дружит - девушки его боятся. И он, такой таинственный и взрослый, обращает внимание на меня! У меня от его взглядов мурашки и на душе становится тревожно. Еще хлопок и Нэля под красным с белым куполом над нами.

А-А-А-А!!! Вдруг ни с того, ни с сего вопль на весь аэродром. Бежим!!! Мы на старте - что такое? Все смотрят вверх. Сердце упало! Кто? Тамара! Отцепка! Тряпка отдельно - Тамарка от нее уже далеко. Где запаска? Почему не выкидывает? Боже, что это?! Кажется час прошел, а запасной не открывается. Кто-то подошел сзади и обнял меня, прижал к себе. Я поняла кто! У моего уха *Дура, дура, дура!* Вавилов вдруг подпрыгнул и кричит - *Стол!* Рашит, Вовка, Наиль схватили брезентовый стол и помчались в сторону, где Томка билась с запасным парашютом. Все замерли, как стояли.

Таня присела и закрыла лицо руками, я прижалась к Бэну. А он держал меня и я не думала в тот момент, что меня обнимает мужчина - он просто спасал меня - защищал и сам искал защиты от того что могло сейчас, на наших глазах случиться. При этом я слышала как он шептал себе *Дуры вы, все вы дуры!* У меня мысль мелькнула* А я тут при чем? Вдруг появился маленький кусочек запаски. Но что это? Он вышел вытянутым комком и не наполняется. Все вдруг с ужасом поняли - запасной с перехлестом! Стропы перехлестнули купол и затягивают его. Купол кривой и стал с нарастающей скоростью вращаться. Все это на фоне яркого, синего неба отчетливо видно. У всех одна мысль - нож! Тишина и звон в ушах. Замерли и те кто бежал с брезентом в надежде поймать Томку. При таком вращении и беспорядочном падении - не угадать где ловить. Остались считанные метры до земли. Видно, что Томка барахтается - не сдается! Что это?! Вдруг бесформенный, стянутый комок принял вид тряпки, с одной стороны круглой, а с другой - параллельной земле и небу. И в этот момент она приземлилась. Никто к ней не бросился, даже никто не пошевелился. Все стояли и молчали. Видно было как Томка встала, собрала остатки парашюта и пошла живехонько к нам. Мы все смотрели как она идет, а сами двинуться не могли. Подошла улыбается и еще спрашивает *Что это с вами?* Она еще спрашивает! Только тогда Бэн меня отпустил. Немировский плюнул, кто-то сматерился и все разошлись от нее в разные стороны. Томкины удивленные вопросы звучали в ушах. Она свалилась с неба такая бодрая, оживленная. А мы!!! Римма плакала, а я молча, опустив голову стояла перед Тамарой, которую безмерно уважала за все, за то, что она одна растила брата и сестренку после смерти мамы, за ее оптимизм, и за то что, она всегда помогала мне, не давала меня в обиду никогда и никому. Я смотрела на нее и не понимала, о чем она вообще может говорить. Даже обидно стало напугала нас всех и такая бодренькая, с горящими глазами!

*Второй взлет - приготовиться! Первый - на укладку!* Это Вавилов командует. И никто, ничего - все молча одеваем парашюты и вперед - в самолет и на тридцатку. Как всегда прыгаем по пять прыжков - погода позволяет. Все заняты. Прыжок - укладка, прыжок - укладка. Времени нет подумать о том, что было и что могло быть, все ушло куда-то на второй план. Створ ветра меняется и надо пересматривать план прыжка - все бурно обсуждают как заходить на крест. Прыжки с парашютом - не экстремальный вид спорта, а интеллектуальный и умный очень, если мозгов нет – никогда не будет у тебя успехов. Все приходится учитывать и скорость ветра, направление ветра, свой вес, скорость самолета. Если не угадаешь - то тащиться приходится по полю, и тащить парашют, а раскрытый он совсем не маленький, стропы можно так запутать при этом, что без помощи инструктора не обойтись. На старт мы всегда берем топор - если кто на дереве повиснет - то сам спустится, а вот купол снять можно только обрубив ветки, которые его держут. Вот и отпрыгались. Не понимаю - почему такая усталость, почему даже есть не хочется. Вдруг все вспомнилось! Тамары нет - ее потеряли. Интересно, никуда со старта не уходила, и вдруг пропала. Старт собрали, парашюты погрузили уезжать пора, а Томки нет! Нашла я ее под машиной. Мне показалось, что она без сознания. Ее трясешь, а она как кукла тряпочная. Белая, смотрит в одну точку и шепчет мне, так доверительно *Я ведь чуть не погибла!* Вот только когда до нее дошло!

А вечером был бал по поводу второго рождения Тамары. Все ее поздравляли и пили вино и водку за ее здоровье. Она, оказывается, рубанула ножом стропы и вместо двух, перехлестнувших купол, перерезала пять. Если бы не упала почти сразу как только раскрылась эта простыня, остановившая вращение и падение с бешеной скоростью, то могли порваться и другие, оказавшиеся надрезанными, стропы и купол ушел бы во флаг. Ей просто повезло!

Подсев к Вавилову, я пытала *почему он заставил нас прыгать, почему не запретил?* Он объяснил, что если бы не заставил Томку тут же продолжить прыгать, она потом никогда не вошла бы в самолет, да и мы все, если бы опомнились - тоже задумались - стоит ли так рисковать жизнью.

Вот и ночь! Опять поздно легла спать, а завтра снова *Дееевочки подъем! Так ехидно-ехидно!*