Причуды старой школы

  ...Полина Георгиевна, занимавшая романтическую должность учителя Географии, была в сущности, подлая и коварная дрянь - продукт диктатуры пролетариата.  При росте 182 см она постоянно сутулилась, напоминая седую кудрявую гориллу.  Раздражение, с которым она вела уроки, выражалось в каркающем, с хрипом и кашлем голосе, часто переходящем на визг.  Звуки достигали кульминации,  когда она ругала нерадивых учеников.  Впрочем, нерадивыми слыли все,  кроме подлиз.  Последние старательно чертили для  Полины таблицы на классной доске, потому что выползала из-за стола она крайне редко.  Они же всегда тянули руки, с подобострастием пуделей отвечали на Полинины вопросы, которые та «ухитрялась» находить в наших учебниках. 
     Читая, она почти задевала нижней губой за страницу, потом ухмылялась злыми глазами, выискивая жертву из числа своих врагов -- «умников».  Кроме того, эта фурия была очень злопамятной.  Итоговые оценки за четверть и за год она  «выставляла» карандашом, на три недели раньше, чем это требовалось – чтобы держать всех в страхе и снизить потом неугодным. 
Очень часто она ошибалась, близоруко запутываясь в клетках классных журналов.  В результате одни радовались внезапно нарисованной «пятерке», другие горевали от свалившейся будто с неба «пары». Спорить с заслуженным педагогом было опасно и бесполезно.  «Военбосс» рассказывал, что Полина перенесла войну в концлагере «Клоога».  А самоуверенная как волкодав директриса  прибавляла, что за это ее необходимо уважать и с раболепием внимать истеричный маразм, тупость и безграмотность.  «Вам бы такое пережить!» –кричали они, дико вращая глазами.  И мы, 12-летние мальчики и девочки чувствовали себя страшно виноватыми, что миновали войну и лагеря.
 
  ...Ведьмой №2 или тихой ведьмой считалась «физичка» Нана, она же парторг, она же наш классный руководитель.  Такому фонтану вранья и наглости позавидовали бы многие жлобы из современных коммерческих структур. Она редко готовилась к урокам, нисколько не стыдясь этого и наивно полагая, что мы не заметим.  В первые минуты она вызывала одного из лучших учеников, тот выкладывал вызубренное домашнее задание и садился с «пятеркой».  Таким образом пройдоха освежала себе память.  Вызвав к доске еще парочку отличников, она их слушала местами, так как погружала нос в учебник, дабы ознакомиться со следующей темой и списать оттуда на доску несколько формул для наглядности.  Порой вместо этого она заставляла всех слушать заранее заданный кому-то «реферат», скривив глубокомысленную мину и меряя проход между партами мелкими шагами.  Таковы были ее методы объяснения физических явлений и теорий... Если кто-то из учителей приоткрывал дверь и вызывал Нану «по важному организационному вопросу», она с облегчением оставляла нас с заданием самостоятельно разбирать непонятные параграфы и формулы.  Представьте, как могут дети постичь теорию электричества без педагога.
     Вернувшись спустя четверть часа, «тихая ведьма» опрашивала нас по «усвоенному» материалу, победно ставила «двойки» и «тройки», иногда даже давала контрольную.  Если ей приходилось проводить с нами целый урок или два, то для «скорости времени» партогенессе просила какого-нибудь гения решить у доски задачу на новую тему.  Она «по-доброму» подсказывала,  беспокойно заглядывая в свою потрепанную /институских лет!/ тетрадку.  Ученики молча переписывали никому не понятное, бесполезное решение.

     Следует также отметить вниманием учителя химии Зинаиду.  Она являлась ярким представителем окопной войны и красного террора .  Иначе как в стальной каске, грязном мундире, и с гранатой в руке я ее вне школы не представлял.  «Химоза» славилась эксцентричностью и безжалостностью.  От начала урока и до спасительного звонка она «клевала» всех подряд, радуясь нашей растерянности.  Почти не позволяя подумать, она сразу обращалась к следующей жертве.  Один лишь талантливый Телятников успевал отвечать сразу.  Три молчания вместо ответа означали «пару» в журнал.  Многие знали, но от волнения  не успевали выразить ответ словами -  «коротко и точно как в армии». Так Зинаида пыталась воспитать в нас моментальную реакцию, но в маленькие души закрались  лишь недоверие, обида и страх.  Обожала она и «каверзные вопросы на «пятерку», предлагая пару минут на раздумье и словно кобра  выглядывая из зарослей колб и пробирок.  Напряжение, вселенное повелительной интонацией и резким темпом, царило в классе во время лабораторных опытов:  колбы с пробирками выскальзывали из дрожащих пальцев и плюхались под парты, их содержимое смешивалось, бурля, шипя, а затем воспламеняясь перевернутыми спиртовками. 
     Под скандальные выкрики Химеры перепуганные ученики прожигали реактивами юбки и брюки, вытирали забрызганные столы, лепетали извинения...  И все опять были виноваты – по причине неловкости, «копошливости», «природной уродливости».  Почти все зачетные работы по химии мы пересдавали по нескольку раз.  И это в простой Средней школе!

     НО! ...На вступительных экзаменах в ММИ  я по всем четырем дисциплинам подготовил письменные ответы всего за сорок минут вместо отведенного  часа. Я накуралесил сочинение о Комсомоле на семи листах --  вдвое быстрее, чем остальные абитуриенты - и все благодаря Зинаиде Ивановне.  В ушах звенели фразы с уроков химии 9 класса:  «...быстро, как у бруствера – выстрелил - доложил, подумал - ответил!»  А в конце – стёк на дно окопа.   Думаю, что у моих одноклассников книги по химии ассоциируются с пособием по ведению рукопашного боя для пехотинцев.
     Галерею гротескных фигур завершает «биологичка» Наталья «Гаргантюа» -- добродушная, круглая и подвижная как шар, пампушка.  Кличку гастрономического героя из древнней сказки она получила от учеников за то, что частенько  на уроке «укатывалась» закусить в смежный с классом кабинет, после чего икала,  расплываясь в улыбках.  Она любила Чарльза Дарвина и его теорию,  и часами рассказывала об инфузориях и амебах.  В познаниях млекопитающих у нее был пробел,  из-за чего она с легкостью называла зебру лошадью Пржевальского, а крысу – гиеной.  Вообщем, её считали особой компанейской,  а девушки с интересом слушали ее советы tet-е-tet о женских интимностях – тогда еще не выпускались журналы и книги на эту тему.  Дома Наталья пекла пышные, как она сама, пирожки и булочки, угощала и нас, уписывая за беседой половину подноса.  Из нее бы вышел изумительный кондитер. Ну почему люди так часто заняты не своим делом?

     Чтобы оставаться объективным ко всем, обязан вспомнить добрым словом  нашу Маргариту Васильевну,  строгую, но веселую и справедливую, когда-то окончившую Институт Благородных Девиц в Петербурге, пережившую две войны, блокаду, последнего царя и предпоследнюю Культуру... Преклоняюсь перед Вами.  Это Вы научили меня владеть великим русским языком как удобным инструментом.  Кроме того, Вы научили иметь своё мнение независимо от толпы, и выражать его доходчиво для всех.  Словосочетания из  составленных вами диктантов: «преодолеть препятствия»,  «окончившие курсы», «благородные поступки» «откровенность и отзывчивость» звучат мне Вашей особенной, Староневской дикцией в красивых снах из детства.  Вы приоткрывали нам запертую цензурой дверь в Русскую Литературу так умело, что те, кто желал, научились слушать Вашу интонацию и улавливать тонкую иронию или тайну,  и читать между строчек, вспоминая, что Вы рассказывали, чего не было в учебниках.  В Вашем исполнении в те давние 70-ые я услышал не только Пушкина, Чехова и Гоголя, но и отрывки из Булгакова и Зощенко, Ахматовой и Бродского.  Да услышит Ваша душа мою благодарность. Низко Вам кланяюсь.
     Благодарю также учительницу математики Галину Кирилловну, учившую нас на совесть быть умными, честными и ответственными.  Ваши нежданные контрольные-десятиминутки учили нас быстрой концентрации, а вам помогали определить пробелы в наших знаниях, чтобы сразу восполнить их.

     Не лукавя,  должен автор вспомнить и положительное из школьного распорядка, вызывающее по сей день восторг и улыбку. Как сейчас вижу коллективные прогулки на «переменках» между уроками по обширным фойе:  девчонки за разговорами прохаживались парами,  по-трое, и больше, держась под руки.  Парни шагали позади, чтобы не попасть «под обстрел» острот смешливых своих одноклассниц.  Обсуждали разные темы, анекдоты, новости.  Рекриации сотрясались  от шума и гомона разноголосой толпы учеников.  Весело и легко порхали и крутились, порой в танце те, кто только что написал большую контрольную по математике, и озабоченно зубрили, погрузив носы в тетради другие, кому ещё предстояло это испытание. 
Прогуливались обычно по кругу между классовых комнат и окон. 
     Центр предназначался только для дежурных учителей, которые церемонно там гуляли,  присматривая за порядком, не допуская потасовок, воплей и матерщины.  Непослушных они ловко «выдергивали» из хоровода,  «распекали» в устной манере или тормошили, в зависимости от степени озорства, а порой заставляли плестись перед собой, в назидание окружающим, до самого звонка.  Всех нас тогда объединяло живое, настоящее общение, а не телефонно-компьютерные «перетёрки». 

     Желающие размять мышцы и косточки  выбегали поиграть в мини-футбол в «закрытый» школьный двор – пространство между стенами столовой, раздевалок и актового зала, имеющее минимум окон, а значит, и возможностей их разбить а также попасться на глаза учителям.  Так вот, резались мы там теннисным мячиком, на две команды, и какая резвая, комбинационная игра получалась на том пятачке, могут представить лишь те, кто ТОГДА играл!  Было это похоже на бесклюшечный хоккей на залитых зимой катках, окруженных сбитыми из досок загородками. 
Легко представить также и наши аппетиты после таких матчей – тарелки опустошались за секунды.  Кстати, меню наших школьных столовых могли успешно конкурировать с современными кафе.  Порции были небольшими, но как вкусно готовили котлеты и гуляш с пюре и маринованной свеклой!  А жареную треску и нататению, которые подавались по четвергам, сегодня готовят только в дорогих  ресторанах.  Не для усиления эффекта, а ради правды повествования скажу, что платили мы за наши школьные обеды / ВНИМАНИЕ ! / -- 3рубля 20коп. ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ !!!      
     Можно вспоминать многое из тех прошлых школ, радоваться, что в чем-то повезло или что такое не повторится никогда для наших детей. Преподавание в Советских школах не редко соседствовало с деспотизмом и муштрой.  Некоторые перегибы считались показателями зрелости и дисциплины в системе образования.  Однако в этом СУПЕР-развитом веке устраивается всё наоборот, и школьная дисциплина с порядком стали забытыми атавизмами.  Их сменили хамство, вседозволенность и ...безграмотность.
На смену хулиганам и озорникам, всё же боявшимся педсовета, пришли наглые, эгоистичные, уверенные и очень одинаковые  клоны в татуировках, пирсингах, с вызовом в глазах и поступках, с коксом и сексом в туалетах. Расползлась повсюду новая глобальная традиция бескультурья, с имитацией действий вместо самих действий, как в компьютерных WI играх.
    
     То есть по идиотским обстоятельствам, бывшие в Советах республики как и прежде следуют набившему оскомину девизу «Из крайности – в крайность!»  Снова, как и прежде, кому-то надо до победного конца, в пыль разрушить не совсем  плохое, во многом уникальное старое, а не взять из него лучшее.  Кому-то надо тупо и ревностно копировать паразитов-амербесов,  живущих стандартными рефлексами медийного стада.  Похоже, что новым восточным европейцам необходимы свежие перегибы, страсти, эксперименты. Для чего?  Ради эволюции или накопления полезного опыта?  Поздно, уже проехали...  Следующая станция может быть названа тёмной кликухой – «NO LIMITS!»  Многое ещё можно исправить.  Зависит от нашего участия.