Каштан. ru

Воспоминание-фантазия из детства.

То был один из обычных летних дней, когда они впервые встретились на стыке своих путей, когда впервые заглянули друг другу в глаза, в их загадочную бездну и увидели там свои забавные отражения: Каштан разглядел в глазах напротив свой черный нос с такими же черными, местами седыми, длинными усами, навостренные большие уши, кончики которых всегда свисали вниз и были гармоничной деталью его природного шарма и свои темно-коричневые влажные глаза, из которых на Сашу взирал мальчик лет 10 с русыми волосами на круглой голове, несколько удлиненно-островатым носом и проникновенно-пытливым взглядом. Они долго смотрели друг на друга, дивясь глубине и открытости взглядов и будто пытаясь прочитать и подтвердить в них то, о чем говорили в этот момент их сердца: это был единственный и понятный для всего живого язык Природы.
Каштан - так звали больших размеров пса, которого дядя Николай из Черкасс привез Саше в небольшое село Черниговской области. Город его угнетал своей активностью и теснотой - негде было не то чтобы погонять на всех скоростях, но и просто разогнаться без всяких препятствий, чтобы размять свои огромные лапы, а вместе с ними и все крепкое тело. Маленький дворик, отсутствие парка, вокруг асфальт и загазованный воздух полностью сковывали подвижного, веселого и полного сил великана, от чего собачья душа часто внушала ему образы большого зеленого поля, густого ароматного леса с его древними загадками, места, где свободно дышится и бегается так, что в ушах шумит бешеный ветер, а на глазах выступают слезы от скорости - и так бежал бы и бежал бы, пока хватило сил, а затем попив дождевой водички и сильнее высунув язык, отдышался бы и отлеживался на мягком одеяле зеленого пастбища. «Как бы хорошо было податься в такое место» - часто думал про себя Каштан, глядя через щель в заборе на заполненную людьми и автомобилями шумную улицу. В такие минуты что-то сжималось у него внутри, большие глаза заметно покрывались влагой и сверкали на солнце грустью, пока из них не скатывалось несколько слез - тогда он опускался на землю, клал голову на протянутые вперед лапы, закрывал глаза чтобы не видеть эту ненавистную улицу и уносился мыслями к ней, бывшей в его мечтах, еще такой далекой, но очень желанной небольшой улице одной богом и людьми забытой деревни.

Окруженное с трех сторон лесом-стеной, прикрытое сверху прозрачно-голубым небом, что в течение года меняло свои цвета то на серо-розовое, то на темно-ураганное, снежно-холодное или неожиданно-дождевое, на значительном расстоянии от крупных шоссе, в низине, словно в чане, жило-поживало село Буромка.
Со времени его основания много воды унесено рекой Буромья, немало речных судов побывало в этом заболоченном и зеленом уголке, «горы» муки смолоты водяными мельницами, функционировавшими во времена полноводности реки, от названия которой и происходило название селения. Теперь оно было небольшим советским селом с неприбыльным колхозом, такой же системой отношений как в миллионах населенных пунктах гигантского союза мощных самих по себе республик; все его жители имели гарантированное государством право на среднестатистическую серенькую жизнь по установленным сверху правилам. Все протекало само собой, и не сулило ничего непредсказуемого и яркого. Такова была общая картина села, и заглянув сюда, можно было увидеть только тяжело работающих людей, разбитую, часто без асфальтового покрытия дорогу, заросший деревьями и камышом пруд, магазин, колхозную контору, сельсовет и дом культуры. Вот и все красоты.
Среди этой привычной обыденности красовалась высокими домами и беспричинно тосковала о чем-то далеком и неизведанном новая улица. На ней жили преимущественно молодые семьи, поэтому и название она получила соответствующее - Молодежная. До рождения на ее нынешнем месте простилались только огороды, поросшие кустарником и вербами - никто раньше не мог и думать, что кому-то взбредет в голову обустроить эту местность, да еще таким образом; она существовала разве что в воображении инициаторов, проектировщиков и от природы чувствительных сердцах родителей Каштана - еще они начали мечтать о далекой свободе, передав с кровью и молоком это чувство своему детенышу.
С момента своего основания, когда бульдозер впервые отправился среди чащи прокладывать путь, улица росла и развивалась, сначала горами щебня и кирпича, потом красным мерцанием новых домов, далее первыми жителями, которые переселялись из стареньких хат; людей на улице становилось все больше и больше, они с радостью и надеждами заполняли свои светлые дома, обживали их, возводили новые заборы, сажали деревья и всякую цветущую растительность, отчего улица становилась все красивее и красивее, как невеста на выданье. Она купалась в зеленых кронах деревьев, тени виноградников, цветочно-травяных ароматах и в многообразии человеческих судеб. Вроде бы все у нее было и всего хватало, каждое утро она просыпалась с пением петухов, и каждый вечер готовилась ко сну под мелодичные звуки доения коров да стрекотание кузнечиков и сверчков. Все у нее было... но если бы она могла говорить, то поведала бы своим людям, чего желает ее душа, чего она жаждет, о чем мечтает...

Они долго смотрели друг на друга, а матушка Природа им нашептывала: «Это твой верный и надежный товарищ, что в любую минуту будет готов защитить тебя от всякого вмешательства» - крутила она Сашиными мыслями, «Не надо бояться его, он никогда тебя не обидит» - успокаивающе пульсировала в голове Каштана. И они не боялись, и они верили этому мудрому внутреннему голосу.
Потом как любой порядочный пес, оказавшись в незнакомой местности, отправился Каштан изучать новый двор, обнюхивая все на своем пути. Столько всего интересного было в этом месте, куда его только что привезли, столько новых разнообразных запахов спешили ему навстречу, множество пока неясных ему звуков врывалось в его уши когда он поспешно обмерял каждый сантиметр огромного двора, за пределы которого не пускал его хоть и невысокий, но неприступный забор. А из-за забора веяло чем-то теплым и родным, словно нежный зов матери с детства, в те моменты, когда он замечтавшись забегал куда-то далеко, изучая мир вокруг себя. Сердце его так же всколыхнулось, как и час назад, когда он, преодолев большое расстояние на автомобиле проезжал, высунув голову из окна, по этой улице. Несмотря на то, что она также была асфальтированной, ощущения она вызывала совсем другие.
Потом был первый ужин, и первая ночь на новом месте. Хоть он и был на привязи, это его не волновало, ведь далекий зов его предков, огромной кавказской и грациозной немецкой овчарок, подсказывал, что преодолевая это испытание, крепнет воинский дух пса - только тому, кто познал холодный звон цепной неволи будет доступно понимание истинной свободы. К тому же глаза, которые смотрели на него днем не излучали зла - в их глубине он разглядел ростки духа воина, универсального для всего живого, но понятного лишь тем, кто его принимает в свое сердце, укрепляет и идет за ним по жизни,  куда бы он их не привел.
А небо, какое прекрасное ночное небо в этих краях! Четко обрисованный Млечный путь - извечный проводник заблудившихся, мерцание звезд, которые своей отдаленностью подчеркивают исполинские масштабы неведомого, за которым кроются не менее колоссальные возможности всего живого, а Луна - это просто загляденье, словно ночное солнце, укрывшись ярко-серебристой мантией, освещает путь ночным жителям, и что-то тайное и чарующее, притягивающее к себе своей загадкой, есть в ее грустных «глазах». Подстелив Луну себе под голову и укрывшись звездами уставший за целый день, но счастливый, засыпал Каштан; он спал и видел прекрасные сны, то были сны о его мечте.

Чтобы лишний раз не пугать людей, Саша огородами выводил Каштана на поле и уже там отпускал его. Нелегко ему, юному мальчику, удавалось удерживать такую огромную собаку - ухватившись двумя руками в поводок, он трусцой следовал за Каштаном - не Саша Каштана, а наоборот, Каштан Сашу выводил на прогулку. И вот, наконец, они - долгожданные просторы; Каштан был вне себя от радости, которая влетала в него на большой скорости вместе со встречным ветровым потоком широкого поля, оно было так велико, что не хватило бы сил без передышки пробежать его из конца в конец, которые едва виднелись на горизонте. Поле встречало Каштана новыми запахами, которых нельзя было почувствовать в деревне, даровало ему свои безграничные просторы и новый уровень скорости; иногда на его пути встречались небольшие подвижные объекты: мышь, ящерица или другие зверьки, и он, резко меняя траекторию, долго гонялся за этими ловкими созданиями, пока им все же не удавалось быстро скрыться в нору - тогда огромные лапы выгребали на этом месте килограммы песка с землей, которые разлетались по сторонам словно от урагана - в такие моменты Саше только и оставалось, что успевать уворачиваться от летящих кусков грунта и пыли. В конце концов, не достав мышь и несколько успокоившись, с грязной мордой, на которой чистыми оставались только сияющие радостные глаза, он, вместе с Сашей, отправлялся дальше в поисках новых впечатлений.
Часто они бегали вместе наперегонки а потом весело катались по траве, или под командное «апорт» Каштан срывался и бежал за брошенной Сашей подальше палкой, быстро находил ее и с чувством выполненного долга возвращал ее своему юному другу. Когда же они оба уставали от бега и игр, то падали в мягкую траву и вволю отдыхали. Мальчик нежно гладил припавшего к его ногам гиганта, чувствуя как бьется у того сердце, и в такие минуты думал, что они никогда не оставят друг друга и будут всегда вместе. Он обнимал его, прижимая к себе, а Каштан очумевал от удовольствия, то облизывая Саше руки, то тыкая своей мордой ему в нос.
Однажды Каштан в который раз гоняясь за каким-то грызуном так далеко забежал, что когда завершил свое преследование и обернулся, то не увидел ни рядом, ни дальше и совсем далеко, пока видели его глаза Саши - он как будто бы исчез, вот только что сейчас и здесь еще был, а вот уже его нет. Сердце его екнуло и он сломя голову полетел к тому месту возле канала где недавно оставил его: пока бежал в голове промелькнуло множество нехороших мыслей, которые заставляли сердце биться чаще, а лапы переставлять вдвое быстрее. «Может он просто спустился в канал и присел так, что его не видно» - успокаивал себя Каштан стремительно направляясь к каналу с водой. От безумной скорости и повышенной эмоциональности лапы начали слабеть, достигнув своего максимального силового порога, глаза слезились - не то от ветра, не то от волнения, стук сердца не утихал. И вот, наконец, канал - однако Саши там не было. В полном отчаянии, не находя себе покоя, запыхавшийся и усталый от бега, он петлял между деревьев, вновь и вновь отыскивая такой знакомый запах следов, но они то появлялись и вели по направлению от дома в сад, то неожиданно обрывались. Друг не находился. И только через несколько минут безрезультатных поисков он услышал голос: «Каштан, Каштан!!!» - хорошо слышалось ему, но вокруг никого не было видно, и только подняв голову, он увидел улыбающегося Сашу, который сидел высоко на яблоне. Сколько же радости было у обоих: когда Саша слез на землю Каштан едва не повалил его, становясь на задние лапы во весь рост и вылизывая лицо товарища, который обнимал его, держа за передние лапы, и просил прощения. Оказалось, что он намеренно спрятался, забравшись на дерево, чтобы проверить, как быстро найдет его Каштан. Добрый пес злился недолго и вот они уже снова дружески наперегонки помчались изо всех сил в открытое поле. Саша своими глазами увидел, каким преданным может быть пес-товарищ, и с тех пор больше не поступал так никогда.
То были два друга, которые никого и ничего не боялись, проводили вместе много времени и были довольны тем, что у каждого из них есть рядом надежная опора.
Каштану хорошо жилось и он был благодарен судьбе за то, что направила его именно сюда, где он встретил его - верного друга. Однако, каждую ночь, когда все затихало вокруг он слышал как дышит улица, вздыхая после долгого «рабочего» дня - очистив ветерком свою утомленную поверхность, затихала и готовилась спать: он ее чувствовал своим добрым собачьим сердцем и ему хотелось помчаться к ней.

Когда она впервые встретила Каштана, как будто бы что-то перевернулось внутри у нее, легче стало бремя автомобилей, однако более чувствительным стало ее покрытие - она чувствовала на себе его крепкие лапы, уверенные, целенаправленные движения, легкий, упругий бег, а когда услышала его голос - совсем обомлела, вздрагивая от каждого его движения. Вот чего ей не хватало все это время, вот почему иногда, когда все вокруг засыпало, она еще продолжала вслушиваться в ночную тишину, высматривая кого-то или что-то из темноты; это он приходил к ней в тех прекрасных снах в непонятных для ее восприятия образах: то был ветер, что нежно гладил ее тело, или неизвестное ей существо грело собой ее примерзающие зимой ноги, или дерево, врастая в ее землю, сливалось с ним в одном дыхании. Это был он... если бы она умела говорить... она бы ему многое поведала…
А ему не нужно было ничего рассказывать, он все и так знал - знал, потому что он был необычной собакой - хотя внешний вид и размеры могли напугать любого, в душе он был справедливым и добрым, и поэтому природа не обделила его и чувствительностью - он питал теплые чувства к своей улице. Когда впервые Саша повел его не огородами, а улицей, у него внутри словно зазвучали фанфары и теперь он не тянул его за собой, а шел с ним рядом, важно, неспеша, прислушиваясь к каждому своему шагу по желанной земле, траве, асфальту - все ему нравилось здесь: высокие здания и низкие заборы, с деревьями и клумбами вдоль них, люди, лошади, автомобили и вся техника, следовавшие по ней, купающиеся в лужах гуси и утята, другие собаки, которые при встрече с ним вели себя осторожно, и даже невоспитанные коты-мошенники, что иногда незаметно стягивали еду из его миски - это была лучшая улица в его жизни!
Саше нравилось как Каштан ведет себя и он стал чаще бывать с ним на улице, в глубине своей детской, незашоренной стереотипами и шаблонами общества, души пожалуй догадываясь об истинных причинах превращения стремительного и сильного пса-бойца в уравновешенного и галантного джентльмена. Теперь он даже иногда отпускал его сразу, как только они выходили со двора, так как знал, что Каштан никого не тронет, ведь ему ни к кому не было дела - вся его собачья сущность была наполнена всепоглощающим чувством верности и благодарности к той, которая дождалась его, приняла в свои объятия и передала ему всю свою нежность и любовь, получив в ответ его благородную силу, чувственное сердце и собачью преданность.

Так росла улица и рос Каштан, а с ними рос и развивался мальчик, которому судьба готовила сумку, наполняя ее ежегодно новыми знаниями и чувствами, необходимыми в дороге.
Не сбылось - не будут они везде и всегда вместе, не сможет Каштан подать свою лапу там, где потребуется Саше помощь - но они оба знают, помощь неожиданно приходит к воину как раз в ту минуту, когда она ему действительно нужна. Так Ангелы-Хранители заботятся и о людях, и о собаках, и об улицах, когда они настоящие.

Саше тяжело было покидать Каштана, однако он знал, что его верный друг остается не сам, ведь у него есть его улица. Она молча провожала юношу в долгую и большую дорогу, помахивая напоследок верхушками белоствольных берез, а Каштан, припав к ней всем телом смотрел вслед.
Если бы только он мог говорить...

23:11    23.10.11.