Укрощение Зверя. глава 2

 Каков город – таков и норов.
(Псковская  поговорка. XV1 век.) 


         Их уже ждали, вести летят быстрее боевых коней. Перед  невысоким домом, сложенном из кирпича-сырца, стояло  несколько рослых немолодых сотников и тысячник Ибрахим, высокий горбоносый, смуглый  воин. Его одежда ничем не отличалась от одеяния простого  всадника, казары презирали роскошь. И прическа была подстать остальным командирам, длинная, полуседая чуприна свешивалась с бритой головы  до  правого плеча.  Из под густых черных бровей  сверкали молодые голубые глаза, видевшие много схваток и сражений. Длинные седые усы придавали ему грозный вид древнего языческого бога войны, каменные изваяния которого, можно ещё и сейчас встретить в Дикой степи.

         Еле живого от тряски  на лошади в неудобном положении, пленного джигита стащили с седла и унесли в глубину дома, а запыленных, пропитанных своим и конским потом,  Мусу и Иссура  повели  в баню.
Общаясь со славянами, казары переняли у них и полюбили  эту приятную и очень полезную штуку - баню. И сейчас смуглые сухопарые воины,   лежа на бревенчатых полках небольшой баньки, построенной, как водится над рекой, чувствовали, как медленно обволакивает их  горячий душистый пар. И как  усталость покидает их тренированные мышцы, а сухожилия становятся гибкими и упругими. В баню вошли две женщины с березовыми вениками.  Это были вдовы воинов, погибших  в боях и стычках на границе. Только вдовам разрешалось помогать  мужчинам из другого рода, париться в бане.

           Казары, как бывшие кочевники,  не стеснялись обнаженного тела.  В походе или на пастбище приходилось иногда жить вместе и спать вместе, тогда честь девушек охраняли строгие казарские обычаи. Нарушителя   закона ждала  жестокая казнь,  мужчину покусившегося на честь девушки или женщины, без её согласия, живым зарывали в землю. Но всё же, как говорили славяне, береженного Бог бережёт.  Вдовам,  парившим Мусу и  Иссура, было по двадцать два года, в  станице редкий мужчина доживал до сорока лет, а жены их, как правило, были моложе. 

         Опытные парильщицы, вениками  прошлись по мускулистым телам воинов, вверх-вниз, вверх-вниз. Горячий пар, казалось, проникает в каждую пору усталого тела!  Равномерно взмахивая  вениками, женщины выбивали у пограничников не только усталость, но и лишние мысли и воспоминания. Плохое уходило в далекие дали, молодое сильное тело опять было готово к новым  походам, засадам и боям.  Муса почувствовал, как  твердые женские пальцы начали мягко разминать его окаменевшие мышцы спины, бедер, ног. По команде перевернулся на спину, и наступила очередь массажа передних мышц бедра, грудных и брюшного пресса. Он на минуту приоткрыл глаза и увидел над собой обнаженный  женский торс с молодым лицом и убранными назад волосами. Кожа  девушки блестела, грудь качалась в такт её движений. Муса закрыл глаза и спросил
- Как тебя зовут?
- Меня?  Дилайла, а  моего мужа звали  Ури из  рода Иехуда. Ты знал его.  Он  погиб в прошлом году, в бою с булгарами. 
- Дилайла означает «ночь» - очень красивое имя и сама ты красивая. Прости, но во сне я вижу  только …
- Я знаю! Вся станица знает, что ты любишь Майю,  красавицу Майю, Майю – провидицу.  Она хорошая, добрая, но  у таких девушек судьба, чаще всего, несчастливая.  Если  ты сумеешь защитить её от недоброжелателей тогда…….
- Я знаю её с детства, но никогда не видел и не слышал, чтобы она предсказывала кому-то будущее. И сама она мне этого  не говорила. Мне кажется это все сплетни.   
- А вот и нет! – Дилайла даже перестала массировать  Мусу от возмущения. -Когда она была маленькая, пять-шесть лет, не больше, этот талант проснулся в ней. Она прибежала к матери и закричала, что отца ранили, и он лежит в тугаях у реки. Точно описала место и путь, по которому наши всадники  поскакали и нашли Ибрахима со стрелой в спине. Если бы не она – отец бы погиб!
- Я слышал эту историю, но сама Майя говорит, что она тут ни причем. Мол, воины сами нашли тысячника в камышах, а все остальное  придумал  какой-то фантазёр.
- Ну, может быть…… А ещё она может читать мысли людей.
- Это как?
- Говорят, что солгать ей невозможно! Она смотрит в лицо человека и  определяет, лжет он или нет.
- Это, пожалуй, многие могут. Тут нужен большой жизненный опыт и наблюдательность.
- Ну не знаю!  А ещё был случай, когда молодой Биньямин, двоюродный брат Майи, племянник Ибрахима  объезжал  ахалтекинского жеребца, купленного отцом у туркменских купцов.  Сначала конь вел себя тихо, а потом разъярился и понёс Биньомина в степь! Глаза красные,  на губах пена!  Джигиты поймали коня, но тот никак не хотел успокаиваться. Майя подошла к нему, погладила его ноздри, сказала что-то тихо-тихо и, он встал, как вкопанный, а потом совсем успокоился и даже разрешил надеть на себя седло!
- И это могут многие. Я видел одного славянского волхва, который точно так же шептал в уши лошади какие-то слова и конь становился, послушен как ягненок!
- Плохо ты знаешь свою любимую. И вообще как случилось, что ты полюбил её? Ты же все время в походе или  в засаде.  Когда, где, как в тебе проснулись чувства к ней? Чем она поразила твоё  черствое сердце? – Дилайла сильно шлепнула его  веником по голой ягодице – Мне можешь рассказать, я же вдова – она глубоко вдохнула – мне уже никогда не выйти замуж.
- Ну почему не выйти? Ты можешь стать женой славянина, у них разрешается жениться на вдовах.  У меня в сотне есть славяне,  поверь, они  хорошие воины, а значит  хорошие мужья.
- Не вижу никакой связи. Ты не ответил на вопрос о Майе. Ну да ладно, поднимайся, мойся,  твой друг уже одевается.
Распаренные и отдохнувшие пограничники, в свежих рубашках,  вышли из бани. Солнце светило ярко, жаворонки в небе пели свою бесконечную песню, воздух был прозрачным и легким. Иссур отпросился у  командира и побежал навестить  родителей  живущих у северной башни,  а Муса полетел в штаб. Его очень сильно  интересовали результаты допроса пленного.

       Допрос,  вероятно, был окончен, потому, что старшие   атаманы во главе с Ибрахимом, сидели за струганным дощатым столом, молчали, изредка переглядываясь. Младшему командиру разрешили войти  и сесть за общий стол  с пожилыми заслуженными тысячниками.  Война была их профессией, их жизнью и любовью. Они служили московским князьям верой и правдой, поэтому и жили на краю  Дикого Поля, источника постоянной опасности для  большинства  жителей Московии. Ибрахим  посмотрел на  Гирея тяжелым взором.
- Необычную добычу ты выловил на этот раз, Муса…….
- Я и сам не мог понять, кто такие  эти всадники, почему идут так смело, никого не бояться. У них  не было ни одного видимого  охранного талисмана. Ни тамги, ни пайцзы.  Кто они, Ибрахим?
- Ты слышал о предводителе   барласов  Тимуре Гуркани ?
- Барласов? Это же где-то там, далеко на Востоке.  Почти на краю земли, около Китая. Ли Цидань рассказывал нам  с ребятами, что у монголов были войны с  жителями больших и древних  городов. Он называл их Марканда , Бухара, и ещё как-то…..Только имя их  амира   было не  совсем такое. Он назвал его Тимур Аксак , это  он?
- Тот самый. Странно, что ты о нём не слышал. Сегодня это самый удачливый  полководец  в Азии. Постепенно он  подчинил себе все известные нам страны. С монголами он сражается с самой юности,   и   выгнал их  своей страны.  Помнишь Тохтамыша? Его он тоже победил. Я тебе расскажу о Тимуре подробно, это сейчас не самое главное.  Тебе очень повезло, что ты пощадил этого парня, взял в плен именно его! Ты даже не представляешь, кого ты захватил!
- Так скажи кого, атаман! Не томи!
- Это  царевич Касим – потомок Чингизхана!
- Точно установлено?
- Абсолютно! Моя дочь  говорила с ним, он не врет!
- Майя!?
- Да. Прямых потомков Потрясателя Вселенной осталось немного и Касим один из них.

           Тимур Аксак с детства держал его в своем дворце в Самарканде, растил его, воспитывал,  обучал языкам и военному делу, но  к  битвам и военным советам не допускал –  говорил, что слишком молод. Но весь  мир знает, что Касим и Тимур – это одно целое. От имени этого чингизида  и ещё одного, непрямого потомка Туклук Тимурхана, этот Аксак собирал войска и правил завоеванными странами. Касиму надоело быть «карманным» чингизидом Тимура Аксака и он сбежал со своей личной охраной. Шли они на запад без охранных грамот, тамги и пайцзы, потому, что считали, что потомка Чингизхана  никто никогда не тронет! Так и было, пока они не нарвались на твою заставу.
- А куда же он ехал?
- К князю московскому, Василию Дмитриевичу.
- Зачем?
- Служить ему хочет!  Он считает, что под его, Касима, имя,  соберется много степного  воинства, и князю это будет на пользу. Может быть он и прав. Когда  готовили Куликовскую битву, тоже много кого встало под знамена князя Дмитрия Ивановича Донского. А  уж тюрок  у него, что татар, что кипчаков,  было, наверное, побольше,  чем у Мамая!  Народу погибло тьма и с нашей стороны и с их стороны……. Прошло всего десять лет, не поднялась ещё Русь, не нарожали ещё бабы детей взамен убитых воинов…..
- Я тогда,  по поручению князя, с отрядом к черемисам ездил. Уговаривал их лесных каганов за русских выступить, против Мамая. Но черемисы  не согласились. Они не боялись ни татар, ни русских. Там такие дремучие леса, что шайтан ногу сломит!  Они мне показывали свои схроны  и ловушки. У них есть специальные места, куда прячут скот, стариков, детей и женщин.  Враг может проходить в двух шагах от  засады и не видеть ничего.
- Так  ты  у них научился   маскировке?
- И у них. Но больше всего мне рассказал наш китаец  Ли Цидань. Он ведь был не простым человеком в своей стране……
- Ладно,  всякий пришедший к нам и признающий наши обычаи становится  казарин. От нас выдачи нет. Это старинный закон предков, ему тысячи лет. Если принял наш закон – забудь всё, ты казарин!
- Китайцы очень изобретательный народ,  хорошие инженеры, тактики и стратеги.
- Хватит об этом. Не отвлекайся и слушай!
- Я весь внимание атаман!
- Мы этого царевича не пытали, Майя посмотрела ему в глаза, и  он стал говорить правду. Его язык  очень похож и на хазарский  и на язык кипчаков. Слава Богу, мы хоть и говорим  в большинстве своём по-русски, но и родной язык не забыли, поэтому понять его было легко. Он сильно испуган, не ожидал такой быстрой расправы с  отрядом. Много дней они в пути и его имя было им защитой. Он рассказал нам  о том, что творится в Дикой Степи. Там теперь брат пошел на брата, отец на сына.  Тимур бин Тарагай Барлас   много лет воевал с монголами и победил их.  Ещё он передал слова Тимура: « Все пространство населённой части мира не стоит того, чтобы иметь двух царей». Тимур уже  завоевал множество стран – Мазандаран, Шираз,  Самарканд, Герат, Бухару – весь Чагатайский улус покорился ему. Персия, Грузия, Армения, народы Каспия, Индия, Китай - все теперь платят ему дань!  Он очень умен и хитер, настоящая степная лисица. Его воины не знают усталости и страха. У них только одно чувство – жадность, только одного человека они бояться – Тимура Аксака. Тебе придется проводить царевича Касима к князю Василию, пусть он сам ему все расскажет, а ты будешь переводчиком. Охраняй его как собственную жизнь. Понял?
- Да
- Тогда что стоишь? Иди, собирай свою сотню. Полная боевая выкладка, понял?!
- Да, атаман!
- Ты должен быть готов к любому нападению. Хромец,  возможно, не знает, что Касим бежал, но если узнает, сделает все, чтобы вернуть его или убить!
- Понял атаман!
- Если понял, что стоишь!?
- Хочу просить тебя о милости.
- О чем это?
- Разреши мне увидеться с Майей?……..Возможно, она подскажет мне, как вести себя с царевичем…..   
- Вот хитрец! Разрешаю! Но завтра утром, на  рассвете вы уже должны быть в пути.
Атаман  постарался улыбнуться так, чтобы Муса этого не заметил. Он был не против отношений Мусы и Майи – в степи век не долог у мужчины, все что угодно может случиться и с ним, могущественным тысячником казар. Сына у него нет, и если примет он смерть от злого врага, кто защитит Майю? Муса был храбрый и умный воин и Майя его, кажется, любит. У казар девушки были свободны в своем выборе и поведении до брака, но после  того как воин  вплетал ей в волосы свадебные ленты, она была в полной его власти. 

          Они встретились  в священной роще, на обрывистом берегу реки. Река и ветер дуэтом пели свою нескончаемую песню. Берёзы  шуршали листьями  и в самый лютый зной дарили  прохладную тень усталому путнику или  кров влюбленным.  Посреди рощи бил родник с прозрачной холодной водой,  и в глазах случайно зашедшего туда человека рябило от цветных ленточек, привязанных на ветках деревьев.  Шло время, приходили и уходили разноязычные племена,  разным богам поклонялись они, но обычай привязывать ленточки на ветки прекрасного белого дерева оставался.  Если девушка хотела, чтобы парень никогда не забыл её, или юноша мечтал о том, что будет жить в памяти любимой – они привязывали цветную ленточку на ветку дерева,  и их желание исполнялось.  Боги ли были к тому причастны или природа прислушивалась к их  просьбам – никому не известно. Так было.

          И ещё был один обычай у казар, остался от  степной, вольной жизни: маленькая тростниковая дудочка-курай, певец любви. Если юноша пришел на место свидания раньше девушки, то он играет на дудочке-курае нежные мелодии, а красавица по звуку узнает, где ждет её любимый. Мелодия дудочки нежная, в самую душу заглядывает, слышаться в ней ветра шум и листьев шелест. Плеск речных вод и песня жаворонка. 
Муса пришел первым, сел на большой, нагретый теплым солнцем камень, под   обрывистый берег и  огляделся.
    
      Солнце стало из белого желтым, приблизилось к горизонту, полевые цветы запахли сильнее, дневные птицы перестали петь, а ночные ещё молчали. Вода в реки пахла водорослями и свежестью. Пчелы и шмели перестали летать, зато комары целыми тучами висели над водой.  Мир быстро накрывали сумерки.
Почти стемнело, когда задумавшийся сотник почувствовал, что в него угодил маленький речной камень-голыш.
- Эй, воин, ты ждешь кого-то? – Майя стояла на обрыве и смотрела вниз своими  огромными карими глазами. Она было одета в красное платье, расшитое золотой ниткой,  такие же шаровары и мягкие желтые сафьяновые сапожки,  а её чудесные, густые, волнистые черные волосы прикрывал бухарский платок из прозрачной ткани. Нарядилась для милого. – Почему не играешь на курае?
- Я не умею,  любимая, ты же знаешь.
- Смотри как много тростника, срежь, сделай дудочку и учись играть, пока меня нет.
- Нельзя научить медведя вышивать. - Муса  попытался обнять девушку, но она, легкая и ловкая, выскользнула из его рук.
- Не спеши герой!  Пойдем на наше место
Они сели на самом краю обрыва. Майя облокотилась на плечо Мусы, он нежно перебирал её шелковые волосы, всей грудью вдыхая их аромат. 
- Ты пахнешь  как емшан , любимая
- Умеешь говорить красиво, воин. Я и есть емшан. Ты будешь помнить  мой запах всю свою жизнь. Пока будешь жив. 
- Пока я жив – буду с тобой.
- Увы, мой воин,  нам с тобой не суждено быть вместе!
- Что! Вот вернусь от московского князя и зашлю сватов, Ибрахим не откажет, я не самый последний человек в Каракаламе!
- Ты не вернешься. Может быть мы и увидимся, но не здесь.
Огромные глаза Майи смотрели прямо в синие очи Мусы, они были полны слез и горечи. Солнце совсем зашло, и лицо девушки освещал только небольшой костер, зажженный, Мусой  на  каменистом  берегу. Пламя освещало их двоих,  и казалось, что они одни на всем свете   
- Почему ты так говоришь, Птичка моя? Я так тебя люблю и никогда не оставлю. Вернусь к тебе, где бы ни была!
- Не получится. Будет большая война, много погибнет людей. Ты будешь стараться отвести эту беду, а потом другую, потом третью……. У тебя будет своя мужская жизнь,  будут другие, прекрасные женщины. Гораздо красивей меня!
- Майя, что ты говоришь?! Разве есть кто-то красивее тебя?!
- Что ты видел в жизни любимый? Но ты увидишь, много увидишь. И жизнь тебя будет баловать, а я, пока жива, защищать.
- Ничего не понимаю!
- А тебе и не нужно ничего понимать. Я вчера думала о нас с тобой, у  меня были видения!  Слушай внимательно. Ты будешь постоянно в опасности, а если будешь все время думать и оценивать обстановку вокруг себя, останешься жив.  У тебя будут могущественные друзья, но и враги очень сильные.  Ты станешь  очень влиятельным человеком благодаря своей честности и  уму.  Знаменитые правители узнают твое имя, но оно изменится. Если тебе придется поступиться какими-то принципами – соглашайся, иначе не выживешь. Соглашайся, хотя бы для вида, а на деле будь верен Родине и роду своему. Ты меня слышишь?

        Глаза Майи были широко открыты и смотрели куда-то вдаль, мимо Мусы, мимо березовой рощи – в грядущее. У Гирея захватило дыхание, он никогда не видел девушку в таком состоянии.
- Будет человек, которым ты станешь восхищаться, но он станет врагом твоей Родины и твоего народа, не жалей его. Будет другой человек, которого ты не одобришь, но его дела будут на благо твоей Родине и народу – помогай ему.  Будь, терпим к иноверцам – Бог один и у римлянина и у иудея, и у мусульманина. Просто люди толкуют его слова и дела на пользу только себе, а не соседям.
- А что будет с тобой, Майя?!  - он верил ей полностью и безоговорочно
- Со мной? Я не знаю. Но рядом с тобой я видела другую женщину. А про себя я ничего не могу сказать, кроме одного…….
- Одного чего?
- Эта ночь наша с тобой  и больше ничья. Через много лет ты вернешься сюда и найдешь память обо мне.

         У Мусы кружилась голова, запах емшана, горящих веток  и волос Майи сводил его с ума. Его руки гладили плечи девушки её грудь, горячие бедра, Майя откинула голову  и закрыла глаза.  Темная ночь и затухающее пламя  закрыло влюбленных  черным бархатным покрывалом, и ни один человек  не видел того, что произошло между ними.
Муса очнулся утром в березовой роще на собственном плаще, один, но в памяти огнем горели слова Майи.  «Ладно, жизнь покажет, кто пророк, а кто просто болтливая девчонка. Вернусь – сразу сватов зашлю!» - подумал он. Теперь пора было поднимать сотню и выполнять приказ.