Падая в небо - Глава 14

Он полз. Всё полз и полз, ритмично мотая головой из стороны в сторону и постукивая коленками по Трубе в такт песне, которая не шла у него из головы. Бродяга никак не мог взять в толк, когда и каким образом эта навязчивая мелодия (“Язык уже устал её мм-кать!”) застряла в его голове. Он пытался её забыть, но не получалось, и каждый раз некоторое время проползя молча, он ловил себя на том, что напевает или насвистывает всё ту же мелодию. В итоге Бродяга сдался и стал реагировать на неё как на нечто само собой разумеющееся. А потом она просто взяла и исчезла из сознания. Без спроса. Испарилась, растаяла без следа.
“Что за ерунда...? Эй! Куда?! Ты только начала мне нравиться!”
Бродяга попытался вспомнить мелодию, что она ему напоминала, попробовал посвистеть, надеясь, что это ему поможет. Ничего подобного. Мелодия покинула голову Бродяги очень качественно, не оставив в ней ни единого следа своего пребывания. Не оставалось ничего другого, кроме как пожать плечами и ползти дальше.
Потеря мелодии взволновала его куда сильнее, чем ему сначала показалось. Очень хотелось снова её напеть, на мм-кать… Бродяга не на шутку расстроился. Он полз, не разбирая дороги – всего его мысли сосредоточены на песне. И вдруг…
Это была Она. Звучала где-то, маня и зовя Бродягу подползти поближе, послушать себя. Он заметался из стороны в сторону, замирая и вслушиваясь, потом со всех ног бросался в какое-нибудь ответвление, где, как ему казалось, мелодия звучала чётче, а значит и ближе. Бродяга даже не вспомнил о пальцах, что выходило за всякие рамки – когда Бродяга сомневался в чём-то, пусть самую малость, он всегда, ВСЕГДА пересчитывал их. Но на этот раз он о них и думать забыл. Наконец, он выбрался на финишную прямую – гладкий прямой участок трубы, без развилок и ответвлений, и ринулся вперёд. Труба пошла под уклон, но мелодия-то с каждым метром становилась всё ближе! Бродяга прибавил ходу.
В один прекрасный момент Бродяга сообразил, что уже не ползёт и не на большой скорости, а скользит непонятно на каком месте, причём со скоростью уже достаточно сумасшедшей, чтобы врезавшись, хорошенько разбить себе какую-нибудь часть тела или головы.
Впереди внизу показалась ровная площадка, где Труба переставала идти под уклон, принимая относительно стабильное и ровное положение в пространстве. К тому времени Бродяга перестал скользить и просто кубарем катился по склону, ругаясь, плюясь по сторонам и стараясь хоть как-то затормозить своё не в меру разогнавшееся бренное тело.
За несколько секунд до наступления ровного участка, он заметил, что участок этот длиной всего полметра, и что дальше будет поворот. Паниковать было поздно, но организм не придумал ничего более оригинального и повёл себя самым ожидаемым образом – завопил и упёрся в трубу пятками. Но, несмотря на старания, Бродяга не успел затормозить перед ударом – его на полном ходу развернуло, и он со всей дури впечатался в Трубу. Мир померк.