Невероятные приключения Айзы

;Она стояла напротив булочной и что-то чертила на пыльном тротуаре своей маленькой ножкой в белых гольфах с голубой каёмкой и детских кожаных босоножках с каблучком и тремя изящными ремешками, купленных в Польше. В те годы было сложно, что-то достать на прилавках СССР, поэтому мама Айзы одевала девочку в то, что диктовала Европейская мода. Тогда она могла себе это позволить. Гольфы постепенно покрывались дорожной пылью и совсем потеряли свежесть.
- Айза, ну что же ты делаешь?
- Мама, я случайно… Мама, я не хотела… - виновато мычала девочка в ответ своей матери, только что вышедшей из магазина.
- Пойдём домой! – женщина потянула дочь за руку, а та чуть не свалилась.
- Я хотела погулять с Ингой и Владиком. – Вытянула девочка. – Можно? Можно я с ними поиграю возле дома?
- Хорошо. Поиграйте. Но чтобы в восемь была дома!
Девочка послушно согласилась и поволочилась вслед за матерью в сторону дома.
Мама шла и тихо бормотала себе под нос какие-то реплики.
- Чтобы в восемь была дома… В восемь!
- Мам, а почему я всегда возвращаюсь с прогулки в одно и тоже время? Всем разрешают гулять до девяти, а мне до восьми… Мне уже десять лет! - грустно возмущалась Айза.
- Ни к чему эти вопросы! Мы с папой каждый раз переживаем, когда отпускаем тебя гулять. Когда будешь общаться с нормальными детьми, тогда всё будет по-другому.
- Но почему?
- Мы уже тебе говорили, что никакой Инги и Владика не существует! Это всё твоё разыгравшееся воображение.
- Нет! Нет! Нет! – девочка остановилась возле зелёного забора, с едва потрескавшейся краской, и, смотрела вслед матери, постепенно удаляющейся за пятиэтажки из красного кирпича.
Вскоре мама и вовсе растворилась в воздухе. Будто её и не было…
Айза недолго думая, просочилась своим узеньким тельцем сквозь гнутую дыру этого забора и оказалась на площадке возле своего дома. Песчаный двор был усыпан золотой листвой с вкраплениями из багровых ладошек клёна.
Девочка села под грибок, ржаво-коричневого цвета, скосившийся из-за неровной поверхности на один бок и ждала своих друзей.
Вечер опускался на двор и в окнах появлялись жёлтые ангелы, которые светили и светили… Подавая надежду, что кто-то придёт…
- Привет.
- Привет. – В ответ произнесла Айза.
На крыше того самого гриба сидел Владик и ковырял болячку на своей бледно-васильковой коленке. Мальчишка лет пятнадцати. Тощий, белёсый… Всё лицо его покрыто шрамами и ярко-красными веснушками. Скулы выпирали настолько сильно, что казалось, будто череп его просто обтянут кожей, а нос торчит, словно клюв коршуна.
- Да, я готова. А где Инга?
- Она занята сегодня. У неё накопилось много дел. Другие дети так же ждут её, как и ты…
Закрой глаза.
Девочка закрыла глаза и взяла Владика за руку. Она была холоднее льда и обжигала ладошку девочки так, будто сотни игл вонзились в неё.
Когда Айза открыла глаза, они стояли на кухне в её квартире. Мама ругала с папой.
- Опять ты врёшь мне!? Ты постоянно мне врёшь! Скажи мне, что у тебя с ней было? – кричала мама.
- Да перестань ты! Ты всё выдумала! Это же твоя подруга!
Речь шла о тёте Ире, это была лучшая подруга мамы Айзы. Хорошая женщина. Но в последние годы она стала реже захаживать в гости, а в папа постоянно пропадал в командировках.
- Я вас видела! Вчера я забирала Айзу из школы, а ты выходил с Иркой из её подъезда и обнимал за талию. Сволочь! Я же на тебя молилась, аты! Как же ты мог?…
У папы были очень злые глаза. Челюсти заходили ходуном, лицо покраснело вместе с белками глаз.
- Да ты достала меня! Я вообще живу с тобой только ради дочери! А с Иркой мы встречаемся уже давно. Ещё с тех пор, как поженились. Я трахал тебя через не хочу. Мне надоело! 
Раз уж так сложилось, я ухожу. Она давно меня ждёт. Мы любимдруг друга.
- … -мама молчала в ответ. Она не ожидала, что догадки окажутся правдой.
В её глазах будто пропал рассудок.
- Мама, нееет! – закричала Айза. – Не делай этого!
Но дочь никто не слышал и не видел. Её здесь не было.
Мамина рука потянулась к шкафчику кухонного гарнитура, где лежали столовые приборы, и открыла его. Первое, что попалось – это мельхиоровая вилка из набора, подаренного папой на Рождество.
- Мама, нет! – из глаз дочери брызнули слёзы. Девочка просто захлёбывалась в собственных слюнях.
- Ты что, сбрендила, женщина? – папа был очень удивлён. Но казалось, будто внутри его оставляет спокойствие. - Ты можешь делать всё, что тебе придёт в голову, но знай, что тебя посадят и наша Айзочка останется одна.
Мама стояла напротив неподвижно, плотно стиснув губы. После минутного молчания она произнесла:
- Айза больна. Ей уже всё равно ничто не поможет…
Женщина метнулась вперёд и слёту вонзила трезубец в сердце своего мужа.
Папа лежал на полу и истекал кровью, дёргаясь в конвульсиях.
- Влад, что это? – с ужасом заикалась девочка. - Что это?
- Меня просили показать тебе правду. Прошу… - рука Влада показала на спальню.
Айза сделала несколько шагов и увидела, что папа смотрит ей в след.
- Ай-за… Ай-за… Я люблю тебя, моя де…
- Пойдём, оставь его. – Сказал Влад. – Пойдём в спальню.
Очутившись в спальне, девочка увидела рыдающую мать. Она металась по комнате. Всё крушила…. Била зеркала… Схватила с комода свежий листок с ручкой, развалилась на полу и быстрым почерком начеркала записку.
- Так, шнурки… Точно, шнурки… - она была страшна и безумна…
Мама ушла в прихожую. Недолго роясь в обуви, она нашла четыре шнурка. Крепко их связав, она изготовила себе орудие убийства и, поставив табурет посреди комнаты, закинула удавку на люстру. Одевая кольцо на шею, она смотрела в пустоту. В пустоту, где была Айза… Ноги шатнули треног и повисли в воздухе.
- Хрясь… - с этим звуком женщина повисла на шнурках. Мать болталась, дёргалась, хрипела… Глаза налились кровью и выпучено смотрели на девочку.
Мочевой пузырь её опорожнился, и прозрачная жидкость потекла по её ногам на палас.
- Влад, и что теперь? – спросила Айза.
- А теперь по домам. Закрой глаза и досчитай до пяти.
- один…два…три…В голове девочки прокручивались сцены убийствеё родителей… Она ничего не понимала, но продолжала считать, надеясь, что это всего лишь сон… - четыре…пять…
Открыв глаза Айза оказалась, сидящей под грибком на площадке возле дома.
- Ааайза, домооой! – мама кричала из окна, выходившего во двор.
- Иду, мам!
Три года назад девочка уже сталкивалась с такой ситуацией. Приходила Инга и показывала девочке, как погибает её брат. Его сшибла машина. Рассказав об этом родителям за несколько дней до трагедии, девочку насильно повели к психиатру. После чего, поставив диагноз – шизофрения, Айза провела год в клинике для душевно больных. Это был худший год в её жизни.
- Мама, я пришла. – Айза разделась и прошла к себе в комнату.
Девочка думала… Как же ей сказать это всё маме… и говорить ли вообще.
Через закрытую дверь на кухню прорезался разговор родителей.
- С ней нужно что-то делать – сказала мама. – Она опять бредит этими своими Ингой и Владиком.
Айза вскочила, услышав это и побежала на кухню к родителям.
- Мам, пап! Они есть! Они существуют! Если бы вы меня слушали, то Пашка бы был жив! Послушайте меня! Я сегодня видела, что выумрёте. Я боюсь! Пожалуйста, не делайте этого! – дочь плакала и молила родителей о том, чтобы они её выслушали. Но отец сказал:
- Немедленно вызывай!
Очнувшись,Айза оказалась в белой комнате. Лежа на кровати и понимала, что это конец…

Глухую тишину и белый свет нарушил звук открывающейся двери и человек в белом халате с клочком бумаги в руке. Айза уже поняла, что это за бумажка. Она её видела тогда,на комоде… А потом, в руках у матери.
Передав записку, мужчина молча вышел, оставив Айзу сидящей на полу в углу палаты.

P.S.
«Если ты это читаешь, значит меня уже нет в живых. Я прошу прощения у тебя и у папы за двойное убийство. Айза, прости, что не слушала тебя… Я такая же сумасшедшая как и ты. Шизофрения передалась тебе от меня по наследству…

Твоя мама»

- Ну что, пойдём? – девочка услышала знакомый голос. Ноги Инги свисали с кровати.
-Инга… Ты что тут делаешь?
- Я за тобой.
- Время пришло?
- Да, пойдём…
Девочки взялись за руки и вылетели в окно.

На звукбьющегося стекла прибежали медбратья. Сильный ветер выбил стёкла, и белые хлопковые занавески, намокшие от дождя развевались как паруса. Девочка лежала без признаков жизни на полу, сжимая кусок белой бумаги в ладони.