Избранница Бога

Марии исполнилось  сорок, и она пришла к странному выводу, что она Божья Избранница. Это ее малость поразило. Дело в том, что Мария никогда не добивалась такой цели  и даже не подозревала о существовании Благодати.
То есть она жила не в безвоздушном пространстве  и отлично знала, что люди делятся на хороших и плохих, на верующих и атеистов, на красивых и уродов. И так далее. Себя же относила к хорошим и неверующим. Конечно, иногда в церковь заходила и свечки ставила. Ну, на Рождество там или на Пасху. Но зачем это делала, сама не знала. Все яйца красят и она красит. Все святую воду берут  и она, как все. Но поститься в жизни не постилась и ни одной молитвы не знала. Так и жила, как все живут.
В девятнадцать замуж вышла. В двадцать два развелась. Пил потому что. Потом вторая серия. Этот не пил. Но искал себя. То дианетикой увлекался, то рейки, то еще чем. Закончил институт, стал инженером, но работа ему не понравилась  и он все время ее менял. То одно, то другое - она уже не вникала. Приносит домой деньги  и слава Богу. Хоть не так много, но все равно. А денег требуется все больше и больше. Дочь растет и сын. И деньги теперь зарабатывала Мария. Окончила психологический и  работала  в отделе кадров. Такой хорошей фирмы. Типа аудиторской. Не начальницей, конечно, а так - «девочкой на побегушках». Но платили хорошо. Очень хорошо.
Одно плохо. Ездить далеко. В Сергиевом Посаде жила, а до Москвы два часа. И обратно тоже два. В шесть встала. В девять тридцать на работе. А дома тоже в девять тридцать, но уже вечера. Придешь  и сразу в постель рухаешь. Сил ни на что нету. Никаких. А утром снова в шесть встанешь. И так каждый день кроме выходных. Хоть сдохни. А в их городе работа тоже есть. Тыщ шесть в месяц. Или восемь. И как ты на них детей прокормишь. А еще и одеть надо. Хорошо, что муж дома торчит. И обед сготовит и детей из школы заберет.
Ну, и решила в Египет съездить. Отдохнуть. Пока не сдохла. Одна, без мужа, на неделю. Ноябрь, а там жара. В Москве снег шел, а там лето. Прилетела и сразу на пляж. Искупалась в море и в кафе пошла на пляже. Сидит и жизнью наслаждается. Заказала салат греческий и картошку фри с рыбой в кляре. И пиво. Хоть и местное, а от нашего не отличить.
И вдруг слышит:
-Вы только что прилетели?
Оборачивается,  а за соседним столиком сидит худощавая девушка лет тридцати, но загорелая. Видно, что давно уже в Египте.
Мария улыбнулась:
-Да, только полчаса назад.
-А откуда?
-Из Москвы.
-И какая там у нас погода?
-Первый снег выпал.
Девушка улыбнулась и спросила:
-Можно я к Вам подсяду?
-Конечно, - улыбнулась Маша.
Так они с Ирой и познакомились. И уже всюду ходили вместе. И в ресторан  и вечером гулять или на концерт. Разговорились,  и выяснилось, что у Иры вчера уехал знакомый парень, немец, с которым здесь же и познакомилась. И тот ее замуж позвал. Ну, и они углубились в обсуждение данной темы. А потом Ира рассказала о себе. У нее в Москве своя фирма, маленькая, по уборке квартир и офисов. Денег  так себе, но на жизнь хватает. Недавно развелась. Мужик ее альфонсом был, она его содержала. Довольно долго, лет пять. Приезжий он, из Тамбова. Красивый мужик, мачо. Но работать не хотел. Так, пил малость, в казино играл и на скачки ходил.
-Ну, и дорого он тебе встал? – поинтересовалась Маша.
-Да нет. Я только кормила-поила, а одевался он на свои. И в карты на свои играл. Но мне все равно все это надоело. Хочу уже ребенка, а с таким не имеет смысла. А этот немец тоже сказал, что детей хочет. Ему уже сорок и все есть – и дом  и работа. Но боюсь я как-то, все же чужая страна. Думать буду. Он сказал, что билеты мне оплатит и гостиницу. У них так принято. Хоть мы с ним и переспали, но все равно, вдруг я больше не захочу.
Маша улыбнулась, и они пошли на пляж. Теперь загорали рядом.  Лежали и болтали. Или книжки читали. И вот эта самая Ира дала Маше одну книгу почитать. Конечно, в Москве  Маша ни за что бы ее читать не стала. Что она, ненормальная что ли, такие книги читать. А тут делать нечего. Ира улетела, а одной то скучно и Маша начала читать Исповедь Блаженного Августина.
И поразилась. Она всегда считала, что Святые это люди не от мира сего. Всех осуждают да поучают как жить. Туда не ходи, так не делай, с мужиками не спи. А оказалось, что все не так.
Этот самый Августин был абсолютно нормальный, такой же, как ее друзья. Ритор он был. Адвокат по-нашему. Убедить  мог кого угодно и в чем угодно. Сегодня скажет, что это белое. И все ему верят. А завтра скажет, что  черное. И опять ему все верят. Потому, что такие у него аргументы, что не поспоришь. Убедительные. И похоже  и сам в это верит. Сегодня в одно Верит. А завтра в Другое.
То в Платонизм. То Манихеям. А потом в Христианство ударился. Мария раньше и слов то таких не знала  - манихеи. А тут вникла. Очень уж Августин подробно все описал. А  в своей Исповеди так ваще! Прямо написал, что младенцы такие же грешники, как и взрослые.
И чем больше Мария читала этого Августина, тем больше понимала, что он такой же христианин, как и она сама. То есть не Такой, какие сейчас бывают. И Бог у него не такой.  И все, о чем он пишет, Мария и сама так думает. Кроме конечно Пространства и Времени.
Насчет этого дела Мария никак вникнуть не могла. Ну, да ладно, решила она, потом разберусь. Приехала в Москву и Евангелие читать стала. И обомлела. Опять, все что там пишут, не про нашу церковь.
Выходит, что Христос не разрешал торговать в Храме, а торгуют. Да и молиться  велел не так. Зайди, говорил, в пустую комнату и Молча молись. А мы что делаем? И так по всем пунктам. А главное, что Марию поразило, что Христос сказал, что человек – это Храм Божий. Мария раньше думала, что это все насчет совести, что совесть должна быть внутри, а тут вдруг обнаружила, что совесть то тут и ни при чем. А речь совсем о другом.
О том, что она у себя обнаружила совсем недавно. В Египте. Но тогда даже не поняла, что. Перед самым отъездом, она как раз Августина читать закончила, ночью вдруг проснулась. И никак не могла заснуть. И решила прогуляться напоследок. Вышла из дома, где жила и пошла к морю. Вокруг цвели роскошные цветы, зеленела травка и высились пальмы. Все пространство  вокруг было усеяно маленькими  одноэтажными белыми глинобитными домиками, напоминавшими древние поселения. Мария шла и любовалась небом. Огромными яркими звездами и тихим и спокойным морем. И ощутила, что так было всегда. Время и пространство исчезли. Она и вселенная стало одним.
Мысли о Творце, что создал эту красоту, накрыли Марию с головой. Шла и напевала странную мелодию, когда-то и где-то слышанную.  Пришла домой и легла в кровать. И, уже засыпая, увидала как над ней взорвался фейерверк из брызг, и  те, сверкая окружают ее, играя и переливаясь, как будто  стоит посреди фонтана. И ласковые струйки щекотят ступни ног.   
Утром прилетела в Москву и поехала на работу. Все стало по-прежнему и одновременно все изменилось. Теперь те два часа, что ехала на работу и обратно, стали самыми чудесными в ее жизни. Читала по дороге Якоба Беме или Мейстера Экхарта  и понимала, что те описывают то, что с ней произошло. Странные состояния, что она теперь испытывала.
Радость Бытия  пронизывала ее жизнь. Мария стала по-другому воспринимать Все, что ее окружало. Поражалась красоте деревьев или закату. Иногда, глядя на старинное здание, ощущала нечто среднее между радостью и страданием. Это острое и приятное чувство наслаждения окутывало ее и приносило счастье.
Теперь  видела людей насквозь.  И читала их мысли. И поражалась, сколько вокруг несчастных. Никогда раньше  этого не замечала. На работе все девчонки подходили и спрашивали у нее советов. Как  поступить в той или иной ситуации. И она советовала. К ней начали ходить толпы. А некоторые звонили домой. По рекомендации.
Через год открыла у себя в городе психотерапевтический кабинет. Взяла лицензию и принимала посетителей. К ней приезжали со всех городов. А муж стал секретарем и организовывал процесс.
А дома в спальне у нее стояла Икона. Странная икона, которую она пять лет назад купила у одной старушки на базаре. Недалеко от Лавры.  Довольно дешево. Но ее все равно никто не хотел покупать. Потому, что та была настолько потемневшая, что ничего на ней нельзя было разобрать. Вообще ничего. И Мария купила ее у бабки просто из жалости. Просто так. Купила и поставила на стенку в спальне. И иногда смотрела на нее. И с каждым днем ей казалось, что она начинает там что-то видеть. Сначала Гору. Потом Дерево. А потом Лик.
Но чей Лик, она так до сих пор и не знает.
И не догадывается.
Пока не догадывается.