Собака без имени

Удивительно бывает, когда собака переживёт хозяина. Для неё это самая большая трагедия. Она уже не может, как кошка, перейти в другой дом и начать жить с другим человеком. Она, конечно, может приласкаться к кому-нибудь, кто её накормит.
Но жить в другой дом уже не пойдёт. Ей уготована какая-то неконкретная жизнь, потому что в её памяти остаётся тот, кто взял её в свой дом щенком, вырастил и водил гулять каждое утро во двор, и каждый поздний вечер туда же.

Собака была породистой лайкой, но некрупного размера. Она была очень умна, я это заметил, когда ходил к Володе играть в шахматы. Когда Володи дома не было, она подбегала к дверям. Я слышал, как её коготки отстукивали морзянку до самой двери.

Затем она подавала голос. Нет, она не лаяла злобно и много, как уличные пустолайки. Она пролаивала ровно четыре раза и умолкала. Она просто давала знать, что хозяина нет, стоять у двери и названивать не стоит. Я уходил.

Когда Володя был дома, лайка коготками простукивала к двери, но стояла у двери молча, ждала, когда Володя соизволит сам спросить: - Кто там? Я входил и лайка впереди нас обоих возвращалась в комнату.

Вместо Володи в квартире стали жить его родственники. Никто из них не смог заменить Володю, да и не захотел. Её просто выпустили на улицу, чтобы сама искала себе где косточку, где что-нибудь ещё. Вообще-то ведь собака была охотничьей породы. Именно с такой породой собак охотники ходили охотиться на белок.
Собака приспособилась жить у ворот автобазы. Возможно, сторож прикормил собаку, которая была непривередлива в пище, возможно, и не он один жалел собаку, в которой угадывалась не глупая порода. Собака не лаяла на прохожих. Она сидела у ворот и терпеливо ждала подачку.

Я, конечно, сразу узнал эту лайку. Дело всё было в том, что народ лайками не бросается, уличных по всему городу я не видел. Уличные резко отличаются крикливым и склочным характером. От них можно ожидать и укуса без всякой причины.

Однажды и я, жалея эту лайку, положил рядом с ней пирожок. Лайка, к моему удивлению, даже не повернула головы, продолжая сидеть истуканом. Её гордость я решил наказать, наклонился и моя рука уже была в пяти сантиметрах от пирожка.
Лайка совершила стремительный рывок, взвизгнула угрожающе и схватила мою руку зубами!
Я другой рукой толкнул её в бок, и она отскочила, смотря мне в глаза обиженным взглядом. Я осмотрел моё запястье и не обнаружил никакой раны. Собака, схватив мою руку, не сжала челюсти! Это был хват настоящей охотничьей собаки. Любая уличная шавка укусила бы меня за здорово живёшь по полной программе. Когда я возвращался назад, пирожка, конечно, не было.

Несколько раз я видел, как лайка провожала метров сто выходивших из ворот автобазы работников, и возвращалась назад. Летом она выглядела вполне пристойно. Но весной она походила на бомжа, которому ни разу не удалось помыть свою физиономию зимой.
Казалось, что уж зимой-то помыться в снегу нет проблемы. Но ведь собака прожила в квартире много лет, и зима для неё была полной трагедией.

Когда я вижу эту лайку, я всегда вспоминаю Володю. Володя умер, не дожив до шестидесяти двух лет. Он, как и многие, был сражён раковой опухолью, в больницу не обращался до самой последней минуты. Да в эти годы, когда лечение стоит столько денег, кто особенно-то стремится в лечебные заведения? Все и живём на авось.

Ижевск, 2011 год