Про Ваньку и пьяного старичка

                Много нагребёшь –
                домой не донесёшь
                (нар.)


Долго шёл Иван, по зимнему лесу. Устал, замёрз, да ещё мешок за спиной тянет, а ружьишко на плече, будто пудовое. Идёт – идет, а кругом, лишь снежные сугробы, да деревья.
- Ни стёжки, ни дорожки, никак сам чёрт запутал, – подумал охотник, перекрестившись и осмотревшись.
Смотрит, а вдалеке чернеет что-то, среди белоснежных берёз. Подошёл Иван поближе. Стоит  домик деревянный, один одинёшеньки посреди леса,  в глуши такой. Из трубы дымок тянет, значить, в избушке живёт кто-то. Постучал в дверь, а та и не закрыта оказалась. Зашел в дом. Столик  стоит, лавочка, да сундучок рядом печкой. Присмотрелся  охотник получше, а на печке старичок сидит, лапти из лыка плетёт.
- Ну, заходи, что в дверях стоишь, тепло выпускаешь, –  пробормотал старик.
- Спасибо дедушка, замёрз я, устал с дороги, – ставя ружьё в угол, и садясь на скамейку, молвил Ванька.
- А что в мешке, – прищурился хозяин дома, – никак шишки с желудями собирал?
- Да что вы дедушка, какие ж зимой жёлуди, да и зачем они мне? С охоты я иду, двух зайцев загонял, да и лиса в капкан попала. Вот они то, в мешке и лежат, ждут, пока их в суп положат. Я мужик не жадный, могу и поделиться.
- А не стыдно ли тебе, хозяйство моё стрелять? – нахмурив седые брови, спросил старик, отложив не доплетённые лапти.
- То есть как это, твоё. Зверь в лесу ничейный, кто хочет, тот и стреляет.
- Да ты знаешь, с кем говоришь? – сердито молвил старичок, обнажив свой единственный, жёлтый зуб, – Я хозяин леса. Леший я!
Услыхав такое, Иван рассмеялся.
- Да, – подумал охотник, – дед на старости лет совсем сдурел. Допился, может от одиночества. Ну и ладно, если думает что он хозяин леса, пусть так и думает, – Бог с ним.
- Смешно тебе молодец? Подожди, вот наведу на тебя Беду, ни в одного зверя и с пол метра, попадать не будешь. Вот тогда посмеёшься!
- Да будет вам дедушка Леший, верю я вам, верю, – пытаясь угомонить разъяренного старика, отвертелся Ванька, серьёзным голосом, – Лучше расскажи, как живётся тебе. Небось, скучно, один да один. Тоска, небось, душу гложет?
- Да ну, что ты, некогда мне скучать,- тихо забормотал голос с печки, – хожу по лесу, зверей из петель выручаю, кормлю. В общем,  ухаживаю за своим хозяйством. Это вот зимой поговорить не с кем, так как болото замерзает, а как лёд сходит, так Кикимора заходит.
А уж осенью и подавно весело бывает. Грибники добре шибко кричат, когда меня видят. Даже корзинки забывают, одни пятки сверкают, –  тихо засмеялся старичок, прикрывая  рот, своей маленькой ручкой.
-Ясно хозяюшка, – вставая со скамейки и сдерживая смех, молвил Иван,  – Ну пойду я потихоньку, а то за окном уже темнеет. Спасибо за гостеприимство.
Взвалил Ванька на спину мешок с добычей, взял ружьё, и напоследок молвил, мол, не серчай на меня, за зверей убитых, а считай,  что за шишками и желудями, я в лес к тебе приходил.

Пришёл охотник  домой  ночью уже. Ели дорогу обратно нашёл, хотел, уж было, опять к старику идти, ночлег просить. Но с Божьей помощью, вышел на родное село.
Зашёл он в дом, и давай перед женой хвалится, сколько он добычи принёс, да как в гостях у деда пьяного был, который думает, что он Леший.
Долго, смеялись они над этой историей, как вдруг, услыхали шум во дворе. Выбежали они на улицу, глядят,  куры их все в ряд мёртвые лежат. А рядом, лиса бегает с дыркой в голове, та самая, которую Иван сегодня на охоте подстрелил. Жена его чуть в обморок не упала. Ну а лиса, нырнула Ивану между ног, и в лес убежала.
Бросился Ванька в дом. Подбежал к мешку с добычей, раскрыл его, а там, лишь шишки да жёлуди. И понял он тогда, что и впрямь, у Лешего в гостях побывал. Да и слова мамкины вспомнил, которые говорили:
 - Кто у Лешего, хозяйство его себе присвоит, своим в двойне поплатится…