Межгалактический контакт

Содомитам всех родов войск и статей УК, погибшим на боевых учениях, ночных стрельбах и в тюремных разборках, посвящается. Хоть бы там уж часть из них их удаётся достать наверняка. А то ведь здесь достали они уже всех!

ЛУЧШИЙ МУЖЧИНА С тау-КИТА

АНТИ-СОДОМИСТСКАЯ ЗАРИСОВКА

«Голубая мечта пассивного педераста – это женщина с членом»
Шарлатан «психоаналитик» Зигги Фрейд – оральный педераст

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ. Изложено на основе показаний потерпевшего господина (следствием установлено, что он гражданин и России и Израиля) Либерзюка Сруля Баруховича, по кличке «Внук свободы», обвиняемого в содействии переправке за рубеж стратегического сырья через посредство махинаций государственного кооператива «С-АНТ-ехника».

У таукитян
Вся внешность - обман, -
Тут с ними нельзя состязаться:
То явятся, то растворятся...
Владимир Высоцкий


…Эта встреча изменила всю мою жизнь. Совершенно случайная встреча, и если я останусь жив, то...
Я встретился с ней в женском отделении общественного туалета близ станции метро «Электрозаводская». Ну, там такая скульптурная группа на фронтоне здания метрополитена изображена, что если на среднего рабочего сбоку посмотреть, то у него черенок лопаты, как член огромный смотрится. Но мне завсегда этот момент не нравился. Ну, это ещё там, где та самая русско-пролетарская Площадь дураков была расположена. Пьянь-рвань там всегда собиралась. Рабочие с окрестных предприятий, подмосковная алкашня (электричка рядом) — там выпить всегда можно было достать. (Это были времена Ранней Перестройки).
Я-то сам не пью, и русских за это дело не люблю, но дело не в этом — это не для протокола. Да-да, ближе к делу, понимаю. Так вот.
Я встретился с ней... Такое утро ещё тогда было — яркое, солнечное, ну прямо, как в песне! Я музыку очень люблю, всю классику знаю наизусть: Бузенбах, Мольцарт, Шнитке, этот, как его там? А, Покрасс, даже два их, навроде сиамских близнецов. Как это у них: —

Утг'о кг'асить нэжним светом
Стэны дг’эвнева Кг'ымля!

…Ну, да-да, так вот, было это дело в туалете. Вообще-то я чаще захожу в мужские отделения, но иногда, это смотря с какой стороны иду, то, бывает, что заваливаюсь и в «Ж». Обрусел вот, попривык к русской лени-то. Хоть и жид пархатый я сам. Это можете в протокол занести, мои адвокаты разберутся. И ещё за лень эту их дремучую не люблю я русских! Из-за них и мне вот лень стало сделать тогда лишнего крючка, обойти бы с другой стороны туалет тот злосчастный! Сэкономил несколько шагов, на свою голову! Точнее, нашёл жутких приключений на собственную жопу. Вот, опять как в песне получилось:

А до смэг'ти чотыг'ы шага!

Но хоть живым-то я остался, и то хорошо, хотя какая это уже жизнь!
Да даже бывает, что и один-то шаг делать не хочется. Но вообще-то, там — в женском-то отсеке — всё же почище несколько. Блевотины, по крайней мере, почти не бывает.

По мне, вообще-то, всё равно куда заходить — в «Ж» или «М». Да и потом сейчас вообще трудно внешне разобрать пол, особенно — если со спины глядючи. Ну, если, конечно, не совсем мужлан в военной форме или секс-бомба какая полуразодетая. Да даже у собак сейчас легче пол разобрать: кобель, тек тот ногу задирает. Ну, а тем более у меня: хрен разберёшь, кто! Одет я в джинсы-варёнки-бананы-полугалифе.
Зад — не особо так уж выдающийся, но всё же есть. Свитер на мне — блузон с надписью впереди «Sex is Life, а не спине — Life is Sex».
Волосы — длинные, но аккуратно расчёсаны. Ни бороды, ни усов я не ношу, да и росток у меня — так себе, ну и как тут разобраться?

Да! Да! И ещё ж одно! Чуть не забыл сказать! Я – этот, как его там? Из группы риска, в общем. Педик, одним словом. Пассивный. И походочка сама собой выработалась — типа «делаю всё». Жестикуляция соответствующая. Ну, и тому подобные, прелести этой, как в газетах пишут, сексуальной аномалии. Но хоть и пишут, что это очень рисковые группы, но я, например, за собой слежу, рисковать я не хочу, особенно — после анти-СПИДовского оповещения. Проверяю, чтобы всегда все мои партнёрные гости обязательно имели при себе импортные презервативы. Да даже больше того: я после ихних в меня перанусных оргазмов завсегда клизмы себе соображаю, мощные такие, одеколонные. Даже пьяным от них становлюсь. А так-то я вообще-то непьющий, ну разве, что пивка зачуток позволяю себе изредка.

Но вообще-то, я не очень хорошо отношусь к этому своему аномальному сексуальному занятию, ну и после этого клозетного случая — тем более. Честно говорю — для протокола, Просто жизненные обстоятельства так незадачливо сложились, Я-то в принципе абсолютно гетеросексуален, и мне женщины нравятся, в особенности — рыжие, полные. Но судьба вот так распорядилась сурово, попал в переплёт — загремел в армию, Ну, никак не мог себе вообразить, что возьмут и такого!

Один глаз — минус пять диоптрий, другой — не туда смотрит! Плоскостопие настолько запущенное, что шагу ступить не могу в обычной обуви — только в модельном ортопеде кое-как и передвигаюсь-то! Тут группу инвалидности не грех давать, а мне в военкомате, как гром с неба:
— Годен! Орёл! Ракетные войска! Северная группа войск!

Знал бы — дал на лапу военкому, или кому там полагается по воинской-то субординации. Деньги у меня были — я фарцой и валютой как раз начал промышлять. Нет-нет — это всё не для протокола! Отказываюсь! Не говорил я ничего такого. Я, в общем, был уверен, что ни за что не возьмут, а меня — куда-то в Под-Мурманск, в Североморск! Будь он проклят! Всё там через жопу! Как ветер южный, так холод, а северный — тепло. А я мечтал — в Иняз! В тёплые края попасть, экзотические страны увидеть. Лучше бы я сел, на химию какую-нибудь попал бы, чем туда загреметь! Не для протокола и это тоже.

Ну, так вот в армии — в этой самой Северной группе Войск — и приучил меня повар, втянул-таки в группу риска, извращенец поганый! Но там это дело так не квалифицировалось. А вроде так себе просто, — сначала за пол-котлеты из офицерского меню — говорит:
— Чуть-чуть, — давай пощекочу задок! Не боись, это как навроде онанизма! — и котлеткой той чавкает, надкусывает её по чуть-чуть.

Ну, а жрать-то хочется. Но затем он стал получше меня подкармливать — он полных любил, хотя и сам – чистый боров. Аж радовался — на меня располневшего глядючи. А чуть позже он уже и сам не рад был, что так удачно раскормил меня. Потому как на меня стали и офицерики молоденькие заглядываться. Точнее, на мой зад и живот — я именно так вот полнею, а руки-ноги остаются тонкими, как плети, и шея такая же. У евреек такие фигуры часто бывают. Но у меня талия, правда, была.

А женского персонала там мало было, да и очередь к ним всегда большая была — не протолкнуться. Тяжёлая всё ж таки военная точка: границе рядом, море незамерзающее. Тревоги только боевые и через день, да по ночам всё! Солдаты и матросики сухопутные — «шнурки» — аж плакали от офицериков тех и от «дедов». На кораблях рядовой состав делится соответственно на «салаг» и «стариков». Так что погибших там было сверх всякой меры — и самострелы, и побеги в Норвегию неудачные — замерзали, если не ловили вовремя, да и непосредственно на учениях — в бестолковке. И что удивительно — ну, никто из извращенцов не погибал никогда! На боевых стрельбах как-то — весь корабль вдребезги, а в живых только пооставлись кок и радист, не передавший, капитану секретную телеграмму о начинающихся стрельбах с приказом отплыть в сторону. В спасательной шлюпке предались содомистской забаве, их взрывной с той шлюпкой и отбросило, а рядом ещё и коробки с сухим пайком плавают!

Ну, и у меня таким вот аномальным (орально-анальным) образом удачно пошла воинская карьера. Дали ефрейтора через полгода — это мичман оприходовал меня в кубрике. Через месяц — сразу старшиной 1-й статьи перед строем присвоили — у капитана классно отсосал не посту. Так даже оформили, минуя звание, как за проявленный во внештатной ситуации героизм. А потом, и уже до самого дембеля — сам товарищ капитан 3-го ранга (майор на сухопутке) взял под опеку меня — уже мичмана, а прежнего списали за сифилис. «Сватовство майора» там такое было, что и не пикнешь!

Но зато никто там меня и пальцем не мог тронуть — какая там дедовщина?! Да и потом, я такие связи завел, с рядовым составом и не связывался! Брезговал, публика это всё сволочная, шакальная. За пайку, то бишь, за сухой паёк — всё друг друг порвут: Пасть, жопу! Форменные пидарасы!

А ещё потому я на это дело пошёл, что деваться мне некуда было. Импотент я ко всему ещё к тому же. С детства, можно сказать. Точнее если, то с ранней молодости — психологическая травма юности. Полез в первый раз – а он не встал — и аут! Хоть руби! А лез я на баб прямо как оголтелый! А рыжих — особенно я любил! Все аж боялись меня — думали, что маньяк, ну и не соглашались. А одна как-то согласилась неожиданно. Ну я — туда, ну и… В общем, опозорился! Да и она ещё добила окончательно:
— Слезай, позорище импотентное! — ну, мне и кранты, суши, в общем, вёсла.

А самое обидное во всём этом деле, так это то, что член-то у меня — без тени преувеличения — по колено! Хоть и росток у у меня и никудышный, «метр с бескозыркой» как говорится, левофланговый в общем. Но тем не менее, по медицинской терминологии — «сверх-супер-гигант»! Вот так-то! Но вот только, как верёвка он весь из себя, как канат, или шланг какой-то, но мягкий: смотрю на него — и плачу! Нет, это серьёзно, тоже не для протокола. Однажды я его от злости завязал на два узла, так что еле-еле потом и распутал, и смотрю на него, и плачу! И так бабу хочется, ну так хочется! Ну а если бы ещё б и рыжую да б и толстую. Аж в голове гудело и мутилось! И треплю-треплю его — и никакой эрекции, ни малейшего эффекта.

Я все книги по этому эрекционному делу прочитал, какие только смог достать, к врачам-то постеснялся пойти — молодой, стыдно было мудаку. Но и не помогли бы они тут, по-видимому. Тут, как я теперь уже хорошо понимаю, земная медицина бессильна сама, тоже, видать, в этом деле импотентна, тем более — наша отечественная. И советская, а о нынешней обдираловке и говорить нечего, одни рвачи-вредители, и только!

Треплю я его, гада такого, мотаю туда-сюда, если б размах крыльев такой, то только у альбатроса – скитальца морей. Выкручиваю его, как бельё постиранное, а он – как шёлковый фал, толще только разве чуть-чуть.

И ещё негров я невзлюбил, ох, и сильно ж ненавидеть их начал – это тоже не для протокола. Мне про одного ниггера рассказызали — из общаги Институт Лумумбы он.

Так у него — тоже по колено член был. Так вот ему бабы по бутылке портвейну приносили, чтобы показал тот его только! Но у него всё-таки хоть раз в месяц, но всё же эрегировал, по определённым числам это у него случалось. Он их в календаре отмечал палочками в виде фаллоса, вот тогда-то бабы те с портвейном и приходили к нему, слетались как мошкара на свет. Ему этого портвейну как раз на месяц и хватало.


А тут. А тут — повар тот военный полез, пока я котлету доедал, полез сзади под кальсоны, пощекотал как-то так, как и обещал, прижался, подрыгался. Я и не понял сразу, подумал, что это дефекация — по научному — у меня случилась, ну и тут же вдруг — оргазм! Ну, а потом — понравилось, какое-никакое, но всё же сексуальное удовлетворение. А там уже — инерция! Вытеснение из сознания всего лишнего. Всё по Фрейду в общем. Или по Кону — по советсткоиу жиду-сексологу, и тоже педику, как и Фрейд. А Фрейда в то время и не достать было нигде.


Евреев я тоже не люблю очень – это тоже не для протокола. У меня мать-то русская — Лукинишна! Так что я всё же таки полукровка как-никак! А этих чистокровных, местечковых — на дух не выношу! Не аккуратисты они все и неприятные какие-то. Не...


Да-да, ближе к делу. Ах, да, почему я в женский отсек затесался? Да нет, не подглядывать. Я же объяснял. Ну, не только подглядывать.
А когда в мужской туалет захожу, то там аж гул идёт промеж ссущих посетителей. Вон, смотрите, «херовое дерево в сук растёт»! Это — про меня они. Конечно же, под настроение погордишься немного - на время того восхищённого гула, — не без того, да и только. А так — потом уже, не очень-то и приятно становилось, скорее даже наоборот, горечь охватывала, как вспоминалось всё моё сексуальное горе. Вот поэтому ещё я и стараюсь пользоваться при всякой возможности туалетом женским, чтобы меньше такого расстройства было. Там писсуаров нет, там кабинки закрывающиеся, и ни одна собака не обзовёт «деревом херовым».



Так же вот и в тот раз получилось, Вошёл я, значит это, на женскую половину, пукнул утробно, навроде бы как пошутил, что вот при ходьбе много воздуху влагалищем набрал, и в кабинке сразу закрылся. А как раз в тот день, с самого утра жидкости я много напился. Ужас сколько! Точнее, пива! Накануне солёного много съел — в буфете у нас таймень ящичного посола завезли. А тут ещё и на пиво хорошее, свежее - в аккурат на мучившую жажду - нарвался. И надо же такому случиться: как раз проверочная комиссия ревизии проводила — контрольную закупку засандалили, наверное не поделили чего-то между собой эти торгаши — не для протокола. Но в то время какая-никакая, но борьба с торговым жульём велась, не то что нынешнее племя. Ну, и наливали всем остальным с верхом аж (чертыхаясь, поди, про себя), пока не ушла та комиссия. Так что бывали маленькие праздники и на наших улочках.

Ну, все и пили как можно больше стараясь. Ну, и я, не отходя от палатки той, кружек восемь-девять тоже зацепил — я на спор могу сразу дюжину кружек выпить, все удивляются: такой шкет — и «на тебе!» — и куда только вмещается?!
Да и жарко было в тот день, будь он проклят (есть такая книга: «Да будет проклят тот день!» какого-то американского расисита).


Очень много выпил жидкости — ну, прямо как из пожарного брандспойта струя у меня. Аж реактивные силы возникли и откидывают меня назад. Да так сильно к тому же, что калужского глухаря Циолковского невольно вспомнил. (Он, когда о Космосе думал, то ничего уже не слышал, типичный тетерев на току.) «Ну, и струя, — думаю я себе, — Земля — колыбель человечества!
Много солёного всё же съел. Да и комиссия та, и в охотку — всё как-то одно к одному. А оно и вправду — на брандспойт здорово было похоже. Разве только, что искр да дыма не было, а так — вылитый пожарный, даже из стороны в сторону водит. Потом, смотрю, больше всё же похоже на то, что как будто ледяной каток кипятком заливаю — пар слегка идёт. Жара — солёное — ревизия — стечение обстоятельств.

И вот стою я так, реактивничать продолжаю, задумался, анекдот вспомнил про Ленина в Брюсселе. Очевидец якобы вспоминает, как он там Ленина в клозете встретил, и тот всё делал «так просто, так человечно!»

Потом я от нечего делать стены стал разглядывать, думал полюбоваться настенными картинками и надписями. Человек же везде красоту ищет. На растленном Западе вон даже альбомы такие выпускают, специально для таких клозетных эстетов — «Граффити Веспасиана» — с фотографиями похабных настенных рисунков в туалетах. А у нас — всё бумагу экономят. Но тут - в женском отделении — ничего такого выдающегося не было. Не то, что в мужских «галереях» — там попадаются и художники, и поэты: «Лучше выпить пива литр, чем сосать солёный клитор» — такой вот бестактный ответ на жизнерадостную картинку такого лабиогенитального занятия. Не зря же альбомы выпускают.

А в женском — обычная, заурядная информация. «У Петьки Идола – гонконгский неизлечимый триппер, «Колька Дебил — жмот и гнойный пидарас» и т.п. Скука.

…И тут вдруг чувствую я, что на меня тоже кто-то сверху смотрит! Оказывается, это из соседней кабинки через перегородку женщина какая-то заглядывает. И собственно, не на меня она смотрит, а на струю мою. Точнее, не этот мой фал-шланг! Прямо-таки впилась в него глазами! А глаза у неё — зелёные, и лицо — что-то неописуемое! Красота... Красота, не то, чтобы какая-нибудь там, как принято говорить, необыкновенная или удивительная — нет! А просто — ангельская, как минимум, ангельская!! Ну, точно — неземная — и всё! Иначе не скажешь!!!

По мелочам, по отдельности если всё рассматривать, то тогда вроде бы можно было всё такое и земное хозяйство набрать, хотя и с большим трудом! Ярко-зелёные изумрудные глаза, рыжие, но необыкновенного червонного-золотого оттенка волосы. Но вот нос, губы, шея — изящество их уже не передать земными сравнениями! Грудь — и точёная, и размер максимальнейший (с гандбольный мяч, примерно) — это она уже аж по грудь высунулась из-за перегородки, как в прыжке для броска в ворота в ручном мяче.

Как бы, думаю, не запустила чем-нибудь мне в голову. Ситуация-то необычная, мало ли чего в голову-то прийти может!

Но чтобы вся эта красота неописуемая и одной досталась — невероятно! Даже, с учётом сволочного жизненного принципа: «одним всё, другим ничего!» Ну не может такого быть! До такой чтобы степени – это невозможно! Это – из разряда наркотических галлюцинаций только разве! Всё в ней какое-то огненное, точнее, солнечное. Беллерофонт! Правда, женского рода. Но в общем — всё равно не описать! Невозможно это. Я попросту обалдел — и всё!

Я же в принципе-то, теоретически — гетеросексуален, как и указывал ранее для протоколе. Но судьба вот, согласно абсолютно достоверным показаниям моим, такая вот педерастическая выдалась. К тому же — в мае родился, всю жизнь маяться, значит. И я своих партнёров-то всегда женщинами воображаю, тем более, что мне их и не видно — у себя за спиной. Это всё по Фрейду: я представляю их женщинами, но только — с членами. И я их всегда женскими именами называю:
— Маня! Глубже! Чаще! Ещё глубже! Кланя, ну что ты там как сраный проктолог осторожничаешь?! Всаживай изо всей силы! Некоторые, правда, обижаются, не зная теории и сексуальной ненормативной сексуальной классики.

…И вот смотрю я, выпучил на неё глаза, и она тоже выпучила. Но красиво так, типично как-то по-неземному таращится, на член мой смотрит, уставилась на него и зырит не отрываясь. У нас таких красавиц нет, разве что в кино можно иногда увидеть нечто подобное. Да и то — не в нашем, а в зарубежном каком.

Хотя наши жещины — самые красивые в мире. Просто там умеют макияж делать, гримировать хорошо могут и фигуры подтягивают классно. Зубы фарфоровые вставляют вместо своих, даже здоровых. А так там все бабы уроды.
А уж наша-то кинематня всякую самую шваль занюханную берёт сниматься, лишь бы делала им всё. У них там правило такое бытует: «Всякую шваль — на хер пяль, бог увидит — хорошую подкинет!»

Там, в основном, одни евреи, а они всегда бога своего подсовывают во все дела такие. Особенно — если безнравственные какие делишки, а у них все такие, других не бывает!
Ещё, вспоминаю, читал где-то — у Берии жена была тоже необыкновенная красавица, и тоже рыжая и с зелёными глазами.

Вот, думаю, жизнь. И тут слышу я, что она — эта моя-то красавица-соседка – что-то такое и бормочет в сторону моей струи. Восхищённо так — это я по тону понял. А унитаз аж дрожит, такая струя мощная, кажется, что с крепёжных болтов вот-вот сорвётся! Непонятное что-то она говорит. Сантехник — может она? Боится за целостность унитаза? А чего ж тогда так восхищённо?!

Прислушался я к ней — и аж вздрогнул; не иначе как по-норвежски вроде бы?! Точно — по-норвежски! Но не совсем чисто, правда.
Да! Я забыл сказать, указать для протокола, что я владею всеми европейскими языками, причём в совершенстве. Но вот как раз норвежским — не совсем свободно владею. Не так давно приступил к специализации ещё и по Скандинавии, и вот шведский, датский, и даже ирландский уже прилично освоил, а вот норвежский — ну, не успел ещё вникнуть в специфику. Понимать, естественно, понимаю, и говорить могу, но не совсем чисто только.

Я ж всё-таки полиглот как-никак! МГИМО закончил! Мне к концу моей службы тот мой бой-френд из Северной Группы Войск, уже ставший капитаном 1 ранга, после моего дембеля дал рекомендацию и протекцию туда. У него там друг юности (тоже бывший его бой-френд, но активный ещё , правда) в чинах состоял — в самом нужном месте — парторг кафедры «Азии и Африки» . Я тому же я и хорошо учился — всегда мечтал знать языки, с фарцовочных времён ещё. Нет-нет, не для протокола.

Да и вообще, любил я иностранцем прикидываться — стыдно было тогда всё-таки совком-то числиться, сами знаете. Не для пртоко…
Вёл себя я там примерно — даже комсомольским вожаком курса был, а потом и парторгом сектора «Тропическая Африка» заделался! Мне тот друг майора рекомендацию дал. Неплохая, в общем, карьера намечалась. Он всё ещё активным оставался. Повезло здорово.

Да и за рубеж поездил будь здоров: и соц! и кап! Да и за бугром я тоже не злоупотреблял лишними связями — не очень-то я в этом плане сексуальным был. Малолюб, можно сказать. Да и тяготился я все ж этого своего не совсем для меня естественного сексуального поведения. Мне бы — бабу бы! Да эрекцию к ней ещё б! Да вот — не судьба, видать...

Хватало, одним словом, мне и своего МИДовского ведомственного персонала, а к тому же у них тем таких и всяких других — через одного! Но по большей части там бисексуальная публика балы закатывает. Пресыщенные, сволочи! Насмотрятся там всего по видео — в СССР ещё и не было его — понавозбудятся до пены у рта и как лягушки — в ком серобуромалиновый вонючий! Ну, и я, чтоб не отставать и не выделяться, туда же встраивался. Но скромненько, сбоку так, рачком себе. Стою и жду маньяка-извращенца, как на крючке насадка.

Не отличался я темпераментом, свойственным истинным извращенцам, они только об этом сексе и думают. Сумасшедшие они всё же, вот и приходится постоянно отвлекаться этой своей идеей-фикс, и потому почти в 5-6 раз чаще сношаются они друг с другом, чем обычные нормальные люди (натуралы). Как звери, каковые они и есть.

И вообще тихо я себя вёл. Один раз только, в Нигерии как-то, в ресторане надебоширил. Сволочи, — человечину принесли! Да ещё и несвежую, с душком, это самый деликатес у них там, выдерживают три дня ещё живой полуфабрикат, с перебитыми правда руками и ногами , в минеральном ручье (цыплёнок табака явно из тех же обычаев, уж очень говнистые эти грузины, да и вся в целом кавказня, строят из себя *** собачий, а прищеми им хвост, так брата родного сдадут туркам-месхетинцам или адыгам на мыло)! Да и соус к ней не тот совсем подали, мерзавцы! А так — гуляй!

Я там если б гулял напропалую, считай, давно бы уже СПИД привёз! Негры там такие, что всё порвут, как тот — из института Лумумбы, прямых кишок не соберёшь, и без СПИДа копыта откинешь!

Вот как раз после того случая и приступил я к специализации по Скандинавии. Опять, зараза, судьба на Север меня собиралась закинуть. Хорошо, хоть не на советский. Нет-нет, не для протокол… Поэтому я и понял, что она хотя и понимает по-норвежски-то, но говорит на нём всё-таки коряво.

Прошёлся я с ней по всем остальным европйским — у них же все там по два-три языка знают. А она — больше ни на каком! Ни гу-гу! Ни «дай вдую в спик инглиж?», ни «а не шпрехен ли нам в твою всю Дойч?», ни «а не дашь хоть разок побаловаться в твоё парле-вафле Франсе?»! Глаза только таращит изумрудные — и ни гу-гу! Что за чёрт?! Только на норвежском, да и то — через пень-колоду! Ну, думаю, что-то здесь не то!

А струя пивная ещё ж мешает слышать её слова как следует, И всё никак этот извод мой не прекращается. Я до того её красотой восхитился, что даже не могу напрячься и прекратить — до того меня всего расслабило как-то, и ничего не могу с собой поделать. Как летаргия какая — всё слышишь, а ничего сделать не можешь, недвижим! Но тут хоть говорить могу, и то хорошо!

Хорошо ещё, что не ел я накануне много, а не то б и дефекация (безудержный усёр) не заставила б себя ждать — такая всё же красота у неё неземная! Сказка — и только!

Но чего ж это она, думаю, по-английски даже не говорит?! Его ж сейчас каждая собака, сучара западоидная знает! А-а! Догадался! Это же путана сучья! Начинающая, поди! За иностранца меня приняла, думает, выследила клиентулю!

Оно и не мудрено: «М» и «Ж» перепутал. Одет по самой фирме, причём без булды — всё на мне «мейд ин»! И часы, и очки с наклейкой – поляроид швейцарский, И шузы с лэйблом неподдельные само-собой. Да даже бельё у меня не какое-нибудь, а самое, что ни на есть французское — в самом Париже брал, женское, естественно. С кружавчиками, с рюшками — так моим Клаиям-Маням больше нравилось, ие сравнить же с отечественными берёзовыми ситцами вискозными и сатинами лавсановыми!

Да и попривык я к тому времени уже к своему такому противоестественному — это тоже для протокола, осознаю — поведению положению.

Ну, думаю, точно путана! Сейчас валюту будет у меня выпрашивать? Мол, отсосу в момент, или жопу — хоть дроби в мелкие вдребезги, но только с оплатой в твёрдой валюте!

У меня уже бывали такие случаи, я часто встречал проституток, на «Западе там вообще это дело на широкую ногу поставлено. Но там меня они не трогали — сразу понимали кто я – из каких таких я «Whu is Whu»! А вот ****ском Союзе — нет. Целомудрие. Ну, ****ство, как положено человечеству, но не всегда его всегда распознавали сразу, ну и предлагались сдуру. И так бескультурно всегда: и сами хамки-хамками и по-хамски всё так же делают!

Я пытался всё же несколько раз с ними что-нибудь путное придумать. Нанимал, приводил, думал, поможет, может, хоть как-нибудь орально-генитальное в рот получится что-то. Но только хуже выходило: не сосут, а только деньги требуют: "Дзэньги давай! Дзэньги авай!» Аж давятся и прикусывают.

А потом как-то однажды сыпь пошла от тех укусов-засосов, испугался — думал, что это «Генерал Люэс, сифон! В общем, бросил я это явно пустопорожнее дело — не помогло оно мне.

Ну, вот и имел я такое обыкновение мстить женщинам как бы. За свою такую разнесчастную судьбину свою сексуальную. Повыламываюсь для начала немного, для виду, но уступчиво, чтобы не отпугнуть сразу же. Поторгуюсь с ними на ломаном полуитальянсжом. Пусть, думаю, что страстный южанин, итальянский же язык — для любви создан, вроде бы, как император Карл V говаривал, и если ещё и + мафиози сицилийский. уплатить должен ещё больше! Настрою таким образом я её — у неё там уже вульва профессионально пульсирует: « Есть 100 долларов, есть ещё 100 долларов, есть ещё 100 баксов!!! И тут я — ка-а-ак врежу что-нибудь матом; и на жаргоне советского «голубого», так у неё аж глаза, зенки ****ые, на лоб лезут, как устрицы иногда удирают из раковин своих!

Но тут — всё-таки что-то не так! И тут наконец догадываюсь: ну точно, она ж сумасшедшая! Сейчас же все только про эти НЛО и говорят, и она — о том же, как я успел понять это из её корявого норвежского текста. А бабе — чего ей стоит рехнуться, тем более на сексуальной почве если, — запросто ж!

Конечно же, дословно передать то, что она говорила, в чём её бред состоял, невозможно. Слаб я был тогда в норвежском, а потом — после этого нашего с ней разговора — слаб был и умственно — долго ничего не помнил, да и физически никудышен — еле выжил.

А говорила она о том, что прилетела якобы откуда-то с планетной системы звезды тау-Кита, если по нашей карте звёздного неба называть то место Галактики. Это она уже точно выяснила, успела сориентироваться, хотя и недавно совсем прилетела — на рассвете буквально. Сама она — специалист по космической архитектуре, дизайнер околозвёздных искусственных гуманоидных экологических систем. И сейчас 10 лет она, дескать, пока ещё на стажировке и готовится к своему первому самостоятельному проекту: где-то рядом собирается звёздную оболочку строить. У гончих Псов, что ли?

И вот она пролетала-де мимо и решила зачуток развеяться, отдохнуть малость на Земле вот. Как бы и некий заодно творческий поиск в захудалом и недоразвитом месте Галактики. К тому же климат подходящий, воздух конечно, грязноватый и чуть пожиже ихнего, но дышать можно. И тому же у них очень гибкая система энергообеспечения организма В общем, решила видите ли, поэкспериментировать.

Ну, а то, что здесь цивилизация какая-то существует, так это для них не особо важное событие, не так как у нас: с ума все сходят с этими НЛО! А у них всё просто — есть - пусть себе есть, а нет — так нет, а остальное от лукавого, мол, — как-то приблизительно так она выразилась на норвежском ломаном.

А по-норвежски она изъясняется, так это потому, что подлетала к Земле откуда-то с северо-запада по земным ориентирам, и попала первым делом на норвежское радио, только начала малость маракувать на нём — а они быстро обучаются, автоматически — как уже пролетела мимо. А тут — уже наш бедолажный бескрайний край, ну она в самый крупный город и бухнулась. Приземлялась где-то в Орехово-Кокосово, траву там малость пожгла, пионера одного чуть не придавила, корабль сразу же спрятала в четвёртое измерение, а сама на электричках сюда вот и добралась Удивительнейшая легенда для сумасшедшей!

А в туалет она зашла, так как подумала, что дом экспресс-свиданий, как и у них там — на тау-Кита. Оно и вправду похоже, в одно здание входят мужчины и женщины — торопятся, — недовольные, озабоченные какие-то все. А выходят — не спеша и удовлетворенные! Точно так же, как и у них в такого рода заведениях! Она ещё подумала, что вот какая неожиданно высокая цивилизация.

А струя у меня — всё бьёт и бьёт, аж неудобно стало; межпланетный контакт, а я пытаюсь сжаться, унять её, струю-то, но всё никак. Потишела только чуть-чуть. А может, думаю, это и не сумасшедшая никакая?! Тем более говорит такие вещи — по-норвежски все, естественно, что она влюбилась в меня. Сразу же, мол, с первого же взгляда, как только увидала меня в кабинке той.

Всё из-за того, что я внешне якобы неотличим от тау-китянских мужчин, за исключением одной своей особенности, и именно из неё я и стал для неё лучше их всех вместе взятых! И она указывает своими неземными глазами на мой… фал. Нет! — никакая она не сумасшедшая, а точно — не с Земля! Струя наконец-то иссякла, и так мне легко стало! Надо же было столько пива выпить! И зачем солёного так наелся?! Взял на свою беду спецрыбки в своём спецбуфете.

И тут вдруг она ещё выше стала! Ну, думаю, улетает! А как же любовь-то её ко мне?! Я-то был уверен, что это она там в своей кабинке не унитазе стояла. А это она, оказывается, только сейчас вот на него взошла. Такой высокой она оказалась! И дотягивается она рукой своей до защёлки моей кабинки — говорит, что, мол, я к тебе туда сейчас перейду. А руки у неё тоже — ну как у богини древнегреческой; точёные и как будто из розоватого чуть-чуть мрамора.

И так, это, она бесцеремонно всё же ведёт себя, предельно раскованно. Оно, конечно: более высокая цивилизация , но всё же чуть-чуть-то такту можно было бы иметь? Переходит она ко мне быстренько и опять дверь на защёлку закрывает. А теснота ж здесь, вдвоём — тем более!

И так сильно она, резко как-то, берёт и разворачивает меня лицом к себе, и начинает своей рукой мой фал хватать — бесцеремонно так, как будто это её вещь! Но руки — как у Венеры Милосской, наверняка у той такие же красивые руки были, пока в пообломали ей их крестоносцы ****ские!

И вот начинает она, значит, хватать теми руками мой тот шланг-фал тряпкообразный. И ещё при этом приговаривать по-норвежски. Надо же — успела так быстро поднаблатыкаться, за считанные минуты полёта так хорошо освоила язык! Даже непереводимые идиомы использует и фразеологизмы, не имеющие прямых аналогов в русском, только отдалённые! Это лишний раз подтверждает родство всех нынешних арийских языков именно с пра-русским, как корневой арийской мовой.

И шепчет она с придыханием, страстно:
— Мягонький ты мой! Шёлковонькой! — ну никак не свойственные обороты норвежцам — этим суровым труженикам моря, не склонным к подобной сентиментальности и телячьим нежностям, как мужчинам, так и их мужественным подругам. Там у них все больше — «табань», «майна-вира», «амба», « полундра», ну и прочая морская хреноёвина. А эта:
— Шёлковонькой той мой! Ласкововонькой! Мягонечький! Радость ты моя, сдобушка бесценаная! – глупость какая-то, но переводится именно так! Я ж – полиглот.

Вот, думаю, шлюха припёрлась из Космоса! Приволоклась за столько парсеков! Двустволка вонючая — как их настоящие гомосеки называют. Но вот запаха-то неприятного какого-то там, как гомосекам нашим сдаётся, и вовсе от неё не исходит, а чем-то царственно- благоуханным от её божественно-ангельского крупного такого тулова веет. От неё и от её вагины столь же неземной.

Но она тут и объясняет мне — хотя и путано, но всё же понятно, что у неё горе-горемычкое приключилось на этой самой любовной почве. И там у них тоже, оказывается, чёрт-те чего творится в этой области человеческих чувств. Единый, одним словом, этот ****ый Космос!
— Горюшко у меня тяжкое. Ох, тяжкая кручинушка у меня завелась, превеликая кручинушка! — такие русско-норвежские аналоги у неё тау-китянского безмерного горя её.

У них там, как выяснилось, взаимоотношения полов не совсем такие как у нас. А что-то вообще небывалое, даже беспрецедентное во всей Галактике, если и не во Вселенной всей! Такого нигде больше нет!

Там у них тау-женщины активные, а тау-мужчины, наоборот, пассивные. Хотя рожают всё равно женщины, но половые органы функционируют у них совсем по-другому, и устроены они совершенно иначе, хотя внешне во многом всё схоже. То есть мужчины там выглядят примерно как и я. Хотя такого вот, чтобы аж до колен член был — такой красоты необыкновенной там не встречается.

И вот именно это-то её сразу в меня и влюбило — с первого же взгляда. А с лица — так там тоже «воды не пить», как и у нас, но по-ихнему как-то произносится, сложнее намного («И с рыла капля Water сладка». И в этом же, как оказалось, её-то беда и заключалась, собственно. У них — тау-китянских женщин — внешне тоже всё так же как и у наших двустволок, но... Но лучше один раз увидеть, чем сто раз…

В общем, нажимает она у себя где-то на животе кнопочку, и всё её платье не ней распахивается! Точнее, раздвигается, как дорогой театральный занавес! И вся передняя часть её тела оказывается передо мной. Вернее, надо мной. Ибо я ей где-то примерно по диафрагму, ну между пупком и грудью, в общем. Смотрю я — и сомлел прямо-таки! Такое представление передо мной открылось!

Формы тела — виолончель (но в масштабе М 2,5:1)! Грудь... Нет, не описать всего этого великолепия — бесполезно! Какое там Тинторетто?! Рубенс с Караваджо вместе – одна мазня туфтовая! Конечно же, трусиков-лифчиков на ней и в помине нет, нельзя ж забывать: всё ж более высокая цивилизация как-никак! Да и все эти кружавчики и рюшечки — ей бы и ни к чему!
У нее и так всё стоит и выглядит!

Кожа — бело-бело-розовая. Шоколадные соски как по циркулю вырисованы. И всё в ней такое какое-то… эвклидовское, что ли?! Ровное, аккуратное... А лобок — ну просто сам по себе произведение искусства! Покрыт нежным-нежным пушком, волосок к волоску: тоже ярко-рыженькие, как и не голове. И так всё у неё аккуратнонько, ровненько! Не то, что у наших — как моток колючей проволоки ржавой, того и гляди до сепсиса дотрёшься!

А тут — даже на мех немного похоже, как будто это существо какое-то неземное красивейшее. Так всё ровненько и гладенько, и аж светится как будто — блестящие такие волосики рыженькие. И живот у неё чуть-чуть выпуклый, в самую меру. Не то, что у наших молодух — и не разберёшь-то сразу: не то на сносях, не то она опарышевой колбасы в охотку наелась.

Ну, а форма той лобковой её растительности… Тут и слова-то не подобрать: кустка, газончика?. Тоже не так, как у наших — треугольником, а не то — и ромбом, «по мужскому типу» — с «****ской дорожкой» аж до пупка. А тут...

Тут — в форме сердца, как бы большое такое рыжее, нет, золотое сердце — с мою грудь, наверное, не меньше, Яркое такое. Как туз червей большой такой. Из сказочной колоды выпал. Мне на счастье!
А само влагалище, точнее, его вестибулярная часть — в самом центре этого туза червонного. А не как у наших сиповок — где-то аж за анусом, а не то и совмещается с ним.

А тут — у этой небесной красавицы — такой «королёк», что даже сверху мне его видно! Опять, как в песне — «Мне свег’ху видно всё, ты тяк и знай!»

И тут вот вижу я, как эти прекрасные, неземные, крупные губы начинают призывно так пульсировать, пульсировать» и раскрываться, раскрываться. Появились внутренние — малые, но тоже далеко не маленькие губы. И тоже начали зазывающе так же пульсировать…

Нет, правильнее будет сказать здесь, что они начали распускаться, как бутон чайной розы, обнажая свою нежнейшую во всей Галактике внутренность. Наклонился я, чтоб отсосать такую внеземную прелесть.

Эх, подумалось мне, импотент я несчастный, пидор я гнойный, вот же ж повезло козлу — такое чудо увидеть довелось! Такое сподобилось? Соприкоснуться с чем-то действительно неземным! Может быть я один только такой счастливчик на всей Земле! Да даже — и в Галактике, поди! Да какая там Галактика зачуханная ещё?! Во всей Вселенной, поди, я наверняка один такой — избранный!

И на тебе вот. Какая невезуха! Ну, что за жизнь?! Был бы у меня в тот момент нож с собой, то не задумываясь отрезал бы я свой декоративный фал, от злости на судьбу, да и смыл бы его в унитаз, к чёртовой матери!!

И вдруг у неё из этого неземного всевселенского чуда влагалищного начинает… выдвигаться»… выворачиваться…

Одним словом, как я это потом уже только понял, у них там, у женщин-тау-китянок всё устроено следующим образом. В момент тау-ки-тянского сексуального возбуждения у тау-женщин происходит генитальная метаморфоза. Вагина, влагалище начинает у них выворачиваться наизнанку, и таким образом образуется половой член. А у тау-мужчин, наоборот, и без того маленький пенис истончается к втягивается внутрь тела, образуя там — такова именно у них эрекция — аккуратненькое нежнокожистое влагалище.

И вот её горе-то горемычное и заключалось в том, что она никак не могла подобрать себе партнёра подходящего, и искала она его во всей астрономической тау-Области, а потом — и по абсолютно всей Мета-Галактике. Там у них с этим всё совершенно свободно: хоть всё время оголтелым сексом занимайся — слова никто тебе не скажет. Свобода нравов полнейшая, плюрализм прав и никаких обязанностей!

Но вот она-то и не могла найти себе мужика с достаточно большим членом, подходящим бы для образования влагалища необходимого ей размера…

И вот выдвигается, выдвигается у неё... Но не ровно, а вперёд сначала, потом — вверх, а затем — в сторону, и опять — вперёд, вверх, в сторону! По спирали, одним словом. Раз — оборот! Два — оборот!! Три... И всё быстрее и быстрее! И толстеет к тому же, набухает и твердеет. Такой весь красный, бугристый, спиралеобразный. Ну, прямо как огромный окровавленный штопор!! Но таким штопором, падло, только бочки металлические 200-литровые если открывать — как раз подошёл бы!

Вижу — тут уже не до шуток. А живот у неё в это же самое время втянулся — ушло, значит, всё в член! А образовались такие две как бы чаши полусферические, с рыженькими волосиками внутри — обе половинки того червонного туза стали вогнутыми. И тут ещё раздаётся громкий такой щелчок, звенящий, металлический как бы!

Это — на конце того штопора кровавого выскочил — и пружинно задрожал этакий сине-фиолетовый, с медным отливом шар, с два моих кулака — не меньше. А на нём зашевелились шипы-присоски, в виде змеиных головок...

Это вот у них такая на тау-Кита яйцеклетка женская. И оплодотворяется она путём всасывания в себя мужских сперматозоидов, ибо так выходит надёжнее. Там у них Природа ещё мудрее, чем у нас тут. Тау-мужику и эякулировать-то даже не обязательно! Женщина сама впрыскивает ему раствор с заманиващим ферментом, и в нём уже отлавливается самый лучший и перспективный сперматозоид, для близнецов — несколько.

И доходит мне эта синяя более чем метровая полузигота аж до шеи — в кадык упёрлась. А потом спружнила и соскользнула под нижнюю челюсть — если бы, язык не прикусил, то зубы точно выбило бы! При этом голову мне назад так сильно откинуло, что чуть шея не сломалась, и к унитазу меня отбросило! Упал бы, но она меня держит намертво — так, что и не вырваться!

А она — возбудилась прямо-таки до невменяемости! Видно по ней — придыхает хрипло и со свистом, всё же атмосфера земная поразреженнее, и пришептывает чего-то там по-своему, какие-то тау-телячьи нежности лопочет. И ведёт она себя крайне агрессивно, почище всех тех моих вояк из группы Северных Войск вместе взятых.

Ну, всё, думаю, — это смерть! Тогда я ей и говорю:
— Давай, может, в рот орально-генитально попробуем?! — возможно, думаю, хоть это спасёт? Укушу — собью ей экстаз! Часть зубов, конечно, выдавит, не без этого, но, может, влезет как-нибудь?! Рот-то порвёт до ушей — это ясно, но хоть живой останусь, может быть?!

Но она на это дело ни в какую! Там, во рту, заявляет она, зубы у вас гнилые, сплошная инфекция. А у них — и метаболизм даже уже другой совершенно! Чистота в организме – абсолютно стерильная! Ануса вообще у них нет — регрессировал за ненадобностью, так как питаются они непосредственно от Солнц, и на десерт — фоновым космическим электромагнетизмом прямо через кожу тела, наподобие солнечных батарей.

И обнимает она меня, точнее, ухватила одной рукой меня за шею, мёртвой хваткой, а другой — пытается вдавить мой шланговый фал мне внутрь тела! Да больно так! Сил нет терпеть эту пытку! У неё же силища тоже неземная, сверхчеловеческая, рост — метра два с четвертью! Если, думаю, так и дальше пойдёт, то мошонку же сейчас раздавит, сука галактическая! Да и всё, что там внутри — всмятку ж сомнёт, космическая зараза! А вырваться не могу — куда там?! А она опять по-норвежски:
— Ну, что же ты, касатинушко?! Что же ты, дролёныш мой миленькой?! Пошто ж ты не возлюбишь-то меня?! Касатушко ты мой! Дроленька мой! — и давит, давит.Вот-вот всё у меня там треснет.

Ну, всё, думаю, пропал! Приёмов я никаких не знаю — ведь служба армейская не в креповом берете бегамши прошла, а к офицерской столовой ближе. Да и какие там от меня приёмы с моей-то комплекцией?!

И тут вдруг... чудо прямо! Начал мой шланг проклятущий эрегировать!!! Какой-то, по-видимому, инстинкт сработал — самосохранения, или природная автоматическая глубинная защита мошонки как бы. В общем, затвердел мой фал немного!!

А если бы не эта защитная реакция организма, не такая, то точно раздавила бы вдребезги мошонку — всё к тому шло! Вот воля к жизни — куда там джеклондоновской выпендрёжной героистике?! Далеко ей!

И тут же я всё же как-то крутанулся, и выскользнул из этих смертельных галактических объятий! Изворачиваюсь угрём я и цепляюсь руками за осклизлую трубу водопроводную от сливного бачка которая, и лезу на унитаз. Сейчас, думаю, попытаюсь через перегородку перебраться и уйти… от смерти!

Но в этот самый момент она мне — ловко так как-то, как будто и у меня нашла где-то кнопку автосброса — брюки скидывает, спускает их вместе с трусиками кружавчатыми парижскими.

Но какой там уже Париж?! Меня охватывает такой неописуемый ужас, от которого седеют! Всё, думаю, хана!!! И тут вдруг, совершенно неожиданно, у меня происходит такая эрекция, впервые в жизни, да такая мощная, что прямо, как кол какой-то в один момент у меня вырос! И прямо в солнечное сплетение он мне упёрся! Этим самым-то колом - уже, считай, осиновым — и ткнуло меня! Да так сильно, что всё дыхание сбило! Это-то и помешало мне выскользнуть из межзвёздных любовных тисков!

Она меня в три погибели согнула, не давая уйти за перегородку, да ещё и так резко и сильно, что у меня аж в глазах потемнело! Надо же было такому суку вырасти, будь он неладен! Упёрся, падлюка, он мне в грудную клетку, в самый поддых, и вдавливает её, прямо деревянный стал! И я начал уже совсем задыхаться.

А она щупает меня сзади, шарит между ног. А там уже и мошонки даже нет — утянул её за собой сук проклятый — восставший фал мой! И она сразу же залопотала:
— Возлюбил-таки! Косатинушко ты мой! Возлюбил, родимушко моё, чудо ненаглядное… И уже где-то за предстательной железой по кишкам шарудит своими щупальцами.

Держит мёртво-намертво и мурлычет, путая тау-наречие с ломаным диалектным норвежским:
О, Кармалнды! Ох, Варманлды! Судьбинушко моё, горькое долгождамое! Солнышко ласковое моё! — ласково-ласково так. А голос у неё — тоже сказочно красив: чуть-чуть грудной и нежный-нежный…
Жуть какая-то!
— Ты мой лучший мужчина. Ты мой первый, единственный и последний. Лучше тебя нет и быть не может. Ты мой единственный и самый-самый лучший и на всю жизнь. И я твоя единственная и тоже на всю жизнь, Ты лучше всех мужчин с тау-Кита. Я возьму тебя с собой в далёкие просторы Вселенной. Я покажу тебе все иные звёздные миры. Я вся твоя. Я тебя никому не отдам. Я...

Я уже одну руку освободил и вцепился уже было за верх перегородки. А другой пытаюсь отпихнуть её от своего ануса. А она уже раздвинула его своим мраморно-венерическим кулачищем, вот-вот порвёт! И только это я дотронулся до её лобка вмятого — тут меня как огнём обожгло!! Это та её лобковая растительность, оказывается, тоже вся напряглась и все те нежные волосики теперь как иголки раскалённые стали — такие жёсткие и горячие!!! Я руку-то и отдёрнул.

И тут она. к-а-а-а-а-к оприходует меня своим красно-синим винтом-штопором!!!! Я заорал на всех языках Европы одновременно, да к тому же ещё — и с тау-китянским акцентом. Где-то прямо в желудке оказалась та яйцеклетка её. В голове у меня промелькнул бесспорный анамнезный диагноз: «Разрыв промежности, прободение кишок! Всё — звиздец!»

Но оказывается, что это она его только наполовину всего-то и ввела. И теперь, к-а-а-а-а-а-к довведёт его до самого-то конца!! А вслед за этим все те её лобковые волосики всей своей вогнутой сердцевидностью, весь тот червонный туз, в аккурат по всей площади моих ягодиц, всеми своими миллионами раскалённых иголок и впивается точнёхонько по форме — как слепок с моего зада стал её лобок. Прямо, как сиденье стартового индивидуального кресла у космонавтов, только что с иголками, превратившими мой зад в какой-то кровавый фарш. Я и космонавтов невзлюбил после этого теперь — им бы такие кресла!

Всё, думаю, пришла моя смерть! Сознание мутнеет — всё! Так мне и надо — извращенцу, СПИДовцу гадскому. Пришёл час расплаты! За всё получил, наконец-то, сполна! Но всё ещё ору по инерции! И откуда только силы-то взялись?! Воля к жизни и впрямь что ли?! Да звонко так получается — как у свиньи, когда её неудачно режут, в сердце сразу не попадают.

И хотя сознание меркнет, но всё же успел услышать милицейские свистки, визгливые женские крики и топот ног бегущих людей. И только я успел подумать, что вдруг может и спасут, как тут же какая-то мощная струя где-то внутри живота подкидывает меня вверх, срывает с винто-штопора, разворачивает вверх тормашками и бросает вниз и бьёт головой об унитаз. Внутри себя ощущаю огненный взрыв, и уже оказавшись головой в унитазе, я потерял сознание.

Живым я остался чудом, точнее, благодаря череде чудес. Этот внутренний взрыв — самое последнее моё ощущение перед потерей сознания — это был, как я потом понял, оргазм тау-китянской красавицы! Выплеск из её яйцеклетки некой, заманивающей сперматозоиды, жидкости, в состав которой, в качестве ферментного секрета, входила основным компонентом серная кислота предельно сильной концентрации (т.н. олеум), призванная пробивать у тау-китянских мужчин девственную плеву — «тау-гимен».

А уже в образовавшиеся многочисленные отверстия и прорывы и шли затем заманиваемые металлизированные сперматозоиды. Сложная Вещь — Жизнь, сложно необыкновенно всё устроено, многообразно невозможности.

И меня спасло лишь то, что в этом своём оргазменном полёте меня развернуло на 180° и ядовитая струя таким образом стала бить не внутрь организма, а наружу — вверх, из удачно – ещё одно из череды чудес — разорванных в лоскуты и сфинктера и промежности.

Правда, попала эта струя прямо в набежавших на мои жуткие крики людей — милиционера и двух туалетных нянечек. Милиционер и одна из нянечек скончались на месте, а вторая осталась живой — всего лишь ослепла.

Да и я вряд ли выжил бы, но чудеса есть чудеса! Меня спасли героические врачи кремлёвской больницы. А ещё больше помогло — тамошнее импортное оборудование, с помощью которого всё же удалось как-то сшить кишки и залатать остальные внутренности, правда, поудалив всего понемногу, а кишок — так наполовину. А в больницу ту я попал опять-таки всё тем же — ещё одним очередным — чудом, но уже слегка объяснимым.

Всё благодаря моей фирменной одежде, и к тому же я в беспамятстве бормотал что-то по-иностранному. Ну, вот меня и приняли за иностранца, и поэтому немедленно доставили в Сокольники, в «Кремлёвку», это неподалёку от того туалета, что у метро «Электрозаводской».

А когда я очухался чуть-чуть, то сразу же сообразил куда это я попал. Мне за границей в бесплатной больнице как-то однажды фурункул вскрывали, так там такая же примерно обстановка была. Я и сообразил, что при выяснении моей личности, даже с учётом МИДовской специфики моей, отсюда выпрут меня в момент. Позвонят моему начальству, а оно:
— А! Козёл этот?! Опять нашухерил?! Мало ему дебоша в Нигерии?! — только это и скажут, и не иначе!
Ну, и выпишут, переведут срочно по месту жительства, положат там подыхать на вонючем сквозняке в коридоре. Поэтому я и сказал вежливым врачам и услужливым медсёстрам на чистом английском, что ничего не помню, forget, мол, кто я такой не знаю, не могу вспомнить – так памороки забило. Но помню – стоят постоянно перед глазами – такие большие часы на высокой башне какой-то, и «Биг-Бэн» они ещё называются. А последнее, что я-де помню, докладываю врачам и следователю через переводчика, так это группу мужчин, похожих на арабов, но пострахолюднее мордами, и говорящих на каком-то тюркском наречии, но с явно северно-кавказской лингвистической ориентацией. Они зачем-то окружили меня и толпясь, мешая друг другу, стали стягивать с меня брюки.

В общем, милиция сделала мгновенный вывод. Отнесла всё на счёт лиц кавказской национальности, скорее всего из числа расплодившихся по Москве криминальных предпринимателей, ворюг, которые к своим многочисленным финансовым преступлениям стали теперь добавлять и откровенную садистскую уголовщину.

И вот, пожалуйста – перешли все мыслимые границы. Подвергли групповому изнасилованию подданного Её Величества (Her Majesty) Английской Королевы. А затем, надавав ему по заднице металлической кордовой щёткой, впрыснули великобританскому гражданину в задницу клизмой – по-видимому фторопластовой – не то серную, не то плавиковую кислоту, и в заключение этого садистского процесса, раскачав его за руки за ноги, подданного Юниона Джека вбросили в женское отделение общественного туалета поверх дверей кабинки.

Все малосущественные для следствия мелочи, противоречащие этой строгой версии, сразу же отвергались. Такие, например, как то, что это там за такая щётка может быть, которая превратила мой зад в равномерный — во всю площадь и как по лекалам вырисованной форме – мясной фарш, к тому же ещё – и радиоактивный?! Там застряло несколько – с пару-тройку сотен – этих самых рыжих заноз, по типу осиных жал.. Прочные, негнущиеся, современная технология земная вряд ли даже знает, с какого боку подступиться к тому, чтобы изготовить что-либо подобное, такой точности обработки невозможно добиться ни на каком оборудовании.

Но следователи почему-то именно поэтому стали искать тот оборонный завод, с которого и производились – по их версии — систематические хищения, организованные криминальными бизнесменами кавказской национальности, и куда, мол, страна только катится?!

А когда выяснили про меня – кто я такой и откуда, то и меня стали пришивать к этому делу о хищениях и сбыте за границу стратегических материалов. Но я здесь ни при чём, и это всё туфта, что мы чего-то там, дескать, не поделили при дележе прибыли, и что из-за этого со мной так вот специфически любезно расправились кавказские бизнесмены-уголовники.

Я же рассказал всё так, как оно было на самом деле, хотите — верьте, хотите — нет! И никакого Николая Ивановича Отрыжкова из государственного кооператива « С-АНТ-ехника» я знать не знаю.

С работы меня попросили, точнее, погнали. Накрылась международная моя карьера. Да и кому я там был теперь нужен?! С такими-то ягодицами?! Хоть и зажившими, но ставшими теперь шероховатыми, как рашпиль, да и по виду напоминавшие теперь две огромные скорлупины грецкого ореха?! Да к тому же ещё и светящимися в темноте — миллирентген на 350 — от стронция и лантанидов?!

Как я смог понять из этого, у них там на тау-Кита, всё устроено так же, как и у земных насекомых, то есть самец погибает после спаривания. Но погибает он — от потери крови, для этого-то и была предназначена Природой та самая лобковая растительность.

Конечно, если бы меня долечили в «Кремлевке», то может быть и сумели что-нибудь как-то получше бы сделать, но когда они узнали, что я никакой не сэр, и даже не эсквайр хотя бы, то и возиться со мной бросили, и выписали, как только я смог стоять на костылях без посторонней помощи чуть больше минуты. Главврач самолично засекал время песочными часами.

Навёл я потом осторожные справки о высокой, необыкновенно красивой женщине близ туалета на Площади Дураков. Не видел ли кто её в то солнечное утро?! И в милиции узнавал, и у работников туалета спрашивал. Но никто такой не видел, и ничего об этом не слыхал.

«Осеменила» — и с концами! Вот они какие — все эти женщины! Верь им после этого! Удовлетворят свою похоть — и ищи-свищи! А ведь клялась в любви, в верности. Обещалась взять с собой в звёздные просторы и иные миры.
Меня — лучшего мужчину с тау-Кита!