Волнуясь, ждем мы коммунизма

При социализме, когда люди из деревни были вынуждены ехать в Москву за колбасой, а москвичи – в деревню на уборку урожаев говаривали:

Жизнь превратилась в ужасную сказку:
Едет деревня в Москву за колбаской.
Едет Москва убирать урожаи,
Только земля ни хрена не рожает.

И конечно же, сельхозработы предварялись пламенными речами агитаторов.

После пламенных речей
Гонят в поле москвичей,
И они, задрав зады,
В поле рыскают плоды,

Три картошины на рыло
Эта братия нарыла.

А партия и правительство при этом  изощрялись словесно и решали проблемы также весьма оригинальным способом:

Обращение ЦК
Прочитали  массам,
Будут, брат, наверняка,
Колбаса и мясо.

Вот при таком стечении обстоятельств народ пытался изворачиваться и находил всё-таки  возможность существовать и радоваться жизни. Главным источником как-то обогатиться конечно же была возможность выехать за рубеж.

Я не ем,
Я не пью,
Я валюту коплю.

В коротких командировках можно было на свои жалкие суточные приобрести какие-то шмотки для продажи по возвращении в Союз (при этом, чтобы не помереть с голодухи, продукты привозилось из Союза и варились на мощных кипятильниках в номерах гостиниц). Длинные командировки, а именно: работа по контрактам в Идно-Афро-Ближневосточном регионе давала возможность даже приобрести кооперативную квартиру и автомобиль - роскошь по тем временам необычайная.

Я за рубеж стремился,
Чтоб окунуться в «Волгу»,
Но вскоре убедился:
Не выплыву я долго.


Но и здесь была проблема, которая выражалась в том, что народ в Союзе делился на выездных и невыездных граждан.

Те, кто мог выехать по контракту должны быть членами КПСС, либо агентами КГБ.  Но судьба складывалась таким образом, что зарубежные морские и океанские обитатели мало обращали внимания на членство КПСС или принадлежность к КГБ и случалось иногда и такое:

Живёт в океане зануда,
Прозвали ее барракуда,
Живёт в океане полено,
Зовут эту стерву мурена.

Взахлёб закричала мурена:
-Смотри-ка какое полено!»
И вмиг, шутки будто бы ради,
Наследство отгрызли у дяди.

Тот дядя в Союз не вернётся,
А что же ему остаётся?-
 Теперь он не дядя – пол-дяди,
Не нужен жене он и Наде.

Зачем инвалиду валюта,
Которую копит он тута,
За доллары, фунты, рублишки
Не купишь и вшивый хренишко.

Не ездите, дяди, далёко,
И не ныряйте глубоко,
Храните родное хренило,
Семейного счастья горнило.

Конечно были и такие случаи, когда экскаваторщики, бульдозеристы из отдаленных районов России-матушки и братских республик приглашались на зарубежные стройки. Эти люди кроме экскаватора и бульдозера иного транспортного средства себе не представляли. Они из глуши своей прибывали в Москву на оформление зарубежной поездки на поезде. И, конечно же, страшно боялись лететь на самолете.

Этим обстоятельством пользовались министерские работники, оформлявшие загранкомандировки трудягам. Простые и доверчивые люди они не знали столичного пошлого юмора. Конечно, иногда бывали случаи и в их практике, когда мост был выстроен не поперёк а вдоль русла канала. Но это результат соцсоревнований, когда строители хотели опередить проектировщиков и строили до утверждения проекта. Вот канал не хотел проходить под мостом.

У министерских шутников были свои заготовки для работяг. Зная боязнь людей с периферии летать на самолётах да ещё за рубеж, они поступали следующим образом.
При собеседовании с работниками между делом спрашивали:
- Вы действительно никогда не летали на самолётах?
- Никогда.
- Тогда это для вас целая проблема. Все, кто первый раз летает на самолёте, непременно обделывается.
- А что же делать?
- Вы при оформлении билетов на посадку в самолет незаметно суньте пятьдесят рублей и шепните девушке- оформителю: «Мне, пожалуйста пару запасных трусиков.»  И все проблемы решаться сами собою.

Простодушные люди верили этим байкам и поступали соответственно инструктажу. В неловком положении оказывались и работяги, и девчонки на оформлении пассажиров,
которые никак не могли понять настойчивых просьб со стороны пассажиров. Все заканчивалось скандалом.

Так начинался зарубеж для простодушных людей. Но и за рубежом случались с этими людьми казусы, вызываемые простодушностью и не знанием речевых норм, сложившихся в обществе. Работяги общались таким образом, что матерные слова и выражения были для них яркой нитью, которая так и сверкала всеми своими красотами во время разговора. Правда, когда в компании оказывались женщины, эта нить убиралась из разговора. Но это ни коим образом не меняло сути. Так, один работяга, желая сделать комплимент жене начальника контракта, которая вязала из мохера какую-то носильную вещь, подошел к ней, нежно погладил мохеровую вязь и с восторгом  выдал: «Ух ты! Какая мягкая! Как на манде у моей жены!» Жена начальника выронила вязание, вскочила и в слезах убежала. Простодушный человек и предположить не мог, что это оскорбит её. Он же от души похвалил изделие! После начальник контракта объяснил суть происшедшего, но работяга так и не понял, что от него хотело начальство.

При многих благах работы за рубежом были и дурацкие ограничения. В те годы очень популярным мыл мохер. Ввозить эту пряжу в Союз можно было только в готовых изделиях и народ прял от носок до пальто на всех членов семьи. Вот  и возникали такие частушки:

Как и все увлекаюсь мохерою,
Научился вязать, как и многие,
И мыслишкой моей было первою:
Эх! Свяжу-ка чехольчик для «Волги» я.

С каждым днем аппетит разгорается,
А чего же на мелочь бросаться-то,
И мыслишка опять появляется:
Нет, свяжу-ка на «ИЛ 18-тый».

Жизнь на контрактах в основном была сосредоточена на накопительстве, Люди  заставляли себя и семью экономить на всём, чтобы по возвращении в Союз приобрести квартиру и автомобиль «Волга».

И жалею, и молю, и плачу:
Я на жизнь взглянул из-под полы,
И увидел вдруг людей иначе,
Будто всё увидел со скалы.

Мне видны отсюда недостатки,
С высоты взирая на людей:
Вместо душ дешёвые заплатки
Из советских золотых рублей.

Я, как все, не прочь бы заработать
Для семьи и для своих детей,
Только б мне душонку не заштопать,
Не продать за сертики* идей.

Ведь с валютой даже бесполосой
Можно душу дьяволу продать,
Можно чёртом за одни «колёса»
С «бесполосой» полосатым стать.

*сертики – сертификаты – заменители иностранной валюты, бесполосые сертификаты считались самыми ценными


Невыездные тоже выражали своё отношение к несправедливости:

Мой сосед объездил целый мир,
Дома его очень редко видно:
То летит он в Аден, то в Каир,
А мне очень больно и обидно.

Покупает всё в БЕРЁЗКЕ он,
В ресторане кушает АРБАТЕ,
Что ему? – живёт как фон барон
При такой повышенной зарплате.

Почему бы мне не полететь,
Ну хотя бы в ету Палестину,
Мне же тоже хочется иметь
Сэры и свою автомашину.

Я просил:  Пустите за рубеж!
Но не подошла кандидатура,
Где уж мне, конечно, где ж,
Говорят низка моя культура.

Что ж теперь мне, тёмному, не жить?
Всё соседу только, да соседу,
Как же, посудите, мне не пить,
Ежели в загранку я не еду!

Вся страна в ожидании коммунизма, который был обещан в партийных документах при Хрущеве «Настоящее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» разваливалась и уходила в глубокий запой:

Мне говорят: я некультурный,
За рюмку водки загрызу,
И на семью влияю дурно-
Ведь каждый день творю бузу.

А что мне делать, если выжрать
Мне, гады немцы, не дают,
Скажи, ну, как без водки выжить,
Про закусь я не говорю.

По-пьянке крою матом Штаты
И строй родной превозношу,
Я пьян и сыт своей зарплатой,
А в долг лишь на пузырь прошу.

У нас квартира всех дешевше,
Вода и свет- гори и лей,
И бюллитни всем заболевшим,
Могешь? – до старости болей.

У нас богатая держава,
Воруем все и всё живем,
Мы, работяги, всей оравой
Гуляем целый день, да пьем.

Волнуясь, ждём мы коммунизьма,
Чево ш не ждать его, чево ш,
Приятен он для организьма,
Работай- в меру,
Пей – сколь хошь!