Белки, орлы, олени или Не о тебе...

   Я сидела в холле, ожидая такси, когда увидела его в первый раз. Он проходил мимо, не спеша, осанисто, и внимательно оглядел меня. Наверное, в моем взгляде ему тоже привиделся некоторый интерес, но мимолетный интерес этот был вызван исключительно тем, что он показался мне немного похожим на тебя.
   Он выгодно отличался от всех остальных,но это, конечно, потому, что был  чем-то похож на тебя. Я думала о том, что ты тоже ходил бы здесь не спеша, и вызывал интерес у женщин. Но только ты не разглядывал бы их так откровенно, а наоборот, придавал бы своему лицу нарочито безразличное выражение.
  Мы время от времени встречались: в ресторане, в длинных коридорах с процедурными кабинетами, за питием кислородного коктейля. И он всегда смотрел на меня внимательно. Но я отводила взгляд. Это ведь был не ты. К тому же, иногда я встречала его вдвоем со спутницей. Я думала: интересно, что у них может быть общего, кроме, пожалуй, возраста. Его лицо сияло благородством предков и белая кость просвечивала сквозь дорогой спортивный костюм, она же – пышнотелая пергидрольная кудряшка, впрочем, с лицом довольно миловидным. Наверное, соседка по столу – решила я. Она не могла быть его женой и по другой причине – слишком радостно улыбалась ему, когда он скучающим взглядом обводил зал. Мужу так не улыбаются. Особенно, когда он смотрит на других женщин.
  Я много спала, принимала свои ванны, плавала в бассейне, а потом убегала в лес. Лес здесь необыкновенный, впрочем, лес везде необыкновенный. Любимое время года, горы, облака – разбросаны повсюду – немного в небе, на крыше санатория, на траве, обратившись в росу, словно бриллианты на изумруде. Может, это и избитая метафора, но именно так и подумалось мне, когда я увидела сверкающие бисеринки на  ярко-зеленой (почему, поздней-то осенью, она такая зеленая?) траве.
  Гуляла  по тропинкам, по которым время от времени шмыгали белки. Белки тоже были совершенно чудесные, с вычесанными пышными хвостами и ухоженными лапками. Иногда пробегали белые зайцы. Но больше всего я любила, когда появлялись олени. То один, то другой подходили ко мне, хлопали ресницами, томно прикрывая глаза свои невозможно-влажные и прекрасные, тыкались в меня лбом, мол, почеши. Я гладила их замшевую шкурку и мурлыкала от удовольствия. С ветки на ветку прыгали сойки, а орлы кружили в каком-то нереальном танце на всем моем пути. И если вдруг среди всего этого великолепия я издали различала приближающийся человеческий силуэт, то быстро сворачивала на другую тропинку. Тропинки были мягкие, из утрамбованной хвои вперемежку с разноцветными листьями, которые липли к моим замшевым сапожкам, и меня это умиляло.
  Вообще-то я ничего не боюсь. И когда услышала громкий треск, то тоже не испугалась, просто машинально повернулась на звук. Это был медведь. Обычный лесной медведь, он стоял на задних лапах, наверное, в паре метров от меня. Я успела увидеть, что шкура на его бурых боках немного провисла, и потеряла сознание.
  Когда открыла глаза, то сначала увидела все те же рваные облака в сером небе, а потом – его. Нет, не медведя, а его: из холла-ресторана-коридоров и кислородного коктейля. Который чуть-чуть похож на тебя. Он помогал мне подняться и что-то говорил, я не слушала. Мне было смешно. Я думала: интересно, Наверху или Внизу придумали этот кич для меня? Я даже не сомневалась, каким окажется его имя – и не ошиблась, когда потом, уже на обратном пути, он представился.
  Конечно, он носил твое имя. Обласканное и воспетое мною тысячекрат, любимое звонкое имя твое.  Напрасно ребята старались… Он не мог быть моим искушением. У меня уже есть искушение, пожизненное мое искушение. Это – ты. А он просто немного похож.
  С тех пор он часто оказывался рядом. Улыбался и говорил, что меня нельзя оставлять одну, потому что даже медведи сбегаются на мои флюиды. Был внимателен и весел, не болтлив, но и не молчун. Я успела подробно изучить его лицо и нрав, походку и манеру речи, тембр его голоса.  Мне всё в нем нравилось. Он ведь был похож на тебя. И я думала: "Как все-таки жаль, что он – это не ты." И даже не могла называть его по имени. Оно ведь  тоже - твое. Как и все мои мысли.  Как и все стуки моего сердца.
  Кудряшка больше не улыбалась, а я так и не спросила ничего о ней.  Да и я не особенно веселилась.  Рассказала ему о тебе. Что ты на государевой службе, что у тебя высокий стрелецкий чин и красный кафтан с соболиной оторочкой, что ты мужественный, серьезный и ответственный, а также, что у тебя прекрасное чувство юмора и еще целая масса талантов, и что ты - замечательный семьянин. И, конечно,  что ты необыкновенно красивый. Я призналась ему, что он чуточку похож на тебя. И в том, что мне жаль, что он – не ты.
  Он улетал в свою Югру, и мы все вышли его провожать: я, белки, зайцы, орлы, сойки и олени. Только медведя не было. И я боялась спросить о медведе: а вдруг он его застрелил? Ну, тогда, когда я в обмороке валялась. Ведь он еще и охотник. У них в Югре там все охотники и нефтяники.
Он поцеловал меня на прощание  и произнес: «Как все-таки жаль, что я – не он». Я согласно кивнула и пошла в лес. Ну  а за мной белки, зайцы, сойки, орлы и олени.