В стране добрых людей и советской истории. День 6

Этот рассказ не законченное литературное произведение, а просто длинное письмо-воспоминание о совместном отпуске, проведенном в горах четырьмя туриками-спортсменами. Вполне вероятно, что я его со временем доработаю, причешу. Но пока прошу извинить за некоторые корявости изложения.


ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ ДОБРЫХ ЛЮДЕЙ И СОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ

6 день, 12 августа 2011 г.

Фотки, относящиеся к этому дню, можно посмотреть, начиная с 5-й и до конца страницы здесь: А так же первые 3 здесь



На следующий день Андрей решил, что пора сходить на хребет Кара-Мойнок, что в переводе с киргизского: чёрный крутой перевал. Издали он смотрится, как и положено, зеленый внизу, белый вверху. Пойдём, разглядим что там и как.
Что за тяга у местного населения к готской смурной топонимике? Каракол – это черное озеро. Верхнее в Караколе восточном ущелье Кара-Тор – чёрное место.
За завтраком мы наблюдали сквозь развалины, в которых стояла наша палатка, за появлением Нарынской народной машины «Москвич». Она остановилась недалеко от нашего лагеря, поэтому утреннее развлечение нам было обеспечено. Вокруг нее суетились люди с баклажками. Потом водитель - пожилой мужчина киргиз, подошел к нам. Он достаточно хорошо говорил по-русски. Конечно, до юриста ему было далеко, но слов вполне хватало для продолжительной беседы. Иногда он долго не мог выразить свою мысль, мы ему подсказывали нужное слово, он радостно повторял. Эффект невостребованного иностранного языка: знал да забыл.
Андрей предложил ему чаю с чабрецом, которого в округе росло несметное количество. Тут мы попали в щекотливую ситуацию. Предложили чай, а налить некуда. Лишней посуды мы, понятное дело, с собой не носили. Обычно это решается просто: кому-то налить в консервную банку. Но у нас не было и банки. Андрей, как главный представитель принимающей стороны, сказал, что они с Юлей попьют из одной кружки. Потом возникла проблема с ложкой! Мы ели ложками суп и мыли их либо во рту, либо в собственном чае. Но Юля справилась и с этой задачкой: помыла свою ложку, поливая чаем.
Нашему гостю очень понравился вкус чабрецового чая. Он расспрашивал: как называется эта трава, где она растёт, часто ли встречается. Мы удивились: местный житель и не знает своих растений. Всё рассказали, показали на кустики, которые примостились на осыпи возле палатки. В благодарность наш гость поведал нам много интересного про эти места. Он сам в советские времена работал водителем. Ездил на автобусе и других машинах. Про дорогу и всё, что с ней связано он знал всё. Сейчас тоже ездит, но на «Москвиче». Раз в три дня собирает по юртам молоко и кумыс и везёт в Кочкорку.
Дорога, по которой мы шли в ущелье Кегеты, была построена после Отечественной войны. Возрождающейся стране нужен был уран. А его именно здесь добывали.
К слову говоря, соседнее с нами ущелье Киргизского хребта называется Уу-Тор – ядовитое, гиблое место. А напротив него на хребте Кара-Мойнок ущелье Джинды-Cуу – поганая вода. Уж не уран ли поспособствовал такой славе? Я тут же поинтересовалась у Морозовых, многие годы работающих с радиацией: вероятно, благодаря урановым рудам, здесь сильно фонит? Они меня уверили, что, во-первых, в горах и так фонит больше, где где-либо, исключая кой-какие заводы, во-вторых, этот радиационный фон слишком мал, чтобы его брать в расчет. Надо слишком долго пробыть возле разработки, чтобы набрать опасную радиацию.
В советские времена в этих местах было людно. Геологов и бурильщиков было очень много. Ходили они по всем ущельям. А нынешние развалины, где сейчас примостилась наша палатка, остатки большого дома. В нем не только жили геологи, но и был магазин.
Теперь стало понятно, что за рукотворные конструкции мы вчера обнаружили под перевалом. Должно быть, это очередные разрушенные останки былой урановой славы этого района. Некое железобетонное здание, скорее всего, построенное возле буровой установки или что там у них было.
В давешние времена дорога содержалась в отличном состоянии. Ещё бы! Дорога стратегического назначения. Постоянно ездили грейдеры, счищали камни. Из Токмока до этого места, где мы сейчас сидим, можно было доехать за 40 минут! А сейчас в объезд – за 5 часов. Если ехать вверх по ущелью Каракол восточный, то можно через перевал (находящийся примерно на высоте 3500 м) попасть в ущелье Каракол западный и Суусамыр. А там, через перевал Тую-Ашу - в Чуйскую долину, в Кара-Балту, где и по сей день работает горно-рудный комбинат. А там и до Бишкека рукой подать. После распада Союза свернулись разработки, выехали люди, и всё пришло в запустение.
- Кто сейчас следит за дорогой? Ведь сыпятся камни, землетрясения бывают, - поинтересовались мы.
- Весной все чабаны, которые стоят в этом районе, садятся в машину и едут на расчистку. Кроме них никому не надо. Никаких грейдеров. Всё своими руками.
Распрощавшись с нашим гостем, мы снова уложили один на всех рюкзак, оставили Юлю на хозяйстве, а сами пошли на перевал.
Погодка пообещала нам быть паинькой – сиять солнцем и синим небом. Мы перешли через крепкий, основательный мост и сразу начали резкий набор высоты. Может быть где-то и была тропа, наверняка была – ведь повсюду на склонах видны юрты, но мы не заморачивались. Шли в лоб. Зато согрелись. Очень. К счастью, это был не километровый перепад высот, и минут через 30 мы поднялись на выполаживание. Потом уже такого набора высоты не было почти до самого перевала.
В живописных травянистых берегах текла речка. А от неё к далёкой юрте были прокопаны арыки. Это действительно был рукотворный арык, за которым ухаживали, подправляли. Но ведь его прежде надо было выкопать! А юрту мы с трудом разглядывали. Километр запросто будет. Это ж какой объем земляных работ! Лопаточками проковырять да не по прямой! Я впервые такое встретила. Обычно чабаны особо не утруждаются обустраивать свой быт. Сегодня тут поставили юрту, потом перенесли в другое место, когда животные съели траву в округе. Когда мы только вышли в ущелье Каракол и увидели юрты, стоящие очень далеко от реки, доча поинтересовалась: «Где же они воду себе берут?». Теперь мы знали где. Снимаю в почтении кепку. Это и впрямь большой труд.
Довольно быстро мы забрели в небольшое болотце, посидели, как лешие, на кочках, сняли штаны-самосбросы – солнце действительно начало припекать и пошли по одной из троп, которые чуть выше по склону натоптали животные. Пару раз перепрыгнули по камням через речку. Хорошо у нас с дочей высокие армейские ботинки из гортекса (слава американской базе в Киргизии!) – мы ноги не замочили. А Андрею пришлось не сладко.
Ущелье лающей собаки (Ит-Урдю) оказалось не только широким, но и прямым. Перевал хорошо просматривался чуть ли не от самого болотца. Я даже немного удивилась. По карте это ущелье длиннее вчерашнего, а создавалось впечатление, что идти совсем чуть-чуть осталось. В горах такое бывает.
На подходе к снегу мы углядели небольшое стадо коров. Они, как будто так и надо, паслись на этой высоте. Конечно, взойти туда можно запросто. Никакой крутизны. Но зачем им лезть так высоко, если внизу полным-полно травы? Здесь растительность более скудная. Мы долго обсуждали эту тему и пришли к выводу: тут их, наверное, меньше донимают всякие кровопийцы. Очень хотелось сделать снимок: корова на фоне ледника с подписью «Все твои великие дела – повседневность для всякого козла». Но эти животины никак не хотели позировать. Пришлось просто распугать их ледорубом, чтоб не мешались на пути.
Немного пройдя по серой морене, начали подъем по снежнику с выходом на перевал. Однако, дойдя до вершины отрога, который отделял нас от перевального финишного взлета, оценив крутизну висящего на нем ледника и снега и количество имеющегося снаряжения, Андрей команднул поворачивать оглобли и идти на другой перевал.
Но прежде надо было надеть кошки. Я со своими, Андрей со своими справились быстро. А Эле достались чужие, но новёхонькие, только что купленные “Black Diamond”. Сначала она никак не могла их подогнать по ботинку, но с этим справилась скоро. Прикрепив, вроде бы, одну кошку, дочь взялась за другую. 
- Они обе на одну ногу! – воскликнула она.
Я была в шоке. Эти кошки покупала я для дочки Андрея, но она в этот раз с нами не пошла. Опять я провинилась! То газ купила не тот, то кошки…
Но тут Эля, разглядывая составные части кошки, обнаружила, что средняя пластина, которая выгибает кошку под левую или правую ногу, вытаскивается. Её можно перевернуть и сделать из правой кошки левую. Фух!
Андрей спросил Элю:
- Ты умеешь ходить на кошках?
- У меня был только опыт нашего совместного хождения на перевал два года тому назад, - честно ответила дочь. Андрей показал как надо идти, как ставить ноги, как вбивать кошки.
Мы пошли сначала по снегу. Доче это мало понравилось. У нее никак не получалось всё время, на каждом шагу вколачивать кошку в снег. Сделав несколько правильных вбивающих шагов, она, толи забывала – память девичья, толи уставала – слабенькие ножки, и переходила на обычный равнинный шаг. Андрей злился, кричал на нее. Пытаясь спасти дочь от нападок руководителя (хоть и справедливых), я спокойным голосом говорила:
- Бей ногами так, будто сваи забиваешь.
- Снег не держит! – со страхом кричала Эля.
- Ты вгрызайся кошками! Вбивай ноги! Держи стопу параллельно склону! – командовал Андрей.
Постепенно у Эли что-то, вроде, стало получаться. Чтобы не терять высоту, мы пошли траверсом. Снега было не много. Вероятность подрезать лавину была незначительна. Если на спуске ставишь ногу на всю стопу, то при траверсе такой финт не прокатывает – работают боковые зубья. Пока еще снега было сантиметров 20, Эля справлялась, но потом, ближе к перевалу, идти ей стало совсем тяжело. Андрей традиционно рассвирепел и велел ей спускаться вниз, а мы пойдём сами. Заодно досталось и мне, что сняла темляк ледоруба, а перчатки с рук.
Наш путь без Эли был не далёк. Снег всё убывал, обнажая гладкий ледовый склон. Теперь, чтобы поставить ногу, нужно было хорошенько поработать кошкой – выбить кусочек льда и дать зубьям зацепиться за склон. Крутизна становилась больше.
- Мои старые кошки уже не держат, - сказал Андрей. – Иди ты первая. У тебя кошки новые, будут лучше работать. 
Я с трудом обошла Андрея и пошла первой. Пока лёд держал.
- Пойдём до морены или сразу на перевал? – советовался Андрей. Перевал был так близко. Метров сто. Правда, это сплошной зеркальный лёд. Но ведь всего сто метров… Пройдём.
- На перевал, - решила я и начала сильнее забирать вверх.
А не тут-то было. Пару десятков шагов, и я поняла, что просто не знаю куда поставить ногу. Лёд не пробивался кошкой! Не держал. Я долбила и долбила эту вылизанную стеклянную поверхность. Наконец, кошка зацепилась. Я стала переносить тяжесть тела на эту ногу. И тут какая-то доля секунды, я даже не осознала, что уже несусь вниз по склону. Я не испугалась. Я очень сильно удивилась, что всё произошло так быстро. Ухитрилась сразу перевернуться на живот, ухватиться двумя руками за ледоруб и отчаянно пыталась зарубиться. Я видела перед глазами летящие из-под клювика ледоруба ледяные опилки и снежную пыль. Все время падения я колошматила ледорубом, а он просто скользил. Как не хотели вбиваться кошки, точно так же не хотел вбиваться ледоруб. Каким-то шестым чувством я осознавала массу снега, которая неслась вместе со мной.
Мне очень сильно повезло, что у подножия перевала крутизна склона сильно уменьшилась. Куча снега со мной остановилась. Правильнее сказать. Я на куче. Ноги в снегу, а всё остальное сверху.
Я поднялась, и первая мысль у меня была: «Надо же, а мне совершенно не было страшно». Я, как будто на ледовых занятиях, отрабатывала самозадержание. Оглядела конус снега, съехавший вместе со мной. И мысленно отметила, что его совсем мало, учитывая протяженность моей поездки. Можно поздравить себя с мягкой посадкой. Совершенно спокойно оглядела окрестности.
Эля далеко от меня подходила к краю ледника. Андрей, вероятно, увидев, что со мной всё в порядке, попытался пройти самостоятельно оставшийся участок пути. Эта маленькая фигурка высоко над головой, делала какие-то движения. Я не могла разглядеть, хотя наблюдала очень внимательно. Как же ему удастся пройти этот отполированный участок? А точно так же, как и мне! Срываясь вниз, Андрей сначала упал на бок, потом на спину. «Переворачивайся!!! Переворачивайся на живот!!!» - мысленно переживала я. Андрей и сам не дурак, быстро крутнулся и слетел вниз на животе, так же, как и я, собрав рыхлую кучу снега. 
- Ты сам съехал или упал? – спросила я потом.
- Конечно, сам, - ответил Андрей. Я сделала вид, что поверила. Но до сих пор мне кажется, что его кульбиты не были похожи на плановую поездку. Кто ж будет падать на спину, чтоб перебить все позвонки?
- Что будем делать дальше? - осведомилась я. Было понятно, что переть по льду без веревок, ледобуров – занятие в лучшем случае глупое, в худшем – опасное. Да и день уже хорошо перевалил за обед. Наиболее разумным мне представлялось повернуть наши стопы в сторону дома. В смысле «палатки».
- Пойдём на перевал по морене. Обойдем ледник.
Мы пошли сначала по снегу, потом вышли на морену, сняли кошки. Андрей, я думаю, и сам осознавал, что у нас мало времени. То, что мы с Элей уже подустали, он, вероятно, не понимал или не хотел брать в расчет. Развить хорошую скорость на ползущих под ногами камнях невозможно. А Андрей психовал, злился. Больше всего доставалось Эле. Его общение иначе, как взъелся, нельзя было назвать. Но и мне хватало. Чем дальше мы шли, тем напряженней была обстановка. Наивсяческими грехами мы с дочей обрастали на каждом шагу. Я уже не знала, что делать. Куда не пойди, сразу ор. Мы с Элей часто останавливались, чтобы отдышаться. Андрей тут же начинал сольный скандал.
Наконец, он принял решение: не тащиться с нами, а самому идти на перевал. Мы с дочей радостно его поддержали. Андрей стал подниматься, а мы спускаться. Поскольку спускаться всё-таки гораздо быстрее, чем идти вверх, мы быстро сбросили высоту. И тут со склона понеслось:
- Вы что делаете??? Куда вы пошли???
Мы жутко удивились. Спуск казался нам очень логичным действием. Чего тупо торчать на середине гадкой мелкой морены, перебирая ногами, чтобы только удерживаться на месте. Мы точно с таким же эффектом можем устроиться внизу, отдохнуть и дождаться, когда наш командир удалой вернется с победой.
- Почему вы не поднимаетесь не перевал???
Елки-палки, но это же понятно почему! Потому что нам за мужиком-мастером спорта не угнаться. В любом случае он успеет вернуться быстрее, чем мы доползём. Какая разница: не дойти до перевала триста метров или восемьсот? Ключевое слово:  не дойти. В любом случае.
- Мы не пойдем на перевал! Мы решили спуститься вниз, - проорала я в ответ.
- Вы что не соображаете??? А вдруг на меня камень упадет??? Немедленно поднимайтесь!!!
Я удивилась: «Позавчера он собирался один идти сюда, на этот перевал, а нас с дочей отправить на вчерашний «40 лет победы», но потом передумал. Тогда он не боялся камней, а тут вдруг запереживал».
Эля уже дышала огнем:
- Достал! Достал!
- Ладно, доча. Давай пойдем. Вероятность травмы есть у всех.
Ту высоту, которую мы так радостно сбросили, опять нужно было набирать.
- Поднимайтесь по моим следам! - горланил Андрей.
- Я не хочу уже никакого перевала! Я жалею о том, что пошла на этот маршрут! - нервничала Эля. Я уже тоже извелась от этих бесконечных придирок. Держалась только из соображений, что хоть один человек в группе должен сохранять рассудок и обдумывать действия. Я предложила доче:
- Давай мы с тобой примем такое решение: сейчас выполняем команды руководителя, заканчиваем этот день так, как изначально было задумано, то есть доводим дело до конца. Но вечером сообщаем, что сходим с маршрута.
Дочь согласилась. Мы весьма неспешно начали подъем. Останавливались отдыхать гораздо чаще и дольше. Опять вышли на то место, откуда попытались слинять, и по Андреевским следам побрели дальше. Но не сильно далеко. Основательно остановились. Отдышались. Стояли, стояли…
Казалось, Андрей уже вот-вот должен начать спуск. Ну, ладно, что стоять, мерзнуть? Пошли неторопливо вниз, ожидая каждую минуту из-за спины очередной волны нападок. Опять постояли. Время уже пять часов вечера! За прошедший час Андрей должен был уже три раза сбегать на перевал и вернуться. Ему совсем не далеко было, когда он нам орал. Уж не накаркал ли он себе на голову камень? Этого нам только не хватало!
- Что будем делать? – грустно спросила дочь.
- Подождем еще час, если не вернется, придется идти его искать. У нас выхода нет. Может позовем его?
- Андрей!!! – кричали мы.
А в ответ тишина. Он еще не вернулся из боя. Стоять плохо - холодно. Человека нет – еще хуже. Я начала молиться: «Боже, дай Андрею благополучно вернуться к нам».
Минут через 15 где-то совсем в другой стороне мы услышали крик. Пошарили глазами и в паре километров от нашего перевала увидели маленькую фигурку. Андрей размахивал руками. Фух! Жив! Здоров! Глыба с плеч!
При встрече я внутренне сжалась, ожидая очередного всплеска психоза. Но минуло. Перейдя через небольшой долинный ледничек, вышли на красноватую морену с порослями травы. Пошли по другому склону ущелья, нежели поднимались вверх.
Возле маленького ручья сели отдохнуть, перекусить и пофотать окрестности. Перечень блюд на обед со вчерашнего дня не изменился: копченая колбаса, плавленый сыр, цукаты, орешки, шоколад. Сухой поёк настойчиво просился в воды. А вот воды в ручье было так мало, что мы едва набрали в полбутылки, чтоб попить. Вдобавок она была мутноватая. Но вкусная, как и положено структурированной талой водичке еще утром бывшей ледником.
Здесь уже просматривались тропы. Видать альпийские коровы ходят и сюда. И мы понеслись, закусив удила. Собственно, понесся Андрей, а нам только и оставалось, что успевать за ним. Спуск, конечно, это более лёгкое занятие, чем подъем. Но когда больше двух часов несёшься без передышки и отнюдь не по трассе, усталость просто валит с ног. А я ещё, начиная с трёх часов, носила общественный рюкзак с кошками. Вероятно, Андрей считал его лёгкой поклажей, чтоб брать на себя этот груз. Я не стала устраивать разборки. Ведь это последние наши совместные километры. Завтра каждый пойдет своей дорогой.
В девятом часу мы вышли к лошадям, дежурившим на выходе в ущелье Каракол восточный. А ещё где-то через полчасика уже были в родной палатке. Последний километр дался мне особенно тяжело. Я без конца спотыкалась и падала. Но всё же зафотала нежный чистый закат, полную луну и реку, сияющую каким-то особым, божественным светом.
Как мы поужинали, я совершенно не помню. Если раньше я держалась на силе воли, то теперь усталость взяла реванш. Пока пища не начала своё животворное путешествие по организму, я просто тупо сидела и периферией сознания осознавала, что Юля рассказывает что-то весёлое.
Уже была совсем ночь, когда мы с дочей в речке перемыли всю посуду и залезли в палатку. Над головой светил фонарик, подколотый булавкой. Читать, конечно, не почитаешь, но свои вещи с чужими не спутаешь. Почему-то мне казалось, что Андрей начнет нам выговаривать и клеймить позором. Но он ни словом, ни полусловом не обмолвился о своих претензиях.
- Мне кажется, настало время провести разбор полётов, - начала я. – Сегодняшний день показал, что наша с Элей физическая подготовка оставляет желать лучшего и, более того, никуда не годится.
Юля рассмеялась:
- Я уже давным-давно поняла, что моя  физическая подготовка никуда не годится.
- Но мы с Элей сделали далеко идущие выводы. Мы решили не осложнять вам жизнь и сойти с маршрута. Мы приносим свои извинения, что не оправдали ваших надежд – испортили вам отпуск, но дальше идти – смысла не видим.
- А что вообще случилось? – удивилась Юля. Мне сильно хотелось ей сказать, что её муж истрепал нам все нервы. Но муж и жена – одна сатана. Что ж  мне ей вываливать гадости про родного человека. Андрей молчал, как рыба. – Андрей, что там у вас приключилось? – теребила Юля свою половину.
- Да ничего особенного… Просто не смогли пройти по леднику.
Ну, надо же! Какое деликатное освещение событий!
- А что ж ты не взял веревки, ледобуры? Нафига ты их таскаешь? – напирала Юля на Андрея.
- Вот не взял, почему-то… - оправдывался он.
- У вас же нет палатки. Как вы пойдёте? – не унималась Юля, обращаясь уже теперь к нам с дочей.
- Зачем нам палатка? До ближайшего села мы как-нибудь доедем на попутках.
- Да машин-то за весь день было всего 3 штуки! И те битком забитые, - продолжала сокрушаться Юля.
- 30 километров – не велико расстояние. Мы за один день дойдем.
Свет погасили, все уже упаковались в спальники, но продолжали обсуждение. В конце концов, Юля начала говорить, что одна с Андреем на перевал не пойдет. Если что вдруг случится, что она там делать будет? Уж лучше тогда всем спускаться. А вот это мне совсем не понравилось. Вместо того чтобы расстаться и отдохнуть друг от друга, мне придется неделю дома плясать вприпрыжку перед гостями, пока они не улетят.
- А есть тут поблизости какие-нибудь достопримечательности, курорты? – спросила Юля.
- Да, - сказала я, - в соседнем с Кегетами ущельем - Иссык-Ата есть курорт на термальных водах.
- Может нам туда поехать, - размышляла Юля. – Что нам в Бишкеке торчать столько дней?
- Надо всем идти через перевал, - предложил Андрей. Мы с дочей ничего не ответили.