Куст герани

Город Вильнюс с мягким прибалтийским климатом и ныне привлекает внимание многочисленных туристов своими новостройками, садами и теннисными парками, старинными костелами, замком Гедемина, древним университетом и многими другими достопримечательностями.
В Вильнюсе еще в1525 году белорусский просветитель Франциск Скорина напечатал знаменитый «Апостол», а 1545 году Мартин Мажвидас составил и издал первую книгу на литовском языке. В этом многонациональном городе, ныне являющемся крупным промышленным центром страны и столицей советской Литвы, жил и творил свои замечательные произведения современник и друг А.С. Пушкина польский поэт Адам Мицкевич. Добрую память о пребывании в Вильнюсе оставил русский полководец М.И. Кутузов, наголову разбивший высокомерного завоевателя Наполеона-Бонапарта и предводимую им «Великую Армию». Этот город и ныне украшают вековые липы, посаженные по приказу Кутузова.  Здесь начал революционную деятельность соратник Ленина пролетарский якобинец Ф.Э. Дзержинский. В Вильнюсе похоронен дважды герой советского Союза известный полководец Великой Отечественной Войны генерал Черняховский.
Трудящиеся Вильнюса вписали немало славных страниц в историю классовой борьбы пролетариата. В годы Великой Отечественной войны многие из них активно сопротивлялись оккупантам, а после их изгнания упорно трудились по восстановлению разрушенного  фашистами города.
В это время буржуазные националисты - последователи  Юзефа Цилкудского, по указанию лондонского эмигрантского правительства Арцишевского – Михолайчика создавали в Вильнюсе и его окрестностях подпольные антисоветские группы, формировали вооруженные националистические банды «Армия Краевой» (АК), совершали террористические акты против воинов Красной Армии и истинных  польских патриотов. Своими враждебными действиями они стремились сорвать справедливое решение польского вопроса Большой тройкой (руководителями союзных держав), восстановить в Польше враждебный Советскому Союзу антинародный режим и незаконно завладеть столицей Литвы – городом Вильнюсом.
«Аковцы» не только отказывались вместе с Красной Армией освобождать от немцев Вильнюс, но и уклонялись от участия в боях за освобождение Польши. Они под руководством генерала Бур-Комаровского спровоцировали Варшавское восстание, которое немцы потопили в крови, а Варшаву разрушили.
О деятельности одной из активисток АК я и хочу рассказать.
В 1944 году, вскоре после изгнания немецких оккупантов внимание вильнюсских чекистов привлек небольшой двухэтажный домик, чудом сохранившийся после недавно прошедших боев. Он находился в одном из переулков города Вильнюса. Чекистов заинтересовала угловая комната на первом этаже, где проживали две пожилые женщины польской национальности. Эти женщины нигде не работали и существовали на средства, как говорили, от мелкой спекуляции. О них шла молва, что до войны они работали учительницами, но так это было или нет, точно никто не знал. Женщины были замкнуты и мало разговорчивы. Они даже не сказали соседям, собираются или нет репатриироваться в Польшу (в это время проводилась репатриация польских граждан из СССР на их Родину). Большой интерес представляло то, что на окне то появлялся, то исчезал горшок с душистой геранью. Как правило, вскоре после появления цветка, с улицы в комнату поспешно  заходила худощавая, средних лет дама с портфелем в руке.  Прежде чем зайти, она оглядывалась по сторонам, как бы проверяла, не следует ли за ней кто-либо. С появлением этой дамы цветок  с окна немедленно исчезал. Хозяйки комнаты об этой даме говорили, что она их родственница, хотя раньше утверждали, что ни близких, ни дальних родственников у них в Вильнюсе нет. Когда о подозрительном поведении дамы стало известно органам госбезопасности, за ней было установлено наблюдение, а внутри комнаты разместилась засада из трех чекистов, одетых в гражданскую одежду и вооруженных автоматами. Жительницы комнаты свободно говорили по-русски, чекистов  они встретили вроде бы доброжелательно, им даже предложили чай, от которого те любезно отказались.
Одна из хозяек, у которой под правым глазом почему-то вздрагивал нерв, извинилась перед «гостями», что до прихода таких «вельможных панов» не убрала комнату и тут же взяв тряпку, стала стирать с мебели пыль и подметать пол, в то же время с волнением смотрела на подоконник, где в глиняном горшке рос куст герани. Чекисты заметили волнение хозяйки и, не подав  ей вида, стали наблюдать за дальнейшими ее действиями. Женщина подошла к окну, протерла подоконник и как бы невзначай переставила цветок с середины в правый угол. Старший засады заметил это и поставил цветок на прежнее место. Женщина вздохнула и негромко сказала: «Матка Боска» и еще активнее стала протирать уже протертую мебель. Потом опять подошла к окну, взяла цветок и поставила его на стол. Старший вторично возвратил цветок на прежнее место, а хозяйке приказал к нему больше не прикасаться. Она опять вздохнула и вслух произнесла: «Езус Мария» - села на стул и вроде бы в шутку сказала: «после такой работы можно и отдохнуть». Однако она не была спокойна, ее лицо выражало испуг и тревогу. Потом женщина неожиданно вскочила с места, подбежала к окну схватила цветок и поломала его. Стало ясно, что она ожидала важного гостя и цветком  подавала ему сигнал. Старший засады и находившиеся с ним чекисты отстранили женщину от окна, с помощью деревянной палочки и попавшейся под руки бечевки укрепили сломанный цветок и поставили его на середину подоконника, где он стоял в момент их появления в комнате. Женщине в категорической форме было запрещено подходить к окну. Она заплакала и грубыми словами стала ругать чекистов. Вторая женщина тихо плакала и никаких действий не предпринимала. Засада насторожилась и приготовилась к встрече «гостя». Ждать пришлось недолго. В коридоре послышались шаги, открылась дверь и в комнату вошла худощавая высокая, средних лет женщина. В правой руке она держала коричневого цвета кожаный портфель, а  левой рукой поправлял прядь волос, спавших на лоб. Увидев вооруженных людей, вздрогнула и как бы замерла на месте. Ее руки дрожали, бледное лицо покрылось красными пятнами, на лбу выступили крупные капли пота. Женщина назвала себя Басей, учительницей по специальности в данный момент нигде не работающей. На вопрос, что у нее в портфеле, сквозь зубы не особенно внятно произнесла: «Не знаю…» - и далее пояснила: «Портфель на улице мне передала знакомая по университету паненка (девушка), ее имя и фамилию забыла». Бася, якобы, случайно встретила ее в городе, и та на одну минутку попросила подержать этот портфель.  Передав портфель, паненка скрылась в неизвестном направлении.
… Басю подвергли обыску, во время которого обнаружили и изъяли рукописные и печатные документы, значительная часть которых была закодирована, и понять, что там было написано, не представлялось возможности. (Потом она сама все их расшифровала). В комнате и подсобных помещениях нашли крупные суммы советских и иностранных денег, золотые монеты дореволюционной чеканки, которые «аковцы» контрабандным путем доставляли из Лондона, обменивали на советские деньги (червонцы) и расходовали на нужды подпольной антисоветской деятельности. Первоначально Бася оказала упорное сопротивление, не хотела рассказывать о своей антисоветской деятельности и знакомых «аковцах». Особенно не хотела говорить об известных ей руководящих деятелях АК…
Потом, после соответствующего разъяснения, поняла, что Красная Армия, выполняя свой интернациональный долг, освободила от фашистского ига Польшу, потеряв при этом около 600 тысяч своих верных сынов и дочерей, и что Советский Союз помог польскому народу вновь обрести государственную самостоятельность…
Она также поняла бесперспективность и вредность подпольной деятельности АК как для советского, так и для польского народов. Бася, пояснила, что причиной того, что она не хотела сразу рассказывать о враждебной деятельности АК, являлась присяга, связавшая ее с АК по рукам и ногам. За нарушение присяги «аковцы» грозили расправой. Присяга как, Дамоклов меч, была занесена над головой Баси и многих других поляков, которых «аковцы» путем обмана, шантажа, угроз и ложного патриотизма затянули в свои сети. Для того, чтобы в повиновении и страхе держать таких людей как Бася, «аковцы» создали свою контрразведку «экзакутиву» руководили которой националисты-фанатики типа «Казимира». Они жестоко расправлялись с теми, кто не выполнял присягу…
Бася, утверждала, что рассказала бы все известное о деятельности АК, если бы ее освободили от присяги, что впоследствии и было сделано. Чекистами был арестован «Феникс» принявший у нее присягу, он и  снял ее с последней.
Бася, происходила из интеллигентной семьи, своему народу желала только хорошего, но, связав свою судьбу с «аковцами» ничего полезного сделать, не смогла…
Бороться с «аковцами» было очень трудно, они действовали тайком, стреляли из-за угла, маскировались под мирных жителей, были в дружбе с реакционным католическим духовенством, находили приют и укрытие в костелах и у местных кулаков, б/осадников и убежденных пилсудчиков. «Аковцы» запугивали трудовое польское крестьянство колхозами, представляли их как что-то опасное и враждебное. Имели место случаи, когда они являлись в сельскую местность под видом представителей Советской власти, насильно сгоняли крестьян на сходку и объявляли им об организации колхозов, при этом в самых мрачных красках рисовали будущую жизнь колхозников. Далее разговор вели таким образом, что не желающие вступать в колхоз могут откупиться. Вот так подло поступали «аковцы». Они бесстыдно грабили крестьян-поляков и дискредитировали в их глазах нашу колхозную систему. Имели место случаи когда «аковцы» в сельской местности подвергали актив публичным экзекуциям, а с населения взимали денежный и продовольственные «налоги», точнее, как и в первом случае грабили его.
Они много кричали, что Вильно (ныне Вильнюс) польский город, а не литовский, что в этом городе похоронено сердце маршала Пилсудского…
Когда же встал вопрос об освобождении его от гитлеровцев, отказались от участия в этой операции, хотя под Вильнюсом имели три бригады. Свой отказ они мотивировали отсутствием артиллерии. Командование Красной Армии обещало обеспечить артиллерией подразделения «АК», которые примут участие в боях за освобождение города. После этого «аковцы» подтвердили свой отказ от участия в освобождении Вильнюса, сославшись на отсутствие танков. Когда же им предложили танки, они отказались, опять, заявив, что без приказа лондонского эмигрантского правительства в боях за освобождение Вильнюса участвовать не будут. Подобного приказа так и не поступило…
Вильнюс от немецких фашистов освободили советские войска без участия «аковцев». Как стало известно, от участия в освобождении Вильнюса «аковцы» отказались потому, что хотели сохранить свои силы и после занятия города советскими войсками, сосредоточиться в нем и объявить по радио, что он освобожден не советскими войсками, а ими. Наше командование своевременно разгадало коварный замысел «аковцев» и не позволило его осуществить. Поляки-патриоты предупреждали, что «аковцы» ведут себя подозрительно, разжигают враждебную агитацию против СССР и против польского правительства, организованного в Люблине, против I-ой польской Армии…
После Великой Октябрьской революции Вильнюс захватили и установили в нем свою власть польские буржуазные националисты, предводимые маршалом Пилсудским – ставленником самых реакционных кругов Антанты. До 1939 года, то есть до дня установления в городе советской власти, там господствовали пилсудчики, угнетавшие представителей русского, белорусского, литовского и других национальных меньшинств. С установлением советской власти все национальные меньшинства получили равные права. В 1941 году, в самом начале Великой Отечественной войны, Вильнюс оккупировали немцы. 1944 году в городе, освобожденном от фашистов, наряду с представителями других национальностей проживало много поляков, являющихся активистами буржуазно-националистических партий. Здесь сохранилось реакционное католическое духовенство, враждебно настроенное к нашей стране. В своей антисоветской деятельности они ориентировались на Ватикан и Лондонское эмигрантское правительство. Активной борьбы с немцами «аковцы» не вели, а создавали глубоко законспирированное подполье, деятельность которого после изгнания немцев направили против Красной Армии и Советской власти.
Следует сказать, что I –я Польская Армия по мере продвижения вперед быстро пополнялась добровольцами из местного населения. В нее вливались части из Гвардии Людовой, Армии Людовой и других сил сопротивления. Только Армия Краевой упорно держалась в стороне.
Как было установлено потом «Бася» не все рассказала следствию. Она скрыла свою причастность к деятельности так называемой «двуйки» -                разведотдела штаба «Армии Краевой». «Бася» не выдала сейф с документами этого шпионского органа хранившегося в месте известном только ей одной. Об этом стало известно чекистам после ее осуждения. На основании этих данных, «Бася» была этапирована из ИТЛ в следственную тюрьму Лукишки. Ей предложили указать место хранения сейфа. Бася с большим волнением, выслушала сделанное ей предложение, но все же согласилась указать место, где укрыла сейф. Она же заявила, что ключи от него утрачены. Сейф был изъят из тайника и доставлен в одно из служебных помещений НКГБ Литовской ССР. Для его вскрытия чекисты пригласили специалистов. Последние достали инструменты и начали открывать сейф, увидев это, Бася (она была приглашена в это помещение, чтобы засвидетельствовать целостность предметов и документов, находившихся в сейфе) побледнела, обеими руками схватилась за голову, соскочила со стула и выбежала в коридор. В связи с этим работа по вскрытию сейфа была приостановлена, а «Бася» возвращена в кабинет. На вопрос, что случилось? Она со слезами на глазах ответила: «Убежала потому, что не хотела так глупо умирать». И далее пояснила, что в сейфе находится противотанковая мина, которая при его вскрытии может взорваться. Принятыми мерами сейф был вскрыт, мину обезвредили, человеческих жертв не было. Документы, изъятые из сейфа, еще раз подтвердили антисоветскую деятельность «Армии Краевой» и ее связь с некоторыми империалистическими разведками.
Сформированное на советской территории «Войско Польское» по мере продвижения вперед быстро пополнялось добровольцами из местного населения. В него вливались подразделения гвардии Людовой, Армии Людовой и другие силы сопротивления, и только АК упорно держались в стороне. Офицеры АК держались надменно, отвергая предложения  о взаимодействии в боях против фашистов. Свое отношение к Красной Армии они определяли следующим образом: «Против Красной Армии оружие применять не будем, но и никаких контактов с ней иметь не хотим…»
В лесах севернее Люблина находилась 7-я дивизия АК. Группой офицеров АК было организовано Варшавское восстание 01.08 по сигналу эмигрантского правительства в Лондоне. Руководил восстанием генерал     Бур – Комаровский и его помощник генерал Монтер (бывший командующий Варшавским военным округом). Главенствующую роль играла АК, ее части  были наиболее многочисленны, лучше вооружены и организованы. Руководители восстания стремились изолировать восставших от любых контактов с частями Красной Армии. Потом злопыхатели пытались обвинить наши войска в том, что якобы они сознательно не поддержали варшавских повстанцев и обрекли их на гибель…
Пару слов скажу о «Зюке» это ранняя кличка Юзефа Пилсудского, крупнолобового, с нервным лицом и порывистыми движениями человека. Он говорил, что у поляков есть свои национальные интересы отличные от интересов русских. Поэтому революционная партия Польши должна быть самостоятельной, независимой от  революционных организаций России. Революционные поляки не должны растворяться в русской партии, в СД или какой-либо другой партии. «Зюк» обычно говорил с поднятым вверх указательным пальцем, которым жестикулировал…