Шуша

-Наконец-то!
Глеб достал старенький, местами поржавевший, ключ из дорожной сумки, и замок на двери дома его бабушки был легко открыт.  «Да, надо бы поменять и ключ, и замок, …да и дверь никуда уже не годиться» - подумал он, входя в дом, сопровождаемый тихим скрипом двери, как будто она приветствовала его.
-Здравствуй, дом…
У Глеба было с детства какое-то трепетное отношение к бабушкиному жилищу в этом маленьком городке южной провинции. Он не мог объяснить, почему испытывал такие чувства, но ему казалось, в этом доме даже стены будто улыбаются ему. Трехэтажное узкое строение (в горах всегда строили дома более узкие и высокие, чем в низине) с огромной лестницей на все этажи,  двумя балконами, выходящими прямо на гору, кованым петушком на крыше и светлыми комнатами, несмотря на кажущееся излишество, было чрезвычайно уютным… Только Глеб его помнил полным жизни еще совсем недавно, с шумной толпой родственников, неизменными застольями, бабушкиной кухней…А сейчас, и бабушки уже год, как нет, и нет шумных родственников, наполняющих его комнаты и попеременно меняющих друг друга с мая по октябрь…Глеб впервые был здесь сам. Совсем один. В холодном ноябре. Вспомнив про ноябрь, он понял, что сильно замерз, бросил сумку в комнату, и пошел во двор за дровами. Как он и предполагал, нарубленных с лета деревяшек на заднем дворе было мало, и, переодевшись с дороги,  пришлось еще хороших несколько часов потратить на то, чтобы обеспечить себя запасом  для отопления и горячей воды. «И хорошо,  - думал он, замахиваясь над очередным поленом, - что Ирма не поехала со мной. Я представляю степень ее возмущения, что я до сих пор не провел сюда центральное отоплении. Или что ей здесь скучно. И вообще, просто хорошо, что не поехала». Кого хотел Глеб обмануть этими мыслями, он сам не знал. Ему было плохо. Очень плохо. Паскудно. Роман с Ирмой длился 2 года, и он хотел сделать ей в этот отпуск предложение. Именно в этом, родном с детства доме. Чтобы камин, потрескивали поленья, ее голова у него на плече, и три его простых слова. Он выбрал кольцо. Самое дорогое, по словам девочки – консультанта, из последней коллекции. Он не очень в этом разбирался, но хотел, чтобы ее обручальное кольцо было с маленьким бриллиантом, чистым как ее душа….
- И ничего у нее душа не чистая, я на примере ее измен и корыстолюбия еще в прошлом семестре трояк по курсовому получила, я ее поэтому и запомнила, - заметил ехидно тоненький девичий голос.
Ошеломленный Глеб тут же очнулся от своих воспоминаний и огляделся. Так и есть, уставший после пребывания за рулем 8 часов, а потом еще после нарубки дров, он растопил печь, нагрел воды в баке, смыл с себя всю пыль, присел к любимому камину в зале на пару минут и вырубился.
«Да, чего только от голода не послышится. Надо поехать в город поужинать», - решил Глеб, и направился за ключами от машины.
-Я, конечно, понимаю, что в системе твоих сиюминутных приоритетов желание удовлетворить чувство голода занимает более высокую позицию, чем желание разобраться с личной жизнью, но, с точки зрения влияния моего утвержденного вмешательства в твою дальнейшую судьбу, ты можешь мне испортить оценку за дипломную работу. А это, между прочим, мое будущее, – голос протараторил это все  с такой скоростью, что Глеб понял только «голод», «личная жизнь» и «дипломная работа». Не найдя связи между этими тремя понятиями, он решительно пошел дальше за ключами.
- Ну ладно, убедил. Поехали в твой ресторан. Я тоже бы подкрепилась чем-нибудь вкусным.
_Да кто ты, неужели у меня такие галлюцинации от нервов уже?, -не выдержал Глеб.
- И никакие я не галлюцинации. Я Шуша. Ты что, забыл меня?
После этих слов, раскачивая старину люстру, Шуша ловко спрыгнула на пол прямо перед Глебом. Он ошарашено смотрел на разноцветное существо по имени Шуша, два раза ущипнул себя за руку, перекрестился,  3 раза поплевал через левое плечо, но Шуша не исчезла.
- Дожился, во всякую ересь веришь, плюешь. А то, что крестишься – хорошо, верить надо. Что, честно, совсем не помнишь?,  - озадаченно спросила Шуша, ловко почесывая правой рукой  (если можно назвать рукой что-то серо-буро-малинового цвета с перьями) левую пятку (хм, пятка –она и у Шуши пятка), - дождь будет, - продолжала бормотать она.
В ответ Глеб мог только отрицательно помотать головой. Он продолжал смотреть на Шушу и ничего не понимал.
-И как на пасху с третьего этажа бросали сворованные заранее  у бабушки сырые яйца на шляпы проходящих мимо гостей, не помнишь? И как букетик полевых цветов, которые Нинка собирала полдня в овраге, отдал на съедение кроликам? И как мы втроем спасли воробья от кота Васьки, а потом лечили ему крыло? – говоря все это, Шуша менялась в цвете, ее кожа варьировалась он светло-розовой до фиолетово-синей.
Глеб махнул утвердительно.
-Так это все время я с тобой была…Хотя, ты не помнишь. Точно. Мы ж это еще в том году учили. Взрослея,  дети забывают, что есть мы. Точнее, просто перестают верить в чудо, и поэтому нас не видят взрослые. А так как сейчас дети все раньше перестают верить в чудо, то и нам поговорить все меньше и меньше с кем. Ну, я тебя заболтала. Поехали ужинать, а то скоро в голодный обморок упадешь, а я уроки искусственного дыхания людям прогуляла по уважительной причине – у меня театральный кружок был.
Ни говоря больше не слова, Глеб пошел к машине. Шуша вприпрыжку шла впереди. Села в машину. По дороге Глеб рассмотрел ее. Примерно метр десять  росту, похожа на девочку, только кожа все время цвет меняет, на руках перья, вместо волос – то ли цветы,  то ли листья, большие глаза с каким-то удивительно добрым взглядом, они будто все время улыбались.  Еще от Шуши шло свечение.  Глеб не мог объяснить его, но это был какой-то удивительный свет, неяркий, но пронзительный.
В ресторане Шуша смеясь уселась напротив Глеба. Судя по реакции официантов, Глеб понял, что видит Шушу он один.
-А что ты будешь?, - спросил он.
-Я бы не отказалась от мусса из взбитых облаков со звездной пылью… но можно просто клубничное мороженное. Ты закажи его на десерт.
Глеб заказал себе несколько любимых блюд, и попросил официанта, чтобы сразу принесли мороженное. Он кое-что начинал понимать. Ему было интересно, как Шуша будет мороженное.  Все оказалось, как он и думал. Мороженное вдруг начало само таять и уменьшаться под ее взглядом.
- Вспомнил! Шушечка, я вспомнил!!!
Внезапное яркое воспоминание из детства. Они гуляют в парке вчетвером. Он, родители и его подружка Шуша. Глеб не раз рассказывал папе с мамой про Шушу, но они в ответ только молча переглядывались и улыбались. В тот день ему купили клубничное мороженное. Зная, как его любит Шуша, Глеб попросил два.
-Простудишься, не надо, - строго сказала мама.
-Но ведь это не мне, а Шуше!, - возразил Глеб, замечая, что пока он спорит с мамой, мороженное потихоньку тает, исчезая под Шушиным взглядом.
-Глеб! Ты уже большой мальчик. Сколько ты будешь верить в сказки. Никакой Шуши нет, не было и не будет, - в один голос твердо сказали родители.
Но Глеб их не дослушал. Он бросил мороженное и побежал. Его Шуша уходила от него. Она становилась все прозрачнее и прозрачнее. Она улыбнулась, помахала ручкой и сказала вдруг:
-А ведь они правы. Мне тоже родителя говорят, что людей нет. Но я-то знаю, что они есть. Давай верить, что мы еще встретимся, когда настанет час…
Сейчас, смотря на розовые шарики тающего мороженного, Глеб все вспомнил.
-Шуша, так что, настал час?, - одновременно радостно и немного испуганно спросил Глеб.
-О чем ты? Ах, как я соскучилась за этим вкусом, - прикончив взглядом  порцию мороженного, Шуша наконец-то подняла глаза на Глеба, - закажи еще, а?  Можно ведь иногда объесться клубничным мороженным, -Шуша преданно посмотрела Глебу в глаза, и три раза взмахнула ресницами.
-Ты не меняешься, - рассмеялся Глеб, и заказал удивленному от столь быстрого поедания официанту еще порцию айскрима,  -рассказывай, как дела?
-Да нормально все. Вот, институт заканчиваю. Дипломная работа – почему люди сами себе мешают быть счастливыми в личной жизни. И вот читаю перечень наблюдаемых индивидов, а там ты, представляешь?  А в соседнем перечне Нинка.
-Нинка?, - сердце Глеба странно екнуло. Он не слыша ничего от подруги детства более 10 лет.
-Ну да, Нинка. Я и удивилась. Я же с детства знала ,что у вас будет семья, трое детей, все такое. А тут опа, нате вам, в материале про неустроенную личную жизнь…
-Но я же был с Ирмой, - перебил Глеб Шушу.
-Ага, а Нинка с Юркой. Я ж говорю, два идиота, - Шуша никогда не отличалась нежностью речи.
- Что ты хочешь этим сказать?
-Что ни твоя Ирма, ни Нинкин Юрка не ваши половинки. Ну неужели Вам было это не очевидно? У вас же разные представления о любви, о ценностях…ничего святого у  них, -хмыкнула Шуша, про себя вспомнив многочисленные измены Юрки Нине, и абсолютную нелюбовь Ирмы к Глебу,  а любовь лишь к его кошельку, которая улетучилась, когда дела на фирме Глеба пошли совсем плохо, – ты думаешь, у  тебя случайно работа застопорилась? Работа мужчины зависит от энергии женщины, которая рядом с ним. Мужчину вообще-то женщина вдохновляет на его на успехи во всех сферах, сначала мать, потом жена… Не считая семьи, женщина рождена, чтобы помогать мужчине раскрываться, и в этом их взаимное счастье.  А сейчас что?  Все перепуталось. Женщины налево и направо, за редким исключением, разбазаривают свою энергию частями, в результате не делая никого конкретно счастливым, и мучаются сами. Либо же мужчины убивают в женщине всякое желание быть доброй и нежной своим недоверием, ну или изменами. – Шуша прищурилась, хитро глядя на Глеба. Ей было интересно, вспомнит ли он, как обидел Нинку тем, что не поверил, будто она его готова ждать из армии, и, чтоб не мучаться, оборвал с ней все контакты с того момента, как был призван в ряды защитников Отечества.
-Ты намекаешь на Нину?
-Я не намекаю, болван , я  ору. Она твое счатье. Человек тебя искренне любил, а ты из-за трусости, что она может тебя на дождаться из армии, решил с ней расстаться. Тоже мне, благородный.
-Я освободил ее.
-Ты заковал ее. Ты что, серьезно не понимаешь, как больно ей сделал?
-Но у нее же есть Юрка.
-Она сто раз пожалела, поверь. И рассталась с ним полгода назад.  И потом, ты хотел чтобы такая девчонка и столько лет была одна. Тем более, что ты то ей четко сказал 10 лет назад, что все кончено.
-Но я думал…
-Индюк думал, - Шуша была в ударе. Ладно, Глеб, мне пора, я тебе все, что надо, сказала, я приду к вашим детям, - и Шуша исчезла так же внезапно, как появилась. Только пустая вазочка из-под мороженного напоминала о ее недавнем присутствии.
Глеб задумался. Еда остыла да и ужинать расхотелось. Он расплатился и вышел на улицу. Еще днем холодный ноябрьский воздух внезапно обдал его лицо теплом…От неожиданности, что так хорошо и легко, Глеб решил продлить это ощущение, договорился со сторожем ресторана за небольшое вознаграждение,  что оставит машину до утра на их паркинге, и медленно пошел пешком. Домой идти не хотелось, ноги сами привели его к набережной. Закат над ноябрьским  морем – зрелище необычное. Розово-сиренево-оранжевое небо, окружившее садящееся за горизонт солнце напомнило Глебу своей цветовой гаммой Шушу, и он невольно улыбнулся. Интересно, кто это там сидит на большом камне на пляже? Еще один сумасшедший решил полюбоваться закатом в такое время года? Заинтересованный, вдруг это окажется кто-то из местных , Глеб медленно спускался к берегу и шел навстречу фигурке на камне.
-Да, мам, приехала… Все хорошо, не волнуйся... Погода хорошая…. Да, я не жалею, что в отпуск приехала сюда. Зато людей мало. Мне как раз надо отдохнуть…. Да, я передам привет тете Миле, хорошо…Пока, целую…
Положив трубку, девушка задумалась о том , как же она любит это море, этот закат, этот город…и почему-то поверила ,что все будет хорошо. Цветовая гамма заката ей что-то напоминала, но она никак не могла понять, что. Голос, который вдруг вытащил ее из своих мыслей и позвал по-имени, она бы узнала из миллиарда других…
-Нина?!!