Шмелик

Подмосковная дача, наши дни.

Вечереет. Шмель лежит на садовой дорожке и едва шевелит лапками - то ли от зимней спячки никак не очнется, то ли болеет. Она осторожно берет его за крылышки, кладет в чашу тюльпана.

Во сне продолжение реальности: дорожка садовая, цветник. А вот и шмелик — дремлет в тюльпане-колыбели, гудит-похрапывает, как мужичок.  Луч солнца касается его мохнатой шубки, и он забавно выгибая спинку, потягивается и сладко зевает.

Просыпается она от гудения соседской газонокосилки. Шмели так громко не умеют. Для себя решает: «Не буду смотреть на медведика. Он уже улетел, поправился и улетел, ведь правда?»


Осень 1966, детский санаторий.

Сердечко «шумит» — результат частых ангин. Родители переживают... все водят ее по врачам и добывают путевки в санатории. Еще бы — там свежий воздух, правильное питание, режим дня, лечение...
Но каково в пять лет одной среди чужих... Маму пустят сюда лишь в родительский день.

— Не грусти, смотри, сколько тут детей. Подружишься, будет хорошо, весело.
— Не надо мне никого. Хочу домой, мамочка. Я буду ждать тебя и смотреть в окошко.
...
За окном унылый, холодный дождик. Вечереет.
Она играет в «Зоопарк» — сама придумала от скуки. На подоконнике разложены обитатели, найденные здесь же:
четыре уснувшие осенние мухи —
три маленькие черные — обезьянки
и одна большая с зеленым блестящим тельцем — крокодил;
две высохшие, скрюченные осы — тигры полосатые
и шмелик — мишка-медведь.
Последний еще подает признаки жизни - чуть шевелит лапками. Видно, в спячку впадает, как и положено медведям.

Подходит новенькая девочка:
— Это что у тебя?
— Зоопарк.
— Зоопарк? — фуууу, ты что — дурочка? Это же мухи-цокотухи сушеные!
Ой, шмель! Шевелится! Он кусачий?
— Нет, не кусачий, и он не шмель, а медведь, разве не видишь?
— Сама ты медведь! Это обыкновенный шмель! И он скоро сдохнет, как и твои мухи!

Девчонка хватает шмелика и тут же начинает истошно вопить — жало вонзается ей в палец!
На крики прибегают нянечка и воспитательница:
— Что случилось? Кто тебя обидел?
Ябеда, заливаясь слезами и всхлипывания, рассказывает старшим про «Зоопарк» и живого кусачего шмеля.

Они его убьют — мелькает в голове — надо что-то делать.
Прячет «медведика» в кулачке.

— Что там у тебя? Ну-ка, покажи! — властный голос воспитательницы.
— Это шмель, видите, не кусается — он умер давно.
Огнем обжигает ладошку. Мамочки, больно, больно-то как...
Смотрит в глаза, не моргая, — главное сдержать слезы и не выдать «медведя».
Нянечка тряпкой смахивает «Зоопарк» с подоконника в мусорное ведро.
— Вот ведь гадость!  Надо же было додуматься! Давай суда свою зверюгу!
— Можно я сама выброшу?
— Ладно, только не забудь потом руки вымыть с мылом!

По дороге в туалетную комнату чуть разжимает распухший кулачок давая немного свободы шмелю. Слезы глотает молча, чтобы никто не заметил, что она плачет от боли.
Перепрятывает кусаку в коробочку из-под витаминов, а ночью незаметно выпускает его на свободу: приоткрывает окно и пристраивает в дырочку, которую нащупывает под карнизом.
— Спи, мой шмелик! Утром ты улетишь туда, где лето.

Ведь правда?

08.06.2007
(с) Алена Подобед