Возвращение с тропы войны

В селение отряд команчей вступал поутру. Остановившись недалеко от стойбища, они посылали туда гонца с вестью о своем приближении. Им, обычно, бывал самый младший член отряда. Пока народ ожидал их прибытия, воины облачались в боевое убранство и раскрашивались. Коней вычищали травой.
Возвращение из походов отрядов команчей, в их селениях встречалось с неустанным ликованием, если цели предприятия реализовывались в полной мере и воины захватывали добычу, приводили пленников, а также приносили  скальпы врагов. Женщины исполняли победные песни. К копьям или шестам, которые несли женщины, воины привязывали в их честь добытые ими скальпы. Иногда этой  чести удостаивался предводитель отряда, либо наиболее отличившиеся в походе воины. Но обычно, каждый воин сам нес снятые им скальпы, привязав их к своему  оружию, дабы продемонстрировать соплеменникам свои достижения в битве. Скальпы, привязанные к нижней части челюсти коня воина выражали презрение к врагу. Со скальповыми шестами воины парадным шествием проезжали через все селение. Перед входом в свои типи воины снявшие скальпы втыкали копье острием к верху, отдавали оружие и коней женщине, а сами отправлялись отдыхать перед победоносной Пляской Победы.  Проявляя щедрость и благосклонность, воин команчей по дороге до своего жилища мог раздарить захваченные в походе трофеи  и остаться ни с чем. Но его имя, теми, кто получил от него дары, лестно прославлялось по всему селению.
Современник писал о церемонии победы  команчей: « Когда отряд возвращался домой с вражескими скальпами, их сушат и аккуратно готовят для церемонии… В селении скальп привязывают к длинному шесту или наконечнику копья, украшенному многочисленными копытами оленя. Которые грохочут во время пляски. Шест устанавливают перед входом в жилище предводителя отряда или воина убившего врага. Затем танцуя и распевая песни, приходят женщины, дети, старики и другие воины, чтобы посмотреть на трофеи или поздравить людей, ими владеющих. Те, в свою очередь, должны ответить подарками. Поскольку подарков не всегда хватает на всех пришедших, им помогают родственники. Зачастую некоторые семьи за одну такую церемонию с радостью лишаются всего имущества. Старики бегают по селению, убеждая женщин наградить воинов, исполнив любые их желания. Тех женщин, которые отказывают воинам в этой чести, берут силой. Среди веселья можно иногда увидеть плачущих женщин, что, узрев вражеские скальпы вспоминали о своих родичах и детях, которых постигла та же судьба от рук врагов. Пение сопровождается звуками музыкальных инструментов. Празднество может длиться от двух-трех дней до целого месяца. Если победители желают продолжить празднество, они ездят от одного селения соплеменников к другому и в каждом проводят подобную церемонию».
Победные церемонии команчей проводились с наступлением темноты, когда разжигался огонь и в центре селения собирались  старики, пожилые мужчины, женщины разодетые в лучшие одежды и военные головные уборы. Танцующие мужчины и женщины располагались лицом друг к другу, двигаясь по рядно взад-вперед и вокруг скальпового шеста. Пленников привязывали к скальповому столбу в центре круга. Танцующие воины участники похода пантомимой, жестами изображали свои подвиги под всеобщее улюлюканье соплеменников. Так команчи могли танцевать от двух часов до двух дней. Юные девушки, нарядно одевшись подобно воинам, собирались возле жилища удачливого молодого воина и исполняли танец «вымогателей подарков». Воин, либо его родители раздавили им эти подарки.
Во время победных плясок команчи нередко использовали и другие части человеческого тела: отрубленные руки, привязанные к скальповому шесту за большой палец, пару ушей, гениталии. Родственники погибших в бою, могли приблизиться к трофеям и постучать по ним палкой, выкрикивая ругательства в адрес части тела бывшего врага. Например, ударяя по ушам, женщина кричала: «Ага, если бы ты хорошо слушал, тебя бы не прикончили!» Другая, в адрес подвешенной руки орала: «Больше никогда не сможешь ласкать кого-нибудь!»  Третья била по гениталиям со словами: «Больше никогда не получишь удовольствия от женщины». Старухи, например, могли на глазах у всех отрезанный пенис врага начать вставлять себе во влагалище со словами: «Смотрите, он уже ничего не может». При этом, такое зрелище вызывало всеобщий восторг и ликование.
Смерть воина команчей посчитавшего в бою «ку» не мешала победным мероприятиям, и родственники погибшего присоединялись к Пляске Скальпов.
Если отряд возвращался с поражением, умерших хоронили по дороге. Команчи помещали труп в расщелину скалы или в неглубокую могилу и заваливали камнями. Воины, достигшие основного лагеря, раскрашивали лица в черный цвет и обрезали хвосты своих коней. Если теряли нескольких воинов, то возвращение в лагерь, превращалось в траурную процессию. Пленников в таком случае подвергали издевательствам: их могли бранить, оскорблять, истязать и даже убить. Все затмевала безумная жажда мести. Женщины, родственницы погибших, в знак траура подвергали себя самоистязаниям. Они резали себе руки и ноги, отрезали пальцы и волосы, красили лица в черный цвет, посыпали волосы пеплом. Типи убитого, обычно, сносилось или приносилось в жертву. Предводитель отряда также жертвовал убитому коня или иные подарки.
По возвращению команчи обычно практиковали раздел добытых трофеев.
Предводитель отряда мог брать себе из добычи все, что ему будет угодно. Но реально вождь брал себе более, чем малую часть, а зачастую и вовсе отдавал все своим спутникам. Удача на войне и соответствующая добыча были заслугой личной магии вождя, его сверхъестественной силы. Сила эта приходила и уходила, не сохраняясь постоянно. Если предводитель забирал себе большую часть добычи, это было равноценно признанию в утрате своей силы. Подобный вождь терял престиж и с трудом собирал в другой раз военный отряд. Если же он свободно раздавал добычу, это означало его уверенность в силе своей магии. Говорят, что Кванах Паркер, последний великий вождь команчей, не всегда бывал благосклонен к своим спутникам. Часто он избирал себе фаворитов из числа своих родственников и нередко оставлял себе лучших лошадей. По этой причине некоторые воины отказывались ходить с ним в набеги. Если в набеге человек погибал до раздела, то наследник его не включался в долю, но если лошади были захвачены им собственноручно, их доставляли его семье.
В распределении добычи предводитель руководствовался возрастом и статусом людей, а также степенью участия их в угоне лошадей. Сам предводитель без добычи никогда не оставался. Часто, по свидетельствам современников, у команчей возникали споры по поводу распределения добычи. Человек, захвативший в бою ружье или другой предмет, являлся его законным владельцем, но если на него претендовали два человека, побеждал сильнейший. Вожди при этом не вмешивались в спор..
Если возвращение с тропы воины заканчивалось поражением отряда, то по приближению к селению, воины оставшиеся в живых,  молча и тихо подъезжали к свои домам. Для предводителя это было концом военной карьеры. Родственники погибших выступали против таких предводителей, всячески унижая их перед соплеменниками. В ритуалах скорби, предводитель-неудачник, мог избежать унижения путем самоистязания, отрезая себе пальцы, разрезая ноги, и принося части тела и свою кровь в жертву. Он уединялся в поставленном на краю селения типи, и жил там. Родственники неудачника, задаривали родню погибших подарками, искупая тем самым вину своего лидера.
Популярность военного предводителя всегда зависела от минимального количества потерь на тропе войны. Но если община подвергалась нападению, все дееспособные ее члены сражались, не обращая внимания  на потери и вождь общины ответственности не нес. Только в случае серьезного просчета, в результате которого гибло множество соплеменников, вождю не было прощения, и он мог оказаться в изгнании, либо добровольно принять его.