В плену у команчи

Команчи захватывали в плен в основном только женщин и детей. Детей слишком маленьких чтобы помнить родителей принимали в племя и усыновляли. Мужчин либо подвергали издевательствам, либо убивали. На пленниках считали «ку» воины и причисляли взятие в плен врагов к своим боевым заслугам. Воин-команч не брал много пленников, потому что не смог бы их прокормить.
  Современники свидетельствовали, что команчи издевались над пленными наиболее варварскими способами,  только придя в гнев. Также участь пленника, по мнению современников, зависела  еще и от того, кто его захватил.
Известен воин, который постоянно кастрировал пленных мальчиков, распинал  пленников. Он  убил  индейца-навахо только потому, что тот был болен. Женщину плененную с маленьким ребенком, который по пути в лагерь команчей постоянно плакал, команчи вырвали из рук матери и опасаясь, что его голос может привлечь внимание преследователей убили размозжив его головку о дерево. Затем они бросили безжизненное тело на землю и продолжили путь.
Женщин пленниц, до того как принять в племя, заставляли ездить на мулах, чтобы те не могли сбежать во время перекочевки.
Воины из числа усыновленных пленников белых и мексиканцев были, как правило, более жестоки, чем сами команчи. Тесть  старого воина команчи по имени Трещина был таким приемышем и по рассказам он неоднократно подбрасывал захваченных детей в воздух и ловил их на острие своего копья.
Великий команчский воин Мочорук проживший 89 лет,  некогда попал в плен к команчам  ребенком в результате набега последних на мексиканский городок. Он был воспитан команчем и считался одним из самых жестоких бойцов. Мочорук никогда не брал пленников, он безжалостно убивал всех: воинов, женщин, детей. Любил заниматься скальпированием врагов. Подчеркивая свою жестокость, он сплел себе веревку из волос убитых им мексиканок, индеанок, американок. Хотя сами команчи плели веревки из сыромятной кожи и конского волоса. Сам о себе он говорил: «Команчи настолько жестоки, что в жилах белокожих стынет кровь. Но Мочорук… так жесток, что от него стынет кровь даже в жилах команчей». Команчи всегда подтверждали факт того, что из пленников вырастали самые непримиримые и дерзкие воины. Современник сообщал, что попавшие в плен маленькие мальчики, становились такими активными и жестокими воинами, что люди из гарнизонов боялись их гораздо больше, чем самих команчей.
Однажды, когда военный отряд команчей захватил врасплох небольшую группу тонкава, жаривших воина-команча, готовясь к его ритуальному поеданию, они скальпировали этих тонкава, отрубили им руки и ноги, вырезали языки, после чего бросили изувеченные тела живых и мертвых в костер, подкинув туда дров. Когда же жертвы застонали, моля о пощаде, а сало и кровь заструились с их лопающихся от жара тел, команчи устроили пляску вокруг огня.
В 1933 год была записана история 90-летней старухи по имени Держащей Ее Зонтик, которую команчи захватили в Мексике в возрасте 6-7 лет. Историю эту она поведала своей 67-летней дочери, жившей недалеко от Индиахома в Оклахоме.
«Раньше я жила у высоких гор в Мексике. Я не помню ни имен своих родителей, ни кем они были. Команчи нападали на нашу страну, спускаясь с горных вершин. Они уже захватывали некоторых моих друзей, а однажды приехали прямо к школе. Они скакали вокруг школы на конях и бросали в нее горящие головни. Когда дети стали выбегать, они их хватали. Учитель был убит. По обычаю команчи, будучи в набеге, имели для добычи тайник в горах. Там же они оставляли и пленников, когда их набиралось много.
Меня захватили летом и сделал это военный предводитель Тоуйеоуп (Tawyawp), который сам был из пленников. Он не жалел собственного народа. Я сидела на коленях у своей бабушки снаружи своего дома. Индеец приблизился и повалил наш забор. Он подъехал, вырвал меня из рук бабушки и усадил позади себя на коня. Из всей моей семьи меня захватили одну, родители в тот день отсутствовали.
Уже спускалась ночь, когда мы соединились с другими индейцами. Они  прибыли с мальчиком чабана. Самого пастуха они убили и съели его обед. Теперь они ехали к вершинам гор. Ехали мы четыре дня и когда кончилась пища они убили лошадь. Когда мы, наконец, прибыли полил сильный дождь и я промокла. Как только мы вошли в лагерь, другие индейцы сбежались навстречу, стали срывать с меня серьги и рвать платье на сувениры. Другая маленькая пленная девочка сказала мне, чтобы я не боялась: «На самом деле они не хотят обидеть тебя».
На следующее утро послышались звуки двигающейся повозки. Четырех человек послали посмотреть. Мы услышали выстрелы. Затем разведчики вернулись, принеся пищу и мексиканские одеяла. Я поняла, что они убили каких-то мексиканцев.
Это был большой лагерь в горах, и мы оставались тут все то время, пока команчи устраивали набеги на страну. Они ничего тут не боялись. Мы, пленные девочки, кормились сами, чтобы не нарушать магии мужчин.
В последний набег команчи отправились все, включая женщин. Они покинули нас, пленных детей, под присмотром одного мужчины, тоже пленника. Он готовил для нас конину и мы ели ее. Когда отряд вернулся из набега с большим табуном, все стали готовиться к уходу на север. Было это, кажется, в сентябре.
Каждая семья покидала лагерь, уводя своих лошадей. Захвативший меня Тоуйеоуп имел с собой около 30 человек. Он не был удовлетворен своими лошадьми и хотел бы захватить их еще больше. Его табун остался позади. Все проходили мимо, но человек по имени Вахаоумоу (Wahaawmaw) вернулся. Когда он подъехал, Тоуйеоуп сказал ему: «Мы пойдем в другой набег. Эта девочка будет мешать, так что мы убьем ее». Вахаоумоу пожалел меня. Он подумал о своих собственных детях. Его жена умерла. Он подобрал меня и посадил на своего мула. Он дал Тоуйеоупу немного стрел, а тот дал ему три одеяла и еще одно для меня. Мы проехали мимо лежавшей на дороге полумертвой девушки. Она была изнасилована. Позднее мы миновали мертвого пленного мальчика.
Вахаоумоу сказал, что не причинит мне вреда. «Когда ты вырастешь, я возьму тебя в жены», - сказал он. Его жена умерла и его сопровождала племянница. Он велел ей заботиться обо мне. Женщины плохо относились к пленникам. Он велел ей приглядывать за мной, чтобы мужчины не причинили мне вреда.
Однажды ночью, когда мой хозяин был около своих лошадей, молодой воин подошел и силком потащил меня с собой. Раздевшись, он лег и я увидела, что мошонка его больна. Я ничего не делала и просто стояла рядом. Мой хозяин увидел это и подошел. Он разбранил воина и увел меня обратно в лагерь. После этого он не оставлял меня без присмотра. Он привязывал меня к лошади и возил с собой.
По пути мы прибыли в лагерь кайова. Вахаоумоу послал свою племянницу и меня взять у них какой-нибудь пищи. Мы были хороши собой. Он одел меня в одеяло и раскрасил мне лицо. Мы увидели большую палатку и вошли в нее. «Ты жена воина?» - спросили меня. «Нет, я только пленница», - отвечала я. Кайовы дали нам вяленого мяса. Они также сказали, что неподалеку находится большое стойбище команчей. Но когда мы пришли туда, то нашли только дымящиеся кострища.
Весь следующий день мы шли по следам и добрались до места уже в сумерках. Это был лагерь моего хозяина, тут жили родители его жены. Я заметила, что их волосы и волосы его сестры были уже длинны. Он, должно быть, провел в набеге несколько лет. Он ввел меня в свое типи, все обвешанное одеялами, и усадил на западной стороне. Мое постоянное место было рядом с входом. Женщина ударила меня плетью, как то было в обычае при прибытии в лагерь нового пленника.
Моей работой был уход за детьми. Маленького калеку я носила на спине, другого водила рядом. Когда они шли играть, я ходила с ними. Вахаоумоу постоянно спал с младшей сестрой своей прежней жены. Ее имя было Пуки (Puki).
Зимой охотничий отряд отправился добывать мясо. В отсутствии охотников мы беспокоились за лошадей. Пришел снежный буран и некоторых лошадей занесло снегом. У нас не хватало дров и еды. Пленные мальчики прокапывали ходы в снегу и выкапывали замерзших лошадей, чтобы их съесть. Они пристреливали и еще живых лошадей, пасшихся в зарослях. Хорошей пищей была и кора, которую ели после конины. Мальчики-пленники приносили и хворост для растопки.
Из-за бури охотники отсутствовали около месяца. Они потеряли много лошадей и были на грани голодной смерти. С собой они принесли мало мяса. Они придумали плести из сухожилий снегоступы и один человек на снегоступах застрелил животное стрелой, а подбежав, поскользнулся и пролетел мимо. Другие брали снегоступы взаймы, так как сухожилий на всех охотников не хватало. Это была тяжелая зима.
Следующей весной Вахаоумоу учил меня охоте. Он все еще не брал меня в жены. Он был добр ко мне. Его жена тыкала в меня выхваченной из огня палкой, ревнуя к нему пугала меня, доводя до слез, но ее приемные дети поддерживали меня. К осени второго года я уже знала язык и ознакомилась с обычаями».
  Пленные белые дети обычно принимались в племя после серии жестоких испытаний, в которых индейцы проверяли их стойкость суровым обращением и угрозой смерти. Их привязывали к столбу, с угрожающими жестами и устрашающими воплями хлестали их, грозили изрубить, застрелить, сжечь. Некоторые дети не переживали такой инициации, а выдержавшие испытание становились рабами и им задавалась черная работа. Если он проявлял характер, соответствующий команчским стандартам, то его ожидали лучшие дни. Его могла усыновить семья воина или вождя. Позднее ему давалась возможность участвовать в набегах и битвах. Если он проявлял доблесть, то мог стать уважаемым воином и достичь равного положения с чистокровными команчами. Пленники, по большей части мексиканцы, занимались также ремеслами: починкой ружей, изготовлением седел. Пленные женщины делались верными и покорными женами и тем самым тоже могли добиться общественного признания. Обычно команчи отказывались возвращать пленников без выкупа. Некоторые вожди пытались остановить захват в плен белых женщин и детей, даже выкупали пленников у других команчей и освобождали их. Известен случай, когда один из шаманов команчей, освободил мальчика-мексиканца, которого держал для ухода за лошадьми, «потому что не хотел беспокоиться об обучении его языку». Позднее он всегда отпускал своих пленников или давал им возможность бежать.
Целомудрие пленниц, если они были молоды и красивы, становилось под угрозу. Команчи регулярно насиловали пленных женщин независимо от их цвета кожи. В разряд тех над кем надругались команчи, попадали индеанки, мексиканки, просто белые евро-американки.
Современники утверждали, что команчи вели широкую торговлю захваченными пленниками во время набегов на Мексику, зачастую предпочитая вместо лошадей увести мексиканских детей.  Известны случаи, когда великие воины команчи плакали из-за того, что их пленника, к которому они привязались и полюбили, приходилось возвращать его народу.
Команчи, как и все североамериканские индейцы, практиковали издевательства над пленными. Исследователи, почему то называют практику издевательств  в садистских формах – пытками. Пытают для того, чтобы получить от подвергающегося пытке, что либо. Возникает вопрос, что же хотели выведать индейцы, пытая пленного? Да ничего!  Издевательства- пытки, как угодно можно это называть, форма их первобытного, воинственного менталитета, уже к концу ХIХ века полностью исчезнувшая из их культуры. По свидетельствам современников изуверские формы издевательств они применяли крайне редко и в исключительных случаях.
Современник проведший несколько лет в плену у команчей вспоминал, что пленников команчи иногда привязывали к вырытым недалеко от своего поселения столбам нагими. Правая рука привязывалась к правому столбу, левая к левому. Тоже самое проделывалось и с ногами. Цепочка воинов, во главе с их  военным лидером, около двух сот человек, проходя вокруг пленников, останавливалась, из нее выскакивало несколько команчей, которые хватали пленников за волосы и срезали небольшой скальп. Все же остальные индейцы издавали военный клич и каждый воин с диким визгом, сотрясая томагавком перед их лицами, кремневыми наконечниками для стрел наносил на тела пленников кровоточащие порезы. И процедура повторялась несколько раз, пока тела не превращались в сплошную кровавую массу. Издеваясь, таким образом, команчи отдыхали, курили, смеялись, шутили, тыча в сторону истекающих кровью несчастных. Все заканчивалось танцем воинов. Из массы танцующих индейцев отделялось опять же пара воинов, которые с воплями набрасывались на пленников и добивали их, раскалывая черепа томагавками.
  Команчи и другие равнинные индейцы, над женщинами редко издевались, но всегда принуждали их удовлетворять свою похоть, в то время как восточные индейцы свои жертвы женского пола после садистских издевательств убивали но не лишали их целомудрия.   В случае победы без потерь, команчи могли оставить пленников в живых. Если были потери, пленников просто ожидала смерть. Опять же кроме женщин и детей. Конечно ж, в каждом правиле были и исключения. Нельзя сказать, что команчи были столь благородны и не убивали и не издевались над женщинами и детьми вообще. Нет. Участь последних, зависела от конкретной ситуации. Но убийства женщин и детей, издевательства-пытки над пленниками не были типичным явлением для команчей. 
Издеваясь над пленным индеец, в первую очередь, доказывал свое преимущество над ним. Во вторую, показывал соплеменникам, что он мужчина-воин, чтобы последние, признали  в нем воина и издевательствами над пленными он  старался поддерживать свой авторитет в среде соплеменников. Жестокость – норма жизни племен североамериканских индейцев, способ их мышления и самовыражения. В этой связи у многих исследователей-индеанистов слово «пытка» применяемое к садистским методам воздействия на психику захваченного в плен, не совсем  правильное понимание процесса издевательств индейцев над пленными.