Эхо. 1. Сплетня

                "Словно мухи тут и там
                ходють слухи по домам,
                и беззубые старухи
                их разносють по умам"
                В. Высоцкий


   Июльская ночная духота распарила не только тело и распекла подушку, но  готова была расплавить даже мозги  Стапана. В голове его будто костры горели, потрескивая хворостом. Дышалось трудно, а сердце необычно тревожилось, ныло, как бывает, когда чуешь беду.

Парень относил это  к переутомлению от недельной зубрёжки ПДД, к волнению перед завтрашним экзаменом по вождению. Однако, своё лекарство знал – выспаться бы и всё пройдёт.

Да только вылечиться ему не дают громко беседующие земляки, нашедшие спасение от духоты  на ветерке балкона. Шофера они бывалые, права потеряли по некоей глупости, волноваться им нечего:  пересдача для них, «что палец об асфальт», как выразился  старшой в их группе дядько Аркаш.

Аркашом его звали любимые «дида с бубулей», с пеленок бывшие ему всей роднёй. Поэтому  когда перевирали его имя на Алкаш, дядька считал это оскорблением всей своей умершей  родни и ярился. Видно, кто-то ненароком обмолвился и сейчас, и дядько Аркаш возмущённо орал:

- И шо ты такое несусветнэ несешь, сосунок? Да хто тиби повире?  Ты вон пыво сосешь, а я зроду  цю гадость в рот не брав. И мини, тверёзому, вси повирють, шо такого не може буты! Сплетня, вона е сплетня!

   С нарастающим раздражением Степан шагнул было к балкону, чтоб урезонить спорщиков, но услышанное имя «Найдёна» просто пригвоздило его к паркету.

- Так тётка Мария-то своими глазами видала, как Найдёна сама к цыгану примащивалась! – пьяненько доказывал своё Рыжик. Степан за дрёмой, видно, прослушал предмет разговора. А дядько Аркаш перебил Рыжика:

- Тю, нашов, кому вирыть!- сплюнул он в сердцах. – Да ентой язве спьяну чо ни померещится!

- В том-то и дело, дядь Аркаш, что Мария-то ещё тверёзая была! – твердил своё  толстяк Митяй, такой конопатый, что тебе листопад по сентябрю. – Дело-то на заре было, в аккурат после табуна. Вот. Так что...

-Да она чё? – встрял Федька, по прозвищу Федул. – Она чё, нешто Катька-вторая под жеребца-то? – с язвинкой ухмыльнулся лысый Федул, кстати вспомнив ходившую в народе нелепицу про царицу Екатерину- вторую.

- Знамо, не царица - некстати поддакнул  усач Митяй. – Нешто царица буде такое выкомаривать?- Глуповатый  мужик разлёгся на плетёном стуле, смачно посасывая пиво из бутылки. По неграмотности  многих наук он явно не знал, что имел в виду Федул..- И вообще, Найдёне, чё ли, Степана мало?

- Ишь ты, - глумливо хохотнул давний соперник Степана, Васька- шолопай. - Ишь ты, под Цыгана её потянуло... Оно конечно, жеребец он...

   Закончить разговор водители не успели: мощные ручищи Степана, клещами вцепившиеся в загривки посмевших смеяться над его Найденой, с тупым звуком столкнули их лбами. Раз! Другой! Зазвенела с упавшего столика посуда, забулькало по полу пиво.

Ахнувшие от боли и неожиданности мужики вмиг раскатились по разным углам, ударившись при этом о железные прутья балкона.

- Брешете вы всё!- яро шипел побелевший Степан. – Брешете, псы вонючие! И Мария ваша брешет, как сучка!

- Во-во, и я ж кажу... - начал было дядько Аркаш. Но Степан уже звонко хлопнул входной дверью, кубарем преодолел лестницу, а через полчаса был уже далеко от общежития учкомбината.

- Я убью эту Марию!- мстительно шептал оскорблённый сплетней парень, крупно вышагивая к тракту безо всяких надежд на ночную попутку. Закрапавший долгожданный дождь освежил разгорячённую голову желанной прохладой.

Километрах в семи от дядькиного двора, куда Степан направлялся за конём, его подобрал тракторист, вёзший фураж.  В тряской, тесной  кабинке пропахшего соляркой  «Белоруса» Степана ожидала та же сплетня, превратившаяся уже в анекдот. Ладно, хоть без имени.

Ох, как же Степану хотелось заехать в эту сытую, хохочущую рожу, заткнуть этот гнилой рот, похотливо глумившийся над его любимой! Стиснув зубы, еле сдерживаясь от вновь объявшей ярости, Cтепан пулей вылетел из этой грязи в темноту первого к деревне перекрёстка. Даже «спасибо» трактористу пожалел.

От клокочущего в груди зла и от темноты он  не видел слякотного пути,  и по пояс искупался в колдобине. Его громкие чертыхания всполошили деревенских собак. Стоило гавкнуть одной, как её дружно поддержали все. И пошло, и повыло, и залаяла вся деревня.

«Плохие вести со скоростью ракеты разлетаются, как лай среди этих псов» - сплюнул в моросящий дождь Степан.

   Не обрадовался его приходу дядька Гришка. Отпирая многочисленные крючки и засовы, долго гремел ключами. Увидев стекающую по штанам племяша грязь, искривился

- А, эт ты заявывси? А чого такый грязный-то, як басурман?

Зато тётка Евдокия  искренне обрадовалась ладному родичу: и обнять не погрибовала*, и расцеловала, и сухие штаны мужа быстро ему кинула, и туфли скоренько вымыла, да сушить поставила, и на стол споро собрала.

И только за бутылочкой домашней настойки, доселе молчавший, дядька Гришка выдал свою скорбь. По-бычьи уперев в гостя рыжие глаза, пригвоздил его жутким вопросом:

- Шо робыть-то бушь, племяш? Срам ить який! И-эх1..- И досадливо стукнул мохнатым кулачищем по столу. При этом кривовато, со значением зыркнул на висевшую  у двери двустволку.

Степан проводил его взгляд и потемнел, и скулою завертел – уже и тут пронюхали...А ему, Степану, в последнюю очередь узнать пришлось. И он тут же зло выплюнул в лицо пьянеющего дядьки:

- Собака лает – ветер уносит. Вот и ты не лай!

Жирное лицо оскорблённого налилось кровью. Он тяжело поднялся и огрел племяша солидной  оплеухой. Тот перехватил его руку, больно вывернул её за спину. Грузная тётка Евдокия тут же встала меж петухами, которые впились друг в друга ненавидящими глазами.

- Ну вы чего, петухи, в сам деле? Чи так гостёчка стривають, Грыша? Стёпа, сядь, голубок, сядь. Остынь трохи. – Она торопливо налила красивой наливки мужчинам и себе. – Давайте выпьемо-но, хвате враждувати! Мало ли, чё ли пустомели-то брешуть?

   Мужики послушно сели и залпом выпили свои доли, налили еще, захрумкали обильными закусками.  Меж тем тётка Евдокия ворковала:

- Це все Мареины проделки, Стёпа, Мареины! Вона ж, язва, за свою Верку мстить, чи ты забув? -  И напомнила:

- Из-за тебя вить травилась девка-то? - задала она вопрос Степану- И сама же ответила:

- Из-за тебя скалечилась Мареина дытына, вот и лютуе баба...

- Чево эт вона скалечилася? – гонористо отозвался дядько.- Вона напроть цей голи Найдёны - пава!- причмокнул он.  – Ця б ны спозорила нашу родыну.* Вона конячу колбасу сосати не буде!  Дивка з машиною, с коровамы. Терем у нэи, а не хата! И в хати вси куточки занняти. - нахваливал он соседкину дочку Верку. - А вродлыва яка, дывысь- красавиця! Ще й з грошикамы...- важно шепнул дядько и крякнул, довольно потирая  руки.

- Нужны мне были ти грошики и вона сама...- досадливо отвернулся от сватанья  дядьки Степан и снова опрокинул кроваво- красное хмельё.

- Ага, значить не нужны? - Дядько Гришка зло уставился в глаза племяша. - Зато теперича ты со своею босячкою позор лаптёй хлебай и мы вси за тобою! - поддел его осклабившийся хозяин дома. – Да я б таку суку сам прыстрелыв!

Степан резко поднялся:

- Ну, ты, "сваток", полегшее насчёт сук-то! А то не посмотрю, что родич...-
 Загорелся опять племяш.

- Сопли утры грозиться-то, - остудил его дядько.- Бачу, выпил лишка. Воно, шо ж, на халяву-то... - попрекнул он Степана, явно вызывая на ответ. Тот так и взвился:

- Ничё, на твоих похоронах я тибе все возверну, гром бы в твою хату! – и выскочил в желанную темноту.

   Ночь встретила его ласковым ветерком и теплотой золота мигающих звёзд. Издалека слышалась девичья песня под гармонь. Ей вторили петухи, да подлаивали собаки.

А  с  добротной дядькиной крыши на его лицо мягко капали слезинки, оплакивая досаду влюблённого хлопца.  Они уж точно знали причину плача его сердца.

«Найдёна моя, Найдёнушка!- шептал он, слизывая горячие дождинки. – Я тебя никому не дам в обиду, зазноба моя! Я всем докажу, что ты чиста, как эти дождинки. А эту Верку с Марией... Убью!»

   Вышедшая добрая душа - тётка прервала его мысли:

- Стёпушка, ридненький, не сумуйся*. - Она мягко погладила его светлые вихры. - Дядько твий погорячився, вин вже перину замяв, да храпака дае. А ты, - тётка вдруг зашептала ему прямо в ухо, словно её могла услышать эта тёмная ночь.- А ты бери, сынок, с утра Сокола, да скачи до своей Найдёны. Воны вже тебе заждалися.

- Кто це «воны»?- насторожился он.

- Ох и бо! – всплеснула руками Евдокия. – Так ты ничого не знаешь?

- А шо таке? – встревожился парень, вытирая рубахою лицо.

- Тю, грецю тоби, - заругалась женщина, смеясь. И гордо так сообщила:  – Да ты ж батькою скоро станешь!

   Закружил Стёпка тётку, расцеловал. Ринулся в хату, сорвал у порога двустволку, в сараюшке - седло взял, да на Сокола прыгнул. И словно ветром, его унесло к любимой!

==========
* не погрибувала - не побрезговала (украинск)

* родына - родня.

* не сумуйся - не грусти

                Продолжение см. 2. Выстрел

                Иллюстрация из Интернет Georgi_Vsadnik.   Спасибо!