Ночь, улица, фонарь...

Сеял мелкий дождь. Утомительный, бесконечный. Я стоял под тусклым фонарём в ожидании чуда.
Прошло уже больше тридцати минут, а чудо всё не объявлялось.
Мне было холодно и тоскливо.
С огорчением понимал я, что этот нудный осенний вечер, как и многие другие,
придётся коротать в одиночестве.

Неожиданно заиграла флейта.
Звук её забирался всё выше и выше, почти достигая небес.
Он, этот звук, взлетал так страстно, что я встрепенулся и с надеждой посмотрел вдаль.
Но голос флейты, как и я, оказался одиноким и незащищённым.
Забираясь ввысь, он терял уверенность.
Щемящая нота, казалось, достигла предела своих возможностей и уже готова была оборваться.
Я замер в ожидании непоправимого.

В это время из дождевого оцепенения вынырнула женщина.
На ней был голубой плащ с откидным воротником, в руках она небрежно вертела голубой зонтик.
Каблучки её сапожек цокали по мостовой.

Флейта забралась на немыслимую высоту, и звук её сломался, только осколки дребезжали в воздухе.
- Здравствуйте! – сказала женщина и назвала меня по имени. – Вы давно ждёте?
- Это неважно! – воскликнул я. – Главное, что мы с вами встретились.
- Вы думаете? – с сомнением произнесла женщина. – А вдруг я не Та?
- Этого не может быть! – с воодушевлением воскликнул я. – Ведь звучала  флейта!

Женщина подошла ближе, и я вздрогнул – сквозь сетку вуали я ощутил взгляд
горячих беспокойных глаз Незнакомки.
Женщина приблизилась почти вплотную и прошептала:
- Вы уверены?
Я ответил стихами Блока:
- «И каждый вечер в час назначенный…»
Женщина засмеялась, взяла меня под руку и быстро произнесла:
- Идём же! Идём!
Флейта опять начала набирать высоту.
Незнакомка уже почти бежала и тащила меня за собой.

- Нам нужно успеть, – повторяла она, – пока звучит флейта, мы в безопасности.
- А потом? – спросил я. – Что будет потом?
- Не останавливайтесь! – уже почти кричала женщина. – Наше время истекает.
О, Боже! Всё! Всё!

Вместе с дождём на землю посыпались осколки музыки.
Женщина исчезла. Фонарь погас.

Я услышал топот убегающих ног и помчался вслед.
Через минуту я крепко держал за воротник перепуганного мальчишку.
- Ты зачем разбил фонарь? – с досадой произнёс я.
- Дяденька, простите, – взмолился озорник, – я не буду больше. Хотите, поклянусь?
- Не надо, – сказал я, – катись отсюда!

Я уже собрался его отпустить.
Но вдруг меня, как молния, пронзила нелепая мысль.
- Послушай, – спросил я, – ты не знаешь, кто живёт вон в том доме, напротив?
- А чего там не знать? – усмехнулся мальчишка. – Писатель там живёт. Блок по фамилии.
Я вздрогнул!
- Этого не может быть!
- Почему, – удивился мальчик. – Я их как раз вчера их видел.
Из ресторана шли, видно, были в подпитии и что-то про себя бормотали.
- Пошёл вон! – разозлился я.
Мальчишка дал стрекача.

Надо мной плыла луна начала прошлого века.
Улица освещалась её странным сиянием.

Я оцепенел.
Лишь внутри меня, где-то в самой тонкой жилочке, мелкой дрожью звенели стихи:
«И каждый вечер в час назначенный…».

Вдали показалась человеческая фигура.
Мне захотелось убежать.
Я не хотел видеть воочию, как «писатель» Блок возвращается из ресторана.
Это было бы нестерпимо.

                Р.Маргулис