Алхимик. Встреча в пустыне

Вдруг налетел порыв неведомого ветра,
Мальчишку сбило с ног, упал он на песок.
И грохот зазвенел в ушах протяжным эхом,
Понять же, что к чему, пастух пока не мог.
Пыль застилала всё - шатры, луну и звёзды,
С трудом он различил огромного коня.
Поднявшись на дыбы, тот громко ржал от злости -
Зачем встал на пути ты странник у меня?

Когда же пыль вокруг, летать устав, осела,
То наш смельчак, увы, он ужас испытал,
Не слушаясь его, вдруг онемело тело,
Когда мальчишка всю картину увидал.
Конь белым был, как день, а всадник - тёмной ночью,
Весь в чёрное одет, тюрбан на голове,
И сокол у него, нет этой птицы зорче,
Как будто отдыхал, на левом на плече.
У всадника лицо закрыто тканью чёрной,
Видны только глаза, сверлящие юнца.
Клинок луну поймал, та заиграв покорно,
Смирилась показать начало у конца...

Тут голос громовой все пальмы подхватили,
То всадник закричал, свой не скрывая гнев -
"Что, ястребы в борьбе кого-то удивили?
Кто в этом тайный смысл узреть себе посмел?"
"Я...", - всё, что смог, сказал Сантьяго,
А сам во все глаза на всадника глядел.
Тот был похож ему на Иакова Святого,
Который в старину неверных одолел.
"Я", - повторил пастух, и голова склонилась,
Готовая принять удар клинком судьбы,
Но фраза с губ нечаянно свалилась -
"А душу мира то, в расчёт не взяли вы..."

Мальчишка был готов удар принять последний,
Но всадник не спешил отнять чужую жизнь.
Клинок блистал в руке, и опускался медленно,
Сменив порыв - рази, на милость - прикоснись.
Коснувшись лба его, вкусив лишь каплю крови,
Клинок застыл в руке, и всадник нерушим.
Сантьяго замер весь, да, видно он достоин...
Лицом встречает смерть величие души!
Он вовсе не хотел спастись позорным бегством,
Но кто-то возразит, какой же тут позор...
Мальчишка ощутил своим горячим сердцем,
Лишь радость от того, что он так долго шёл.
Он жил своей судьбой, и за неё погибнет,
Погибнет за любовь, умрёт за Фатиму.
Смерть не страшит его, ведь он сейчас увидит,
Как в Душу Мира путь, откроется ему.

А всадник между тем, опять спросил Сантьяго -
"Зачем ты предсказал, и кто же ты такой?
Кто право дал тебе влезать в дела Аллаха,
И что-то написать в судьбе своей рукой?"
Сантьяго отвечал - "Я знак в пустыне видел,
И Бога услыхал через сраженье птиц.
Я только понял то, что птицы говорили,
Оазису грозит - большой кровавый бой.
Но вот в исход борьбы, меня не посвящали,
Никто мне не сказал, что встречусь я с тобой..."

Доволен всадник был таким ответом жертвы,
И в сторону отвёл отточенный клинок, -
" Я вижу у тебя, юнец, стальные нервы,
Ты как попал сюда, в наш дивный уголок?"
Мальчишка не робел, а потому продолжил, -
" Ищу я здесь Свой Путь, но не понять тебе..."
Но после этих слов, клинок был спрятан в ножны,
И вот они уже, общались наравне, -

"Мне нужно было испытать тебя.
Нет ничего важней для тех, кто Ищет,
Не испугаться в миг, когда рука,
Найдётся та, что за всю смелость взыщет.
Ты был готов за что-то умереть,
А, значит, понял, кое-что дороже,
Чем жизнь, молящая у смерти потерпеть,
Такую жизнь я бы назвал гусиной кожей.
И, вижу я, знаком тебе язык,
Которым мир негласно говорит..."

Сантьяго удивлённо заморгал,
Услышать это он не ожидал.
Ведь всадник говорил как раз о том,
Что называлось Мира Языком.
Об этом говорил Мелхесидек,
А вот теперь - и этот человек.

В руке, которая недавно рукоять сжимала,
Взметнулась плеть, и конь рванулся прочь.
"Где ты живёшь?" - пустыня промолчала,
Рука же всадника юг начертала в ночь.

...Мальчишка ещё долго в тишине стоял,
Алхимика в пустыне повстречав...