Мемуары Командуемого пункта - 13

                МЫ НЕ ПРОЩАЕМСЯ…

Попасть в смену была моя заветная мечта, тем более что членом двух смен я уже была. Но всякие перемены, которые грядут, бывают слишком затяжными и порой опаздывают слишком сильно. То, чего мы бесконечно добивались двадцать лет, наконец, свершилось, но к тому времени уже многое успело поменяться в нашей жизни основательно. Так случилось, что надевать на меня погоны было уже поздно, и нужно было уступить место другим. Нас сокращали в несколько этапов и по-живому, кулуарно, тихо, абсолютно не считаясь с нами и со сложившимися обстоятельствами.
Не только мы, но и многие офицеры были не согласны с таким положением дел и открыто высказывали начальству свое мнение о том, что так делать нельзя. Но приказ есть приказ…
О том, что мы переживали в то время больно говорить и сейчас. Это ли имел в виду ГАИ, говоря, что «уйдет с большой кровью» или нет, точно сказать не могу. Его к тому моменту уже не было среди нас. Но крови, действительно, было много.
Коллектив был разрушен, новый начальник был «сырой» и неподготовленный, да и вновь прибывшие сотрудники, мягко говоря, были неравноценной заменой. Кто раньше служил на вещевом складе, кто был клубным работником, а это все весьма далеко от той работы, которую нужно было выполнять. Значит, людей этих еще нужно было подготовить. Кроме того, если на тот момент кто-нибудь из начальства потрудился бы подсчитать экономический эффект, то, наверняка, почесал бы голову: стоимость новых работников была намного выше нашей, а по эффективности, опыту работы и квалификации  значительно уступала нам. Это не только мое мнение, это было мнение почти всего коллектива. Остается только удивляться «прозорливости» нашего командования и толковости его действий. А так ли было бы это, если бы руководство заставляли платить из собственного кармана? Навряд ли бы тогда они стали проводить такие реформы.
Я утверждаю так не со зла, хотя мне могут инкриминировать такую позицию. Просто свой диплом о высшем образовании я защищала по теме научной организации труда, и это совершенно очевидный провал в кадровой политике. Не скрою, было обидно и больно, особенно потому, что все делалось тайно, словно мы враги, и с нами, как с людьми, не считались никогда. Более того, когда я захотела попасть на прием к начальнику управления кадров, он меня не принял. Вероятно, за двадцать пять лет работы я не заслужила, по его мнению, «такой чести». А мне было, что ему сказать в глаза, и я этого не боялась в отличие от людей в погонах, для которых такое выступление было бы равносильно самоубийству.
Не пустили и к более высокому начальнику. Местные церберы просто выстроились стеной, и было совершенно не понятно, для чего же существуют официальные часы приема и для кого бывают открыты двери наших начальников, если к ним невозможно прорваться даже по делу. Знать бы нашим руководителям, каких Змеев Горынычей представляют из них подчиненным. А, может быть, все-таки не следует пугать нас начальством, как детей, дяденькой милиционером? Ведь и они когда-то были чьими-то подчиненными и, в конце концов, это не их собственность, а мы не крепостные, чтобы с нами можно было делать все, что угодно. «Служба государева» заставляет чтить и соблюдать и ее законы, и ее порядки, тем более что под ними начальники ставят свою подпись. И уж коли так, с вас и спрос особый. 
   У нас и до сих пор гуляет поговорка «Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак». Отсюда тоже множество всех наших бед. К сожалению, начальников не выбирают, и у них больше шансов освободиться от нежелательных ершистых подчиненных, неудобных своей несговорчивостью, самостоятельным мнением и нежеланием идти на поводу у дураков. А многие начальники живут по принципу «лишь бы было тихо», а там хоть трава не расти. Вот получу я свое, а после меня хоть потоп. Потому сидите и не высовывайтесь, а не то…  Ату, его ребята!
Ворон ворону глаз не выклюет. Начальник начальника поддержит всегда. И редко кто из них признается, что он ошибся. Не любит начальство признаваться в своих промахах. Для этого нужно иметь мужество.
Если бы меня сейчас спросили, какой Командуемый пункт был самым сильным, по моему мнению, я не колеблясь, ответила бы что КП 1985 года, когда у руля стоял грозный адмирал, не всем нравившийся своей  требовательностью и строгостью, наживший себе немало врагов, но, тем не менее, выведший КП на такую высоту, которой не достигли и до сих пор по профессионализму, грамотности и культуре.
Да, он кричал, орал и ругался матом, но было это потому, что кто-то не хотел делать дело так, как положено, а работал спустя рукава, по принципу «сойдет, Николай Тимофеевич». У него этот принцип не работал. Он требовал и требовал правильно, а лодырям и пофигистам это не нравилось. И как только вожжу ослабили, началась деградация. Конечно, можно на него обижаться и говорить, что он был слишком груб, но с иными подчиненными, которые никак не понимают того, что нужно работать добросовестно, а не кататься на чужом горбу, другие методы часто не работают. И пока не поднимешь дубину, результата не будет.
Иной нерадивый служака наделает больше бед, чем враг, и примеров тому множество. А уж коли попадется начальник-дурак, то это всеобщая беда и каюк всему делу. Поговорка «Семь раз отмерь, один раз отрежь» у нас почему-то не в чести. А следовало бы ее вспоминать почаще!
У нас часто с трибун говорят одно, а в жизни получается другое. Разрыв между словом и делом бывает колоссальный. Негнущимся перед начальниками могут устроить устрашающие меры воздействия: бойкот, изоляцию, откровенную клевету и шантаж. Главное – сломать, заставить согнуться. Ведь запуганным всегда легче управлять и заставить заносить себе на поворотах. Сейчас наблюдается повсеместный культ приспособляемости. Не умение работать честно, а умение  подстроиться, изловчиться, смолчать,  дабы уцелеть и усидеть на теплом местечке. А уж правду-матку пусть режут другие, которые «дураки». Есть, правда, один замечательный способ резать правду-матку и, тем не менее, уцелеть: это хорошо и честно работать и делать все законно. Вот тогда ни у начальства, ни у приспособленцев не будет рычагов, которыми они смогут спихнуть и «зарыть» неугодного им человека. Школа Николая Тимофеевича учила: «Делай все по закону и хорошо работай, и ты всегда будешь права!». Низкий ему поклон за это. Его школа меня выручала не раз.
От себя же могу добавить только одно: не нужно бояться больших начальников. Часто не они, а их лизоблюды творят беззаконие и создают им ореол людоедов. И опять по Тимофеевичу: «Если идешь к большому начальнику, говори только правду, каковой бы она ни была!». Жизнь не кончается, и никогда не нужно вешать носа, забывать своих друзей и то хорошее, что было.
Я и сейчас считаю себя КПушонком. Придя туда в семнадцать лет, от «дочери полка» я выросла до «хозяйки КП», по словам наших офицеров. И я горжусь этим званием, которое они мне присвоили. Ибо  начальников там было много, а хозяйка только одна!
Есть мнение, что тот, кто работал на КП, сможет работать везде. Думаю, что это так. Но тот, кто работал у нас, никогда и не забудет этот дом, который для всех нас был родным, и где была необыкновенно теплая, дружная, домашняя атмосфера, где лозунг «Один за всех и все за одного!» не был пустой болтовней.
И мне очень хочется пожелать нынешним нашим ребятам помнить об этом и беречь лучшие традиции, прибавляя к ним все самое новое и замечательное из настоящего времени. Чтобы можно  было с добрым сердцем сказать  им: «Так держать!». Это и есть то, что называется связь поколений.
Мы не прощаемся. До новых счастливых встреч!