Загубленная любовь

  Разрыв, как всегда, произошёл неожиданно , по -глупому.
Мишка даже точно и не понял из - за чего. Так слово за слово. Наговорили кучу гадостей.    Затем, неожиданно:
  -Я к тебе больше не приду!
  -Не нужна ты мне! Такая...
 И тогда, и позже, он так и не понял, что хотел сказать своим "такая". Первые дни душа так и рвалась к ней.
  -Нет! Какой я мужчина, если первый?! Надо показать характер!
 Показал...
  А тут, как нарочно - в командировку. Он это принял за знак: вот будет проверка чувств, самая настоящая, да и пусть помучается. Сразу покажу, что и в будущем - я кремень и в дальнейшей совместной жизни, я буду решать всё!
 Томительные, долгие полтора месяца ,наконец, кончились. Переступив порог общаги, первый, нетерпеливый вопрос задал вахтёрше:
  - Лена... звонила?
  - Нет! Ни разу как ты уехал. А вы что, поругались?
  Но он уже не слышал, мчался по многолюдному городу, к своей Лене. Мать её встретила удивлённо:
  - А ты что не знал?! Она как месяц замужем! Несколько дней, как уехали на Кавказ.
  Дальше у Мишки всё, как в тумане. Круто развернувшись, он бежал, не видя машин, людей... ничего!
  - Как?! Как она могла?! Мы же так любили друг - друга! Здесь что - то не так!
 Душа разрывалась от заполнившей обиды.
  - Нет! Значит, не любила! Совсем не любила!
  Уже на пустынных улицах он не заметил, что наступила ночь.
  Утром написал заявление. Через три дня - уволился. Ещё через день вечерний поезд уносил его в ночь. В родной город. В родной город... к маме.
  ...За прошедшие пятнадцать лет, он добился многого. Из Мишки - превратился в Михаила Сергеевича, что послужило в своё время, поводом, для многочисленных шуток. В доме появилась любящая жена, которая подарила ему аж - но троих сыновей, чем он втайне очень гордился. Жену любил, но как- то тихо так, спокойно, по - домашнему что - ли. О Лене и думать забыл, казалось, что память о ней, вырвал с корнем.
  ...Утром, неожиданно вызвал шеф - опять командировка. Только туда... в город его бурной молодости.
  Он на перроне. Город сильно изменился. Вроде он, а вроде нет. Память, могучим прессом навалилась на него. Пятнадцать лет как и не бывало! Сердце гулко стучит! Мишка стоит в нерешительности, он даже не помнит, как оказался возле неё... телефонной будки.
  - Я только наберу номер... говорить не буду, - уговаривал он себя.
  - Алло-о-о-о... кто там... я слушаю, Вас? -  Мишка сразу узнал её голос. Он бы узнал его из тысячи... из сотен тысяч!
  - Да, говорите - же наконец... или я положу трубку!
  Мишка, окаменело сопел в трубку, моментально покрывшись крупной испариной пота. Томительное ожидание...
  - Миш? Это ты? - проговорила она еле слышно.
  Он молчал.
  - Миша... не молчи... я знаю, что это ты! Я чувствую! Давно знала, что ещё хоть раз..., один единственный..., но увижу! - говорила с надеждой Лена. Ну, ответь, милый?!
 Мишка хриплым, не своим голосом, вмиг пересохшим языком, наконец, выдавил:
  - Да, это я, Лен!
 Он слышал в крепко прижатую трубку, её еле сдерживаемые всхлипывания, затем безудержное рыдание. Потом, вдруг резко, начали оба говорить, почти не слушая друг друга. Потихоньку успокоились.
  - Ты, сможешь выйти... ну скажем в девять?
  - Да-а-а-а...
  - А помнишь... наше место?
  - Да-а-а... конечно! Когда мне муторно на душе, я всегда прихожу туда! Оно чудом сохранилось.
  - Ну, тогда... до вечера!
  Весь день Мишка улаживал свои дела, как говорят, на автомате. Он опять с головой окунулся в далёкую юность, предстоящую встречу с когда - то любимой, тогда ещё девушкой, теперь уже женщиной.
  Задолго до девяти, Мишка был на "их месте".
  Величавый, раскидистый дуб, под которым, они с Леной, когда - то вздыхали, мечтали, совсем не изменился. Оно и понятно... для него пятнадцать лет - короткий миг. Одинокий, обшарпанный фонарь всё так же поскрипывал.
  Он томительно вслушивается в шумы, всё больше утихающего города, напряжённо и тревожно всматриваясь в сгущающиеся, вечерние сумерки.
  - А вдруг не придёт -  передумала?! Да нет... ещё нет девяти!
  Вновь ожидание.
  Вдруг что - то в груди начинает бурно разрастаться! Лёгкие шаги, как когда-то! Она!
  - Узнаю - ли?! - мысли лихорадочно скакали, как олени, шарахаясь то туда, то сюда.      
  Годы совсем не изменили её. Всё та же девичья фигура, гибкий стан, такой знакомый и желанный! Мишка жадно всматривается в некогда дорогое лицо. Совсем не изменилась. Та же Ленка, его Ленка! Её тёмные глаза, ещё темней от наступающей темноты . Они пылают , смотрят открыто! Они по - прежнему любят его, Мишку! Словно сговорившись, они бросаются в объятия, слившись в нетерпеливом, жарком и очень долгом поцелуе! Нет, это не поцелуй... Какая - то сумасшедшая истерия! Они будто старались выплеснуть скопившиеся чувства за прошедшие годы, в этот короткий, но сладкий миг!
  Слегка запыхавшись, Лена, чтобы перевести дыхание, слегка отстранилась, глядя на него бездонными, как южная, тёмная ночь, с мерцающими слезинками, глазами. Глазами полными какой - то тоскливо - ненасытной любви, давно потерянной и вспыхнувшей с новой силой! Словно неожиданный порыв ветра, сдувает с костра мешающую золу и он вспыхивает с новой силой, вновь жарко грея!
  Мишка, склонившись, взял, как раньше, её ладони в свои и неторопливо - нежно целовал каждый пальчик, не пропуская ничего. Вот, такой родной мизинчик, на нём должен белеть маленький шрам. Вот он! Что - то холодно блеснуло при качающемся свете фонаря!
  - Кольцо! - резанула по сердцу догадка, она и опустила его немного на землю.
  - А что - ты хотел?! Он вздрогнул.
  Лена почувствовала это, медленно освободив руки, взяла его пылающее лицо в свои ладони. Притянув его ближе к своим глазам, полных слёз и любви, прерывисто прошептала:
  - Я знала... знала что ещё, хотя бы раз увижу тебя!
  - Знала-а-а... и, замерев в долгом поцелуе, она продолжила:
  - Я так мучилась все эти годы! И так ждала! Виновата, я перед тобой... Миша! Прости, что не дождалась?!
  Мишка резко, но нежно зажал ладонью её горячие и такие трепетные губы!
  - Нет! Нет!
  - Во всём виновен я..., только я!
  Лена непонимающе, во все глаза смотрела на него.
  - Да-а-а, я! Значит мало, не всё сделал, чтобы завоевать тебя!. Прости... прости... если сможешь, за загубленную нашу любовь?!
  ...Ночь становилась прохладней, но тем жарче разгорались чувства!
 Они понимали, что прощаются точно, навсегда...

 с. Чапаево