VI

Sufir

Ручонки ее совсем закоченели. Ах, как бы их согрел огонек маленькой спички! Если бы только она посмела вытащить спичку, чиркнуть ею о стену и погреть пальцы! Девочка робко вытянула одну спичку и... чирк! Как спичка вспыхнула, как ярко она загорелась! Девочка прикрыла ее рукой, и спичка стала гореть ровным светлым пламенем, точно крохотная свечечка.
Ганс Христиан Андересен «Девочка со спичками»

Была бы моя воля, я бы отменил сны. Особенно яркие те, которые, порой, совершенно неотличимы от реальности.
Ужасные и одновременно прекрасные картины…
Из моего прошлого.
Они преследуют меня, и я не знаю почему.
Просто преследуют.
Гончие прошлого…
Злобные серые псы с оскалинами пастями. С острых, как иглы зубами.
А из пастей капает слюна…
Глаза, словно два огонька.
Две зажженные спички.
Спички…
                ***
Ещё чуть-чуть и они у меня в руках.
Такие маленькие…
Внешне такие безобидные…
Я снова взглянул маленькую деревянную палочку.
- Чирк! И всё. Его больше не будет. Никогда, - полубезумно прошептал я, - а что будет гореть?
И я начал искать в доме всё, что так или иначе могло бы загореться, по моему мнению.
В ход пошли книги, одежда и прочее, что удалось найти двенадцатилетнему мальчику.
Я зажёг спичку…
Столько силы в руках.
Только бросить и разгорится настоящие пожар.
Пожар!
Пожар!
Огонь!
Гореть!
- Так красиво, - заворожено шептал я, глядя на пламя.
                ***
Тёмная комната, тяжёлые шторы, кажущиеся почти чёрными.
Холодно.
И мальчик со спичкой в руке, неподвижно замерший возле кучи барахла.
Блики огня на его лице…
Единственное «тёплое» в комнате.
Он просил спичку, и вещи начали медленно загораться.
В комнате стало теплее, а мальчик помчался куда в глубь дома.
Огонь начал медленно разгораться… Он всё равно успеет.
                ***
- И зачем ты это сделал? – голос брата вывел меня из оцепенения.
Огромный костёр…
Это так…
Прекрасно?
Я не ответил.
- Суфир, зачем?
- Я хотел, что бы он умер, - всё же откликнулся я и зло посмотрел на брата, - он мерзость, он отвратителен, я не хочу, что бы он жил, - в моём голосе зазвучали слёзы, - а ты! Ты! Взял и вытащил его! Он же мог сгореть! – я плакал, - И всё было бы хорошо, если он бы умер. Ненавижу…
Брат обнял меня.
А я плакал и всё повторял…
- Он мог умереть… Умереть…
Звёзды.
Пожалуй, только они знали всё, что развернулось внизу.
Пожар.
Двух замерших, в объятьях друг друга эльфов.
И их отца…
Лежащего без сознания.
Его лицо, которое теперь неузнаваемо…
- Он мог умереть, - сквозь слёзы прошептал я.

                ***
Я прислонился спиной к холодной стене.
Стало легче.
Тяжело охарактеризовать мои чувства к собственному отцу.
Иногда, я ненавижу его и хочу убить.
Иногда, лишь призираю.
Но, иногда, вспоминая его, каким он был раньше… Мне хочется забраться в угол и плакать от собственного бессилия.
Я встал с кровати.
Гончие прошлого отпустили меня.
Я улыбнулся и вытер дорожки от слёз, не весть как появившиеся на моём лице.
 Господину не нужно об этом знать.

Darel

Нет ни сна, ни пробужденья
Только шорохи вокруг,
Только жжeт прикосновенье
Бледных пальцев нервных рук.
«Пикник»

Я почувствовал железный привкус крови на языке, видимо я в очередной раз прикусил его.
Пожалуй, это была одна из причин, по которой я поднял глаза от розовых кустов. 
Если честно, то поместье Дел’Риваль чем-то меня завораживало. Что-то неуловимое, словно лёгкий цветочный аромат в весеннем воздухе, заставляет меня оставаться тут не смотря на… На всё, что происходит со мной.
Сейчас.
Здесь.
Я прислонился спиной к ограде сада и закрыл глаза.
Иногда это здорово обостряет восприятие. Звуки, запахи становятся ярче и многограннее, это так… У меня нет слов.
Я снова сглотнул кровь.
Это убивает меня…
Почему я не… не такой, как раньше?
Всё больше и больше я становлюсь вещью. Именно безвольной вещью, с которой господа вольны делать что хотят…
Делать что хотят…
Осознание этого не выносимо!
Не выносимо!
Я отвратителен сам себе.
Я открыл глаза, наваждение пропало…
Мои пальцы скользнули по резной ограде сада.
Смотрите! Смотрите! Отвратительное, безвольное создание, которое ничего не хочет делать со своим положением… Можете смело закидать его камнями.
- Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне…

Голос Суфира, прозвучавший рядом с моим ухом вывел меня их оцепенения.
- На лицо, - Мастер над Оружием щёлкнул пальцами, - самобичевание. «Какой я плохой», «какая бездарность» и прочая и прочая, и прочая, - невозмутимо продолжал Суфир, временами на ограде ногтями отбивая ритм какой-то мелодии.

- Вы телепат? – мой голос прозвучал более зло, чем я того хотел.
- Я? Нет, нет ни в коем случае. Просто… «врачеватель душ». Давай назовём это так, хорошо? К тому же, я тебе об этом говорил, - Суфир улыбнулся.

- Как хотите.

Наступило молчание. Ветер играл листьями кустов, а Суфир продолжал выстукивать тот же ритм.
В Квель’Таласе редко бывают дождливые дни. Большую часть времени он залит солнцем. Этот день был не исключением.
Но небо… Небо в этот день показалось мне неправдоподобно лазурным, как на детском рисунке.

- Вы что-то хотели? – я первый не выдержал молчания, оно начало угнетать меня.
- Хм. Допустим немного с тобой поговорить… Это воспрещается?
- Нет, не воспрещается… Но зачем это вам?
- Мы… Скромные «вещи», слуги семьи Дел’Риваль должны держаться вместе, не находишь? – он рассмеялся.

- "Нажива для рыбы творится из глаза —
Из глаза Властителя Птиц", - вполголоса проговорил я, не особо вдумываясь в слова Суфира.
- Хмм… Знаешь эту песню? – ухмылка снова коснулась лица Суфира.
- Допустим.
- Ну не мог же ты угадать, правда? – он рассмеялся своему вопросу, - а ты, - проговорил он, отсмеявшись, - поёшь?
- С чего вы взяли?
- Нуу… Я предполагаю.
- Иногда, - признался я, - но исключительно для друзей.
- И исключительно в нетрезвом состоянии…
Я улыбнулся.
-  Нет, в обычном состоянии.
- Споёшь? Для меня. Всё равно здесь никого больше нет… - он снова улыбнулся, а его пальцы тем временем скользили по цветку розы.
- Только для вас, - я шутливо поклонился.
Суфир облокотился на ограду, приготовившись слушать. Его глаза неестественно блестели.

- Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне.

И ещё было море, и пенные гривы
На гребнях ревущих валов
И крест обомшелый в объятиях ивы,
Чьи корни дарили мне кров… *

- А у тебя хорошо, получается, - откликнулся Суфир, перебив меня, - пойдём ко мне? Конечно, слушать балладу в розовом саду это безумно романтично, но она длинная, а стоять я совершенно точно устану…
Я улыбнулся и отправился вслед за Суфиром.

                ***
Что есть любовь?
Бестелесная сущность, которая временами взаимодействует с нами?
Проявление высших сил?
Чувство…

Сон никогда не приходит ко мне сразу.
Час… Может два или три, время не имеет значения, я нахожу на грани сна и реальности. Поистине, это всегда было волшебным ощущением. Видения, посещающие меня в эти мгновенья необычайно ярки и почему-то легки… Как прозрачные голубые тени в вечерние часы.
Мне пришлось попрощаться с ними.
Я провалился в беспокойный сон.
 
                ***
- Ты сделал бы это для меня? Я задаю вопрос, как ты видишь, и этот вопрос требует ответа. Тогда… Почему ты молчишь? Ты…

Я очнулся на берегу.
На каменистом пустом берегу.
Я стоял на песке, а передо мной, насколько хватало глаз, простиралось море… Безбрежное болотно-зелёное море.
Небо было по-закатному оранжевым.
Стараясь не шевелится я молча наблюдал за тем, как волна находит на берег, вызывая шум, перекатывающейся гальки, оставляя белую пену.
Вкус соли на губах… Такой реальный.
Я сплю.
___________________________________________
* - стихи Сергея Калугина


Волна снова нахлынула на берег. Только тогда я увидел его.
Баэль шёл босиком по кромке воды
 Солнце освещало его с левой стороны, а длинные волосы трепал ветер. На удивление, на нём не была одета мантия тёмных тонов. Его одежда показалась мне на удивление простой. Одежда не для аристократа в его положении.
Он подошёл ко мне и улыбнулся.
На его лице не было шрама
Волна нахлынула с новой силой.
И отступила.
- Вы…
- Почему ты молчал, когда я обратился к тебе с вопросом?
- Это были вы?
- Я. Так сделал бы?
Это просто сон…
- Если бы вам это было нужно.
- Мне? А о себе ты не подумал? – его глаза смеялись, а лицо без шрама было необыкновенно красивым, - о том, чем это обернуться для тебя.
- Я думал об этом. В моей жизни…
- Кое-что изменилось бы, - продолжил Баэль за меня, попутно откидывая волосы назад, - вместо просто «вещи», ты бы стал «поиспользованной вещью», - он улыбнулся.
- Зачем вы так говорите…
- Хм, а почему я должен говорить по-другому? Ты – тряпка. Которая ни секунды не думает о себе. Очень-очень глупая, влюблённая тряпка.
Я пью горькое вино истины.
«Но, ведь, в книгах, герои не часто думают о себе. Не часто… Дарэл! Жизнь – не красивая история, опомнись!».
Но я не опомнился.
Лишь почувствовал, что на меня накатывает волна отвращения к себе.
Снова.
Как же больно…
Солёный морской ветер ударил мне в лицо с такой силой, что у меня перехватило дыхание.
- Замолчите!
- Молчу, котёнок… Я уже молчу, - его голос превратился в шёпот.
Солнце играло в его волосах, делая их похожими на пламя.
В его глазах мелькнула плохо скрываемая нежность.
Настоящий Баэль никогда не смотрел так на меня.
Где-то вскрикнули чайки.
Я же услышал мягкий звук его обуви, упавшей на берег.
Баэль коснулся моей щеки.
Я слышал шум прибоя…
- Котёнок… Мой солнечный котёнок, - прошептал эльф, - я же твой… как ты этого не понимаешь…
Я не понимал и неосознанно тянулся за рукой Баэля. Я не хотел, что бы он её убрал.
Только не сейчас!
Нет!
Запах морской воды, запах соли.
Неправдоподобное небо и… тепло его руки.
Баэль лишь слегка коснулся моих губ своими.
Закатное солнце и его близость действовали на меня, как, согревающий огонь, очага. Мне не было жарко. Только тепло и очень-очень светло и… спокойно на душе.
Солнечный луч ещё раз ярко осветил лицо Баэля, а потом над берегом наступил полумрак.
Я обнял колдуна, стараясь не упустить ни частички того тепла, что он мне дарил сейчас…
- Котёнок, я же твой… Только твой и больше ничей, - я снова услышал его шёпот. У самого моего уха.
И…
Проснулся.

Iarelia

Высокомерие годится только на то, чтобы возвести крепостную стену, за которой прячутся сомнения и страх.
Бене Гессерит
Ф. Герберт «Дюна»

Из полуоткрытого окна потянуло холодом, а лёгкие полупрозрачные занавески развевались, как белоснежные паруса кораблей в бурю.
Мне стало холодно, и я сильнее натянула на себя одеяло. Его атласная поверхность приятно ощущалась на коже, но теплее мне почему-то не становилось. Баэль не пришёл сегодня ко мне. Отчего? Не знаю. Может он уже всё-таки решил воспользоваться «правом господина» и перестать трепать нервы мне и Дарэлу.
Иногда мне кажется, что до омута безумия Баэлю остаётся пара шагов.
Пара шагов и я уже никогда не увижу того Баэля, которого знаю и люблю. Люблю…
Да, я люблю его, в этом нет сомнений, но… Но мне ужасно холодно и как-то пусто.
Внутри.
На месте сердца.
Я коснулась своей груди, будто ожидая, что я найду там зияющую дыру. Я облизнула губы, и произнесла то, что сама от себя не ожидала.
- Суфир, ты всё ещё тут?
Ответа не было.
Конечно, слуга-мужчина остаётся в комнате своей госпожи без её разрешения.
О чём я думаю?
- Миледи? – послышался голос откуда-то со стороны двери, - вы звали меня, или я ослышался, приняв ветер за ваш голос?
- Ты не ослышался. Зайди, пожалуйста. Я хочу тебя видеть.
Он осторожно приоткрыл дверь и мягко проскользнул в неё, тихо прикрыв. Суфир встал напротив окна, теперь ветер играл прядями его волос, сейчас в свете луны, выглядевших неправдоподобно чёрными, с лёгким отливом синевы. Я видела, как блеснули его глаза.  Два холодных мерцающих сапфира с легкой зеленцой.
- Да, госпожа, я слушаю.
Его голос слегка походил мурлыканье.
- Подойди ко мне.
Он сделал пару шагов, оказавшись совсем близко от меня.
- Сядь.
Он недоуменно на меня посмотрел, но все, же присел на край кровати. Суфир молчал.
- Кто я? Суфир, ответь мне, - я приподнялась, придерживая одеяло рукой.
- Вы? Вы леди Дел’Риваль, супруга лорда Дел’Риваля, мать его сына, хозяйка поместья и Подруга Осени, - он улыбнулся при последних словах, обнажив белые ровные зубы.
- Не льсти мне, - он тоже заставил меня улыбнуться.
- Я не льщу. Просто так в своих стихах я называю свою хозяйку и для меня она Подруга Осени.
За окном зашелестели листья. Чарующе и мягко.
- Высокомерная аристократка, - прошептала я, - высокомерная и, боящаяся всего на свете… Всего на свете.
Мастер над Оружием молчал.
Он был красив, хотя, меня всегда окружало огромное количество красивых мужчин, и я не скажу, что Суфир затмевал кого-то из них. Его красота, была красотой породистого кота, который вечно устраивал делёжку территории, но всегда выходил лишь с несколькими шрамами.
Я взяла его за холодную сухую руку и потянула его на себя, заставляя потерять равновесие и лечь рядом со мной.
Послышался стук падающей обуви.
Лицо Суфира оказалось рядом с моим. Он молчал и улыбался.
Он лёг, а я прижалась к нему и наконец, согрелась. Мне показалось, что он мурлыкает. Я никогда не думала о нём, как о мужчине, как ни странно. Никогда не считала вещи достойными чести быть со мной.
Кошки – это иное. Дай им свободу, а они в замен разрешат ласкать себя и будут мурлыкать в твоих руках.
Суфир для меня был котом, как бы странно это не звучало.
Я никогда не спала с ним.  И этот раз не был исключением.
- Подруга Осени…
Его шёпот над моим ухом было последним, что я слышала перед тем, как провалиться в сон.
Bael
Мир вокруг, как тёмный зал…
Пикник
Мир всегда являл для меня откровенно смешную штуку. Великое множество дураков собрались в одном месте, и я среди них. Нет, я не спорю, что среди них можно встретить пару-тройку интересных личностей…
Пара на целое стадо овец.
Где же ваш пастух, милые мои овечки?
Я откинулся на диване, расположенном в библиотеке. Пальцы мои скользили по чёрной обивке, а голова лежала на подлокотнике. На удивление, моё обычное раздражение прошло невероятно быстро, я перевёл глаза на магический светильник, бывший единственным источником света в этой комнате.
Но даже и он скоро и на него я перестал смотреть, устремив глаза в дальний и самый тёмный угол комнаты. Я никогда не боялся темноты,  скорее она зовёт, притягивает взгляд и вообще временами куда приятнее моёму взору, чем солнечный свет.
Я никогда не считал, что занимаюсь чем-то отвратительным, или же просто, никогда не задумывался на эту тему. То, что я делаю – это то, что я делаю.  Занимаюсь ли изучением Скверны или же «совращаю»  красивых, невинных юношей.
На моих губах улыбка появилась сама по себе. Честное слово!
Насколько он «невинен» не мне судить.
Щёлчком пальцев я зажёг на них тёмное колдовское пламя, и улыбаясь я наблюдал за его причудливым танцем.
Красивое, умное и молодое существо погибает от моего присутствия, моих слов, действий и чувств, если это можно так назвать.
Конечно, не я единственная причина… Но, сейчас это не важно.
- Вы слышите звуки флейты? – пламя освещало мои пальцы, придавая имя нездоровый зеленоватый оттенок, - как чисто и звонко она поёт. Сама Душа Музыки нашла отражение в этих звуках. Неужели вы не слышите? Музыка в этой комнате, в моей душе и моём сердце, она… она же повсюду, - мой голос перешёл в срывающийся шёпот, - я слышу музыку.
Ветер ворвался в раскрытое окно.
Я глотнул свежего воздуха, а огонь на моих пальцах вновь затрепетал от ветра.
- Я слышу музыку и… рискую остаться со сломанной флейтой в руках. «И сломана флейта, но песня жива…» 1 , но у сломанной флейты уже не будет новых песен. Никогда не будет. Пусть он уходит и дальше пишет стихи. Пусть он уходит… Но… Тогда я больше не услышу музыки… Такой удивительно красивой музыки.
Я погасил пламя на своих пальцах и утонул во тьме комнаты.
________________
1 – Тут и ранее слова из песни «Дайолен – Даэрону».