Жадность

                Жадность

Начиная свой рассказ, жалко своего времени на обдумывание с чего и как начать.
Это – моя жадность! Но, как говорится, «Жалко у пчелки!».
А мой рассказ про жадного шмеля.
Жил-был шмель. Один. В лесу, где он думал, что живет, все его считали очень жадным и нудным. Ему было лень даже прислушиваться к чужому мнению.
В этом большом лесу он оказался случайно несколько лет назад. Просто уснул на хвосте у местной белки, которая ничего не подозревая, с «переляку» или еще по какой-то причине, с родных «провинциальных» елок доскакала до столичных –мачтовых.
Проснувшись на новой высоте, где сидела немного обалдевшая от своего путешествия белка, наш герой, тогда уже совершеннолетний, гордо раскинув свои слегка атрофировавшиеся крылышки, спустился вниз к пахнувшим сладким медовым цветам, что росли на лесной опушке. Наверное, уже пора описать внешний и психологический портрет этого полосатого героя-орла, который только что камнем упал с мачтовой сосны на бедную ромашку.
Парень наш был лучшим представителем своего трутневого семейства: полное отсутствие талии и каких-то ни было эмоций в широко расставленных темных «поросячьих» глазках, огромное все переваривающее брюхо, недоразвитые крылышки, «иксообразные» лапки и легкая, с самого его рождения, небритость на маленькой, но умнейшей головушке.
Несмотря на маленький размер головы, на самом деле, в ней, как в большом улье, рождалось и роилось огромное количество мыслей. И вот, собственно, о чем: там, где родился наш герой, у всего местного населения, за исключением представителей флоры, на генном уровне правила жадность! Местные папы «жалели» своих жен: жалко им было своих чувств и средств! Каким уж образом появлялись дети в этом провинциальном лесу, до конца не понятно! Может, самки «залетали» от приезжих или случайно заскочивших, неизвестно! Вот в такой вот «счастливой», но скудной на памперсы, семье и родился наш полосатый карапуз. С детства познав всю щедрость своих родителей, уже тогда в его маленькой, но повторюсь, очень светлой головушке, четкой желтой линией по пути наименьшего сопротивления, был запланирован и проложен маршрут. Он просто обязан был любой ценой, желательно, как можно дешевле, переместиться из пункта "А" в пункт "Б", ибо прозябать а Абстрагированном от счастья пространстве он уже не мог. Его тянуло в Бесконечные просторы бесплатных удовольствий и ничегонеделанья! Часто, нежась под лучами скупого на тепло местного солнышка, обняв по обыкновению своими кривыми лапками очередной несчастный цветочек и при это обязательно ковыряясь в носу, он мечтал и в мечтах своих он уНОСился в далекие голубые дали, туда, где греет щедрое солнце, туда, где всем своим буйством ему отвечают цветы всеми своими пестиками и тычиночками! И так уж получилось, что в этот радостный солнечный летний день его мечты, по воле выше описанного случая, осуществились.
Наевшись вдоволь и отрыгнув, он брезгливо отпрянул от бесплатно накормившей его доверчивой ромашки. Классиков он не читал, но вопрос «Что делать?» сам собой напрашивался. Сколько он спал на хвосте безумной белки, он даже и предположить не мог, а уж в какой части света находится это место – и подавно. Вдруг лето здесь короткое и зима наступит раньше, чем он проголодается? С такими нерадостными мыслями он посмотрел вокруг. Пока еще ничего не предвещало наступления холодов: ни летящей в харю в самый неожиданный момент осенней паутины, да и одуванчики еще не поседели от страстных весенних  переживаний. Приметам он верил всегда!
От сытного обеда сил хватило переместиться рядом на цветок повыше. Отсюда открывалась более удобная позиция для наблюдения за тем, что происходило вокруг. Солнце было в зените, а значит, на принятие стратегического решения, где переночевать, оставалось полдня. Вокруг цветущей поляны росли высокие, неиспорченные пионерами, деревья, на которых, щебеча что-то бестолково-веселое, суетились птицы. В воздухе носилось бесконечное количество самых разных насекомых. Кто-то спешил по своим делам, что-то играл в догонялки с приставанием, а кто-то, в основном жирные зеленые мухи, перелетали на «бреющем» от одной пахучей говёшки к другой. Эти зеленые красавицы всегда нравились нашему герою. В нем вызывали восхищение дамы, которые знают, чего хотят. А чего стоят только их изумрудные сексуальные тела, набитые уж точно не силиконом! Упорству, с которым они пытаются вылететь на волю через стекла закрытых окон, позавидовали бы многие! Заметив одну из этих пахнущих свежим парфюмом даму, совсем рядом приземлившуюся на соседний цветок, шмель издал характерное «Жжжж!», чем, естественно, привлек ее внимание. Поняв, что на него смотрят, он решил произвести неизгладимое впечатление. Улыбаясь своим беззубым ртом и поправляя передними лапками грязные от пыльцы усы, наш жених отвесил неуклюжий поклон прекрасной незнакомке. Та, в свою очередь, поправляя излюбленный макияж поносного цвета, отреагировала, пустив солнечный зайчик своим блестящим брюшком. Амур выпустил свои стрелы: одну в виде ключа от столичной квартиры, и другую – в виде пули из говна.
Далее события развивались со скоростью заходящего солнца. На неуклюжее приглашение полосатого Донжуана зеленая «недотрога» отреагировала мгновенно и игриво перелетела с уже теряющего сознание от ее запаха цветка на тонкий стебелек, что торчал рядом с лютиком, на котором лениво восседал наш шмель.
«Муха!» – представилась она.
«Шмель.» - хотел, было, представиться он, но так как у шмелей все слова начинались на букву «Ж», вышло нечто среднее между «жлоб» и «жмель».
Мухе сразу стало понятно, что он парень не здешний. Выдал акцент и простые, неприкрытые культурой манеры. Словарного запаса у него было хоть отбавляй. Поэтому прозвучало три вопроса: «Как жжжизнь?», «Где жжживешь?» и «Так жжжаль, что мы не познакомились раньше!». От ее игривых ответов: «Зззамечательно», «Ззздесь в трехкомнатной даче», «Зззначит, еще было не время» - он был в восторге. Его толстое брюшко ходило ходуном, а морду не покидала открытая счастливая провинциальная улыбка. «Какой скромный и порядочный!» - думала Муха, незаметно, короткими шажками приближаясь к нему. К тому времени, когда солнце коснулось горизонта, закатом любовалась новоиспеченная влюбленная парочка! Он обещал ей звезды с неба и счастливую жизнь, а она, будучи намного старше, в принципе, даже была не против. И в этот волнующий момент, когда он прижимал ее к своему волосатому пузу, она была по-настоящему счастлива!
- А давай жжжить у тебя? – спросил он.
- Я ззза! – ответила Муха. И нежно сцепившись лапками, они полетели к ней.
Муха жила рядом, в заброшенной и обосранной грибниками старой даче. «Вот это хоромы!» - подумал наш герой, когда они влезли через щель вовнутрь – «Невеста зажиточная – факт!». Вместе с ними в комнате, как оказалось, жили еще несколько зеленых мух, и на его немой вопрос в глазах любимая просто ответила, что это ее дети от ранних залетов по молодости и доверчивости. «Ничего, - подумал он, - обжжживусь, обзаведусь нужжжными знакомствами, а там найду себе помоложжже и бездетную!». В искренности своих чувств к ней он в этот момент не сомневался! Пережив первую новобрачную ночь, утром на следующий день, наши влюбленные отправились завтракать на поляну. Чмокнув любимого своим все еще омерзительно пахнувшим жалом, Муха, услышав чей-то пук под деревом, устремилась туда, где старый лось, страдающий простатитом, мучился в конвульсиях от утреннего запора. А наш голодный, но счастливый герой нашел огромный, полный нектара цветок, и жадно прильнув нему, начал накачиваться прохладной сладкой и слегка забродившей после ночи ароматной патокой. Солнце поднималось все выше, а брюшко у шмеля становилось все толще – закон сохранения энергии! Ел наш шмель всегда как в последний раз, и уж если присасывался к бедному цветку, то высасывал все без остатка! При чем, несколько раз сам от этого и страдал - часто не мог взлететь вовремя и получал по морде с носка от "бережно любивших" природу детей.  Захмелев и одурев от сытного завтрака, шмель вяло переполз со сдувшегося цветка подальше в тень от палящего солнца и задремал. Но спал он недолго. Его разбудил громкий оживленный разговор двух местных букашек рядом. Протерев глаза и почесав свое огромное брюхо, он увидел недалеко от себя пожилого кузнечика и молодого сверчка, которые о чем-то спорили. Прислушавшись, он услышал следующее:
- Вот вы говорите, что труд облагораживает? – спрашивал у кузнечика сверчок. – А я вам на это скажу вот что – ни хрена! Только грыжа и измученный лишениями организм! Вот я, например, нашел себе достойную партию, женился на богатой, пусть пожилой, пусть и не по любви, зато сейчас имею все! И в молодости, замечу! А вы? Да, музыкант, пусть даже известный, всю свою жизнь шли к совершенству и славе! Но чем вы, кроме известности своей, похвастаться можете? Вот то-то же! Ни двора, ни кола! Только скрипка одна!
Старый кузнечик тряс головой в знак несогласия, приводил в пример и цитировал какого-то Крылова, в общем, спорили ребята!
- Извините, я вам не помешаю? – спросил наш герой.
- Да нет, мы уже, в принципе, закончили. – гордо подняв свою седую голову, сказал кузнечик.
- Жжжлоб – представился шмель и подполз поближе.
- Цвирк – назвал свое имя сверчок.
- Каррузонечик – надменно проговорил второй.
Нескольких минут хватило, чтобы шмель и сверчок стали в споре большинством. Обнявшись, как старые приятели, они подшучивали над плюнувшим и уходящим на репетицию старым насекомым.
- Как тут у вас? Ну, с работой и так далее? – поинтересовался у своего нового друга наш герой.
- Да как, есть пара тем! – ответил сверчок и тут же слил первому попавшемуся все секреты бизнеса своего тестя.
Бизнес заключался в следующем: изготовление и продажа любящим тень насекомым навесов из листьев папоротника. А так как лето в этой местности было жарким и долгим, товар разметали на ура! Быстро смекнув, что к чему, и подсчитав в уме будущие барыши, шмель бесцеремонно развернулся задом и грузно взлетел в верхний ярус растительности даже не простившись со своим добрым знакомым!
«Вот это тема!» - радовался он и его широкая бескорыстная улыбка своим светом затмевала солнце. Оставалось только каким-то образом найти начальный капитал и все – он богат! С любимой и пока единственной он встретился уже под вечер. И после наигранно-нежных поцелуев, они поспешили домой. Признаваясь в своих нежных чувствах, он в тот же вечер выпросил у нее все накопленные за долгие годы сбережения. А она готова была отдать все, даже переписать на него всю полную чужого дерьма недвижимость. Любовь, как говорится, зла – полюбишь и шмеля! Дни сменялись вонючими ночами и через некоторое время наш шмель из "лимиты" превратился в известного на всю поляну бизнесмена! На него работали два муравейника с не устающими желтыми муравьями, которые в басни господина Крылова верили как в «Отче наш»! Одни муравьи занимались тем, что беззубыми ртами обкусывали в лесу лисья папоротника и скрепляли из них навес, а другие занимались реализацией и доставкой. Деньги текли муравьиной рекой, а счастья почему-то не было. Все заработанные средства полосатый скряга прятал и практически ничего не тратил даже на себя. Питался как и всегда на поляне, на халяву! Жене и не своим детям ничего не покупал, ссылаясь на то, что его бизнес требует все новых и новых инвестиций. Жена терпела, худела, и продолжала бескорыстно любить его. Жизнь с ней теперь уже была совсем не в радость. Ему невмоготу было смотреть на ее вечно замызганное говном жало и на огромную старую зеленую как мох жопу. Задолбали дни рождения и ее многочисленных детей, которым хоть что-то, но нужно было дарить. И вот одним вечером, когда его благоверная отмечала свой очередной день рождения и напившийся, по обыкновению, друг семьи старый музыкант Каррузонечик как всегда начал пиликать на расстроенной скрипке «Муха, муха-цокотуха, позолоченное брюхо», он вдруг молча собрался и улетел в неизвестном никому направлении. Больше на старой загаженной даче его не видели. Муха горевала долго и через несколько дней вышла замуж за успокоившего и согревшего ее сердце вечно выпившего Каррузонечика. Их сблизило то одно слово, что для одной означало «еда», а для другого – название всего его творчества!
Шмель, став свободным, решил гульнуть не по-детски. Для начала, он за три холодных и голодных дня пересчитал все свои сбережения. По его подсчетам, должно было с лихвой хватить на постройку нового столичного жилья и собственного большого улья с работающими на него молодыми пчелами. Через несколько недель строительства были завершены. Он экономил на всем: на материалах, еде рабочих и т.д. Последний, из тысячи нанятых на стройку, муравей умер от недоедания, когда выносил остатки строительного мусора с участка. На пчелах экономилось тоже. Наш пчеловод где-то вычитал, что самые дешевые пчелы – это дикие африканские, а то, что эти насекомые были злыми, и не всегда дающими мед по первому желанию, он не знал. Выписанные из далекой Африки пчелы, были скоро доставлены ему в металлическом контейнере  лесной почтой.
Новоселье и открытие на поляне настоящего пчелиного улья было знаменательным событием для всего леса. И вот этот день настал! На праздник были приглашены самые влиятельные насекомые. Ему завидовали, ему аплодировали, ему говорили лестные слова! Он был сегодня богом! Его новый дом ломился от разных ненужных безвкусных вещей и безделушек. Но самой главной достопримечательностью конечно являлся позолоченный глиняный улей – источник халявной и неиссякаемой пищи на всю жизнь! Пришло время открывать рог изобилия. Торжественно важный шмель уперся своими хилыми лапками в контейнер и изо всех сил потянул на себя задвижку, открывающую дверцу. То, что произошло потом, еще долго будоражило весь лес!
Лязг открывающейся дверцы контейнера стал сигналом для в конец озверевших, голодных диких африканских пчел. Они как черный смерч вылетели из своего заточения и устремились вверх по спирали. Сначала шмель думал, что это своеобразный круг почета, после которого пчелки залетят в новый улей и тут же примутся за дело: то есть - делать для него мед! Но он, как и собственно, и все вокруг собравшиеся достопочтенные гости, ошибся. После очередной мастерски выполненной ритуальной мертвой петли, рой загоревших пчел ринулся вниз на глазеющих и ничего не понимающих насекомых. Воздух наполнился звуками пикирующих "мессершмиттов" . Каждая пчела неслась вниз, держа свое заточенное жало в полной боевой готовности! Через несколько секунд внизу воцарился настоящий хаос! Больно ужаленные, сразу в несколькие места, гости бросились врассыпную кто куда! Кто рожден был летать – пытался уползти! Кто ползать – пытался улететь! Последним усилием воли наш герой втолкнул свое непослушное от многочисленных укусов тело в единственное убежище – его новый улей, в последний момент плотно закрыв за собой единственное отверстие в нем. Погрузившись в темноту, он дрожал всем своим жирным тельцем и чувствовал, что еще немного, и пчелы раскачав и перевернув его позолоченный, но некрепкий бункер, совсем скоро доберутся до него! Сердце бешено билось и почему-то в нос пахнуло свежим запахом любимого лакомства его бывшей жены. Он в последний раз закрыл свои маленькие глазки и поджал свои иксообразные ножки. Улей перевернулся и шмель выкатился из него...
«Вот и все…!!!» - подумал он и решил встретить смерть с широко раскрытыми глазами и с загадочной глупой улыбкой, как настоящий Спартанец!
- Просыпайся, любимый! – услышал он знакомый голос – Ну же, пора домой! Тебе что, страшный сон приснился?
Каким счастьем для него было видеть перед собой счастливое и измазанное, по обыкновению,  лицо его жены!