Внутренний голос

               
     С некоторых пор я обнаружил у себя голос. Не какой-нибудь там базарный или шансон, а самый настоящий, оперный, глубокий по диапазону, сочный и колоритный. Я брал верхнее «до» выше, чем Паваротти, а нижнее «си-бемоль» контр-октавы ниже, чем Шаляпин. Редкостный, скажу вам, голос. У него был лишь один недостаток. Он был внутренний. То есть, сам я его прекрасно слышал, а вот  другие нет. С ними, другими, я говорил внешним голосом - хрипловатым, гнусавым и маловыразительным. Многие именно по этому голосу составляли обо мне глубоко ошибочное представление, будто я кляузник, нытик и зануда.
      Но это было не так. Суть мою, моё истинное лицо мог раскрыть только внутренний голос, и я один знал, как он выразителен и красив. Заговори я сейчас этим голосом – все бы ахнули от изумления, но вся беда заключалась в том, что этим голосом ни говорить, ни петь я не мог. Он был во мне. Мой прекрасный внутренний голос. Это казалось мне чертовски несправедливым: быть обладателем такого восхитительного голоса, и ни с кем не делиться этим богатством.
      - Поделюсь, - решил я и отправился в консерваторию.
      Меня свели со специалистом – профессором кафедры вокала, я без ложной скромности рассказал ему, что являюсь обладателем уникального голоса и по нотному листу отметил, какой диапазон могу брать.
      - Неужели? – удивился профессор.
      - Да, - серьёзно ответил я.
      - Но это выше, чем у Паваротти и ниже, чем у Шаляпина.
      - Да, - опять подтвердил я.
      - Ну, - заулыбался профессор, - тогда прошу вас к роялю.
      - Видите ли, профессор, - придержал я его, - у моего голоса есть ещё одна особенность. Он внутренний.
      - То есть? – не понял профессор.
      - Он живёт во мне. Я слышу, как он поёт арию Сусанина и песню индийского гостя, гремит мефистофельским хохотом и тянет нежное фермато. Он льётся, как река. Но только там, внутри. Снаружи я ничем не отличаюсь от окружающих.
      - Ах, вот оно что, - разочарованно произнёс профессор. -  Тогда вам не ко мне. Прослушать вас должен врач. Лучше всего психиатр.
      - Напрасно вы иронизируете. Вот как раз сейчас мой голос исполняет арию Каварадоси. Какая прелесть. Прислушайтесь. Не слышите? Жаль, вы много потеряли.
      Так я и ушёл ни с чем. Только ещё больше стал терзаться: никто из окружающих не слышал меня, не догадывался, какой во мне зарыт талант. Люди жили обычной суетной жизнью: куда-то спешили, что-то искали, сломя голову мчались за автографом,завидев популярного
киноартиста. А вот меня обделяли своим вниманием, игнорировали и безразлично проходили мимо. Они наступали мне на пятки, в трамвае толкали в спину, и всё это продолжалось до того майского дня, когда я встретил её, Таню. Мы долго бродили по городу, и, прощаясь, я признался ей, что у меня голос.
      - Спойте, - попросила Таня.
      - Увы, - развёл я руками. – Вы меня не услышите. У меня внутренний голос.
      - Ну и что, - возразила Таня. – А у меня внутренний слух.
      - Как это? – удивился я.
      - Внутренний слух, - это то же, что и внутренний голос, только наоборот. Вы разве не знаете?
      Я спел. И верите – она меня услышала. С тех пор я пою ей постоянно: арии и серенады, песни и романсы.
      Только сейчас я понял, что самое прекрасное в жизни – когда тебя хоть кто-нибудь слышит.