Одолжите мне денег на киллера

ОДОЛЖИТЕ МНЕ ДЕНЕГ НА КИЛЛЕРА.

«Надо сесть и прислушаться к себе. Просто вот сесть и прислушаться. А то жизнь последнее время пошла ненастоящая какая-то. Сплошь из одних фантазий состоит.   Успех я себе нафантазировал, работу денежную, ну и Лену тоже. Волосы ее дождём пахнущие, губы полураскрытые, на щеках ямочки,  весёлые чертики в глазах всю эту девушку с головы до ног себе нафантазировал».
Матвеев грузно опустился на стул, так что рассохшиеся дерево затрещало под тяжестью его тела. Чем  сильнее человек, тем горше для него минуты слабости.  Николаю было больно смотреть на старшего товарища, сидевшего рядом с поникшей головой и закрытыми глазами, всей душой хотелось помочь ему. Чем? Сильный даже в слабости своей, Владимир Сергеевич не нуждался в утешениях, по крайней мере, так всегда казалось Николаю
- Не знаю, чем тут гордится, - глухо невнятно произнёс Матвеев, - Мне пятьдесят уже не жены не детей, а только бумага, мечты и планы большей частью не осуществимые. Да вот еще Лена. Лена всегда поступала по-своему. Своенравная и красивая девушка. Мне приходилось держать себя в руках изо всех сил. Потому что я был ее учителем. Не очень молодым уже, но…
- Вы ночевать здесь останетесь? – подошёл к Владимиру Сергеевичу  Николай. Тут ребята с базы мимо нас по счастью проезжали так я у них горючкой разжился. До города думаю, хватит.
Матвеев озадачено посмотрел на друга: он и не заметил, как подошёл вечер. 
 В комнате раздались чьи-то шаги, Владимир Сергеевич поднял отяжелевшую голову, устало вглядываясь в темноту.   
- Ночевать я всё-таки здесь останусь. Здесь думается как-то легче.
- О ком? – раздался мягкий девичьей голос за спиной у Матвеева, - О себе или о других?
- Но и о себе и о других тоже. Сижу вот тут старый пень терзаю себя мыслями о любви. А любовь ведь она в восемнадцать, девятнадцать лет быть должна, а потом привязанность одна только, привычка каждодневная не больше. Как рассвет, как закат, как шум машин по утрам мимо твоих окон. Вот у тебя, Коля, была любовь в девятнадцать лет?
- Была, Владимир Сергеевич. Мы на картошку тогда от института ездили. Ну и там она была, худенькая, как тростиночка, вся аж прозрачная какая-то. Картошка…. это же от тоски повесится, можно. Вот никто  вешаться и не захотел каждый делал то, что ему хочется. Лес, поле, природа ну и всё такое…вообще   каждому своё.… А она копала, считала, что если уж приехали работать то….
- Ну и что?
- Ничего я встал и начал копать рядом с ней
- И что?
- И ничего!
- Что ничего больше не было?!
- Нет.
- И какая же это была любовь?
- Не знаю, наверное, колхозно-картофельная. Такая  смесь, как пюре с котлетой на тарелке.
- Правильно, - поддержал друга Матвеев, - Любовь или она есть или ее нет совсем. А если ее нет, значит, кто-то ее не встретил или просто прошёл мимо. Помню, когда Ленка меня сюда провожала, все шумели, гомонили на вокзале, а она стояла и молчала. Платье на ней такое серое с алыми розами. Стояла и молчала…   
Матвеев резким движением откинул волосы со лба и с трудом перевёл дыхание.
- Помнишь, Николай, ты однажды зазвал меня к ребятам в общежитие и завел  там разговор о любви и семье. Один парень, забыл его имя, так он очень хорошо сказал, что семейная жизнь сейчас это чаще всего насмешка над обществом. Сыграли свадьбу – поссорились, поссорились – развелись все просто, как смена времён года. Я тогда принял этот его упрёк и на свой счёт. Я не строил в буквальном смысле насмешек над семьёй, но и не ценил ее тоже. По- настоящему не ценил, понимаешь? Вроде и не замечал ее. А Лена она на всё имела собственное мнение, по любому поводу его высказывала. В отличие от других читала много. Для других это было повинностью, а для неё,  для Лены, - приключением.  Мне очень нравилась эта девушка, - живая, яркая, думающая. А еще она любила дискутировать, темы для дискуссий были при этом самые неожиданные. И что интересно, весь класс при этом хранил многозначительное молчания. Вообще, что тут долго антимонии разводить вскружила мне эта девушка голову и на втором курсе института переехала жить ко мне. Прекрасное это было время…, а сейчас я мучаюсь в одиночестве и жду ее все время. Жду, вот-вот приедет. А  она не приедет. Она не приедет, люди. Не приедет…. Вот письмо от нее вчера…пишет, что замуж она… и, что ей очень жаль и всякое такое… Я же тогда из института ушёл, на дому репетиторством подрабатывал, чтобы только ее, Лену чаще перед глазами видеть. Зарплата моя  сами понимаете.… А ей, видите ли, во всем себе отказывать надоело. Права она, наверное,…Я  должен, конечно, на нее сердится. Я старше, опытнее, я знаю ее характер, в конце концов, я мог бы предвидеть это. Но…, как, же мне ее не хватает!
- Я утешать не умею, не хочу. Может, Лену и не вернёшь никакими словами. Но, я думаю не все в этой жизни надо марать чёрной краской. Меня вон тоже Леной зовут, - сказала девушка,  обращаясь к Матвееву. – Перебороть себя надо и постараться от мыслей никчёмных отказаться.
- Да, еще скажите, он из ума выжил, одряхлел совсем, годен только  на клей и мыло – раздражённо прошипел Владимир Сергеевич.

                2

 Николая постигла неудача. До сих пор его старушка «Волга», которую  он никогда бы в жизни не согласился поменять, ни на какую другую суперсовременную машину  шла довольно хорошо, и вдруг мотор чуть слышно хлопнул. Затем снова стук, сухие щелчки мотор чихнул еще раз и заглох окончательно. Машина по инерции пробежала еще несколько метров, и остановилась, сразу стало необыкновенно тихо.
- Дьявол подсунул эту гнусную наледь!-  громко выругался Николай, который год водителем, а такое на своей памяти не припомню, - Осталось-то всего нечего, полтора километра.
- Подожди скулить, - остановил его Матвеев. – Решай, что можно предпринять тут
- Сбегайте за горючим на базу: всего-то пять километров… с половиной и сорок градусов мороза вокруг, да и ночь уже скоро, а у нас бензина не капли. Но постою еще, может, проедет кто, дорога всё-таки!   
- Не тяни, время теряем! – оборвал его Владимир Сергеевич, и вдруг соскочил с подножки, и судорожно подняв меховой воротник тяжелого зимнего пальто, медленно пошёл назад.
Что было, потом Матвеев помнил плохо. Он шёл и то и дело теребил правую руку, чтобы вернуть пальцам чувствительность. А потом откуда-то из снежной пурги возникла симпатичная девушка  в пальто и белом пуховом платке, которая поминутно отворачивая покрасневшее   на морозе лицо, о чем-то негромко шепталась с водителем…  Краем глаза, Матвеев успел заметить обледеневшее крыльцо и приоткрытую дверь в большую полупустую комнату….
А потом Владимир Сергеевич довольно долго смотрел на безумную пляску огня в жарко натопленной печке и старался мысленно привести в надлежащий порядок свои разношёрстные мысли.   
«Лена, Лена,- неустанно крутилось в голове заезженная пластинка памяти, - сложное это явление непростые человеческие отношения. А разобраться в них бывает порой вообще невозможно, вот и теперь…».      
- … раньше были причины. – Это такие причины, у которых, если можно так выразиться, все мастера находились в сердечном плену или в плену красоты, если угодно. Ну, или почти все  – Услышал Матвеев тихий голос хозяйки дома, -   Не так скажите?
 - Я и сам теперь всё чаще и чаще задумываюсь об этом, но с возрастом во всем полагаюсь на свой опыт и вкус.
- О чём дискутируем, молодые люди, - подал голос Матвеев.
- Обсуждаем варианты ремонта данной комнаты, Владимир Сергеевич, - со смехом откликнулся Николай.
- Нужный в нашей жизни момент! А варианты ремонта души нашей грешной обсуждать не пробовали?  Потому, что счастья в душе это и есть счастья. Коряво выразился, но зато точно, по-моему. Мы когда с тобой поедем-то, Коль?
- Да утром уж, Владимир Сергееч, буран на дворе свою песню затевает. Слышите? 
За окном действительно явственно слышался стон и свист ветра. Но Николаю хотелось безраздельно предаться отдыху. Он его заслужил. Как бы там ни было, а нашёл же он в себе силы пройти по этой чертовой дороги больше половины пути, благодаря только упорству и его требовательной настойчивости.   
Ужин прошел в молчании. А когда гости напились чаю и опрокинули стаканы, дверь в комнату широко растворилось, и на пороге встал розовый, сияющий мужчина.
- С наступающим четвергом вас! – зычно провозгласил он с порога. – Пошто носы повесили, и машина стоит во дворе бесхозная, а угонит кто, неужели не боитесь ни разу? Лихих людей тут всегда хватало Леса кругом, куда не посмотри.  В город, что ли по морозцу думаете? О, гляжу и хозяюшка с вами здесь? Иваном звать-то? – весело спросил пришедшей у Николая.
- Меня? Николаем мать кликала
Мужчина присел рядышком и добродушно заворковал
- Занесло дороги никуда не пробиться, а вечера-то долгие стали, в деревне теперь бабы хлеб, поди, пекут, песни заводят, а мужики знай, себе покуривают… Верно, я говорю?   
- И откуда ты грамотный такой, - Спросил Владимир Сергеевич, бросая любопытные взгляды на гостя
-Угадал, - отозвался гость, - Только не грамотный, а весёлый. Черти в моей бороде сидят, черными глазищами сверкают, и шутки мне всякие бесплатно подкидывают, людям веселье, озорства добавляют. А то что-то скучновато тут у вас, - сказал он и притворно зевнул. Ни посиделок тебе, ни гармошки.… Вот разве в картишки перекинутся кона два-три? -  вдруг спросил он, обращаясь уже к Лене.   
Стол как раз освободился, и в руках у мужчины хрустнула колода синих почти новых игральных карт. Пока он тасовал колоду длинными, цепкими пальцами Николай и Лена тихонечко вышли за дверь. 
                3
               
- Ты чего сияешь? Кирпич что ли, добыл?- невесело выдавил из себя Матвеев, кинув на гостя колючий взгляд.
-  А вы в город, значит, настроились?
- Да, в город стройматериалы выбивать, будь они не ладны! Деревоперерабатующий комбинат здесь строить будем.
- Эвон чего, загнули, однако, на козе не объедешь комбинат!    Комбинаты всякие строите, а народ понять не можете. А народ он общественник, прямо  неутомимый такой. Ему общество может больше того комбината нужно.
- Так общество это же деятельность, а комбинат деятельность и есть производственная только. Деятельность понял, старик,  а не ваша барыня под гармошку.
Старик снисходительно улыбнулся в ответ. Он отлично понимал, что стоит за рассудительностью этого странного на его взгляд человека о производстве.   
- Забавляешься,- добродушно проворчал он, - мирские праздники тебе не по нраву, гармошка тебе поперёк печёнок встала, производство теперь подавай. Народу оно конечно копейка лишняя карман не оттянет. Комбинат твой уверенности людям добавить может, только гармошка тут не причём, гармошка она у любого человека на всю ширь душу разворачивает. С весельем-то жить и помирать легче. А на комбинате твоем опять же почёт и уважение людям. Тоже не баран чихнул, верно? Мне уже восьмой десяток с полустанка симофорит я уже на беспамятные порывы, на внезапную грусть, на бурные капризы, как в юности не способен. Все иначе у меня сейчас суровее, спокойнее, ровнее. Но все-таки будит гармошка стариковскую душу, так что давай, мил человек, строй свой дереводобывающий все людям достаток будет, а к нему, само собой и отдых и гармошка прибавится.
- Дороги вот только нет за стройматериалами ехать. Вишь, как свистит на дворе. Почему у нас всегда, так как только где маленький намёк проскользнет что чиновник, какой-никакой в город с проверкой завернуть может, так все бегом бегут дороги ремонтировать, а тут сиди здесь до самого утра?
- А сам не догадываешься, мил человек, - хитро усмехнулся незваный гость, - Эх ты голова два уха, но не дураков же, в самом деле, лечить прикажешь и «высокому гостю» показывать?!    
   - Слушайте, как вас там, одолжите мне денег на киллера, я вам с получки обязательно отдам?!            
-Лексей Петрович меня зовут.  Слышал я такое слово по телевизору, а вот что оно означать может, не помню,  хоть расшибись.
- А меня Владимир Сергеевич Матвеев зовут. Я главный инженер стройки этой самой, а слово то  означает что один человек мне дав-но –о дорогу перешёл и с Леной моей кувыркается где-то.
- Бабу, женщину то есть  вдвоем, не поделили что ли? И теперь на убивца деньги требуются, так?  Конечно, это я в понятие могу войти без него человека этого у тебя бы с этой Леной жизнь, как на цветной открытки была бы? А он понимаешь, занозой в твоей жизни торчит. Так?
Дверь, скрипнув, распахнулась, впустив в теплую нагретую комнату лёгкое морозное облако. Вошедшие за ним Николай и Лена долго молчали с порога прислушиваясь к разговору людей сидящих за столом.
- …а, по-моему, наоборот- с удивительным спокойствием возражал старик.- Наоборот, по- моему - повторил он, глубоко затягиваясь дешевой папиросой. Лене и мужу ее, им сейчас, как никогда нужно держаться друг за друга. Ты вон по России- матушке колесишь, комбинаты строишь, а Лена твоя у окна должна тебя сидеть ждать?! А доктор этот завсегда ей опорой будет. У них у зубных-то гроши в карманах завсегда есть и не только медные!   
- Зима в этом году тихая и мягкая какая-то, не замечали? – весело сказала Лена и снегопады тут тебе и солнечные дни все  вперемежку. А степь она голубая словно, а горы сахарные просто плывут из серебристой дымки. Не ночь, а сказка!
                4

Утро выдалось ясное. Кротко сиявшее зимнее солнце, густая бахрома инея на деревьях пронизанных светом, будто подсиненные непорочно чистые снега – все это красовалось и звало к радости. С ночи на улице мела легкая позёмка. Николай завел мотор и призывно помигал Владимиру Сергеевичу фарами. Машина чуть пробуксовала на подмерзшем асфальте и резко тронулась 
- Вот ты, Николай не понимаешь, наверное, что за человек Лена, не та которую мы только что здесь в избушке этой оставили, а та моя понимаешь? Небось парни шеи сворачивают  на улице на неё глядя. Я когда на неё смотрю, не поверишь, мурашки на спине ощущаю. А обедать сядет, ты бы видел, как эта красавица над тарелкой наклоняется, и декольте её при этом больше чем нужно открывается. Ты представить себе можешь, какую девушку я потерять сумел? Одолжи мне денег на киллера а?  Приедем обязательно с мужем её рассчитаюсь!  А потом лягу на дно, как подводная лодка и никаких сигналов подавать не буду.   
- У меня, Владимир Сергеевич, до сей поры хозяйка неожиданного приюта нашего на сердце лежит. Может и вспомнит когда меня Лена тихим, добрым словом. Вот только речь сейчас совсем не об этом основное сейчас восстановить деловое равновесия стройки. Углубится, так сказать в схему технологического процесса. Кирпич опять же огнеупорный добыть, рабочим временное жильё обеспечить.  Столовая, баня, аптека должна быть, да и в кино после работы людям сходить не грех. Вот о чём сейчас думать, надо руки должны голове помогать, а любовь оно дело десятое. Хотя где-то вы и правы, может быть, без любви жизнь пресная. Не солёная можно сказать жизнь, пустая. Только очень уж, Владимир Сергеевич вы к этой Лене сердцем прикипели, нельзя так себя растравлять. Наукой запрещено. А вы у нас человек образованный, так я говорю?
Николай на минутку оторвался от руля и внимательно посмотрел на сидевшего рядом Владимира Сергеевича. Все в нем было иное: блеск глаз, выражение оживленного лица, по- молодому порывистая суетливость больших мозолистых рук – ничего похожего на вчерашнего солидного человека, и каждый, кто хорошо знал его, мог бы заметить:
- С тобой, дружище, стряслось что-то необыкновенное!
С этим ощущением необыкновенного Матвеев и ехал в город.
….Несколько мгновений Николаю казалось, что он очутился вне времени и пространства. Он долго летел вниз, плотно окруженный темнотой и въедливым запахом чего-то горевшего, а тела своего не чувствовал. Когда же этот незапланированный полёт в неведомое резко подошёл к своему завершению парень с трудом выбрался из покореженной машины и  едва удержался на ослабевших ногах. Мир был окрашен в чёрные дрожащие полосы. Николай шагнул вперёд и вдруг споткнулся о грузное тело человека ничком лежащего на снегу. Вокруг головы лежащего злобно расплылось большое бурое пятно крови.
- Владимир Сергеевич, дорогой, - тихо почти не дыша, позвал водитель главного инженера и тут только окончательно пришёл в себя.
Владимир Сергеевич не двигался. Бледное лицо Николая перекосило гримасой ужаса. Он медленно нагнулся над трупом, присел на корточки, и провел ладонью по спутанным мокрым от пота волосам. Лоб его в нескольких местах был рассечен осколками стекла. И из маленьких ранок на снег медленно сочилась кровь. Да и правая рука Николая почему-то тоже не слушалась.
«Тормоза, тормоза не проверил вовремя, знал ведь, что барахлят! И вот тебе урок уважаемый ас незнакомых дорог. А Владимир Сергеевич всё-таки был человек, правда со своими причудами, да ведь и все мы немного не от мира сего…».      
Николай еще раз долгим внимательным взглядом оглядел бездыханное тело своего начальника и медленно на негнувшихся, ватных ногах двинулся по дороге в город.
                5
- Я думал душа из тебя вон, дорогой товарищ! – услышал он насмешливый голос старика Петровича. Николай насторожился. Алексей Петрович вынул из бокового кармана куртки аккуратно сложенную бумажку, тряхнул ею, чтобы развернулась, и подал водителю
- Елена наша петицию, значит, в аптеку со мной отправила. Какие лекарства тебе болезному требуются, список, значит, старику Петровичу подала.
Водитель осторожно принял в руки бумажку, прочитал ее сверху донизу и так весь покривился, что старику даже страшно стало.
- А ты-то …- с трудом раздвигая губы, сказал Николай  Ты? Я как здесь оказался, откуда взялся? Я шел, помню, потом упал, а потом темно в глазах стало…
- Так Лена тебя и обнаружила, так сказать и в мою избу эпатировала в лежачем, так сказать, состоянии на моей лошади то есть. Прибежала ко мне вся как та лошадь взмыленная Алексей Петрович кричит, на тракте человек умирает, который у меня с начальником вчера ночевал.…Вот теперь отдыхай тут у меня на кровати до полного так сказать излечения Завтра и врачей тебе из города вызовем. Сегодня-то я тебя травками отпаивать буду. Травки целебные они завсегда высший сорт для болезного человека, это мне еще моя бабушка-покойница сказывала.   А начальника твоего горемычного мы с Леной тоже нашли, милиция из города сейчас на него бумагу переводит, царствие ему небесное. А еще у меня денег в займы просил на убивцу какого-то не русского.  Гитлера, что ли? По- вашему по учёному? Так и сказал: одолжите, говорит, мне денег на гитлера я с получки вам сразу отдам!
- А Лена-то сама где? – прошептал пересохшими губами Николай
- Так сейчас позвоню!
Николай колебался: надо ли звать Лену, надо ли ворошить… но уже через минуту внимательно оглядев  старика он, молча, кивнул.
Тут словно спохватившись, Алексей Петрович взглянул на часы, мирно тикавшие в простенке между окон.
- Пропала, совсем пропала.…Сколько ждать можно? Вот, вот появится должна, обещала.
Открыв дверь Лена, увидела Николая. Он, придерживаясь здоровой рукой за стенку, норовил поднять больную непослушною руку вверх. Но не дотянув ее до желаемой высоты резко со стоном бросал обратно. Глаза парня нацелились на искореженную бедой руку и ничего больше не видели.
Галя одним духом примчалась к кровати, и схватила Николая за плечо.
- Не устал? А меня в милиции задержали, сидят протоколы пишут и людей зазря дергают.
- Устал? От чего? Да я, знаешь, какой выносливый, вон у деда Петровича спроси, если хочешь!
 Девушка наклонилась над лежащим на кровати парнем и жарко прошептала ему на ухо: - Коля, а, правда, то, что ты говорил мне тогда… ну когда гуляли? Я, правда, нравлюсь тебе?
- Что за вопрос? – Он шептал ей бездумно и легкомысленно. И совсем не придавая словам ее того значения, какое они имели для нее.  – Мне с тобой лучше чем с любой другой… девушкой. Ты  верный человек, понимаешь? Может быть, самый верный из тех людей кого я пока встречал в жизни.
- О чем разговор? – спросил Алексей Петрович, хитро усмехаясь в усы. – Щебечут чисто два воробушка под окошком. – Ты, Лена, гулять парня выведи за ворота хотя бы. А ты, голова два уха, внимание Елене окажи. Учить все вас надо! Гуляйте пока молодые! А ты, Лена, доведешь  Кольку сама,  куда требуется?
Старик встал из-за стола и тоже подошёл к кровати, - Ежели чего, меня кликни. Я помогу и скоренько обратно побегу. Добрая у тебя душа! А ежели он, девушка, от тебя вдруг в сторону посмотрит на другую бабу, значит. Так и быть денег на вашего хиллера одолжу тебе… до получки только, договорились!   
Лена утвердительно кивнула головой.
 
СЕРГЕЙ КАРПЕЕВ  Сентябрь- октябрь 2011 года