Каблуковое

Вначале душа слепо верила ему.
Потом - слепо подчинялась во всём.
А потом и привыкла быть слепой.

Оставались слова, которых было мало. У великого и занятого всегда мало слов. Зачастую они формальные и вежливо-невнимательные. Но ведь это его слова! И его голос!!!
И оставались прикосновения. Прикосновений рук можно было пересчитать по пальцам этих же рук. Она их помнила, возведя в разряд праздников. Праздников Души.
В основном он пробегал по душе торопливо, в ботинках, и только иногда задерживался, чтобы покрасоваться и чем-нибудь похвастаться. Тогда она ощущала его босые ноги. Его тело. Его самого!
Душа пела.
А он ходил по душе, и ей казались невыразимо сладкими его шаги, его прикосновения, его внимание...

В его отсутствие она встряхивалась и приводила себя в порядок. Знаете ведь, как приводят в порядок душу? Ходят на концерты, читают книги, посещают друзей...
Но она уже разучилась жить для себя. И главным занятием было - стараться сделаться интересной для него, каждое мелкое событие и наблюдение из её жизни оформлять в письма ему, думать, ждать - когда же он придёт в любое время дня или ночи и  будет ходить по ней, мягко расстилающейся, нежной-нежной, даже мурлыкающей от нежности...

Так было. Пока однажды душа не почувствовала боль. Боль не от его ног, а от острых чужих каблучков, идущих рядом с ним.
Каблуки стали появляться всё чаще. Он уже не приходил без этих попутчиков. И душа начала болеть. Казалось ( а может так и было), что эти фальшиво-наивные каблуки наступают ей на лицо - и тогда у неё появлялись морщины и шрамы. Однажды они наступили ей на горло и она потом задыхалась три дня подряд, думая, что она не успевает выдохнуть и наполовину, а воздуха уже страшно не хватает и надо начинать вдыхать...

Но даже это было не самое ужасное. Когда однажды он пришёл без каблучков, но прошёлся по душе, необъяснимой силой давя на неё, то она поняла: держит её на руках.
Душа начала кричать.
А кто ж из мужчин любит крики? Кто будет разбираться, почему кричишь?
Он стал приходить уже намного реже. После неоднократных душевных просьб.
Но и он и она понимали. Прежнее не вернуть. Всё кончено.
Только если он знал как будет жить дальше, то душа... не знала. Как жить?
 Зачем?