История без начала и конца

На родине он не был десять лет.
Искал судьбу на горизонтах дальних,
На койках лазаретных, в чьих-то спальнях
Лечил души испепелённой след.
Опоясавшись тысячей дорог,
Себя дробя в отчаянье на части,
Не находя поддержки и участья,
Он возвратился на родной порог.
И там ему уже приюта нет:
"Явился, значит? Мы тебя не звали,
Тебе здесь рад хоть кто-нибудь? Едва ли.
И нет сердец, где ты оставил свет".
Он помолчал, когда закрыли дверь.
Смеркалось. Город утопал во мраке,
И в отдаленье лаяли собаки,
И вряд ли было горше, чем теперь.
В соседском доме таял огонёк.
Он постучал: "Пожалуйста, откройте!
Я долго шёл. Примите, успокойте,
Я отдохну, прилягу на часок -
И прочь пойду". И скрипнули в дверях
Тугие петли. Женщина смотрела
Не на него - на тень, на контур тела -
С неясною улыбкой на губах.
"Что ж, заходите, бывший мой сосед.
С лица омойте гарь и пыль вокзала.
Прогнали, знаю. Вам сестра сказала,
Что в отчем доме вам местечка нет.
Что ж, понимаю... На погосте спит
Давно уж мать... Отца добили пьянки.
Ваш младший брат женат на иностранке.
Они живут, где солнышко в зенит.
Хозяйничает старшая сестра.
Ей ни к чему попойки и разборки.
Она не даст вам и засохшей корки,
Племянники прогонят со двора..."
Он молча слушал. Смутно, как сквозь сон,
Вставало то, что намертво забыто,
Не вспомнить у разбитого корыта.
В соседку был он, кажется, влюблён,
Когда-то с ней тонул в душистых травах,
Но долгим не был тусклый их роман:
Она скромна, он - местный хулиган.
Следы ушли налево и направо.
Да, впрочем, был ли прав один из них?
Два гордеца не знали примиренья.
Но было словно ветра дуновенье
В последний миг... в неповторимый миг.
"Здесь спит сынок. Не надо, не буди.
Ему вставать приходится так рано!
Не до конца зарубцевалась рана,
И ты её уже не береди".
Он вышел в ночь. Гудели поезда.
Опять дорога в стыни бесконечной
Среди толпы - чужой и бессердечной...
Вставал рассвет. Последняя звезда
В его лучах горячих истлевала,
И так хотелось в суете вокзала
Забыть свою дорогу в никуда!

28-29.10