История любви Рахили и внука старосты синагоги

Рахиль проживала в Одессе с бездонными, как медные сковородки тети Аси, комплексами засидевшейся в девках еврейки, густым подбородком, покатыми плечами и мясистыми, как южные помидоры, грудями, с тоской и жжением в оливковых сосках ожидавшими мужской ласки.
Не для гурманов, но аппетитна.
Рахиль мечтала о внуке старосты синагоги рубщиков кошерного мяса, носившем белые парусиновые штаны, яркие рубашки, широченный чесучовый пиджак и прюнелевые штиблеты с тупыми носами.
Проходя мимо Рахили, он всегда старался прижаться к ней и щекотнуть полную шею намазанными фиксатуаром усами, пахнувшими голландской сажей и вазелиновым маслом. Без обещания свадьбы она не была готова на близость, за что он прозвал ее суфражисткой. Когда к процессу подключился ее двоюродный дядя, управляющий большого продовольственного магазина на Дерибасовской, семейное счастье стало почти решенным делом.
Новоиспеченному жениху повезло – перед самой войной он глупо и счастливо убился, ударившись головой о каменный парапет на бульваре Фельдмана.
Оказавшись в Майданеке, Рахиль быстро осунулась, но еще долго оставалась пригодной. Ее и мордатую, с крепкими широкими бедрами казачку Марусю бесконечными ночами пользовали в бараке пьяные охранники, иногда вознаграждая объедками. Благодаря выносливости к ласкам Рахиль угодила в печь одной из последних.
Больше всех повезло ее неродившимся детям.