Ты курфюрст и я курфюрст. Оба мы курфюрсты

Германия производит острое впечатление дома престарелых. Имени Гитлера. Так считает мой троюродный брат Боря. Когда-то мы жили на одной улице расположенного на Украине древнего русского города Чернигова. Наши мамы были двоюродными сестрами, а мы учились в параллельных классах и были хотя и еврейскими, но довольно хулиганистыми пацанами.
Почти четверть миллиона евреев приехали с начала девяностых годов из бывшего СССР в Германию, и семейство моего брата Бори входит в их число. Ныне Боря живет в умирающем городке почившей вбозе ГДР уже лет двадцать. На неизбежный после третей рюмки вопрос "Какими веяниями живет синагога в сегодняшнем рейхе?" Боря сообщил следующее:
— Если для России фашизм — это единственно верное всепобеждающее учение, то для Германии фашизм — это норма жизни, отклонения от которой интеллигентный человек должен делать вид, что не замечает. Нечто вроде нежданно долгого и громкого пуканья посреди второго акта балета Щелкунчик. Поэтому имени Гитлера.
А дом престарелых — потому что основная часть уличной толпы это страны —  старухи. И старики, но те как-то не так бросаются в глаза. Причем везде, и в Берлине, и в Мюнхене. Ну ладно, Германия вымирает, рождаемость самая низкая в мире и постепенно сходит на «нет» окончательно. И так везде, где я был, кроме Инсбрука.
В 2008 году в ФРГ на 675 тысяч случаев рождения пришлось 844 тысячи смертей.  Впрочем, третий демографический переход в Германии в самом разгаре — каждый четвертый ребенок, появившийся в тот год на свет в Германии, имеет как минимум одного родителя-иностранца, так что Германия не опустеет. Главным образом Турция этого не позволит. Если ситуация не изменится, то через 90 лет число родившихся в Германии будет 200-250 тысяч, не больше. И только половина из них будут потомками населения, проживавшего в Германии в 1965 году. 
Инсбрук — это приложение к горным лыжам, дважды переживший Олимпийские игры, огромный университет, 30 тысяч студентов на 130 тысяч жителей. Центральная пешеходно-торговая улица заполнена молодежью и велосипедами и хороша необыкновенно. Много туристов с простыми китайскими лицами. Город стоит на равнине и окружен горами. Каждое здание как иллюстрация к сказкам братьев Гримм  (братьев было не два, как многие думают, а три).   
Но все равно — уже в километре от города младшая девчонка в короткой юбке явно разменяла полтинник. Хотя ухожена и в прекрасной спортивной форме. Легко прыгает по склонам как горная козочка. На велосипеде взбирается на крутой склон оторвав худую задницу от седла без видимых усилий и заразительно смеясь при этом…
Боре доверять можно. Он, хотя и не человек, наделенный необычными метафизическими способностями и имеющий связи с неизвестными мирами, но,  будучи немецким политиком мелкого разлива, знает что говорит. В годы нашего детства он был командиром октябрятской звездочки, потом, в пионерах, был отрядным запевалой потом кем-то шумным в ВЛКСМ.
После института, правда, Боря отошел от активной политической борьбы не считая мелкого, но упорного хищения социалистической собственности в местах трудовой деятельности. В годы социалистического строительства это был единственный разрешенный вид социального протеста. Но и за это тогда могли посадить в тюрьму. Впрочем, в тюрьму тогда могли туда посадить и просто так или из профилактики, чтоб жизнь легкой не казалась.
А когда разрешили выезд — Боря выбрал Германию. В Израиле, по его мнению, слишком много евреев, в Америке негров. Что, согласитесь, утомляет. А вот к немцам у Бори претензий нет. Такой вот трагический моральный конец сионизма.
И хохлушка-жена Борин выбор не осудила, а маленькую дочку они и не спрашивали. И теперь он мелкий функционер партии зеленых и болеет душой за идеалы озеленения и сохранения культурного наследия родного города. И такими они бывают, бывшие советские носатики. Родившегося в Германии сына они назвали старинным немецким именем Дитрих.
Борину супругу я знаю с детства. Настя жила с нами на одной улице и училась с нами в одной школе на два класса младше. С малолетства ей была свойственна чувственная женственность и тихое кокетство. Помню классе в седьмом я ударил ее кулаком в живот за то, что она сказала о моей бабушке «жидовская морда». Сильно бить девочку кулаком в живот было очень неприятно, я все-таки еврей, а не немец, но не бить в такой ситуации было еще неприятнее.
Меня Настя с Борей встретили по родственному, кормили плотно, даже угощали килограммовым тортом под названием "Еврей" и не пожалели времени на катание меня по рiдной Хермании (так Настя прививает детям украинский язык), сообщив при этом в частности, что в Нюрнберге, провозглашенном Гитлером духовной столицей рейха, хранится самая большая в мире коллекция еврейских книг. Оказывается, и фюрер бывает прав, Нюрнберг действительно духовная столица Германии, буду иметь ввиду.
Ныне в родном Борином городе сохранять есть что. Как и во всей бывшей ГДР, в этом городе стоят брошенными дома, которые в другом месте считались бы фешенебельными и баснословно дорогими. Добротные постройки 19-го века богато украшенные архитектурными излишествами. Брошенные целыми улицами. Жизнь там прекратилась потому что работы в городе почти нет, и молодежь уехала куда-нибудь в Мюнхен. Остались в основном пенсионеры, В населении от нуля до 20-ти лет в этих городах практически абсолютная пустота.
И в Берлине есть брошенные дома. И, даже, оставленные людьми промзоны. В целом Берлин не произвел на меня большого впечатления. Кроме одного эпизода, когда я с криком «За Родину, за Сталина» сфотографировался у стен Рейхстага.
И еще понравился берлинский памятник Марксу и Энгельсу. Очень похож на памятник Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве. Только в Москве князь Пожарский сидит, а в Берлине классик Маркс стоит. А так — почти то же самое. Город зеленый до такой степени, что периодически переходит в лес и впечатления мегаполиса совсем не производит. Впрочем, он не так уж и велик. До войны в нем жило 4.3 миллиона человек, сейчас 3.2 миллиона. Из них 15% иностранцы.
 Не то Мюнхен. Очень точно подходит под определение «шикарен». Знаменитая пивная, в которой готовился пивной путч. Огромное помещение, подобающее скорее цеху по сборке самолетов, а не питейному заведению. Писсуары в мужском туалете на несколько десятков персон работают непрерывно. Множество официанток с литровыми кружками пива лебедушками плывут между столиками. Официантки в немецких национальных нарядах, дебелые. Бюсты у всех богатырские и широко представлены публике.
Одна из них обслуживает наш столик. Когда она ставит кружки с пивом на стол не засмотреться на две большие коричневые груди, двигающиеся перед твоим носом, невозможно. По старинке в такие минуты мой член не просто встает, но на нем и вздуваются жилы. Груди у официантки, естественно, коричневые. Потому что и вся она негритянка. Остальные официантки заметно перекормлены и выглядят рыхловато. Но на нашей национальное немецкое платье сидит как влитое, обтягивая идеальной формы задницу.
В целом же Мюнхен производит очень приятное впечатление. Максимилиан штрассе, центральная улица дорогих магазинов, шикарна вызывающе. Мерседес здесь за машину не считают, только ВМВ. Дома старинные, с изощренной лепниной, украшены рисунками и тщательно ухожены. Много чудесных ресторанов и везде очень по-немецки пахнет квашенной капустой.
Квашенная капуста в Германии властвует повсюду, это любимейший немцами гарнир к сосискам. В том же Мюнхене посетили шикарный ресторан, три мишленовские звезды, роскошь неописуемая, сидел на стуле 18 века. Эксклюзивные в кружева в туалете, там же негромко играет клавесин. Писаешь окруженный негой. Легкий аромат квашенной капусты ощущался уже на стоянке.
Центр Мюнхена заполнен праздной толпой спортивных и моложавых стариков и старух. Людей молодых практически не видно, среднего возраста не густо. Детей практически нет, беременных женщин за две недели пребывания в Германии мне встретилась числом одна. И внешности она была скорей семитской.
Немецких детей в промышленных количествах мне довелось увидеть лишь в замке короля Баварии. Дети шли по замку классами. На каждый класс было человека три школьников откровенно не европейской наружности.
Мне особенно понравился один черный как сапог мальчик с по-еврейски скорбным, умным и сосредоточенным выражением лица. Наверное, по происхождению он был зулусом. Его по-негритянски приплюснутый нос украшали огромные очки. Он был в толпе сверстников, но явно не был частью этой толпы. Если бы я знал немецкий язык, я обязательно спросил бы его: «Ну, и где твоя сприпочка, афро-ариец?».
Наверное, в Германии ситуация может сделать из кого угодно еврея поколения за два.