В дожде раствориться

Мы с ней были на крыше. Лил дождь. Очень жутко лил – упругие капли единой пеленой пронизывали синь ночного воздуха. Мы сидели на небольшой бетонной плите, спрятавшись от дождя под проржавевшим козырьком. Мы молчали. Только сидели и слушали, как бьются холодные капли.

Это было невероятно красиво. Было холодно, сыро, мерзко, но мне все нравилось. Она достала сигарету и закурила. Маленькая искорка посреди царства воды. Я положил голову на ее плечо и стал прислушиваться к биению ее сердца, я прямо чувствовал, как бьется маленькая жилка на ее тонкой шее.

Она сидела и затягивалась. Маленькая сигарета таяла и таяла. Дождь заглушал запах табака.

- Да уж... - сказала она.

- Что да уж? – спросил я.

- Просто да уж... - пояснила она и выкинула сигарету.

- А, ну тогда да))) - согласился я, улыбнувшись

- Ну еще бы! - улыбнувшись сказала она и погладила меня по волосам.

Ее прикосновение было просто невероятно приятным. Был бы я маленьким кавайным котенком – непременно бы замурлыкал. Ну, а так как природа сделала меня homo sapiensом, я ограничился тем, что улыбнулся и поцеловал ее в холодную щеку.

- Сколько сейчас времени? – спросил я зачем-то.

- Не знаю, - сказала она, - телефон в сумке остался, посмотри на своем.

- Мой сел, - сказал я.

- Ну тогда забей.

Я еще раз взглянул на бесконечную пелену дождя и подумал, а не все ли равно... И в этот момент время для нас перестало существовать, уступив место теплой и нежной бесконечности.

- Эй! - шепотом позвал я ее.

- Что? – спросила она.

Я обнял ее за плечи и тихо поцеловал в тоненькую шейку.

- Ты не замерзла? – спросил я.

- Нет, ты меня греешь, - ответила она.

И снова стало тихо. Струи дождя барабанили по крыше, но наши уши, привыкли не воспринимали этот звук, он стал мягкой убаюкивающей колыбельной.

- Знаешь? - сказал я почему-то шепотом, - по-моему вот это и есть настоящая жизнь.

- Да ну?

- Ну да. И таких моментов бывает очень мало.

- Наверное ты прав, сейчас я полностью здесь, с тобой и ни о чем другом не думаю.

- Мы рядом.

- Да, мы рядом.

- Но тогда получается, что жизнь – жутко короткая штука, ведь все, что в ней есть – это лишь несколько таких моментов.

- А, по-моему, это значит, что жизнь бесконечна, ведь такие моменты никогда не кончаются.

- Да ну?

- Ну да.

Она закурила еще одну сигарету, а я прижался к ней всем своим телом, я чувствовал, как бьется ее сердце, как течет кровь, ее тепло становилось моим теплом, а мое – ее, мне казалось, что еще несколько мгновений и я услышу, о чем она думает.

- Знаешь? - говорю я ей, - я тут подумал недавно: все люди потенциально гениальны, вот только мало кто отваживается стать гением.

- Да нет, - говорит она, - гении потому и гении, что их – единицы.

- Да я не об этом, просто у человека – безграничные возможности, практически у каждого, но все мы ограничиваем себя, у нас есть какая-то планка, выше которой мы боимся идти, ведь чем планка выше, тем труднее найти гармонию и счастье. А гении – это те, кто отважились задрать эту планку намного-намного выше, чем все остальные.

- Да нет, - не соглашается она, - гении – это особенные люди.

- Так я с этим и не спорю, ведь для того, чтобы так поднять эту планку, нужна просто невероятная отвага.

- Ну может быть, - соглашается она и выкидывает сигарету.

И мы продолжаем сидеть в мире остановившегося времени, у нас нет ничего, чем мы могли бы заставить его пойти вновь, ни часов, ни телефона, ни телевизора, ни даже книги. Там мы и оказались в безвремении. Если бы я оказался в нем один, оно было бы для меня сущим адом, но я был там с ней и потому не мог сдержать улыбки.

Я гладил ее по голове. Она и не подозревает, что она – настоящий ангел. Иногда мне кажется, что она спустилась прямо с неба, и тогда мне непонятно, что же она забыла тут, среди всех этих людей, пустых и серых. И мне становится страшно. Очень страшно. Страшно, что она исчезнет, страшно, что она пропадет. Я боюсь, что она отвернется, я боюсь, что она попадет под машину, я боюсь, что у нее откажут от сигарет легкие, или, что на нее нападет какой-нибудь маньяк.
Глупый. Я глупый-глупый-глупый.

- Эй, - шепчу я ей, - давай потанцуем под дождем.

И мы кружимся по мокрой поверхности крыши, обнимаемые холодными каплями дождя. Мы кружимся и напеваем старую-старую песню. Я слышу ее голос, он очень красивый, хотя она и не попадает в ноты, я стараюсь из всех сил не заглушать его.

Наконец, я не выдерживаю, хватаю ее легкое тело на руки и целую ее. У нее холодные от дождя губы. Я чувствую, как ее тело дрожит. Ее руки обхватывают мою шею, и она изо всех сил прижимается ко мне губами, а я продолжаю крутить ее на руках. Вот так мы и растворились в дожде.

Свят Элис