мелодия

Это - один из моих первых рассказов. Он немного наивный, но не обращайте внимания на это))

Да, и кстати, главного героя зовут Святослав, но это - не я. Просто мне не нравятся другие мужские имена. Святослав - очень красивое имя. 

Мелодия


Свят шел по серой улице.Вокруг него грязными обрывками клубился вечер.Холодный. Невзрачный. Он брел, смотря куда-то в неопределенное пространство...

Все, что действительно занимало его в этот момент – это музыка из тонких ваакумных наушников, купленных недавно за 490 рублей в Евросети. Тонкие ниточки проводов были заблаговременно подвязаны скотчем, чтобы не дать важным музыкальным атрибутам повторить скорую и безвременную кончину своих предшественниц слишком быстро.

Начало осени. Идет мягкий, бесцветный дождь, такой, когда ни за что неразличишь дождинки по отдельности, словно влага сама входит и окутывает тебя и проводит по твоему лицу своими прохладными ладонями.

Длинные выкрашенные в ярко-черный волосы Свята обрамляли усталое лицо мокрыми прядями. На его больших нежно-карих глаза словно лежала завеса, какой-то странный налет, точно полусползший кусок ткани на забытом запылившемся рояле...

Невидимая паутина будто прилипла к нежно-розовым губам, все лицо дышало отвлеченностью, даже свет падал на него словно откуда-то извне...

Свят шел, он сам не знал, куда направляется, его черное пальто развевалось на осеннем ветру, узел изящного зеленого шарфа распустился и тот грозил улететь...

Святу было все равно.

Музыка... Нежное пианино... Акира Ямаока. Она пробивалась в каждую трещинку, каждую шероховатость его души, позволяя ему не думать ни о чем.

Свят видел лишь качающиеся в такт музыке деревья, иссохшая душа словно поглощала влагу, новенькие туфли сорок третьего размера были перемазаны грязью.

Ветер дул все сильнее и сильнее, грозя сломать тонкие ветви берез, еще не расставшихся с последней листвой. Какая-то тринадцатилетняя девочка, попивавшая молочный коктейль в фаст-фуде с интересом проводила взглядом красивого юношу, потом открыла гамбургер,смерив его не менее оценивающим взглядом, и забыла Свята навсегда.

Ноги несли его вглубь, в старые кварталы города, почти не заселенные теперь. Маленькая грязная река протекала среди узких красных кирпичных зданий. Полная пустота.Никого. Тихо. Пахнет тиной и сыростью. Именно тут должны, наверное, обитать русалки.

Свят шел и слушал музыку, его сердце билось в такт разбивающим друг друга волнам волшебных звуков, каждый из них имел вкус, цвет, запах и складывался в непреодолимо невероятную радугу...

И вдруг… Писк… Плеер.. сел. И Свят… Остался один. Один. Совсем один. С собой. Только с собой. И не было ничего хуже. Этого. Ничего.

Словно пробудившись от сна, Свят огляделся вокруг, словно только теперь осознав, где он находиться. Тишина. Тишина давила на него ото всюду, она губительно сочилась из растрескавшихся кирпичных стен, тишину не могли разбить звуки ветра, тишина жила сама по себе.

У нее тоже был вкус – вкус тлена и она пахла тиной. Где-то вдали бибикала машина. Но нет, это там, совершенно в другом мире… А в мире Свята была только мутная вода, красные кирпичи, ржавые трубы, тишина и пустота…Пустота… И пустота в сердце.

Времени не существовало для него. Совсем. Вы до сих пор верите черным цифрам на экране телефона или пластиковой часовой стрелке? Неужели вы не понимаете, что это время – ложь? Настоящее время течет внутри вас, и измерить его или направить вы не способны…

И похоже, что эти незримые часы внутри души Свята остановились… Может быть никогда больше не пойдут... А может нужно всего лишь потянуть за завод, или опустить гирьку... кто знает...

Вот уже несколько лет время огибало Свята, как река огибает камень: не принося ничего, лишь подтачивая. Его чувства… Свят думал, что они мертвы… Ему было все равно. Все равно, что случиться с ним, все равно, что есть, все равно где спать. Фильмы больше не увлекали его, он видел актеров, он видел движения оператора, но он не проникал вглубь действия… Книги становились пустым набором букв,слов, предложений… Фальшь… фальшь… Только фальшь…

Ему не хотелось ни с кем знакомиться, люди… разговоры… ничего нового… И он все больше замыкался в самом себе. Бедный мальчик… Он чувствовал себя так, словно жизнь уже закончена… в двадцать лет… всего двадцать… У него не было цели в жизни…  Поначалу он боролся, пытался вспомнить,как он чувствовал мир раньше, в детстве – нежно и тонко… Ему даже удавалось… но ненадолго… Он не был счастлив… Он не был несчастен… он был пуст.

Свят брел по мокрому асфальту вдоль реки. Без всякой цели… Ему просто хотелось идти куда-то, безумно хотелось снова включить плеер и забыть обо всем. Тонкие пальцы с длинными аккуратными ногтями сами, не спросившись хозяина, просто по старой привычке нажали кнопку включения, экран расцвел надписью «Aria»,однако через долю секунды язвительно показал «батарея разряжена» и снова выключился. Свят брел вперед…

Звук шагов гулко отдавался от стен, добавляя к тишине что-то воинственное, что-то обреченное. Наверное, именно такой звук производят сапоги обреченного на смерть, когда он в кромешной темноте подземелья идет вперед по гулкому каменному коридору, чтобы предстать перед палачом.

Он шел и шел… И шел и шел… И его сердце словно сливалось с этим местом… Темнело… с каждой секундой становилось все сумрачнее и таинственней,словно кто-то решил подкрутить ручку яркости у старого черно-белого телевизора.Так он брел минут десять. Стало совсем темно.

И вдруг телефон завибрировал… Свят вздрогнул. Тишина была разбита, и на секунду разочарованно отступило. Свят протянул руку в карман пальто и достал оттуда маленькую слайдерную нокию. Пришла смс от билайна, предлагающая послать куда-то что-то,чтобы выиграть два миллиона рублей. Свят кинул телефон обратно в карман и машинальным движением поправил волосы. Одна из прядей зацепилась за сережку и рванула ее.

Маленькая дешевая железка с нарисованным трилистником выпала и укатилась куда-то. А зажим остался в чуть растянутой мочке. Свят потрогал вторую серьгу – на месте, опять достал телефон, включил программку-фонарик, окрашивающую экран в белый цвет и стал водить им, разыскивая укатившийся кусочек своего тела…

Грязный асфальт… листья… ржавый канализационный люк… бумажки… фантики..

Маленькая серая серьга может быть где угодно… Свят искал ее пару минут, пока не заметил,как около люка что-то блеснуло – вот оно…

Свят поднял ее, однако в ухо возвращать не стал: потом, когда помоет. Пока он положил железку в карман.Он уже хотел было идти дальше, как вдруг что-то остановило его... Он слышал… Слышал… Музыку?

Что-то, настолько тихое, что было еще непонятно, во что же сливаются слабые звуки. Но они… они были необычными, они словно пробуждали что-то в душе, заставляли сердце биться чаще, напоминали о чем-то… О чем-то из прошлого…  Забытом… Заброшенном в глубинах сердца.

Свят снова наклонился – музыка стала играть сильнее. Свят сделал несколько шагов, в поисках места, откуда исходят звуки.Вот оно… люк..

Обычный железный люк. Люк и люк… Люк? Люк… Люк… Ржавый… Он словно… напоминал… лицо? В полумраке он был серым… и холодным даже на вид. Свят прижал к нему ухо. Щека покрылась буроватой грязью, но ему было все равно… Чарующие звуки словно взяли его в плен… Глаза затуманились еще сильнее.

Не жалея ни джинс, ни пальто, Свят встал на колени и не отрывал уха от холодного металла.

Как бы описать то что он слышал…  Вы наверняка подносили к уху раковину из которой «слышно море»? Из люка шел как раз такой же звук… Только в разы более сильный…

Холодные дуновения ветра из глубин старой заброшенной канализации… И обрывки слов… Смеха… Шепота… , растворенные в этом шипении.

И музыка…  Ноты…  До ми соль…  Соль ля рэ… Фа ми до ля…  Си ми рэ фа…

И так по кругу. Но какой инструмент издавал эти звуки? Не клавишный и не духовой… Не струнный и не ударный…  нет…  Словно… словно шепот листьев объединился в человеческое горло и оно пело протяжно одну и ту же мелодию…

 Раз за разом….раз за разом…. все громче и громче…

Святу не было холодно… Святу не было сыро… Свята вообще не было здесь… музыка захватила его…  она была в его сердце, она забиралась в глубины его воспоминаний…

Святу было всего шесть лет… Да… Он вспомнил что-то… Словно мягкая рука вела его куда-то…   И Свят заснул. И ему снились бесконечные огни…  ему снилась береза у дома, в котором он жил с отцом и матерью… ему снился снег и снеговики… Мягкая серость неба и темные коридоры школы, в которой работала тогда его мать… А потом Свят проснулся…

Он лежал, на грязном асфальте,прильнув ухом к холодному металлу люка. Люк больше не пел… Но и тишины больше не было. Вялое осеннее солнце освещало кирпичи, играло водой в реке.Где-то щебетали птицы, издалека слышались голоса гимназистов, спешащих на занятия, и урчание машин. Тело Свята онемело… Пальцы не двигались… Он был весь в грязи, спутанные волосы торчали во все стороны.

Не удивляясь ничему, словно в какой-то апатии Свят побрел домой, в голове снова не было никаких мыслей, но ему было как-то спокойнее, что ли… Больше не было так грустно…

Солнечный свет нового дня разогнал тревоги.. Свят шел, а в голове крутилось «Соль ля рэ… Фа ми до ля… Си ми рэ фа»… И звуки эти звучали так явственно и звонко,словно были отлиты из яркого сверкающего золота. Придя домой, Свят поставил плеер на зарядку, разделся и сразу забрался в душ.

Горячая вода омывала мускулистое тело, принося расслабление и смывая грязь… Холод ночи, проведенной на улице стекал с него и убегал вместе с чуть рыжеватой от ржавчины водой в канализацию…

Свят долго сидел… Клубы пара весело кружились вокруг, зеркало запотело… Свят намылил тело разноцветной губкой, вспенил волосы шампунем, вылез из душа, вытерся, почистил зубы, расчесал непослушные пряди, посмотрел на фен… поленился… и наконец плюхнулся на диван…

Маленькая захламленная комнатка…Угловая в доме – с двумя окнами… Старый телевизор в наклейках, огромный книжный шкаф с классикой, дряхлый компьютер… плюшевые игрушки… его рисунки, диски…старый ковер на стене… Свят просто валялся на диване и разглядывал завитки этого ковра… Странно. Он никогда прежде не замечал этого узора… То есть ковер-то он замечал, а вот какой на нем узор – нет…

Свят встал и подошел к красивому деревянному пианино,подставил к нему стул, скинул книги с крышки и с негромким скрипом откинул ее. Маленькие белые клавиши, покрытые слоем пыли смотрели на него немного укоряющее – он каждый день прикасался к ним в детстве – мама заставляла играть, а с тех пор как ушел из музыкальной школы – не открыл больше ни разу.

Длинные пальцы провели по пыли –  маленькие фонтанчики салютом вспорхнули в воздух и стали переливаться в луче солнца. Свят нажал на клавишу. Чистый звук наполнил комнату… Свят вдавил педаль громкости и стал бесцельно нажимать перебирать ноты…

Звуки слились вместе во что-то торжественное, пылинки в луче света танцевали в такт, Свят нажимал ноты одна за другой…

Вспоминал детство… Пока вдруг до него не дошло, что он выводит двумя руками один и тот же мотив - до ми соль… Соль ля ре… Фа ми до ля… Си ми ре фа….

Святу стало страшно, но он не остановился… Эти звуки  из нутра старого фортепьяно словно уносили его, очаровывали снова… Будто уже не он движет своими пальцами, а они самим переплетаются и, сливаясь с клавишами, поют песню памяти… песню вечности…

***.

С той минуты Святу больше не было покоя. Он записал эту мелодию в оставшуюся со школьных времен нотную тетрадь по сольфеджио.

Руки сами вспомнили, как рисуется скрипичный ключ, нотки выходили ровные и аккуратные – вот у нас одна вторая,вот одна четвертая, вот целая…

Через неделю Свят купил музыкальную клавиатуру к компьютеру и день за днем создавал аранжировки к этой мелодии – одну за одной –одну за одной… немного флейты… немного органа… бит на заднем плане…

Все этимзвуки подчеркивали главную мелодию… Свят клонировал главный мотив и пустил его утроенно – несимметрично, с отставанием одного от другого в три секунды…

Свят почти не ел и не спал… Даже не брился… Не расчесывался… Он всегда очень тщательно следил за своей внешностью... Но теперь…  Теперь это ему не требовалось…

Он был наполнен работой… он создавал музыку, с ожесточением  Безумного Шляпника он записывал флейту и пианино, скачивал и перебирал все биты, какие только мог найти, добавлял и убирал ударные, электронную гитару, акустику,наконец удалил все, что записал и начал с начала…

Прошло еще три дня… И вот – мелодия готова… Святая простота… Все, что он записал до этого было слишком вычурно, перенасыщено-некрасиво, как дамочка, решившая накраситься сразу всей косметикой из своего ридикюля… но это… – нежная четырнадцатилетняя девочка,прекрасная по сути, подвевшая губы  блеском, и накрасившая реснички милой тушью…  Девочка с красивой заколкой в волосах, в свободной ярком платье… сам идеал красоты… Сама нежность… Сама гармония… Сама природа… Ангел… Ангел…чистая и совершенная.

Свят сидел и слушал эти звуки, маленький трехминутный трек он крутил два часа… раз заразом…. Раз за разом… И нежный восторг переполнял его… Его охватывало чувство куда более полное чем удовлетворение, куда более полное чем оргазм, более полное, чем любовь… Ему еще не придумали название… Это чувство – чувство человека, создавшего идеал и самого влюбившегося в него, чувство творца ивлюбленного… чувства отца и матери… Наверное это ощущал бог, когда сотворил землю из тьмы…

И Свят сидел и слушал… Сидел и слушал… Звук словно возникал из воздуха,а не из старых шептоватых колонок… Он пел в голове у Свята и согревал и его и ласкал и нежил… Это было лучше, чем прикосновения самой красивой девушки наземле, лучше, чем самое вкусное вино и самый дорогой шоколад…

Прошло три года.

И Свят стал одним из самых известных композиторов… Его музыкой восторгались и большие пузатые дяди, и растрепанные вечно подвыпившие кудряши, и прилизанные короткостриженные геи, и тринадцатилетние девочки в фастфудах, и тетеньки с детьми, и прелестные девушки с третьим размером, и даже брутальные юноши с бицепсами Чака Норриса.

Свят словно расцвел за эти годы. Его волосы отросли до самой поясницы, бледное лицо дышало жизнью, карие глаза смотрели чисто и свежо, губы пылали алым… Он редко разговаривал… но лицо все время прятало в себе улыбку… Было в его фигуре что-то нежное и любящее…

И он был популярен… Все были влюблены в его музыку и в него. Но в каждой его новой сонате, симфонии, в каждом OSTе,в каждой песне тут или там повторялась одна и та же мелодия… До ми соль… Сольля ре… Фа ми до ля… Си ми ре фа…

Это было его авторским знаком… Без этого музыка не рождалась… Свят больше не носил с собой плеер. В то утро, три года назад, Свят поставил его на подзарядку… Потом снял… и кинул в ящик стола.

Свят нашел Свою Музыку. И чужая была ему больше не нужна.

Но не все так просто. С ярыми поклонниками Свята, слушавшими его музыку часто, изо дня в день, происходило что-то странное, они словно отходили от реальной жизни в мир своих мечтаний… Они становились наивны и слабоумны… И это… это было страшно… И у каждого из них… Глаза… Глаза становились такими яркими и пронзительными…будто прожигающими душу насквозь…

Они были не от мира сего… Поначалу это никак не связывали со Святом. Но потом… Потом его музыку запретили. Да и сам Свят, увидев все это, перестал писать ее.

Но его песни… Они продолжали гулять по Интернету… Эти люди… Они сделали из его музыки целую религию,а некоторые воспринимали ее как вид наркотика

Ученые изучали действие мелодии, мир шумел. Кто-то даже называл Свята Иисусом, хотя было не меньше и тех, кто считал его Антихристом… но… о как все это пошло!

Свят не бедствовал, денег,заработанных раньше хватило бы ему до конца жизни… Но… ему было все равно…  Он… Он словно не понимал, что вокруг него происходит… Эта музыка… Люди…

Паутина вновь накрыла его лицо, а однажды он зачем-то вернулся в свой город.

Снова осень… Снова дождь… Снова ветер. И Свят бредет, напевая про себя что-то.

 Но на этот раз он знает, куда он направляется… Знает…

И вот – красные здания, река… За последние три года в этом царстве тишины не изменилось ничего… Даже бумажки на асфальте лежат кажется те же… Тишина… Она словно ждала Свята, скучала по нему… Свят бежит… Ему немного страшно…

Люк… Все такой же ржавый… Все такой же холодный. Свят протягивает руку. Воздух содрогнулся. Пение… Звуки…. Звуки, которые он слышал каждый день последние годы, звуки, будившие в нем и в его поклонниках лучшие чувства… Но они были еще совершеннее, чем в мелодиях Свята… Они были бесподобнее бесподобности…

Слезы текут по щекам Свята, соленые и сладкие одновременно. И беззвучный крик встает в горле…

«Почему я плачу»? – думает он.
И вдруг – ярость. Неизвестно откуда взявшееся чувство поглощает его… И глаза становятся хищными, а ногти – когтями.

Он кричит, сам не зная зачем, его прекрасный, нежный тенор, от которого сходилис ума девушки в возрасте от шести до шестидесяти, преобразился в мерзкий визг,как будто сорокалетняя тетка пищит, увидев мышь…

И прямо когтями,сдирая кожу с пальцев, вновь весь в грязи, он пытается снять люк, заглянуть туда, вниз, под него. Холод мертвого металла вгрызается в пальцы до кости,ржавчина укутывает его руки… Кровь капает…

Последнее напряжение мускулов…  Мелодия вокруг него… Эти звуки… В его теле… В его голове… в пальцах… в металле…  Повсюду лишь она, лишающая разума, лишающая жизни мелодия…

Последнее нечеловеческое усилие мышц… и люк с продирающим скрежетом, отскакивает и катится по асфальту…

Запах сырости и плесени и поток звука, ничем теперь не стесненный.

Ярость пропала… Лишь страх… Мерзкий, жуткий страх… Но мелодия съедает и его… Пустота.Свят медленно заглядывает в люк… Серый свет выхватывает…

Мальчика… Нет… Не просто мальчик. Это Свят… в шесть лет… Нежные русые волнистые волосы, полные бледные щечки… Мальчик поднял голову и посмотрел на Свята. Вместо глаз унего была сама чернота… сама тьма в пустых глазницах… Губы чуть шевелились,издавая нечеловеческим голосом мягкую совершенную мелодию….

До ми соль… Соль ля ре… Фа ми до ля… Си ми ре фа…

                Элис