Обитель язычества. Глава 8. Карнак

По дороге, ведущей в Фивы, шли два паломника. Их поступь была тяжела. Шли они уже около месяца. Усталые, полуголодные, в истрепанной одежде и стертой обуви, эти двое имели перед собой лишь одну тупую цель – поскорее достичь места паломничества.

Карнак и Луксор всегда были наполнены паломниками. Их великолепные каменные шедевры распростерлись по всем Фивам. Огромные вычурные храмы и внушительные изваяния приковывали внимание.   

Два человека почти не разговаривали. Горло сжимал стыд. Каждый болезненно думал о своем... О том, как получилось, что он оказался в таких странных и вместе с тем ужасных обстоятельствах... Однако от этих дум было мало пользы. Мозг отказывался повиноваться.

             Вот только слова, сказанные фараоном Сусакимом, не забывались: «Ты, Иеровоам, и твой друг Иавис, немедленно пойдете и совершите паломничество в Карнак, нашу главную святыню. Там вы принесете жертвы нашему главному богу, солнечному Амун-Ра, его жене Мут, и их сыну, лунному богу Хонсу, а также богине Сехмет, жене прекрасного Птаха. Богиня Сехмет имеет особое значение для нас, так как она отождествляется с нашей местной богиней Бастет. Вы пойдете и поклонитесь нашим богам, даятелям всех благ для человечества. Вы признаете их богами. Таким образом ты, Иеровоам, поможешь Иавису загладить его преступление. Замечу, что закон Египта не предусматривает такого выхода, иначе все осквернители Бастет заглаживали бы свои грехи подобным образом. Я милую Иависа, потому что ты, Иеровоам, просишь за него. Однако, если вы откажетесь выполнить мое повеление, то твоего друга ждет жестокая казнь, а тебя – изгнание за пределы Египта. Полагаю, что вы проявите благоразумие. Ведь ваш Бог – ничто! Посмотрите на себя, на положение, в котором вы оказались с вашим Богом! Когда вы сбежали из Израиля, вы обратились в своей нужде ко мне. Теперь я вновь иду вам навстречу. Откройте, наконец, глаза, и признайте, где настоящая правда. Отправляйтесь с миром в Карнак. Очиститесь там. После я буду ждать вас к себе. В случае вашего послушания мое благоволение к тебе, Иеровоам, и твоему другу не изменится. Счастливого вам пути!»

Потом был жаркий разговор в тюрьме, который тоже нельзя было забыть, когда Иеровоам пересказал слова фараона Иавису:

– На что ты намекаешь? – тут же возмутился Иавис.

– Я – ни на что. Это повеление фараона. Вот и все. К тому же, ты сам просил меня поговорить с ним... – ответил Иеровоам, одновременно чувствуя, как его ум все больше замутняется.

– Зачем я только просил!! Фараон говорит глупости! Это тупой язычник. А ты, как попугай, повторяешь за ним! – уже совсем рассердился Иавис.

– Ты жить хочешь? – спросил Иеровоам, почти теряя сознание.

– Сейчас уже не знаю.

– Тогда подумай... – Иеровоам прислонился к холодной каменной стене, чтобы не упасть, так как подкосившиеся ноги уже с трудом держали его.

Иавис сидел в углу камеры на сене, скрестив ноги. Он был похож на нахохлившуюся птицу. Черты его лица заострились, щеки впали, само лицо посерело, и он снова стал выглядеть дурно. Тон его голоса становился все более крикливым.

– А что такое жизнь?? – внезапно вскричал он. – Жизнь – это полет в Божьем пространстве! Это песня, прославляющая Бога!..

– Прекрати ты свой пафос! Смотреть на тебя противно, – оборвал его Иеровоам. – Ты пойми, что тебя собираются казнить,  причем самым жестоким образом, и паломничество – единственный выход из ситуации. Ты вот тут кривляешься, а я ведь о тебе думаю! Меня то просто изгонят из страны, а тебя казнят! Или сырость на тебя так действует, не знаю... – сказав эти слова, Иеровоам окончательно обессилел и потихоньку сполз по стене вниз, прямо на каменный пол.

– Значит, ты за меня переживаешь?... – после некоторого молчания, серьезно спросил Иавис.

– А за кого же мне переживать, если не за тебя? – слабым голосом отозвался Иеровоам. – Ведь это же из-за меня ты здесь. Если бы не я, сидел бы ты сейчас в своей пещере, забот не зная... Я чувствую ответственность за тебя. Пойми ты...

– Нет, ты не должен чувствовать ответственность, потому что это я во всем виноват. Я пошел в храм этой кошки. Я втравил тебя в неприятность.

– Право, как мягко ты выражаешься: «неприятность»...

– Да, Иеровоам! Потому что ты – будущий царь Израиля, и тебе ничего не грозит! Ты будешь жить. А я должен принять заслу... нет, незаслуженное наказание, но теперь мне уже все равно. Я уже покаялся в совершенном грехе идолопоклонства. Господь простил меня. А смерти я не боюсь, – Иавис торжественно поднял голову и уставился в низкий потолок.

– Я так понимаю: ты собираешься испортить мне жизнь, – собрав остаток последних сил, ответил Иеровоам. – Ты хочешь сделать из меня мученика до конца моих дней оттого, что я не смог тебя спасти... Хорош друг.

– Не бей на жалость. Мученик здесь я, – ответил Иавис, не отрывая взгляда от потолка. – И причем, добровольный.

– Нет, мученик – я. Тебе хорошо – умрешь, и готово. А мне страдать из-за тебя всю жизнь. Где твоя любовь к ближнему?

– Иеровоам, ты не понимаешь, чего просишь... – Иавис оторвал взгляд от потолка и пристально посмотрел на будущего царя Израиля, сидящего напротив него на холодном полу. – Ты просишь меня предать моего Бога. Я всегда считал тебя лучше себя, и никогда не смог бы и предположить, что ты согласишься просить меня об этом...

– Иавис, – проговорил Иеровоам, и глаза его наполнились слезами, – без тебя моя жизнь осиротеет. Ты должен жить. Вот и все. Ты нужен мне сейчас, ты будешь нужен, когда я стану царем. В общем, ты будешь необходим мне всегда. Я не могу без тебя. А это... это всего лишь ошибка. И мы знаем, как ее исправить.

– И ты считаешь, что это не будет предательством перед Богом?...

– Ради спасения твоей жизни.

– А цена?? Ведь грех идолопоклонства – самый тяжкий.

– Но Бог есть Бог милости. Я верю, что Он хочет спасти тебя, Иавис.

– Но, может быть, у Него есть другой план спасения для меня? А, Иеровоам? Ты не думал об этом? Может, нужно просто уповать на него, и да будет на все Его воля?

– Нет, Иавис, мы не можем так рисковать.

– Значит, мы больше не уповаем на Бога? – скорбно промолвил Иавис, и опустил голову.

– Уповаем, конечно, но есть такие моменты, когда... когда необходимо принимать решение самостоятельно.



В то время как молодые люди, продолжая свой нелегкий путь вдоль берега Нила, были заняты «перевариванием» всего происшедшего, перед ними забрезжило нечто...

            То были стены Карнака, которые осветило солнце. Обширный храмовый комплекс казался радушным хозяином, зазывающим к себе путников. По мере приближения, Иеровоам и Иавис не могли не отметить грандиозности и великолепия зрелища, которое постепенно открывалось перед ними.

             Вкус египтян в храмовой архитектуре сильно отличался от израильского. В нем не было той святой утонченности и чистоты, присущих храму Господнему в земле обетованной. Несомненно, храм, построенный Соломоном, на весь мир прославился своим роскошным убранством, в чем проявил инициативу сам царь, руководствуясь чисто человеческими, земными мерками... Несмотря на это храм Господень в Иерусалиме, изначально построенный по Божьим стандартам, даже с привнесением в него излишней роскоши, был верхом совершенства в архитектуре.

Карнакский храм был совсем другого рода. Излюбленные египетские цвета: красный, зеленый и желтый,  изобиловали в вызывающих орнаментах высоченных стен и массивных колонн. Золото, отливающее на солнце, слепило глаза. То были огромные позолоченные сфинксы, выстроенные в аллею, связывающую Карнак с Луксором, покрытые золотом ворота, обелиски... Взгляд невольно приковывался к столь пышному и чувственному великолепию и пленялся им...

У путников закружилась голова... Карнак будто завращался вокруг них в дикой языческой пляске, развевая ветром безумия их волосы и полы одежд, проникая в самую сущность, внося сумятицу в их мысли и чувства...

Пораженные неожиданной красотой зрелища и утомленные от пережитых эмоций, Иеровоам и Иавис пришли в изнеможение. Они почувствовали, что силы их иссякли. Даже голод они уже не ощущали столь сильно. Необходимо было где-то сесть и собраться с мыслями. Перед ними блестело священное озеро, и они присели отдохнуть на его берегу. Оно имело форму прямоугольника и располагалось почти в центре Карнакского храмового комплекса. Таким образом, сидя на одном из его берегов, можно было созерцать все достопримечательности знаменитого религиозного центра: храм великого бога солнца Амун-Ра, его жены, богини Мут и их сына, лунного бога Хонса... Три храма.

– Все небесные светила, как на подбор, – мрачно заметил Иавис, покрутив головой во все стороны. – Кстати, красивые постройки.

– А внутри, наверное, еще красивее... – рассеянно добавил Иеровоам.

– А зачем нам вовнутрь?

– Ну, как же... Жертву принести...

– Да ну... Ты это серьезно?

– Мы же обещали фараону...

– Я ничего не обещал, – Иавис нахохлился, – а ты? Да что с тобой такое?!...

– Знаешь, Иавис, – прежним рассеянным и чуть заторможенным тоном продолжал Иеровоам, – тут есть еще позолоченный обелиск царицы Хатшепсут, редкой красоты. Отсюда его плохо видно... Есть храм богини Сехмет, о которой упоминал Сусаким. Она отождествляется со столичной Бастет. У нее львиная голова. Я слышал, что, когда в полдень, через маленькое окошко в потолке храма луч солнца падает на ее лицо, то кажется, что она живая, – взгляд Иеровоама приобрел загадочное выражение.

– Что за вздор?

– Надо найти ее,  ты сам в этом убедишься... – странно, нараспев проговорил Иеровоам.

– Как произведение искусства это должно быть интересно. Но не более того, – отрезал Иавис.

– Видишь ли, это многовековые традиции. Стоит уважать их хотя бы за их древность.

– Но ведь это же идолы, Иеровоам!!

– Для нас, Иавис, для нас. А вот для них, – он кивнул на проходящих п противоположной стороне озера паломников, – для них это – боги.

– А что ты скажешь про этого скарабея? – с этими словами Иавис вскочил и подбежал к скульптуре гигантского скарабея, установленной неподалеку на берегу. В пылу возмущения он позабыл об усталости.

Иеровоам внимательно посмотрел на него:

– Скарабей может исполнять желания.

– Этот?? – Иавис залился судорожным смехом. – Да ты что?

– Да, да, – серьезно продолжал Иеровоам. – Для этого нужно обойти вокруг него... не помню точно, сколько раз. Ну, и при этом загадать желание, конечно.

Иавис вновь рассмеялся и так, что на глазах у него выступили слезы.

– Мне хочется разрыдаться. Можно?

– Нет.

– Для чего тебе понадобилось все это знать?

– Из уважения к их культурному наследию. Я изучил это в общих чертах перед началом нашего путешествия. И сделал это просто для того, чтобы иметь представление, с чем мы тут столкнемся...

– Раньше ты был безразличен к язычеству.

– Раньше я слишком узко мыслил, и к тому же, не имел возможности соприкоснуться с ним вплотную. Теперь же я вижу, какое огромное влияние оказывает эта религия на людей, и собираюсь поглубже ее изучить.

– Но это похоже на компромисс с совестью.

– Проявление интереса и уважения к чему-либо всегда имеет оттенок компромисса...



Так они еще долго сидели и разговаривали... Тем временем их сознание начинало понемногу расширяться. Они уже не спорили. Новые впечатления полностью овладели ими. То, что началось, как напряженный разговор, постепенно перешло в задушевную беседу. Их сознание продолжало расширяться.

        Карнак тем временем безмолвно наблюдал за ними, слушая их философию, в которой все больше проскальзывало нескрываемое восхищение его сверкающей, разноцветной красотой...

        Прошло много дней. Иеровоам и Иавис вернулись в Пер-Бастет, чтобы доложить фараону Сусакиму о выполненном задании.

Прошло еще очень много дней... Умер царь Соломон. Иеровоам, в сопровождении Иависа, возвратился в Иерусалим, чтобы вместе со всем израильским народом предстать перед сыном Соломона, Ровоамом.

Пророчество Ахии в точности исполнилось. Иеровоам сделался царем над десятью с половиной коленами Израиля. Колено Иуды и половина колена Вениамина, с тех пор начавшие именоваться Иудеей, остались под управлением царя Ровоама.


Все, что произошло после этого, детально описано в Библии. Однако, как известно, далеко не всегда так называемые "биографии" известных людей отражают всю правду о них.

Раньше я безоговорочно верила всему, что написано на страницах Библии, и в таком состоянии писала, в частности, и эту повесть. Но позже, подобно Иеровоаму и Иавису, начала мыслить самостоятельно. Мое сознание начало расширяться. И конец повести пришлось переписать.

Вполне вероятно, что история жизни Иеровоама была сильно искажена... в угоду одной-единственной "правильной вере". Возможно, он руководствовался не страхом и эгоизмом, а чем-то другим, недоступным для понимания тем, кто писал о нем.

А может быть, человека по имени Иеровоам и вовсе никогда не существовало. И главы, повествующие о его жизни, как и вообще обе книги Царств были написаны с определенной целью. Вот только с какой?

Выводы здесь делать неуместно. Пусть каждый из нас учится мыслить и анализировать самостоятельно, без подсказок извне. Пусть наши мысли однажды станут воистину нашими собственными мыслями, обитающими в нашем расширенном сознании.

Татьяна Осокина
2011 - 2022 гг