Андрей Цоя, памяти коллеги

На днях исполнилось три года со дня смерти брянского коллеги и товарища (тоже обрусевшего корейца, но не родственника знаменитого однофамильца).

 Начав трудовую карьеру в Брянске инженером в АО «Кремний», в кризисные 90-ые (подобно многим в эти годы) он перешел на хлеба предпринимательства как ремонтник оргтехники, поставщик «расходников» и собиратель компьютеров на заказ.
 Здесь мы и сблизились, быстро привыкнув к частым дружеским чаепитиям в нашей гостеприимной кухоньке и скоро тяжелый на знакомства кореец познакомился со многими в нашем кругу – не торопясь домой, где уже давно было не мило сердцу…

 Его жена оказалась типичной партией молодого ИТР-овца, неоднократно описанной в литературе и народном эпосе, где лишь став законными и матерями — героини отчуждались, а мужья начинали искать отраду на стороне, не смея разорвать уже материальные узы. Зато она неплохо воспитывала двоих их детей, чьими успехами Цой гордо делился, вела дом, ходила по магазинам и т.п. — как чисто восточная жена-хозяйка, где подразумеваются и другие — уже для светского общения и романтических утех…
 
 Так он регулярно навещал не только нас, но и еще более дружественную семью, где практически ощущал себя ее частью; благо материальные возможности позволяли быть щедрым меценатом, «крестным» и т.п.
 Глава этого семейства, Валерий К., вполне смирился с реальностью и посвятил жизнь здоровью — оттягиваясь в банях, голоданиях и других мероприятиях ЗОЖ. 
Как дальнейший напарник в этих занятиях, я тогда даже написал пародию на Ошо — имея в виду обратную сторону таких беззаботных времяпровождений: http://www.proza.ru/2000/03/20-01

 Эти хобби повлияли и на Цоя — у кого оказалось больное сердце (сказались былые перегрузки в занятиях спортом): он тоже начал собирать книги Малахова, регулярно голодать, тоже купил электрический водяной фильтр «Изумруд» и внешне начал молодеть на глазах, хотя покоя в его душе по-прежнему не было: жена не одобряла новые увлечения и лишь более отдалялась…
 И все чаще у нас в гостях он потирал левую часть груди, хотя подробности своего состояния рассказывал лично Елене — чье умение сочувствовать не имеет равных и чем эгоистично пользовались слишком многие…

 В этот период (конец девяностых — начало нулевых) его частые и длительные визиты стали меня раздражать: жена увлеклась ролью исповедника и была искренне радушна, но при этом забывались дети с их проблемами, откладывались наши семейные дела и страдала моя работа, что уже давно стала фрилансерской и домашней.
 Эта досада совпала с моим личным кризисом начала 2001-го и его финалом в одной загородной больнице, а годом позже — с желанием жены поработать в Испании, где пребывает до сей поры, оставив меня с детьми в роли одинокого отца…

 После ее отъезда наши встречи с Цоем сошли на нет, а потом прекратились и созвОнки: пересказывать ему события с Еленой не было ни желания, ни сил…
 Но буквально за месяц до конца он написал ей в «Одноклассниках» и предстал там в окружении виртуальных девиц — еще больше разочаровавших, потому не ответил ему и сам…

 Так я не сразу и узнал о его смерти, не был на похоронах и до сих пор не в курсе подробностей.
 Этим летом пытался встретиться с его вдовой, но она даже не открыла дверь — сославшись на уже свои проблемы с сердцем и пережитый кошмар, когда ей «не помог никто из множества якобы друзей» мужа, после чего она окончательно возненавидела «нас всех»…

 Я же оказался пока единственным в сети — выложившим его фото (на Яндекс-фотках и вКонтакте) с датой смерти и ссылкой на его профиль Одноклассников (до сих пор рабочим, с последним днем посещения — днем смерти).

Цой Андрей Гибонович (7 июля 1958 — 27 октября 2008)