Дед Евсей и кое-кто

Предисловие автора.
Забредший читатель! Автор вынужден просить прощения, что невольно ввёл, может быть, в заблуждение. Все произведения автора написаны в жанре меланхолической прозы. К сожалению, такого раздела в списке жанров нет. Потому свои записки автор размещает в тех разделах, где только есть слово «проза». Потому что, дорогой читатель, поверь автору на слово, представляемое строгому вниманию читателя сочинение не есть поэзия.

А то вот, я сказывал, кажись, уже, жил у нас в Задуваевке дед Евсей. Сам себе Гегель, сам себе Левша, сам себе Брокгауз с Ефроном. Не голова, а ума палата. О чём ни спросишь деда, нету такого, чего бы он не знал. Чего сделать ни попросишь, ну, там лисапед починить или мячик футбольный зашнуровать, нету такого, чего бы он сделать отказался. Безотказный был, ой, безотказный. Всем поможет. Кому поросёнка подложить, кому быка случить, кому овец бестолковых пометить, кому плетень починить, кому наличники резные, кому место для колодца подобрать. Да мало ли на селе какой заботы. А как силёнок маловато стало, так стал дед Евсей, всё больше, на завалинке сидеть. Но советом, по-прежнему, всем помогал.

Бывало, сидит дед Евсей на завалинке. А идёт мимо колхозный щитовод Иван Иваныч. На голове шляпа, журнал «Огонёк» из кармана пиджака торчит. Подойдёт, поздоровается, как положено, погоду, опять же, как положено, похвалит. И спрашивает деда:

-  Подскажи, дед Евсей, чёй-то никак кроссворд третью неделю решить не могу… «Туркменский советский писатель, лауреат ленинской премии». Последняя буква В.
- Кербабаев Берды, - не задумавшись ни на секунду, отвечает  счетоводу дед Евсей.
- Кир- ба-баев… Ишь ты, подходит, - радуется счетовод. – А вот ещё: «Герой труда, в честь которого названо социалистическое соревнование». Четвёртая буква Х.
- Стаханов, - говорит тому дед Евсей.
 - Не, чёй-то не подходит. Если Стаканов, тогда четвёртая буква К получается…
- Эх, ты, а ещё в шляпе… стаканы только на уме… Стаханов его фамилие, дурень… А ещё партейный… Чему вас там, на партсобраниях учат?
А и верно, задумается от неожиданности щитовод, чему там только нас учат…

А то подойдёт бабка Фёкла.
- Здравствуишь, кум. Чавой-то давно ты не заходишь к нам-то. А у нас вот бяда. Чавой-то у нас тиливизер испортилси. А скоро день милиции, концерт показывать будут. Ты бы, кум, зашёл кады, наладил. Или, уж, подсказал чаво.
- Уж ноги не те, кума. Ты давай, рассказывай, кума, чего там с твоим телевизором.
- Ды картинка одна полосатая, как у кума твово тельняшка.
- Понятно, кума. Эта беда – не беда. Поправимо. Оторви-ка, Ванятка, - говорит он счетоводу, - кусочек журнала, да карандаш давай. Пускай, кума, внучок твой на лисапед садится, да в сельпо сгоняет. И пускай купит он там, сейчас напишу, лампу пальчиковую, шесть эф один пэ.  Рубль только ему дай, она дорогая, рубль стоит. Да не керосиновую, кума, внучок твой знает, какую. Только когда менять лампу будет, не перепутал бы, их там две штуки, так пускай меняет ту, которая под крышкой, под железной, стоит. Да я запишу, не перепутает.

Бабка Фёкла сделает, как дед Евсей сказал, и снова телевизор смотрит. Кино «Весна на заречной улице». А внучок футбол смотрит. Тогда было на кого посмотреть. Пеле, правда, в Бразилии играл, а родитель Вагнерлава сам ещё только сиську сосал. Но наши Стрельцов с Ворониным половчее были ихних Пеле с Гарринчей. Правда, Вагнерлав красившее, Стрельцов-то лысоватый был, а этот кучерявый. А вот голов Стрельцов побольше забивал. Штук по двадцать – двадцать пять за сезон.

А то прибежит, сломя голову помощник киномошенника, дядя Коля. Сам-то киномеханик в запое, вот помощник остался главным по самому важнейшему из искусств на селе. Один на один с техникой.
- Выручай, дед. Привезли индийскую картину, еле выпросил в киносети, две серии, до 16 лет. Весь план месячный за один день можно сделать. Если три сеанса показать. А  у меня сеанс может сорваться. Картинка то потухнет, то погаснет, и дёргается как-то непонятно. Чё делать, а дед?
- Та-ак… А вам ведь в клуб новый киноаппарат поставили. Так? Теперь у вас аппарат не с лампой накаливания, а с дуговой, так?
- Так, дед, так…
- Дугу проверял в лампе? Может, электроды поменять надо?
- Да проверял, проверял. И электроды новые поставил.
- А ленту заправлял нормально? Первая петля не мала? А вторая петля?
- Да проверял, дед. И петли по-разному пробовал. И потуже, и послабее.
- Ну, посмотри тогда обтюратор. Наверно, там какая ниточка застряла. Посмотри, Колюня.
Дядя Коля обтюратор от ниточки освободит. Три сеанса ("дети до 16 лет не допускаются")  покажет. План выполнит, доволен, не подвёл киномеханика. А бабы-то наши сельские как довольны! На такую любовь посмотрели! Разве ж у нас в Задуваевке такую любовь увидишь? А всё – дед Евсей. Выручил. Не остался задуваевский народ без кина.

А и то, как на селе без кина?.. Киномеханик на селе фигура куда важнее комбайнёра, а может, и самого председателя. В клубе у нас транспарант даже, помню, висел, красного ситцу. Киномеханник сам написал, цинковыми белилами. «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». А почерк у нашего киномошенника, скажу я вам, был просто-таки каллиграфический. Красивее транспаранта нигде не видел я по району. А уж поездил я сопляком по всему району, на призы «Кожаный мяч» играть. И то сказать, ишь ведь, как здорово подметил, шельмец! Это ведь, каково подметил острым глазом! Для колхозников, значит, для наших, оно, кино, важнее всякого другого искусства. Особенно важным, это догадался я ещё сопляком, было для нашего колхозника кино индийское. Да и то, хоть ты тресни, сколько ни пытаюсь, не могу припомнить, чтобы кто из наших баб валом валил, когда, на балет, например. Бросили бы себе корову недоенную, с полными сиськами, да на балет. Ха! Не бросили бы, не думайте. А вот на одном индийском фильме выручку полумесячную всегда собирали. Да и вообще, помню, дядя Коля говорил, что и в мировом масштабе, если взять, то кино, вино и домино – три источника и три составных части. Вот так-то. Кино – это вам не балет какой-нибудь.

А вот нынче кина в старом задуваевском клубе больше нету. У всех дивиди да блюраи. И что бы вы думали? Молока по всей Задуваевке днём с огнём не сыщешь. Вот намедни посетил автор, проездом, ностальгически, так сказать, хотел червей в навозной куче на рыбалку, как в детстве, накопать, задуваевскую ферму. Вернее, то, что от неё осталось. И что бы вы думали? Ни навозу, ни коров, ни доярок. Кто его знает, может, на балет ушли все вместе? Только разве от балета надои когда повышались? А? Я вас спрашиваю, повышались? То-то и оно. А вот от кино – повышались. Особенно, от индийского. Потому что любовь, особенно, индийская, главная движущая сила жизни. Тут ведь надо понимать, что корова в Индии животное священное. И доярки это так чувствовали, так чувствовали... Они после индийского кина совсем по другому к вверенным им сиськам относились, так бережно, так нежно. Да и мужья ихние пример с жён брали. Тоже к сиськам становились намного нежнее…


Или завтехник колхозный, Василь Васильич, к деду за помощью обратится, перед тем, как на работу идти. Занемог, чего-то, жалуется. А выглядит, так, со стороны, как огурец. Весь зелёный…
- Помоги, дед, голова болит. Вчера на партийную конференцию посылали. В прениях выступал. Ну, после конференции прения продолжили. До полуночи обсуждали.
- Надо было, Васятка, последний стакан-то, то бишь, я хотел сказать, последнюю тему-то не обсуждать, тогда бы и голова не болела. Так давай налью самогоночки граммов семьдесят, - сочувствует зоотехнику дед Евсей.
- Что ты, что ты, глаза бы мои на неё не смотрели. И как только её беспартийные пьют!.. Ты бы мне рассольчика, дед… Уж больно хорош у тебя рассольчик. Да посоветуй, какого рассольчика лучше: капустного или огуречного? А то руки чтой-то дрожат. Как бы мимо яйца ножиком не полоснуть.
- А тема-то какая, Вась, была, красная или белая?
- Да начали с белой, а заканчивали, помню, красной.
- Тогда, Васятка, рассол тебе не поможет. Вот если бы на белой хотя бы остановились, тогда ещё помог бы. Лучше всего тебе, Васятка, не рассольчика, а щец горячих похлебать.
Хлебнёт Василь Васильич щец горяченьких, смотришь, и руки дрожать перестали. Теперь уж не промахнётся мимо яйца, когда поросёнка будет подкладывать.

 А то бабка Маня совета попросит.
- Кум, ты чаво в огурцы кладёшь, кады солишь, что они у тибе такие хруптящие? Я как ни стараюся, а у мине они так не хруптять. И смородинового листа кладу, и вишнёвого. И чесночку не жалею. А всё, как у тибе, не хруптять.
- Положи, кума, лист дубовый. Всё ты солишь правильно. Только бочка у меня дубовая, а у тебя осиновая, да и та не в нашем леспромхозе сделанная, а в учреждении У-35-35.
- Ой, спасибо, кум. Всё дед мой никак не починит старую-то, ишшо от мово деда, дубовая-то, оставалась. Да и то, силов-то у него маловато уже… Кады типерь починит…

Надо вам сказать, дед Евсей не только огурцы солил, а правильнее, с точки зрения химии сказать, квасил, лучше всех в округе. А и мастер был щи да кашу сварить! И настоечку какую… прямо, как графиня Молоховец. Разве что дед Евсей был потомственный крестьянин, а не граф Молоховец, в том почти вся и разница.
Хотя, есть ещё существенная разница. Графиня в своей книге пишет: выдать повару столько-то и столько-то фунтов продукта. А дед Евсей говорил: возьмите столько-то и столько-то… Почувствовали разницу?

Пришло время познакомить читателя с кой-какими рецептами деда Евсея.

И приёмов всяких поварских дед Евсей много всяких знал. Вот вы как лук чистите? Отрезаете макушку и жопку, или, по-другому сказать, южный и северный полюс. И снимаете шкурку, как бог пошлёт. От макушки к жопке, или наоборот, от жопки к макушке. Угадал? А дед Евсей чистил не так. Полюса, конечно, срезал. Но ещё надрезал кругом посередине, если хотите, по экватору. Благодаря такому приёму, шкура сама ровненько слезает. Ни слезинки не успевает навернуться. Попробуйте – оцените. Оценили?

Тогда вот вам рецепт вишнёвой настойки от деда Евсея.
Возьмите полуторалитровую стеклянную банку. Влейте в неё пол-литра самогона. Очищенной предварительно от косточек владимирской вишней заполните банку до плечиков. Закройте полиэтиленовой крышкой. Поставьте в тёмное прохладное место (если такое у вас найдётся ещё в квартире). Настойка будет готова не раньше, чем через три месяца. А лучше всего откройте банку перед новым годом. Осторожно слейте через дуршлаг. Вы почувствуете аромат лета. А ещё лучше открыть банку восьмого марта. Ваша дама по достоинству оценит чистейший вишнёвый вкус. Это и есть та самая зимняя вишня. Может, кто помнит ещё?

Теперь из своего личного опыта. Не пытайтесь заменить самогон водкой, тем более, разведённым спиртом. Конечно, вы почувствуете некоторый вкус вишни и даже кой-какой запах лета. Но это всё будет не то. Только настойка на самогоне имеет неповторимую пикантность и подлинно русский вкус.

Хотя водку во времена деда Евсея гнали ещё не из опилок, дед Евсей выгонял напиток гораздо лучшего качества, чем предлагали в магазине. А самогон дед Евсей причепуривал так. Бак у него был для этой цели, широкий. На сорок литров. Наливал он его на три четверти самогоном. Сначала кидал в этот бак на неделю берёзовые угли. А потом угли эти выбрасывал, на растопку печки. (Вот вам, нанотехнологи, пример безотходного производства!) А потом на три месяца клал в бак дубовые полешки. И разливал по банкам. А перед подачей на стол, что тоже очень важно, переливал в графин.

Закуску дед Евсей готовил так. Корзину рыжиков промывал в ручье. Когда вода стекала, укладывал рыжики в дубовый бочонок, пересыпая каждый слой крупной солью производства шахты «Артемсиль». И совсем небольшой гнёт сверху. Упаси вас бог, никаких специй! Испортите! И в погреб. Через полтора месяца грибы приобретают наиболее изысканный вкус. Но если вы уже из бани, заботливо истопленной вашей любимой супругой, пока вы ходили по грибы…  И на столе уже стоит и графинчик, и стопочки… Тогда порежьте свежесобранные рыжики (сырьём!) на тарелочку, посыпьте сольцой, и - дай вам бог здоровья!

Ну, и, напоследок, самый изящный рецепт от деда Евсея.

Огурец по-дед-евсеевски.

Зайти в огуречную грядку по росе. Лучше всего - босиком. Сорвать огурец. Вытереть его слегка об портки. И стрескать.

Огурец, говаривал нам, соплякам, дед Евсей, если полчаса пролежит, половину духа огуречного потеряет. А если час полежит, то такой огурец только в солку годится. На худой конец, стопку закусить. А вот насладиться настоящим огуречным духом можно только по рецепту деда Евсея.

А теперь вам, дорогие читатели, совет от автора, который давно уже не сопляк, и кое-что начинает в этой жизни самостоятельно понимать. Да и то, дед Евсей-то не подскажет больше.

Прежде, чем решитесь жениться, тихонько, окольными путями, исподтишка так,  попробуйте узнать, что читает ваша избранница. Дарью Донцову или «Книгу о вкусной и здоровой пище».

И подумайте хорошенько! От характера чтения вашей избранницы вся ваша жизнь зависит.