Эхо истории

    Эту историю никто не слышал, потому что ее, вроде как, и не было.Поэтому рассказать ее  никто не мог. Она пришла во сне. Четко, с деталями и фамилиями. Словно кто-то рассекретил архивы и таким способом решил их опубликовать. Мне ничего не оставалось, как записать все приснившееся на бумаге и опубликовать.Я Я просто перо в чьих-то руках...
    Май 1918 года. Небольшое имение под Москвой. Все вокруг бурлило и пылало от накала революционных страстей. События развивались стремительно. Еще не прошло и года с тех пор, как царь Николай Второй отрекся от престола, а уже от прежней жизни не осталось и следа. Голод, неразбериха, смена властей и флагов. Хаос…
    Художник Николай Арнольдович Володарский не находил себе места. Он, человек дворянских кровей, всегда придерживающийся передовых взглядов на развитие России и выступавший за демократизацию общества, за отмену самодержавия, сегодня был растерян и подавлен. Разве о таком он мечтал? Это все что угодно, только не обновление! Это крах! Это конец России!
    Успокаивало одно, что вся его семья успела перебраться во Францию. Он и сам давно бы переехал в Европу, если бы не его картины, его творения, его детища, смысл всей жизни. Николай собирался каким-то образом переправить полотна за границу, а потом уж и самому можно было перебираться из этой пылающей страны. Но в данной ситуации это не представлялось возможным. Какие-то отряды, то и дело пролетали мимо его усадьбы, опустошая все вокруг. Он не принимал такого хода событий, но терпел и ждал, сам не зная чего. Художник оставался в своем особняке, еще не конфискованным, но уже давно заброшенным и неухоженным.
   Однажды, рано утром, в дверь постучали.
  - Эй, буржуи, есть кто живой? - В дверь буквально вломились люди в грязной полувоенной форме. Комната сразу наполнилась запахом табака, спиртного и сырости.
  - В чем дело? – Володарский встретил непрошенных гостей на пороге.
  - Я чрезвычайный уполномоченный реввоенсовета, Семин. Ваш дворец должен быть национализирован и отдан под казармы для размещения в нем отряда революционного народного ополчения.
  - Как вас, Семгин?
  - Семин, Иван Семин, комиссар, член военсовета.
  - Послушайте, Иван… Семгин, я – художник. Здесь моя мастерская, здесь полно картин, поэтому вам сюда нельзя! Это понятно!
  - Это мы будем решать, что можно, а что нельзя. Теперь наша власть! А все буржуи и капиталисты – вон из страны! Всех вас на свалку истории.
  - Я - не капиталист, и не буржуй! Я – художник!
  - Да, какая разница, папаша! Как вас там?
  - Володарский. Николай Арнольдович Володарский.
  - Еврей?
  - Художник!
  - Все равно, жидовская ты морда, ты по-хорошему не хочешь?
  - Послушайте, я вовсе не против советской власти, я за порядок и процветание России!
  - Теперь вы все за процветание. Где же вы раньше были! Хватит, поездили на нашем горбу. Художник он. Что ты делал, когда мы пухли от голода, нас унижали и убивали, такие как ты? Что? Кисточкой махал? Ненавижу вас всех!
  - Вы не правы, я всегда выступал за республиканское развитие общества, за отмену самодержавия…
  - Запели! Вы – буржуи, теперь готовы на все, лишь бы выжить. А жить вам осталось немного! Ребята, этого халуя и прихлебателя, по закону военного времени, как оказавшего ярое сопротивление законной власти, расстрелять! Что стоите? Я сказал расстрелять!
  - Как расстрелять? За что? - От неожиданности Николай не смог найти слова пощады. Он стоял, смотрел на этого комиссара и молчал.
 - Смотри, смотри, не просверлишь! Встретимся на том свете! Выполнять!
   Через полчаса все было кончено. Тело художника наспех похоронили в саду…
    Май 1938 года. Иван Семин еле стоял на ногах. Уже третий день его избивали и заставляли подписать признание о том, что в 1918 году он, по заданию  немецкой разведки, расстрелял известного русского художника Николая Арнольдовича Володарского, борца за свободу простого народа, картины которого теперь известны во всем мире. Тем самым, Иван Алексеевич Семин не только лишил страну талантливого художника, но и сильно навредил престижу молодой советской республики. Иван все отрицал. Нет, он действительно дал приказ на расстрел, но буржуя и капиталиста, а не известного художника. В конце концов он все подписал.  Повезло, его не расстреляли. Двадцать лет лагерей, без права переписки.
    Июль 1941 года. Иван Семин в составе штрафбата бежал вперед, на вражеские укрепления. Сзади свои же, краснопогонники  гнали его взвод вперед. Ни шагу назад! Впереди старая усадьба наводненная фашистами. Под шквальным огнем немцев люди Семина залегли. Иван осмотрелся. Было ощущение, что он уже здесь когда-то был. И он вспомнил. Это была усадьба того художника, из-за которого он попал в лагеря и теперь тут, под шквальным огнем  врага. "Бывает же такое", - подумал Семин и подняв руку с наганом вверх встал сам во весь рост и побежал вперед.  «За Родину!» - поднялась за ним цепочка таких же как он зеков. В ответ из окон, чердака и дверей старинного дома понеслись автоматные и пулеметные очереди. Семин упал у оградки могилы в саду. Последнее, что он увидел - это лик художника Володарского, смотревшего на него с памятника...
    Май 2020 года. Иван Семин пришел со столетним ветераном войны в музей-усадьбу известного художника Володарского.
  - Здесь, Иван. Здесь погиб твой дед.- Старый человек указал на могилу художника.
  - Здесь. А почему памятника нет? Только художнику. - Внук погибшего огляделся.
  - Здесь весь взвод полег, меня ранило, я жив остался. У этой оградки выкопали большую яму и похоронили. Некогда было. Враг наступал, не до церемоний было.  Одно скажу. Дед твой первый бежал и мог за плитой этой спрятаться и залечь, но он на мгновение остановился, чтобы прочитать, что-ли, кто там лежит. Тут его и скосило очередью. Он еще жив был, когда я через него перешагивал, смотрел куда-то. Не помню точно. А потом и меня ранили. Все. Но это точно тут было.Он прямо перед памятником упал.
   - И все же почему даже памятник не поставили? Тем, кто здесь лежит. Они же Родину защищали! Несправедливо.
   - Так историческое место здесь. Тут при царе вот художник жил. В революцию погиб. Убили его. Время было такое. А потом вот война. Фамилия твоего деда вон там рядом у вечного огня высечена. Там и цветы можно положить. А тут, значит, художник лежит. И получается, что они все вместе лежат.
  - Несправедливо это, как мне кажется. Ну, художник. Жил, рисовал, ему памятник, а моему деду, погибшему, только имя в граните.
  - Это не мало. Это память наша. Тут, знаешь, не ясно кто важнее, кто ценнее. Земля всех приняла и примирила. Сложная у нас история. Но главное, что Родина жива, благодаря всем тем, кто жил, любил ее и защищал. И художник этот и дед твой, они точно любили свою землю. Я тебе показал место гибели и где захоронен твой дед. А ты уж сам решай, что делать дальше. Место тут ухоженное, чисто всегда. Люди приходят. Остальное внутри носи. Память она не только в граните.
    Иван подошел к надгробной плите, наклонился и прочитал. "Здесь похоронен русский художник Николай Арнольдович Володарский. 1861-1918 годы».
Живые цветы легли на холодный гранит.
  История приснилась. И не очень понятно для чего. Но теперь она ожила и только вам решать для чего кто-то сверху решил ее сегодня озвучить...