Глава 6. Правда

* * *
Для Тулы наступили трудные дни. Она продолжала помогать другим священнослужителям с ранеными на войне, целыми днями бегала по окрестностям в поисках нужных ингредиентов для зелий, искала алхимиков, согласных сотрудничать с церковью, но теперь к ее заботам прибавился Кин – в прямом смысле это слова. У Тулы просто опускались руки, когда юноша, прилежно выполнявший ее указания на людях, грубил ей наедине и, громко хлопая дверью, с оскорблениями уходил из кельи. Тула потихоньку плакала и жаловалась еноту, который обещал искусать юношу при первой возможности. Но Кин не покидал церковь, а смоки внутрь не пускали, поэтому пока Тула оставалась неотомщенной.
Она не могла понять такого резкого негатива по отношению к ней. Однажды она попробовала извиниться перед Кином за свой грубый уход, но он только отмахнулся и равнодушным голосом ответил: «А, ерунда. Я сам бы тебя выгнал», чем окончательно расстроил девушку.
Отец Томас сердито хмурил брови, глядя на изнеможенное лицо Тулы, но ничего не говорил. Другие сестры хвалили Кина, отчеты, которые девушка предоставляла настоятелю раз в неделю, были аккуратные и обнадеживающие, и все же что-то настораживало отца Томаса.
Наконец наступил день посвящения Кина. С самого утра он заперся в келье, бубня под нос молитвы, к завтраку он даже не спустился. Тула несмело постучала в его дверь незадолго до обеда, но в ответ услышала только ехидное: «Не мешайте мне говорить с Господом!»
Отец Томас обязал Тулу сопровождать Кина на протяжении испытания, что повергло девушку в состояние невероятного уныния. Опустив глаза, она неслышно поблагодарила настоятеля за оказанную честь и присела в углу кельи в ожидании своего подопечного. Отец Томас произнес молитву, благословив девушку, и открыл ту самую таинственную дверь, за которой начиналось испытание.
В странный коридор на этот раз Тула попала с другой стороны. Крикнув несколько обнадеживающих слов Кину, девушка поздоровалась с сестрой Сесиль, приветливо улыбнувшейся ей, и замерла, прислушиваясь. Но в коридоре было тихо.
Через некоторое время Тула начала нервничать. Кин давно должен был пройти коридор с монстрами и демонами, обещающими богатства и власть, и выйти в комнату, которая вела к тоннелю с нежитью.
Сестра Сесиль, заметив напряжение девушки, смиренно сказала:
- Не переживайте, ваша светлость. Многим требуется достаточное количество времени, чтобы понять, насколько крепка их вера, насколько силен дух. Бывало, что послушники задерживались в коридорах на несколько дней.
Тула охнула:
- А если он там погибнет?
- На все воля божья, - смиренно ответила монахиня, до смерти перепугав Тулу.
- Я все же пойду посмотрю, - решительно сказала она.
- Как хотите, сестра, - пожала плечами Сесиль, - но задумайтесь, стоит ли принимать священный сан человеку, столь нестойкому в своей вере?
Но Тула уже решительным шагом шла к началу коридора с монстрами. Приближаясь к тому месту, откуда на Тулу выпрыгнул первый демон-искуситель, девушка услышала негромкое пение:
- Негодяй и ангел сошлись как-то раз
За одним и тем же столом.
Негодяю пришло четыре туза,
А ангел остался с вальтом.
И он отстегнул свои крылья от плеч
И бросил на зелень сукна;
И небо с улыбкой смотрело на них
Сквозь муть и плесень стекла.

У Тулы потемнело в глазах. Что за богохульная песня! В тихом голосе, исполнявшем его, она узнала Кина, и поспешила туда, откуда раздавалась песня. А голос между тем продолжал негромко напевать:
- Негодяй засунул крылья в карман
И понес их сдавать в ломбард.
И на эти деньги купил себе
Колоду крапленых карт.
Возвратился назад и ему предложил
Снова поставить на кон,
А небо украдкой смотрело на них
Из-за высоких окон.

Тула почти дошла до поворота, когда какое-то непонятное чувство внезапно пронзило ее, словно молнией. Она не могла пошевелиться и очень боялась заглянуть за угол, где, по ее расчетам, должен был находиться Кин. Но голос его продолжал звучать, и Тула зачарованно слушала, не смея шевелиться.
- Все кончилось так, как должно было быть -
У сказок счастливый конец.
Дракон умирает, убитый копьем,
Царевна идет под венец.
Негодяй торгует на рынке пером
И пухом из ангельских крыл.
А ангел летит высоко-высоко
Такой же крылатый, как был.

Песня подходила к концу, голос становился все тише, и последние слова Тула различала с трудом:
- Какая у этой басни мораль?
А морали нет никакой.
Один родился рогатым, но
Пернатым родился другой.
И каким ты был, таким и умрешь,
Видать ты нужен такой
Небу, которое смотрит на нас
С радостью и тоской.

Стряхнув наваждение, Тула все же сделала шаг за угол и замерла в коридоре.
Кин сидел на полу, перебирая в руках нефритовые чётки, и смотрел на Тулу очень спокойно, практически безразлично.  Рядом с ним сидел какой-то небольшой демон и преданно смотрел на юношу, а его глаза… Девушка поежилась.
Глаза Кина были абсолютно черными.
* * *
- Потерпи еще немного, скоро все кончится.
Перед глазами всё плыло, кровь, казалось, закипела и стучала в висках раскаленными молотами. Запястья резало зачарованными оковами, и казалось, что еще немного – и их наотмашь оторвет. Я понимал, где нахожусь и кто рядом, но не мог подчинить себе свое тело, и оно конвульсивно дергалось на столе, сбитым из грубых досок. Впрочем, их я тоже не чувствовал.
Где-то в стороне плакала Тайри. Ее всхлипывания придали мне сил, я сильнее сжал зубы и попытался перестать дрожать. В районе виска что-то щелкнуло, и на шею потекла тоненькая струйка крови.
Я должен, должен, должен терпеть!..
- Ну вот и все, юноша. Теперь боль пойдет на убыль.
Куда там! Хруст, который издавали мои кости, отдавался в голове громыхающим эхом, меня скручивало и выворачивало буквально наизнанку. В какой-то момент я почти решился на то, чтобы плюнуть и прервать обряд, но перед глазами вновь всплыло лицо Аарона, и я сквозь зубы сосредоточился.
Я ненавидел его всей душой, но он дал мне жизнь. Я не просил его об этом, но что толку рассуждать об этом ТЕПЕРЬ?..
Боль начала утихать. Я почувствовал чье-то осторожное прикосновение, стирающее кровь на шее. Правильно, ни к чему мне сейчас лишние раздражители.
Полежав еще немного, я неуклюже сел и попытался сфокусировать взгляд. Епископ стоял чуть в стороне, заинтересованно глядя на меня. Рядом замерла Тайри, и я попытался неловко улыбнуться ей, но она отвернулась, спрятав лицо в ладошках. Прокашлявшись, я хрипло спросил, вслушиваясь в собственный голос:
- Я свободен, святой отец?
- Как сказать, юноша, - глухим басом ответил он. – Но вспышек гнева быть не должно, это точно. С другой стороны, зверем можно быть и в человеческом обличье…
Тайри судорожно всхлипнула и вышла из комнаты. Я спросил, держась за горло:
- Что же мне делать?
- Молиться, - лаконично ответил священник.
Чертов святоша, что он еще мог мне посоветовать! Я почувствовал, как в груди нарастает гнев, и скороговоркой проговорил:
- Святой отец, помогите мне! Я не хочу больше загубленных жизней!
- Хорошо, сын мой, - подумав, ответил он. – Каким бы ты ни был, ты нужен Господу, ведь религия учит нас, что все мы любимы Создателем. Переоденьтесь, и проследуем в церковь. Только…
- Да?
- Вас необходимо будет крестить, сын мой, - вздохнул он. – Церковь запрещает священнику принимать иную веру.
Я поморщился, но в конце концов согласился.
К утру мы покинули Лоянг.
* * *
Тула слушала Кина, затаив дыхание.
- А кто он был, Аарон?
Кин усмехнулся и, почесав между рогов небольшого бафомета, ответил:
- Он – мой создатель. А вообще – самый великий и мудрый волшебник, которых я видел, а видел я их немало. Ему было невероятно много лет. Первое мое воспоминание о нем – высокий, статный старец с густыми, зачесанными назад седыми волосами и бородой. Кстати, борода у него была смешная, - улыбнулся Кин, - она росла прямо из усов. Ну то есть наоборот, - попытался объяснить он, видя Тулино непонимание, - усы плавно перетекали в бороду, и получалось, что она растет у него прямо под носом, понимаешь?
- А как же он ел? – недоуменно спросила Тула.
- Ооо, - засмеялся Кин, - это было совсем шоу. У него была специальная ложка, кончиком которой он раздвигал свою бороду, чтобы питаться. Однажды мне было скучно, и я ее сгрыз. Он очень ругался, по-моему, - сконфуженно закончил он.
- Позволь спросить, - Тула помолчала. – А зачем он вообще тебя создал?
- Очень хотелось бы ответить, что не знаю, - горько усмехнулся Кин, - но это будет нечестно. Он боялся.
- Чего? – недоуменно спросила Тула.
- Кого, - лаконично поправил ее Кин. – Видишь ли, у волшебников вообще много врагов, а у таких, как он, и не сосчитать. Однажды его пригласили во дворец его величества. На этой встрече ему чуть ли не целовал мантию сам король! Подавали самые дорогие вина и кушанья, а ведь шла война, кругом царил голод… Об этом Аарон и сообщил королю, гневно сверкая глазами, на что тот ответил, что, собственно, по этому поводу они тут и собрались. Они пытались склонить его к сотрудничеству, и их даже не смутило, что он гражданин страны, которую разворовывали армии Рун-Мидгарда.
- Аарона, очевидно, смутило? – пробормотала Тула.
- Еще как, - хмыкнул Кин. – Тогда король прошипел удаляющемуся магу, чтобы тот пенял на себя. Ясное дело, Аарон не обратил на это внимание, а зря. Его попытались атаковать уже по пути домой, и спасла его только вовремя скастованная Ледяная стена. Потом неведомые силы разрушили защиту его дома, и только чудом Аарону удалось спастись, прихватив талмуд с заклинаниями, которые он учил и переписывал долгое время. Тогда-то он начал серьезно беспокоиться. И создал меня, призвав в помощь одного не менее могущественного некроманта.
Тула помолчала.
- Прости за вопрос… А как ты выглядел?
Кин дернулся, затем взял себя в руки и коротко сказал:
- Внушительно. Знаешь, это было что-то вроде большого тигра. Ну, так мне казалось, по крайней мере. Я плохо помню свою жизнь до перевоплощения, скорее, какие-то ощущения и инстинкты. Знаю только, что я был высоким. Очень большим, в холке почти доставал до плеча Аарона, а стоя на задних лапах, ух… Мне сложно это представить. А еще у меня были очень длинные острые зубы, - горько усмехнулся Кин.
- Как он звал тебя? – неслышно спросила Тула, отодвигаясь от бафомета, удовлетворенно урчащего у ног юноши.
- Таком и звал, - улыбнулся Кин. – Потому что, наверное, каждый мой разгром он встречал фразой: «Так, что это у нас тут такое?!»
- А Тайри? – совсем шепотом спросила Тула.
- Тайри – это его дочь, - горько ответил Кин. – Она и спасла мне жизнь, когда я… погубил Аарона. Когда жители нашли его тело и меня, стоящего над ним с окровавленной мордой, они не сговариваясь ринулись на меня, и их не смутила перспектива пополнить ряд моих жертв. Тайри выскочила вперед и схватила меня за шею. Помню, я очень удивился и чуть было не откусил ей ухо, клацнув около него зубами, но она зажмурилась и продолжала держать меня. Тогда толпа несколько отступила, вперед вышел священник и предложил ей успокоить мой злой дух, умолчав о том, что тогда я стану человеком. Тайри согласилась и под неодобрительные взгляды толпы потащила меня в сарай, где священник и произвел свой обряд.
- Ты до сих пор не рассказал, за что напал на него… Почему Тайри спасла тебя? – спросила Тула. Кин почесал затылок, игнорируя первый вопрос:
- Сам не знаю. Она должна была ненавидеть меня, ведь я погубил ее отца, а она… Наверное, вспомнила те дни, когда я рос. Знаешь, - оживился он, - я же мало чем отличался от котенка. Клубочки гонял по дому, рвал книги Аарона, раздирал его мебель когтями… И целыми днями мог гоняться за бантиком, который Тайри делала из обрывков очередного растерзанного мной заклинания и распущенной пряжи. 
  Тула помолчала:
- Мне так много нужно спросить тебя, но нас уже ждут… Поэтому задам тебе один вопрос, а остальное оставим на потом. Уверен ли ты, что священный сан поможет тебе?
Кин ненадолго задумался, затем удовлетворенно кивнул. Тула облегченно вздохнула, прочитала над ним коротенькую молитву, от чего глаза юноши приобрели нормальный вид, затем непринужденно сказала:
- Тогда тебе предстоит последний этап – тест у сестры Сесиль. Учти, что она относится к тебе с подозрением, поэтому будь осторожен при ответе на ее вопросы. Одному Господу известно, что я чувствую, принимая в лоно церкви дьявольское отродье. Надеюсь, ты того стоишь.
- Выше голову, ваша светлость, - подмигнул ей Кин. – Мне будет гораздо легче… теперь.
- Тогда жду вас в общем зале, послушник, - в тон ему ответила Тула. – И настраивайся на долгий серьезный разговор после посвящения.
- Всенепременно, - усмехнулся Кин, поворачивая за угол.
Признание далось ему нелегко, но теперь он чувствовал себя невероятно свободно, словно с его души свалились какие-то тяжелые цепи.
Слушая удаляющиеся шаги Тулы, он до сих пор не мог признаться себе, что эта зеленоглазая девушка значила для него гораздо больше, чем того требовала церковь.