Ведь это всё любви счастливые моменты

Лица, пейзажи яркими бабочками влетают в мой фотоальбом и затихают.

Стоит открыть его – крылышки начинают трепетать,

я снова дышу тем, давним, воздухом,

снова переживаю радость встречи.



І

Пытаюсь соревноваться с Айвазовским в создании морского пейзажа.

Бригантина в открытом море.

На воде только лёгкая зыбь, зато в небесах – Ватерлоо! Патетика мчащихся рваных туч, чернота, нависшая над горизонтом; выхваченная заоблачным солнцем сверкающая дорожка посреди темнеющих вод…

2001 год, ноябрь.

Мы приехали сюда, к морю, из Симферополя, сразу после окончания Международного конкурса молодых пианистов Алемдара Караманова.
Много ли есть на свете людей, чьим именем названы планеты?
А вот малая планета, известная теперь в международном каталоге под номером 4274 и открытая в Крымской Астрофизической обсерватории 6.09.1980 г. обрела имя Караманова. Караманов – единственный из современных композиторов, который был удостоен этой чести.

…Неделя конкурсных прослушиваний. Всплески адреналина, потоки выплаканных и невыплаканных слёз, оправданные или обманутые надежды.
Моя ученица и я довольны нашими результатами. У нас есть ещё свободный день до возвращения в Киев.

Мы едем на ЮБК.

Симферопольский нарядный белый вокзал.
Сейчас, глубокой осенью, в межсезонье, он возвышается над привокзальной площадью праздничным крейсером.
Летом запруженный толпами изнемогающих от жары людей, рвущихся к морю, стоящих в долгих очередях на троллейбус или автобус, этот вокзал никак не вписывается в ежегодный Содом.
Нам хорошо: на дворе ноябрь, а в душе – весна.
Площадь в ленивом ожидании будущего сезона. Без каких-либо проблем садимся в троллейбус Симферополь - Ялта. За окошками проплывают знакомые с детства Алушта, Аю-Даг, Никитский ботанический сад, Гурзуф. Возле конечной остановки – оранжевое сияние. Нет-нет, это не агитационная палатка «Нашей Украины»! Это дерево, густо усыпанное плодами хурмы. Мы приехали в зелёную, озарённую вечным солнцем столицу южного берега. Вниз, вниз по платановой аллее – и вот уже видны портовые сооружения, стоящие на рейде корабли. Морские дали, дух странствий.

«…Из ливерпульской гавани
Всегда по четвергам
Суда уходят в плаванье
К далёким берегам,
Плывут они в Бразилию,
Бразилию,
Бразилию,
И я хочу в Бразилию -
К далёким берегам…»

Здесь, на ялтинской набережной, пейзаж совершенно летний, только безлюдно.
Пальмы, магнолии, кипарисы волнуют как подарок судьбы. Экзотическая пустынность очарованного пространства. Такой себе «затерянный мир».
Кафе тем не менее открыты. Заказываем чай с пирожными (о, ялтинские кондитеры – мастера экстра класса!). Хозяин кафе рад- нечастым в это время года посетителям и позволяет пододвинуть наш столик поближе к морю.
Мы устанавливаем его у самой кромки воды. Тепло, градусов 15-16. Какой покой и какая необыкновенная тишина! Сидим и наблюдаем за спектаклем в небесах. Ветерок гонит кучевые облака, то сталкивая их, то разрывая на причудливые обрывки. Солнце дарит многообразие светотеневых пересечений неба и моря.
Нос бригантины (на самом деле это всего лишь ресторан «Эспаньола») оказывается вписанным в неистовство пейзажной импровизации.
Мой фотообъектив ловит мгновения фантастического счастья, и фотография, память о том замечательном дне чарующей бабочкой влетает в мой альбом.

ІІ

Вот золотится деревце на фоне моря. Обрыв, дикая природа. Это заповедник Новый Свет в лучах восходящего солнца.
Рассвет создаёт колдовское пиршество красок. Тот же пейзаж при другом освещении может оставить равнодушным. Когда-то меня потряс фотошедевр из альбома известного фотографа, да нет, художника Яна Артуса-Бертранда «Земля сверху». Снимок сделан с вертолёта. Караван верблюдов, барханы, раннее утро. Удлиненные причудливые тени древних животных каллиграфически вписаны в ярко-оранжевую гладь пустыни. С птичьего полёта кажутся крохотными чёткие следы на девственно нетронутом песке. Голубые точечки одежды погонщиков. Резко очерченные гребни песчаных холмов.
У меня другая профессия, меньшие возможности. Но никто не запрещает мечтать, а иногда и что-то воплощать.
Дорога к тому новосветскому деревцу растянулась на годы. Впервые Новый Свет приоткрылся мне в шестидесятые. Никто из моих приятелей, отдыхавших тогда в Алуште, не изъявил желания трястись в душном автобусе более четырёх часов до Судака, потом дожидаться на унылом автовокзале допотопной авторазвалюхи «Судак-Новый Свет», чтобы в самом Новом Свете пробыть всего пару часов. Уже к пяти часам вечера нужно было успеть на обратный рейс «Судак-Алушта».
…Не зная дороги, интуитивно нахожу тропу Голицына, князя, винодела, патриота отечественного шампанского. Он мечтал доказать, что новосветское шампанское не хуже французского, и разорился, продавая вино ниже себестоимости. В 1912 году у Льва Николаевича гостил Николай II со своим семейством, осматривал имение, знаменитые винные погреба и гроты. Царская фамилия прибыла сюда на яхте «Штандарт», гордости российского флота.
Тропа Голицына ведёт в Сквозной грот, прибежище средневековых контрабандистов на берегу Разбойничьей бухты. Здесь снимался «Остров сокровищ», здесь на плече капитана Сильвера попугай кричал: «Пиастры, пиастры!»
К Сквозному гроту я не успеваю добежать, зато успеваю влюбиться в эти места сразу и навсегда.
Вторая встреча с Новым Светом произошла после чернобыльской аварии. В 1987 году в школе, с которой судьба связала меня почти со времён Голицына, отменили переводные экзамены.
…30 апреля мы с сыном на несколько праздничных дней летим в Крым. Снимаем комнату в Судаке на Рыбачьей улице, как раз напротив крепости. Исследуем всё вокруг, через потайной лаз проникаем в крепость (музей закрыт то ли из-за праздника, то ли по причине межсезонья).
Наутро, первого мая, отправляемся в Новый Свет. Цветущий Крым! Именины сердца! Идём по лучшей в мире дороге. Яркое солнце, 18 градусов, скалы, бескрайняя морская синева, частые серпантинные повороты с неожиданно всплывающими ослепительными пейзажами. Скалы действуют на моего шестнадцатилетнего сына, как красная тряпка на быка: он на них кидается и берёт штурмом. На фотографии Сергей стоит в позе Наполеона среди первозданных каменных глыб, а внизу, у подножья, пенится море. В тот день мы обходим и Сквозной грот, и грот Шаляпина, и можжевеловую рощу. И – застываем на краю обрыва от масштабности зрелища: гигантская гора Караул - Оба, этот исполинский динозавр, пьющий испокон веков воду Чёрного моря, одухотворяет окрестность.
Такой день даёт ощущение полноты бытия.
То, что грохнул Чернобыль, остаётся за кадром.
Нам хорошо сегодня. „Nur Gegenwart allein
Ist unser Gl;ck“
Однако созерцать закат и рассвет среди этой красоты нам не удастся: негде ночевать…
Прошло много лет. Словно предчувствуя развал СССР, мы съездили в Друскининкай, Тракай, Пярну, Батуми, Гагры, Сухуми, на озеро Рица, в Цихисдзири.…
В 2000 году знакомые приглашают меня погостить в Феодосии, городе Айвазовского и Грина. Какие разные судьбы! Вознесённый на самый олимп художник и нищий, лишённый даже своего угла писатель. Теперь они соседствуют. На уютной феодосийской улице Галерейной вполне гармонично расположились оба музея.
В этом древнем крымском городке родился менее известный, но колоритный Андрей Седых (Яков Цвибак), автор ароматных рассказов о Феодосии и многочисленных мемуаров о русской эмиграции. Одно время он был секретарём Бунина.
Когда-то в Феодосии была и табачная фабрика (она недавно сгорела, и, говорят, не случайно!), и свой табачный король – караим Стамболи, чья роскошная дача в стиле модерн по сей день украшает набережную. Променад мимо лотков с поделками из можжевельника, полудрагоценных камней, ракушек – тоже местное развлечение.
Но через несколько дней смотреть, по сути, уже нечего.
Здешнее турбюро предлагает многочисленные экскурсии, в том числе и ежедневную – в Новый Свет. В 8 утра выезд, в 6 вечера – возвращение. По дороге – посещение судакской крепости, 3 часа в Новом Свете. Всё великолепно, но…
Когда выходишь из жаркого, без кондиционера, автобуса, солнце в зените, на улице плюс 35. Хочется плюхнуться в море и никуда не двигаться. Тебя же торопят карабкаться по горам, экскурсионная программа большая, гиду нужно уложиться в минимум времени. Бывает, турист горько сожалеет, что соблазнился на призывы турагентов. Но я опытный путешественник, поэтому составляю собственный план.
А заночую-ка я в Новом Свете! Вернуться в Феодосию смогу на следующий день с очередной экскурсией. Мои феодосийцы предупреждают, что Новый Свет очень дорогой курорт и составить мне компанию не решаются. Я говорю себе: «Теперь - или никогда!» и смело занимаю место в автобусе «Феодосия-Новый Свет».
На конечной остановке кучка аборигенов предлагает жильё. Физиономии не располагают к общению, да и просят эти потомки контрабандистов за ночь 40 долларов!
Задумываюсь: чтобы встретить восход солнца, нужно подняться часа в четыре утра. Какой смысл в ночлеге, да ещё с моей бессонницей? Летние ночи не длинные, пересижу на пляже. И дешевле обойдётся.
Как обманчиво представление о Новом Свете здесь, на автостоянке! Пыль, какие-то убогие заборы. Дом Голицыных не виден. Он повыше, с широким обзором, с замечательной деревянной резной верандой. В посёлке похозяйничали «иваны, родства не помнящие». Поэтому и разорили могилу Льва Николаевича. Как же, князь!.. Нынешняя администрация посёлка более совестливая. Пятиэтажка, построенная возле захоронения княгини Голицыной, не подмяла небольшой склеп. Туда ведут ступеньки, поддерживается порядок.
Однако на сегодняшний день я – бомж!
Жара гонит меня в море, тем более, что здешнее купанье не чета феодосийскому. Между двумя горами, Орёл и Сокол, небольшая Зелёная бухта с чистейшей водой, пронизанной солнечными лучиками. За поворотом – грот Шаляпина. В нём устраивают театральные представления. Несколько лет спустя мне посчастливилось посмотреть два моноспектакля: Ариэля Акосту» Гуцкова и инсценированный рассказ-притчу Габриеля Гарсиа Маркеса о юной женщине, умершей во время свадебного путешествия. Спектакли вечерние. Мерцают звёзды, плещут волны, видны огни проходящих пароходов. Несколько зажжённых свечей расставлены в нишах пещеры, где прежде хранили шампанское.
В этой романтической обстановке текст, произносимый питерским актёром Дмитрием Алексеевым приобретает особый смысл. Правда, дорога к гроту не позволяет надеть театральные туфельки на каблуках, дай Бог в кроссовках добраться! Тьма кромешная, даже в лунную ночь нужен фонарик. Зрителям, уходящим после спектакля, дарят свечи. Цепочка огоньков, растянувшаяся в темноте, обозначает направление голицынской тропы.
Но я обгоняю события.
Вернёмся в 2000 год, в Зелёную бухту. Истомившись в автобусе, я не вылезаю из моря часа полтора, предвкушая вечернее свидание с Новым Светом. Здесь темнеет рано – горы! Уже в шесть часов вечера бегу к волшебному перекрёстку. Откуда видны и Разбойничья бухта, и Капчик, и Караул-Оба. Я любуюсь фантастическим пейзажем в мягком свете заходящего солнца. Умиротворённо погружается в сон мыс Капчик, похожий на лежащего коня с повёрнутой влево доброй, усталой головой и смешно торчащим ухом (с этого уха замечательный обзор для фотосъёмки). Караул-Оба тёмной громадой нависает над Царским пляжем. Появляется свежий ветерок, зажигаются первые звёзды, вдали – огни Судака. Ночь опускается на заповедник.

Мне пора возвращаться на пляж. Меня там ждут. Я не шучу! Днём, заприметив маленькую невзрачную палатку и её владельца, мужчину лет пятидесяти, явно не агрессивного вида, смело вступаю в контакт, пытаясь выяснить, не опасно ли ночью на пляже. Хозяин непрезентабельного брезентового жилища уверенно сообщает, что опасность лишь в существующем запрете ставить в посёлке палатки. Он здесь всего один день, ждёт приезда друга, с которым собирается отправиться в поход. Я рассказываю о своём намерении встретить восход солнца на мысе Капчик. Моему собеседнику нравится моя отважная идея и он просит разрешения составить мне компанию. Договариваемся встретиться вечером.
Когда я возвращаюсь на пляж, над побережьем уже повисает луна. Здесь очень пустынно, и владелец палатки явно рад моему появлению. Мы объединяем наши съестные припасы и ужинаем под шум прибоя. Мой новый знакомый завзятый фотограф, он не устаёт рассказывать о преимуществах индивидуальной проявки плёнки, о безграничных возможностях фотомонтажа, словом, садится на своего «конька», и, кажется, совершенно забывает о сне. Луна тем временем плавно перемещается от Орла к Соколу, ночь идёт на убыль. В четыре утра мы двигаемся в путь. Примерно через полчаса начинает светать.
Я предлагаю спуститься в Сквозной грот. Пока мы добираемся до его восточной стороны, восходит солнце. Огромная пещера мгновенно вспыхивает нежнорозовым светом. Вот уж чего точно не увидишь на экскурсии! Здесь, в этом гигантском зале, Голицын устраивал приёмы! По естественным «ступенькам» гости, прибывавшие на лодках, поднимались под семнадцатиметровые каменные своды и рассаживались за роскошно сервированными столами. Воскресить прежнее великолепие может только наша фантазия. Покинув грот, мы подходим к обрыву, где одинокое живописное деревце позолочено утренним солнцем. Так рождается одна из моих любимых фотографий, память о моём бомжевании.
Потом мы возвращаемся на пляж и часа два отсыпаемся.
В 10 часов по мегафону объявляют об экскурсии на Царский пляж. Отлично! По глубокому, жутковатому ущелью вместе с группой спускаемся к маленькой укромной бухточке между мысом Капчик и горой Караул-Оба. Это длинный путь. Есть и короткий. прямо от Сквозного грота по отвесным скалам. Дорога настолько опасна, что за пользование ею объявлен большой штраф. У самого входа в грот специально удалён большой камень. Это не останавливает смельчаков. Мы видим нескольких пляжников, идущих по жуткой тропе, где последний отрезок пути – прыжок над бездной.
Наш экскурсовод даёт нам время на купанье и вскоре командует сбор. Возвращаемся в посёлок. Хочется заснять эту дикую красоту на плёнку. Наш фотодуэт отстаёт от группы экскурсантов. Через некоторое время я обращаю внимание, что дорога, по которой мы идём, неестественно чиста: ни окурков, ни обгорелых спичек, ни другого бытового мусора.
Мы заблудились!
Уже два часа дня, мой автобус – в четыре.
Предлагаю подняться повыше и осмотреться. Легко сказать!
Мы соскальзываем вниз по сосновым иголкам и мелким камешкам. С трудом влезаем на более пологую площадку.
Вид – ошеломительный! Какие тревожные деревья!
«Кто-то едет к смертной победе,
У деревьев есть жесты трагедий».

Дороги не видно.
Кричим на два голоса «Ау!»
Отзываются молодые голоса: «Спускайтесь сюда!» С большим трудом сползаем с крутого склона и видим накрытую поляну. Здесь свадьба. Выпиваем за здоровье молодых и продолжаем путь уже по нормально замусоренной дороге. В три часа мы на автостоянке. Успеваем выкупаться и съесть по чебуреку. Желаем друг другу удачи и Я сажусь в автобус
Слава Богу, всё благополучно.
Я уже не бомж.
А кто не рискует, тот не пьёт шампанское, особенно новосветское.
В три часа мы на автостоянке. Успеваем выкупаться и съесть по чебуреку. Желаем друг другу удачи и я сажусь в автобус.
Слава Богу, всё благополучно.
Я уже не бомж.
А кто не рискует, тот не пьёт шампанское, особенно новосветское.

III
Далмация (южная часть Адриатического побережья Хорватии) - это родина
собак-далматинцев, столько раз запечатленных на полотнах старых мастеров.
Медь труб, горделивая посадка рыцарственных всадников, трепещущие ноздри холеных лошадей, золото кареты десятки элегантных – белое с черным – четвероногих красавцев, сопровождающих венценосный выезд.
Но эта земля еще и необычайно живописна..
Горы, бесчисленные острова, красные черепичные крыши, синее мере, корабли и кораблики, сверкающие своей белоснежной обшивкой, с высокими мачтами и начищенными медными навигационными приборами.
Несколько дней наша туристическая группа живет на курорте Макарска Ривьера.
Все знают Французскую Ривьеру, Швейцарскую Ривьеру, но Макарска?..
Поселяемся в городке Башка Вода.. Наднами горный массив Биоково, рядом, по обе стороны, прибрежные населенные пункты: Брела, Промайна, Макарска, Градац.
Бескрайние песчано-галечные пляжи. Сосны, смоковницы, кипарисы, скалистые дубы спускаются с отрогов Биоково на побережье. Пальмовые аллеи, нескончаемая вереница кафе, сувенирных лотков. Эти земли знали множество нашествий. Еще недавно здесь бушевала жестокая межнациональная распря. Наша гостиница находится вблизи улицы Франьо Туджмана, воевавшего за выход Хорватии из состава единой титовской Югославии. Сегодня фанатик объединения Слободан Милошевич, так и не дождавшись решения Гаагского трибунала, ушел в мир иной. Фанатик разъединения тоже не у руля. А жизнь,..Жизнь берет свое. И толпы туристов снова возвращаются в эти благодатные, залитые мягким Адриатическим солнцем вполне мирные края.
Местные жители, ловя момент "highseason", напропалую предлагают свои экскурсии. Мы едем на лодках в рыбацкую деревушку. Там нас угощают обедом. Частный дом. Наверанде несколько столов, экскурсанты отовсюду. Ароматная уха, жареная рыба, сладкие южные помидоры, хлеб домашней выпечки.. За нашим столом пожилая немецкая чета.. Охотно и дружелюбно беседуем (по-английски). Говорим о политике, о погоде. Удивительно! Немцы не знают "Застольной" Бетховена. Правда, я пою по-русски, но мелодия ведь от этого не меняется, да и название "Tisch - lied" могло бы оживить их память.
Другая экскурсия "местного разлива" - к вершине горы, Святому Юрию, 1762 метра. Записываются на поездку многие, но погода портится, идет дождь. Только десяток "отважных" занимают места в автобусе. Водитель автобуса, он же экскурсовод, обескуражен нашей малочисленностью, но и триста евро тоже на дороге не валяются. Вскоре в автобусе устанавливается атмосфера дружелюбия терпимости: ведь дождь снаружи! Через полчаса мы лихо въезжаем напервую смотровую площадку. Густой туман обступает нас со всех сторон. Водитель покидает автобус вместе с нами и начинает свой рассказ по - хорватски. Самая малость
лингвистических усилий - и мы узнаем, что в ясную погоду именно с этой площадки просматривается бухта, в которой когда-то стояла эскадра Наполеона.


М-да. Почувствовав нашу досаду наметеоусловия, гид проворно достает из багажника
бутылку ракии и крохотные стеклянные ёмкости (по двадцать граммов), похожие по
форме на сдутые воздушные шарики. Выпиваем по одной, просим повторить. Желание
быть гостеприимным у хозяина бутылки борется с прижимистостью, но наша просьба удовлетворяется. Ракия крепчайшая, необыкновенно душистая, настоянная на ароматных горных травах. Настроение поднимается. Автобус виртуозно петляет по головоломному серпантину. Мы становимся свидетелями зрелища, невозможного при ясной погоде: туман постепенно рассеивается, откуда-то из-за туч солнце волшебно высвечивает часть морской глади. Такой себе опаловый остров среди сказочной нереальности. Мы словно зависаем между небом и землей. Но вот и вторая смотровая площадка. Наш автобус привлекает внимание пасущихся овечек. Они окружают нас как некогда аборигены капитана Кука. Неподалеку за загородкой ухоженный огород, обсыпанный бриллиантовыми капельками. Где-то рядом живут пастухи.
Прохладно, но дождь перестал. Наш гид милостиво разрешает нам наполнить
"бокалы". Еще несколько серпантинных витков - и мы у цели: деревянный щит с надписью Sv.Jure 1762 m. Солнце пробивается сквозь клубящиеся тучи, под нами подсвеченное ажурное облачко, как дыханиегоры. Море пронизано мощным прожектором заходящего светила. Наш провожатый показывает на итальянский берег, проступающий вдалеке, уверяет, что такая видимость бывает раз в четыре года!
Вдыхаем райский воздух и наслаждаемся абсолютным совершенством мира.
На следующий день - единственный день без экскурсий - "солнышко сияет,
музыка играет".
Наш киевский гид говорит, что до Макарска, "столицы" Ривьеры, всего четыре километра. Ну, как не прогуляться! Не посмотреть на нашем ЮБК Ялту среди Алупок, Алушт и Мисхоров было бы удивительно. Поплавав в ласковейшем и чистейшем Адриатическом, отправляюсь в поход. Примерно через час прихожу в Промайну. В информационном бюро получаю сведения, что до Макарска - шесть километров.
Да, точность у нашей милой украинской барышни-экскурсовода не в крови.
Поворачиваю обратно, пора обедать. После обеда исследую непосредственно примыкающий к нашей Башка Вода городок Брела. Фотоаппарат не прячу в Футляр: все время "aх!"Насытившись видом Брелы, захожу в здешний информационный центр.
О, здесь к услугам туристов роскошный бесплатный буклет. Присаживаюсь на скамейку и разглядываю яркие глянцевые  фотографии.
Что-то неуловимо настораживает!
На двенадцати страницах книжечки девять разных ракурсов одного и того же островка с фантастической живописью деревьев. Похоже, это своеобразная эмблема Ривьеры. Обращаюсь к случайно остановившемуся мужчине - не знает ли он, где
расположено разрекламированное маленькое чудо? Молодой, респектабельного вида загорелыйгосподин оказывается итальянцем.. Английского он не понимает, ну, а русского и подавно. Расспрашивать других прохожих мне сейчас некогда, пора
на ужин, до нашего ресторана около часа ходьбы.
За ужином рассказываю об островке нашему экскурсоводу. Эта молодая особа изображает "всезнайку": "Да-да, есть такое место! К сожалению, малодоступное:
добраться можно только вертолете.. Впрочем, если у Вас есть деньги?!." Что-то здесь не так. Остров в буклете о Бреле, Брела рядом, и Брела не Нью-Йорк и не Лондон. Но в плотном графике нашей программы очень трудно найти свободное время: ежедневные экскурсии сразу после завтрака и до захода солнца. Возможность поиска ускользающего острова сводится почти к нулю. Делюсь своей заботой с соседом по столу. Он не едет на завтрашнюю экскурсию и вызывается обследовать Брелу. Вручаю ему буклет (у меня их два). Утром мы оправляемся на острова Хвар и Брач, это наибольшие среди тысяч хорватских островов. Около острова Хвар находятся Адовы острова (Паклени отоци), где в древности варили специальную смолу для пропитки корабельной древесины. Сейчас это один из популярнейших в Европе нудистских курортов. На острове Брач есть летний аэропорт, принимающий за сезон десятки тысяч туристов.
Кромевеликолепных пляжей, сосновых лесов, виноградных и оливковых рощ, здесь добывают в каменоломнях знаменитый брачский белый камень, который с древности использовался при строительстве любого, сколько-нибудь значительного сооружения ( например дворец императора Диоклетиана в Сплите – начало IV века) Этим камнем, в частности, облицован Белый Дом в Вашингтоне. Экскурсия завершается к шести вечера. Прямо с пароходного причала бегу в гостиницу. Узнаю, что посланный в Брелу разведчик ещё не вернулся.
Решаю плюнуть на ужин ( в шесть тридцать), и, пока солнце светит, отправляюсь на поиски вожделённого островка. На границе Башка Воды и Брелы нос к носу сталкиваюсь со своим географическим порученцем. Да, остров есть, но до него полтора часа ходьбы.
До захода солнца ( 8.05) остаётся минут сорок пять .
Боже, как я припускаю! С такой скоростью мне приходилось бежать разве что только от злющей собаки в Англии! Вальяжно прогуливающиеся курортники удивлённо смотрят мне в след.
Я бегу по верхней дороге. Необходимо где-нибудь спуститься вниз, к морю.
Это тоже проблема, не всякий спуск годится. Вчера при поисках дороги на пляж возникали преграды: изгороди с надписями « частное владение».
При всём цейтноте не могу не фотографировать. Солнце золотит без того блистательный пейзаж.
Ах, ах, щёлк, щёлк.
Проклятие!
Мой фотоаппарат сигнализирует: отснято тридцать четыре кадра! Чистой плёнки с собой у меня нет. Засовываю фотоаппарат поглубже в сумку, подальше от соблазна. Спускаюсь к морю удачно, с первой попытки, но островка нет как нет.
Может, он периодически прячется под воду?
Уже 19.40
Передо мной обширный мыс, далеко вдающийся в море. Обхожу его по краю, сквозь густые деревья перспектива не видна. Если идти через лес прямиком , можно заблудиться.
Рисковать не решаюсь
19.50
Наконец, с дальней точки мыса, на повороте, возникают всё ещё неясные очертания островка. Обретаю второе дыхание. Вот оно, моё чудо. Но солнце вот – вот скроется . Мысленно взываю:
«Ой, сонечко ясне,
Невже ти втомилось,
Чи ти розгнівилось?
Іще не лягай!»

На полном ходу достаю из сумки фотоаппарат, и , добежав до цели, успеваю сделать два « выстрела».Всё. плёнка начинает перематываться в обратную сторону.
Солнце за облаками, но вода подсвечена. Тучи не свинцовые, а значит есть фон для силуэта прелестного раздвоенного дерева и самого гористого островка.
Буквально через пару минут облака затягивают горизонт и наступают сумерки.
На радостях возвращаюсь назад тоже бегом. К девяти часам я уже в ресторане. Кое-кто из нашей группы доедает ужин. Рассказываю о своём приключении, самочувствие почти героическое.
Представляю, как в мой альбом влетит новая, изысканная субтропическая бабочка…

… и будет трепетать крылышками долго- долго, ведь альбом открыт именно на этой странице…

Лариса Вакарина, Киев.