Пунимание

В заголовке не опечатка, совсем нет. Пу – это моя вторая кошка. Пуня, дочь Франты. Зовут её, вообще-то, Пука – это такой ирландский домовой, - но для отечественного уха имя не слишком благозвучное, и на людях мы зовём её Пуней, в честь старенького плюшевого мишки.

Пуня – последний котёнок Франты. Роды были тяжёлыми, и Франту после них стерилизовали. Пуне в ноябре сравняется шесть лет. Её оставили вместо Анфиски, которую мы похоронили за три недели до рождения Пу. Пу, правда, на бабушку мало похожа.
 Похожа она на домового. У Пу круглая голова, круглые совиные глаза, и вся она напоминает сгусток тумана. Она серая, или, вернее, бусая. Это сложный окрас, сочетающий волоски серые, рыжеватые, тёмно-серые, почти белёсые, а на некоторых шерстинках «тикинг» - это когда каждый волосок окрашен в несколько цветов, например, светло-серый у основания, рыжевато-серый в середине и тёмный на конце. Шерстинки с тикингом у Пу на голове, хвосте и треугольном участке от шеи до середины спины.
Длиннейшие и густые усищи Пу позволяют ей никогда не промахиваться ни на охоте, ни в игре, ни в жизни. Она, в отличие от своей мамки, никогда не промахнётся в прыжке с пола мимо стула и не упадёт со шкафа во сне. У Пу очень выразительное лицо. Именно лицо, а не морда. Потому что если к обычно насупленной Пуне обратиться с ласковым словом, полосочки на лбу и на щеках расправляются, глаза широко раскрываются, усы приподнимаются – она улыбается! А попробуйте её поругать. Насупится ещё больше, усы встопорщит, смотрит исподлобья, и, если вы не замолчите, она зашипит в ответ и отмахнётся когтистой лапой. А лапа у Пу тяжёлая, как у тигра. Пу – большая кошка, она больше и тяжелее совсем не мелкой Франты!

Пу никогда не играет. Она не играла даже котёнком. Она не будет носиться по дому или по двору, роняя своё достоинство. Если вы её спросите, то она вам пояснит, что полковники не бегают. Потому что в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику. Пуня очень мелодично мурлыкает, а вот голоса её мы не слышали за шесть лет ни разу. Когда ей нечаянно наступают на хвост, она шипит по-гадючьи и плюётся, как плеснувший на каменку кипяток. Котят она подзывает не обычным кошкиным «мавканьем», а издаёт повторяющееся «му» какого-то сонорного звучания. А есть она просит обычным хватанием когтями за проходящие мимо холодильника ноги. Пу  не ест печёнку. Иногда ночами она сидит на моей подушке и пристально смотрит мне на макушку. Чего она этим добивается, я не знаю, но первое, что я делаю утром – открываю холодильник и выдаю ей сырую цыплячью голову.      

У Пу много котят. Они все очень красивы и умны, и почти все похожи на мать. Одна из её дочек нечаянно осталась жить с нами, потому что заказавшие её люди решили, что ремонт им нужен больше, чем котёнок. Жаль, что нам об этом сообщили, только когда Муське было уже полгода, и мы отказались отдать её аж в две замечательные семьи! Мы же думали, что её возьмут те, кто заказывал! 

Я не помню, где я прочитала много лет назад высказывание, показавшееся мне интересным: «Дом, где не звучит детский смех, не слышно кошачьего мурлыканья и стука собачьих когтей по полу – такой дом не простоит долго, потому, что в него не заглянет счастье»!
Счастья вам всем!